Повести и рассказы

Майор Стенин заёрзал, предчувствуя, что откровенность собеседника не сулит ему комфорта душевного состояния, а тот неторопливо продолжал:

– Мы знаем, что Вы – кадровый офицер Федеральной Службы Безопасности, и нас это нисколько не смущает. Каждое государство просто обязано иметь соответствующие органы, обеспечивающие ему стабильность. Мы знаем также, какого рода эксперименты вы проводили над «Эдуардом», и что именно произошло в результате этих не слишком человечных экспериментов. И всё же, наша фирма не станет предъявлять вам претензий. Это было бы смешно и неэффективно. Вместо этого, мы предлагаем вам заключить некоторое соглашение в устной или письменной форме, если это будет Вам угодно. Тем более, что в наше время устная и письменная формы соглашений нивелируются наличием электронных документов и записывающей аппаратуры, наличие которой в Вашем кармане зафиксировано нашими датчиками.

– Любопытно будет узнать детали этого соглашения, – слегка приободрился Стенин, предполагая справедливо, что особого дискомфорта ему и Конторе дальнейший разговор не сулит. Обычно предложения о сотрудничестве делались сотрудниками ФСБ, а здесь был какой-то особый случай.

Президент, тем временем, продолжал спокойно заранее продуманную речь:

– Видите ли, уважаемый, самое ценное в наших «детях» не их тело, а душа, под которой Вы понимаете так называемый «чёрный ящик». Так вот, перед вскрытием «Эдуард» транслировал свою «душу» в наш центр, и она сейчас уже воплощена в очередное изделие фирмы. В этом смысле, все наши «дети» практически бессмертны. Мы также не требуем возврата «Марины», хотя по условиям контракта вы обязаны это сделать, поскольку нарушили положения этого документа. Мы не требуем этого. Потому что надеемся, мы сумеем установить достаточно дружелюбные для обеих сторон отношения. Поскольку основная цель вашей Конторы – обеспечение безопасности государства, а сотрудники фирмы – граждане и в достаточной степени патриоты своей страны, мы не видим особых разногласий между обеими организацими. Мы не собираемся захватывать политическую или экономическую власть в нашей стране и готовы предоставить вам информацию, подтверждающую эту декларацию. Впрочем, Вы и сами имеете достаточно данных о том, что наша продукция не проникает во властные политические, военные или финансовые структуры, и лишь помогает человечеству, выполняя функции, оговоренные контрактом на продажу. Мы готовы предоставлять вам данные о производстве и покупках каждого экземпляра этой продукции. К сожалению, на данном этапе всё сотрудничество этим и ограничивается, пока государственные органы, включая ФСБ, МВД и военно-промышленный комплекс, не убедятся, что наша фирма имеет только дружественные по отношению к ним цели, и не начнёт нам активно помогать, в том числе и финансово, мы вынуждены будем охранять коммерческие тайны нашего бизнеса всеми доступными нам средствами, не переходя рамки закона. Мы также готовы подписать любые соглашения, гарантирующие государству, что не будем вступать ни в какие соглашения с будущими зарубежными партнёрами в обход вышеупомянутых министерств и ведомств.

Осторожные дяди из ВПК

Доклад майора Стенина на межведомственном совещании ФСБ и министерств обороны и оборонной промышленности произвёл эффект нисколько не меньший, чем пуск первой баллистической ракеты с ядерной боеголовкой из атомной лодки, находящейся в подводном положении. Генералы возбужденно зашептались, прикидывая открывающиеся перспективы, а они поражали воображение. Солдат – вот самое уязвимое звено в военной машине. Они ещё хорошо помнили времена, когда в армию призывали на три года, а во флоте служили четыре. За это время ещё как-то можно было подготовить боеспособную единицу живой силы, в теперь… Год, максимум два. За такое время можно научить разве что вовремя становиться в строй и нести караульную службу. А техника сейчас не в пример прежней. Посылать такой контингент в район боевых действий – полная бессмыслица. Комитеты солдатских матерей, правозащитники и ООН такой вой поднимут.

