скачать книгу бесплатно
– Ну а что, нравится мне иметь удобные и комфортные вещи, сейчас ведь не семидесятые, чтобы строить избушки с крылечками резными, верно? Давай сейчас тормознём у «Вавилона», куплю любимый торт Оли.
Оля всегда любила сладкое, – подумал Вадим. Он всегда думал о жене брата с лёгкой грустью, Вадим не был сентиментальным – наоборот, жизнь превратила его в достаточно циничного и трезво смотрящего на действительность человека. Иначе было нельзя. Когда пришли большие деньги, с ними пришло и понимание того, что жизнь не идёт по книжным законам, она более приземленная и грязная в своих проявлениях. Грязи, как понял Вадим, хватает.
Оля появилась в их школе неожиданно, уже глубокой осенью, после первых осенних каникул. Сашу перевели в класс Вадима, он готовился к городской олимпиаде и часто оставался на дополнительные занятия, приходя домой почти к ужину. Вадим после школы бежал в спортшколу, где тренировки шли практически каждый день.
Вадим запомнил это утро: было физика первым уроком и, когда все уже почти расселись по своим местам, пришла Нонна Дмитриевна, их учитель физики, а следом за ней в класс вошла стройная девочка с русыми волосами и немного печальными большими глазами. Вадима тогда, как он запомнил, что-то как будто кольнуло внутри, у сердца. Как говорила его бабушка «сердчишко ёкнуло». Тогда он не особо обратил на это внимание. Но хорошо запомнил.
Оля как-то сразу, как говорится, «вошла» в коллектив. Характер у неё оказался очень спокойным, и она как-то удивительно просто могла наладить коммуникацию с любым сверстником. Она не была болтливой, нет, но и молчуньей тоже не слыла. Она словно предугадывала эмоциональную волну собеседника и как-то плавно настраивалась на разговор, очень быстро располагая к себе. В общем, через некоторое время Оля стала пользоваться определённым уважением одноклассников. Училась она хорошо, некоторые педагоги ставили её в пример. Но, в то же время, что-то мешало ей стать полной отличницей, будто какой-то ограничитель стоял перед ней и не давал стать гордостью класса и школы.
Времена были беспокойные: страна с трудом входила, а точнее вползала в новую реальность. В одних семьях, где отцы и матери сумели найти новые возможности и пути, всё шло по восходящей. В других, где родители трудились на умирающих бюджетных предприятиях, были видны резкая деградация и какая-то растерянность перед жизнью.
Вадим вспомнил, как весной их классная собрала ребят в поход. Надо было ехать на Карельский перешеек, а потом идти несколько километров от станции к озёрам, на которых предполагалось устроить мини-турнир по волейболу и активным, как говорили учителя, играм.
Финляндский вокзал, немного грязноватый, с непонятными личностями. Всё, как в начале 90-х годов – обилие ларьков, сваренных на скорую руку из железных листов и покрашенных серой шаровой краской, с маленькими оконцами-бойницами. В них продавалось буквально всё: импортные сигареты в ярких пачках, неимоверное количество синтетического алкогольного пойла в разноцветных бутылках и банках, презервативы, авторучки, игральные карты… Здесь же, на витринах за решётками из арматурных стержней, лежали пачки печенья и плитки шоколада, банки китайской тушёнки и прочие прелести эпохи перемен. Ребят, конечно, интересовали жвачка и сигареты. Большинство одноклассников Вадима и Саши уже пробовали курить, считая, что это очень сильно повышает их статус в глазах окружающих. Сами братья относились к табаку очень спокойно: у них были очень хорошие тренеры в спортшколе, сумевшие в своё время очень доходчиво объяснить, чей удел сигареты и джин-тоники. Слабаков и неврастеников – это братья хорошо запомнили.