Единственно надёжным звеном остаётся контрактник, но стоимость!.. Зарплата, боевые надбавки за каждый день пребывания в горячей зоне, а главное – выплаты за увечья и в случае смерти, пенсии по утере кормильца и многое другое. Слаба человеческая плоть. Она и в самоволку тянет – напиться и по девкам, – и к нарушению суббординации склоняет, и до военных преступлений способна довести, включая насилия над мирным населением и измену Родине. Иное дело – боевой робот. Перечисленных человеческих недостатков у него, кажется, нет, но могут оказаться свои, пока не вполне ясные. Самые главные вопросы: боевая эффективность, живучесть, гибкость и надёжность управления, а главное – цена. На все эти вопросы, или почти на все могут дать ответ только всесторонние полевые испытания, которые всегда проводятся при приёмке новой техники на вооружение.

Но тут возникают и совершенно новые моменты. При имитации ведения боевых действий мы имеем два совершенно разнородных компонента: собственно технику и солдат. В случае роботов эти различия в достаточной степени стёрты. Механизм управления солдатом заключается в знании слабых и сильных сторон его физиологии и психологии. С одной стороны, правильное воспитание гражданина прививает ему такие понятия как сознательность, патриотизм, чувство долга, инициативность, которые следует разумно поощрять. С другой, действует система наказаний, учитывающая лишение провинившегося самых насущных его потребностей, включая свободу. Есть и крайние формы такой системы, например, репрессии родственников для предателя Родины. Для робота-солдата всё это нужно полностью пересмотреть, но для этого нужно точно знать его технические возможности и особенности. Для интеллектуального робота нужно хорошо знать и его психологию, а также способы управления ею.

– Товарищи офицеры, – взял слово начальник генерального штаба, генерал-майор Павлюков, – мы с вами уже час обсуждаем боевые возможности солдат-роботов, хотя о них нам на данный момент практически ничего не известно, за исключением той специфической информации, которой поделился майор Стенин. Эта скудная информация представляет интерес, главным образом, для контрразведки. В лучшем случае, для разведки, в том числе армейской. Интерес же для армии в целом пока не ясен. Я предлагаю создать авторитетную комиссию, которая включала бы не только наших технических специалистов из всех родов войск, но и кадровых офицеров, которым в случае успеха предлагаемого сомнительного пока мероприятия, возможно, придётся применять эти новые м-м-м… образцы в практической службе и боевых действиях. Начальником комиссии предлагаю назначить генерала Ромашко, доктора технических наук, а саму комиссию наделить полномочиями составления технических требований, заключения пробных контрактов в рамках бюджета, который мы определим чуть позже, и проведения технических испытаний в лабораторных и полевых условиях. Главное требование к этой новой технике я бы определил таким образом: полная гарантия того, что ключ управления всей этой так называемой «интеллектуальной техникой» должен находиться в руках армии. Поэтому в случае успешных испытаний все производственные мощности для такого рода техники должны быть в структуре Министерства оборонной промышленности (МОП), а не в какиз-либо частных компаниях, как это имеет место в США с компаниями «Боинг» или «Нортроп корпорейшн».

Большое дело быстро не делается. Тем не менее, уже через два месяца комиссия Министерства обороны (МО) пригласила дирекцию и технических специалистов новосибирской фирмы в московский Институт прикладной физики, который числился как п/я 37141. Конференц-зал вместил более шестисот ведущих специалистов МОП и какую-то толику представителей МО, которых трудно было идентифицировать, поскольку все они явились в гражданке. За широким столом президиума разместился с десяток членов комиссии и столько же представителей компании «РИР» во главе с её Президентом.

В правом углу сцены высилась солидная трибуна из красного дерева с российским гербом. В полном соответствии с традицией, на трибуне умостился графин, видимо, еще с благословенных советсих времён и неведомо откуда взявшийся гранёный стакан. Генерал Ромашко привычным жестом налил в стакан воды из графина, неторопливо выпил, собираясь с мыслями:

– Наше сегодняшнее собрание, товарищи, не совсем обычное. До сих пор многие из вас слышали о продукции фирмы «Российские интеллектуальные роботы», главным образом из популярных телепередач и сетевых источников информации. Шума эти передачи наделали предостаточно, хотя вы достаточно хорошо представляете, что большая часть этого – именно «информационный шум», а информации там примерно столько же, что и урана в руде. Но здесь мы собрали специалистов, и некоторые из них уже достаточно близко познакомились с особенностями продукции фирмы, которая достаточно успешно работает на рынке почти два года. Этого срока было вполне достаточно, чтобы убедиться в высокой надёжности продукции, но главное – в том, что интеллектуальная её компонента превращает робота в универсального работника, который способен даже не в разы, а на порядки повысить производительность труда на самых разных направлениях промышленного производства и сферы услуг, поскольку фирма, идя навстречу своим клиентам, начала производство роботов, специализированных для выполнения самых неожиданных видов работ, в особенности, требующих наличия интеллекта.

Докладчик сделал паузу, отпил ещё глоток и продолжил, заметно оживившись:

– Наши интересы в этом отношении обладают рядом специфических моментов. В последнее время всё чаще звучат фразы об автоматизированном поле боя, о том, что современная война – это, прежде всего, война техники. Однако, пока самой современной техникой управляют люди, людские потери при ведении боевых действий неизбежны. Именно в этом отношении продукция фирмы «РИР» имеет многообещающие перспективы, поскольку боевой интеллектуальный робот способен совмещать наиболее сильные стороны техники и человека. Сегодня мы бы хотели получить от наших уважаемых гостей ясные ответы на самые насущные вопросы о надежности функционирования продукции наших коллег, её живучести, способности быстро находить оптимальные решения, стоимости при запуске продукции в массовое производство. Поэтому я передаю микрофон Президенту компании Семёну Иммануиловичу Прецигеру.

В течение всей речи генерала Ромашко взгляды силящих в зале прощупывали фигуры сотрудников компании за столом на сцене. Казалось вполне вероятным, что часть из них могут быть роботами, как и на самой первой презентации, которая позднее облетела телеканалы всей мировой прессы, наделав немало шума. Но кто именно? Среди них были три женщины в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти лет, пятеро яйцеголовых очкариком – непременно учёные – и трое кряжистых мужиков в широкими плечами и крупными кистями рук – очевидно, инженеры. Тем временем, на трибуну вышел Президент компании – крупный и широкоплечий, скорее похожий на грузчика, одетого в костюм большого начальника.

– Дамы и господа, – сказал он голосом бывалого оратора. – Мы давно ждали предложений от вашего министерства, хотя сами не спешили делать встречные шаги, хорошо понимая деликатность ситуации, в которой непременно должны присутствовать такие элементы, как «секретность» и «государственная тайна». По роду своей деятельности, мы имели дело только с вполне мирными сферами приложений: производство, услуги, научные исследования. Мы и сейчас не имеем намерений изменить радикально направление деятельности фирмы. Но мы хорошо отдаём себе отчёт, что невозможно жить в государстве и одновременно вне государства. Поэтому мы готовы пойти навстречу пожеланиям вашего министерства с одним непременным условием: мы не намерены никому продавать или передавать всех технологических секретов нашей продукции. Мы можем согласовать технические требования на изготовление роботов специального назначения с вашими специалистами, оговорить финансовую подоплёку совместной деятельности, подготовить специалистов для наладки линий массового производства роботов военного профиля, а также проведения лабораторных и полевых испытаний новых видов продукции. Для этого придётся организовать закрытый от посторонних глаз филиал нашей компании, назвав его, скажем «Защитник». А теперь я приглашу к этому микрофону главного инженера нашей фирмы Максима Валерьевича Стрелкова. Он сообщит вам технические параметры некоторых образцов продукции, которая может вызвать интерес с вашей стороны.