Посадка в электричку с грязными полами и пыльными окнами. Два часа в сторону Приозерска, и два класса вошли в сосновый лес. Места были исхоженные, туристические. Всё бы ничего, но на пути были два пригорка, скорее, склоны оврагов, на которые надо было карабкаться под достаточно острым углом. И вот здесь случилось непредвиденное. Оля, шедшая немного впереди братьев, споткнулась о торчавший из земли корень сосны и, как-то неудачно качнувшись, упала на спину, на песок. При этом нога осталась между корнями, и, конечно же, девочка моментально вывихнула ступню.
Мобильной связи тогда не было, поэтому оперативно решить вопрос с машиной не было другой возможности, кроме как идти на шоссе и ловить попутку до ближайшей больницы. С ними было три учительницы и физкультурник. Взрослые, посовещавшись, решили продолжать поход, а с Олей отправить одну из учительниц до ближайшей больницы около станции: там должен был быть травмпункт.
Вадим подошёл к учителям и сказал, что может помочь: он видел, что Оля совсем не может идти на двух ногах, было видно, как ей больно. Саша присоединился к брату. Итак, они вдвоём, подставив плечи под руки Оли, в сопровождении учительницы, двинулись обратно в сторону станции. Идти, в принципе, было недалеко, не больше пяти километров. Но темп движения был не быстрый: Оля могла опираться на одну ногу, поэтому путь занял около трёх часов.
Эти часы Вадим запомнил хорошо. Ему было приятно ощущать тяжесть Олиного тела и какой-то очень интересный и волнующий запах от её волос. Тогда он понял, что влюбился. Сейчас, через столько лет, Вадим знал, что это была его первая настоящая любовь. Она же и осталась последней. Вадим иногда думал, что сложись жизнь немного иначе, Оля стала бы его женой. Но служба не дала такой возможности, а когда он вернулся с Чеченской кампании, то Оля уже встречалась с Сашей. У Вадима не было обид, потому что он раньше никогда не рассказывал брату о своих чувствах, а потом это стало уже бессмысленным.
Всё закончилось тогда хорошо. Оле наложили шину на ступню, позвонили родителям. Отец приехал за дочерью на своём «Москвиче», а братья с учительницей дождались возвращения классов с озёр на станции. А отношения Вадима и Ольги с годами превратились в добрые родственные, включающие обязательные взаимные подколы по поводу и без.
Вадима отвлёк Саша.
– Вадим, сегодня у меня был очень интересный разговор с Говориловым, ну ты знаешь… В Москве, как говорится, зашла моя инициатива, через пару дней он с коллегами будет здесь, и мы тогда с ним всё проговорим. Это круто, это значит, что я на верном пути!
– Малый, пути иногда кажутся верными. Но очень часто они приводят в глухие тупики.
– Да ты послушай для начала. Ты пойми: главное – начать движение в правильном направлении. Детали и частности будем решать в процессе!
Вадим смотрел в окно. Отметил для себя комфортную посадку, автомобили такого класса делаются всегда с максимальным комфортом для пассажиров на задних сиденьях.
– Нет, не совсем так, Саня. Дьявол, как говорится, в деталях. А эти детали, вот увидишь, будут для тебя неожиданностью. Ты же, вроде как, молодой функционер, должен знать, как можно заговорить, заболтать или, как это, заутверждать любой вопрос на уровне чиновников. Согласование, совещание, потом перенесём на месяц, потом не входим в программу. И так всегда.
– Нет, здесь другое, здесь абсолютно другое, – Саша хоть и говорил спокойно, но Вадим почувствовал, что брат начинает раздражаться.
Вадим подумал, что не надо углубляться сейчас в очередной разговор-спор с подначиванием друг друга.
Машина мягко подъехала к автоматическим воротам жилищного комплекса. Ворота поднялись, заехали на паркинг. Видно было, что всё под присмотром и контролем: комплекс, как знал Вадим, дорогой и навороченный.
Саша недавно переехал в новую квартиру, Вадим видел её только по фото, которые сбросил ему брат, и по небольшой видео-экскурсии. «Всё чинно, очень качественно, буржуазно», – подумал Вадим, пока они шли к лифтам и поднимались на этаж.
В коридорах вкусно пахло. Вадим понял, что это ароматизаторы: видимо, управляющая компания включает такие штуки в счета, – иронично мелькнула в голове мысль.