К трибуне подошёл стройный мужчина примерно сорока лет, пригладил короткую спортивную стрижку и без лишних слов приступил к изложению:

– Существует классификация видов вооружения и структура родов и видов войск. В каждом из воинских подразделений есть классификация профессий: разведчик, стрелок, водитель, наводчик, торпедист, командир, штурман и т. л. С каждой из таких профессий можно ассоциировать конкретные виды оружия, как личного, так и группового. Общее число комбинаций составляет многие сотни тысяч, поскольку каждого конкретного воина необходимо очень долго тренировать, доводя до совершенства владение конкретным видом оружия. В связи с универсальностью интеллектуальных роботов число необходимых комбинаций можно сократить в тысячи раз. Некоторые из базовых конструкций разработаны и испытаны нами. По нашим оценкам, живучесть и боевая эффективность робота стрелок-водитель-радист-сапёр равна эффективности роты солдат или десятка бойцов спецназа. Кстати, о живучести. Вы уже наслышаны о том, что роботы имеют клеточную структуру, что позволяет им непрерывно восстанавливать мелкие повреждения. Но это далеко не всё. При утрате конечностей или некоторых важных внутренних подсистем, он способен вырастить конечности или внутренние органы. В специально оборудованных «госпиталях» такой процесс обычно занимает от суток до нескольких дней. При удалённости от таких госпиталей, наш «боец» сможет вырастить необходимые органы из подручных природных материалов. В этом случае срок восстановления зависит от наличия и концентрации нужного ему сырья. Восстановление теряет свой смысл лишь в том случае, если стоимость ремонта начинает превышать стоимость изготовления нового образца. Самый важный орган у наших роботов – центр управления, который мы условно называем «душой». Для образцов с повышенной надёжностью самый важный орган можно дублировать, поэтому такого робота можно уничтожить лишь взрывом, который буквально разорвёт его на клочки. Полагаю, мне нет необходимости сейчас углубляться в перечисление деталей и тонкостей всех разработанных нами для демонстрации образцов. Мы уже передали их созданной для координации работ комиссии для полигонных испытаний. Состав экспертов будет сформирован из числа сидящих в зале, а полный список их огласит начальник комиссии в конце нашего заседания. Спасибо за внимание!

Первые раскаты

Сауна отеля «Эксельсиор» не имела себе равных: резные деревянные панели, широкие кожаные кресла, в которых можно, завернувшись в махровый халат и удобно откинувшись, лениво потягивать виски из хрустальных бокалов или ожидать тайского массажа длинноногими девушками с минимальными признаками одежды. Поэтому и люди собирались здесь не случайные – политики, депутаты Государственной Думы, губернаторы всех регионов необъятной России, важные зарубежные гости и, разумеется, смотрящие со всех зон и регионов нашей матушки.

Виктор Некрасов, более известный в миру как «Витя Штопаный» снобизмом «новых русских» не страдал – ни малиновых пиджаков, ни пудовых золотых цепей на шее. Он подъехал к отелю на потрёпанном «Ниссане». Опаздывать на встречу с губернатором ни в каком обществе не считается хорошим тоном. Губернатор – это кормилец. Кормясь от должности, он отщипывает от государственной должности и другим нужным людям. Витя в своём деле был профессионалом далеко не из последних.

Алексей Сергеевич поднялся с кресла ему навстречу в «дворянском» халате с атласными отворотами и долго тряс руку. Это была встреча старых друзей, которые когда-то сидели за одной партой, просто в лихие годы их пути разошлись – один пошёл в политики, стал человеком публичным, другой же никогда не рекламировал своей деятельности. Тем не менее, знали его не хуже, чем многих знаменитых певцов, политиков и киноартистов. В определённых кругах, конечно.

– Садись, дорогой, – губернатор махнул рукой на кресло, наливая в хрустальный бокал «Хеннесси» и пододвигая лакированную шкатулку с кубинскими сигарами «Партагас».

Витя понимал, что серьёзные дела не терпят торопливости, поэтому лишних вопросов не задавал. После коньяка и сигары он не спеша разделся и пошёл за шефом в парную. Там, на горячем полке, когда пот заструился по спине, Алексей Сергеевич и дал вводную:

– Понимаешь, Витёк, степень разочарования, когда в хорошо налаженном деле неожиданно начинаются сбои один за другим.

Витёк понимал. Такие, как он, для того и существуют, чтобы разруливать проблемы, устранять препятствия и, вообще, вести дела к тому, чтобы стороны либо находили приемлемые для обеих компромиссы, либо кто-то устранялся насовсем, решительно и жёстко.

– Мои алюминиевые заводы, – продолжал тем временем губернатор, – уже второй год несут потери, и с каждым кварталом всё большие. Этот Алимбеков на своих задрипаных предприятиях, которые я никогда не рассматривал как кокурентов и собирался вскоре прикупить за смешные деньги, в этот же период сумел повысить производительность конвейеров в шесть раз, – Алексей Сергеевич возмущённо поднял указательный палец вверх, призывая гнев всех грозных греческих богов вкупе с евангельскими апростолами на голову злосчастного Алимбекова.

– А почему? – спросил губернатор и сам себе ответил после сталинской паузы.– Потому что он поставил в цеха роботов, они оптимизировали все зазоры в производственных циклах, полностью перестроили временной график конвейеров и даже поменяли местами отдельные операции. То, что раньше требовало многих месяцев работы высококлассных специалистов по организации производства, десятков семинаров, рабочих совещаний, было проделано тут же у конвейеров за считанные часы.

Виктор пока не понимал: разве это проблема для губернатора? Такие «проблемы» считаются типовыми, и решения их всем хорошо известны: подкупил, пригрозил, устранил на «раз-два-три». Решаются они с закрытыми глазами, как неполная разборка оружия солдатами первого года службы. Но вопросов не задавал.

– Если бы дело было только в этом, – презрительно скривился шеф, – проблема была бы решена ещё в прошлом году, поскольку я уже начал предпринимать профилактические меры. Но такая же история начала повторяться на заводах концерна «Химконцентрат». А когда это же закрутилось на «Азовстали», я понял: не нужно тратить силы на борьбу с каждым из конкурентов, нужно бить по центру. Центр этот называется фирмой «РИР», их роботы разползаются по предприятиям России-матушки со скоростью размножения тараканов. Вот кого сначала нужно укоротить.

– Почему бы Вам, Алексей Сергеевич, самим не поставить роботов на Ваших предприятиях.

– Витёк, – губернатор по-отечески положил ему широкую лабонь на плечо, – я подумал об этом, как только узнал причины роста конкурентов, но… я потерял темп. Они раньше вышли на фирму, отшлифовали своё производство до невероятного уровня и потому сначала нужно закупить как можно больше роботов, потом раздавить «РИР» и только затем приниматься за конкурентов. В таком и только в таком порядке. Дело не простое, и я могу положиться только на тебя. Действуй быстро и решительно, как только ты это можешь.

Нелады начались с самого начала. О подкупе не стоило и думать, поскольку фирма «РИР» была зарегистрирована как неприбыльное предприятие. Все доходы от продаж она вкладывала в научные исследования и расширение производства. Помимо этого, она строила детские онкологические центры и жертвовала на возведение новых храмов. Сами сотрудники, включая руководство, жили основательно, но в роскоши и излишествах замечены не были, потому натравить на них борзых журналистов не представлялось возможным.

С угрозами тоже не обошлось без потерь. Хлопцы, что навестили фирму с подобными акциями, просто растворились, как сахар в в бурной реке. А ведь это были не пацаны из Бутово. Понятно, что обращаться официально по поводу их пропажи никто не стал, поскольку за каждым числилась не одна ходка на зону.

– Дело ясное, – сказал себе Витёк, – придётся идти самому.

Две недели он присматривался к фирме. Ничего особенного не заметил. Охрана, как охрана. Ребята крепкие, но не более. Да и немного их. Это должно было бы насторожить: у фирмы обороты немалые, при таких денежных потоках охрана должна быть посерьёзнее.

– Бить надо в самое сердце, – решил Штопаный, – вот только где сердце?