Дверь открыла Оля. Выглядела она очень уютно, и от неё словно исходили флюиды настоящего домашнего счастья.
– Вадик, привет! – Оля чмокнула его в щёку, – ты очень представительно выглядишь, особенно с этим пузиком. – Оля улыбалась, было видно, что на самом деле она действительно рада.
– Привет-привет, ну, ты же знаешь, я для тебя старался, – иронично ответил Вадим.
Прошли через большой холл, Саша провел в гостиную.
– Да, Саша, сейчас вот как строят. Проекты совсем другие, метражи закладывают по другим стандартам, не живопырки, согласись… – Вадим смотрел на стены и потолок.
– А то! Архитектурная мысль, так сказать, не стоит на месте, – Саша с удовольствием уселся на огромный диван, вытянул ноги, – уф, хоть немного в спокойствии посидеть, – он достал два смартфона, оба поставил на режим «тишины», – так лучше: всё, я дома, все рабочие вопросы с восьми утра.
В гостиную вошли два мальчика. Старший был очень похож на Сашу, второй явно имел черты Ольги. Оба поздоровались с Вадимом, старший сдержанно, по-взрослому, пожал руку. Младший более открыто радовался встрече с дядей и с ходу начал рассказывать, какие штуки может делать Бо-Бо Локка и как хорошо было бы их повторить здесь, дома. Причём немедленно, прямо сейчас.
В гостиную вошла Оля и увела мальчиков.
– Всё, на горшок и спать, – хохотнул Саша, – может вискарика или вина? Пиво есть хорошее, бельгийское… Как, пару бутылочек?
– Не, чего-то не хочется сегодня, – Вадим, устроившись в мягком кресле, разглядывал картину на стене напротив.
– Окей, а я, пожалуй, налью себе, – Саша отошёл к стене, мягко на что-то нажал, небольшая картина с пейзажем отъехала в сторону, за ней оказалась ниша с рядом элегантных бутылок.
– Я погляжу: у тебя хороший вкус, – Вадим разглядывал этикетки, – это вот островные, им двенадцать лет. Редкость. Ты что, стал висколюбом? Раньше не замечал. Или это положение обязывает? Типа, с чиновниками первого эшелона пшеничную пить под буженинку с икрой не в тренде?
– Ну.. как тебе сказать. У каждого мужчины есть интересы по жизни, ну, типа хобби… согласен? Одни любят рыбалку, другие коллекционируют модельки машин, а я вот стал последние два года вискарик коллекционировать… Пока здоровому образу жизни не мешает. Хотя виски у меня только для гостей, я предпочитаю ром. Это же такой вкус…мммм… а какой аромат!…
Саша налил янтарной жидкости в пузатый стакан. Тихо вошла Оля, одной рукой она подталкивала широкий сервировочный столик. Всё было чинно и аккуратно, как отметил Вадим: белоснежная посуда, бисквиты, фрукты, дорогие конфеты…
– Тебе зелёного или чёрного?, – Оля вопросительно посмотрела на Вадима, – мы сейчас полюбили иван-чай, он с прекрасным ароматом. Не помню, как он правильно называется… ну, не важно. Главное – оздоравливает и бодрит, как хороший кофе.
– Давай его.
– Да, Вадик, совсем не самый лучший повод для твоего приезда. Я о том, как всё получилось с Пашей, – Оля помолчала и продолжила, – я даже не поехала никуда: на прощание и домой к ним. Как-то это всё на меня так подействовало… Такой был светлый человек Паша, казалось, вот счастливая жизнь… и вот такое…
– Да, всё так неожиданно. Самое неприятное в факте смерти, конечно, это её неожиданность.
– Сама смерть не может быть ни приятной, ни неприятной. Смерть, скажем так, один из жизненных эпизодов. Она неизбежна, как смена времени года. И да, человек никогда не сможет спокойно и без эмоций принимать приход смерти, – Саша вмешался в разговор, отпив из своего стакана. Вадим почувствовал неуловимый аромат, словно от жжёной древесины.