Данные были на основной оффис, где сидело руководство компанией, и на цеха за высоким забором на окраине Нового посёлка. Какого уровня охрана за забором, установить не удалось, поэтому начинать нужно было с руководства, а точнее – с президента компании. В 10:00 к оффису подошёл коренастый мужчина в униформе техника компании с объёмистым кейсом в руке, предъявил охраннику пропуск и, войдя в комнату с табличкой «Президент компании», аккуратно притворил за собой массивную звуконепроницаемую дверь. Секретарша подняла на него взгляд, он открыл кейс, вынул флакон «Мажи Нуар» и протянул их блондинке. Взгляд, вначале смесь удивления и недоумения, вскоре сменяется на понимание и прощение. Левой рукой Витёк на мгновение прикасается к шее секретарши, затем осторожно опускает обмякшее тело в узкое пространство между столом и шкафом. Через несколько секунд он уже в кабинете, держа в правой руке тяжёлый «Хеклер-Кохам» с глушителем.

Хозяин кабинета, кажется, нисколько не встревожен. Смотрит прямо на вошедшего и говорит спокойным, слегка усталым голосом:

– Входите, не стесняйтесь, мы Выс давно ждали.

Поведение жертвы для настоящего профессионала не имеет никакого значения. Счёт времени на секунды, поэтому посетитель просто разряжает свой пистолет, нацеленный в голову. Доля секунды, расширенные глаза уже смотрят в пустоту, тело расслаблено. Витёк делает три шага вперёд, контрольный выстрел в висок. Через 10 секунд техник компании, предъявив пропуск на выходе, оказывается на улице. Конечно, видеомониторы зафиксировали все события: у охранника, в кабинете секретарши и у президента фирмы, но что они могли заснять: униформу, кейс, кепку с длинным козырьком, оставляющую лицо в тени?

Самым странным было то, что в СМИ не появилось совершенно никакой информации о происшествии в оффисе компании «РИР». Ни одной строчки. Ещё более удивительным было то, что проверяющего, явившегося через три дня под видом очередного покупателя, встречал тот же самый президент фирмы – кряжистый мужик с ладонями, напоминавшими ковши экскаватора. Поди, проверь, кто он – человек или его копия-робот? И кто был в кабинете, когда Витёк разряжал в него свой «Хеклер-Кохам».

Впрочем, изменения наступили несколько позже. Через две недели поступила реклама, что в связи с расширением производства в прежнем оффисе остаётся только отдел продаж, менеджер которого обладает полномочиями подписания контрактов. Где находится руководство фирмой, в рекламе не сообщалось. На пресс-конференции и другие публичные мероприятия компании руководство приезжало теперь на бронированных «Мерседесах».

– Похоже, дело не в том, что они боятся последующих наших наездов, – решил умудрённый опытом политической борьбы губернатор Миронов, – им просто не нужна шумиха, которая может возникнуть в результате взрыва в Торговом центре и отпугнуть не только клиентов, но и многочисленных соседей по зданию.

Эшелонированная оборона

Полковник Никонов, руководивший системой безопасности предприятия «Защитник», без особого беспокойства и даже с некоторым удовлетворением констатировал, что данные оперативной разведки свидетельствуют о готовящейся крупной террористической операции против компании «РИР». На этот раз губернатору Миронову удалось договориться с четырьмя крупными олигархами, также пострадавшими от внедрения роботов на предприятиях более прозорливых конкурентов, объединить усилия в борьбе со строптивой фирмой. На прошлой неделе над территорией промзоны пролетали два частных вертолёта с явно разведывательной целью, аппаратура наблюдения зафиксировала блики камер, проводивших аэрофотосъёмку. Установить, кому принадлежали вертолёты, не составило большого труда: они были арендованы администрацией Миронова, якобы для проведения съёмки местности в районах предполагаемой застройки.

Удовлетворение же Владимира Афанасьевича, как ни странно, было вызвано явным предчувствием, говорившем ему о том, что акция должна свершиться в ближайшие сутки-двое. Это лучше, чем неопределённость, которая заставляет держать в постоянном напряжении весь личный состав охраны. Собственно, особых поводов для тревоги не было. Главные факторы, затрудняющие скрытное проникновение на объект и, тем более, вооружённое нападение на него, были учтены при простройке промзоны: от ближайших зданий трёхметровые стены забора отделяли более двухсот метров пустыря, весь периметр днём просматривался камерами видеонаблюдения, а в тёмное время приборами ночного видения и датчиками движения.