– С Пашей ещё непонятно ничего. То есть с этим, как сказать, фактом смерти. Точнее, не фактом, а меня смущает сами события перед его кончиной, – Вадим повертел в руках ложечку и положил на салфетку.
– Что именно тебя смущает? Конечно, умереть в такой возрасте это так… так обидно и нелепо, конечно же, – Оля вопросительно посмотрела на Вадима, – тебе что-то известно, что-то плохое?
– Пока нельзя ничего сказать. Нет ясности. Просто есть моменты, эпизоды, пусть будет так, которые вызывают некоторые вопросы. Сейчас не хочу ничего рассказывать. Пока не хочу. Потом, конечно, если появятся совершенно ясные факты, именно факты, а не мои догадки, то, конечно, расскажу.
Саша встал с кресла, прошёл опять к бару. Повторил порцию. Оля, как заметил Вадим, как-то погрустнела с начала разговора. Он подумал, что надо как-то перевести тему разговора, иначе вечер явно приобретёт депрессивную тональность.
Вадим спросил Олю про её родителей. Отец Ольги, отработав полжизни в институте прикладной химии, вторую половину решил посвятить собственному делу и создал с компаньонами предприятие по разработке газоулавливающей аппаратуры – таких штук, как понял Вадим, которые очень чутко реагируют на присутствие в атмосфере посторонних веществ. Как раньше рассказывала Оля, продукция отцовской фирмы пользовалась спросом за границей, основной сбыт приходился на импорт.
– Знаешь, сейчас как-то сложно всё стало, папа говорит, что этот новый вирус начинает корректировать многие контракты. Например, канадцы просят документы о странах происхождения основных компонентов, как-то все начинают осторожничать. Есть, как папа говорит, повод для беспокойства, – Оля говорила об отце и было видно, что настроение её немного улучшилось.
– Насколько мне понятно, из новостей и оценок экспертов, всё пока очень локально и процент смертности не самый высокий, – Вадим вертел в руках блюдечко, – хотя, буквально вчера, наткнулся на одного вирусолога, точнее, его комментарий на Ютубе, так он, мягко говоря, очень пессимистично настроен…
– Да ладно вам, Оля… Вадик… – Саша поставил стакан на стол, – всё же пережили за последние десять лет. И птичий грипп, и свиной – и ничего: катаклизмов не произошло никаких.
– Люди, Саша, отвыкли от глобальных бедствий. Особенно в Европе, не говорю про Россию: наш человек, конечно, ко всему привычный. Просто эти разговоры, новости – из таких эпизодов, из кусочков начинает складываться общая картина. Ты же имеешь математическое мышление, Саш, ты всегда можешь предугадать ход событий. Как правильно сказать, вектор развития, вот, – Оля теребила в руках фантик от трюфеля, смотрела то на мужа, то на Вадима.
– Знаю одно: никакое глобальное потрясение нам сейчас не нужно. И так после четырнадцатого года непросто, так ещё и вирусы начнут тянуть вниз. Ничего, справимся. Да, Вадим? – Саша вопросительно посмотрел на брата.
Вадим немного помедлил: ему не хотелось начинать разговор на рабочие, как он называл их про себя, вопросы.
– Для меня сейчас не вирус интересен, хотя, верно, любые катаклизмы накрывают нас так же, как и остальных. Есть одно «но», Саша, и ты это прекрасно знаешь… В больших городах, в столицах, вам есть время беспокоиться о таких вещах: здесь дышится немного иначе. Конечно, питерский климат не идеален, – Вадим улыбнулся, – но я не об этом – понятно ведь. Я про бизнес и возможности. Возможности заниматься любимым делом, зарабатывать деньги, жить для своих родных и любимых людей, в конце концов, просто спокойно работать «по- белому», а не шариться по закоулкам, не искать дырки, чтобы прибыль сохранить, а не дать её отобрать, – Вадим подумал, что начинает говорить резко, но продолжил, – вот ты, Саша, весь такой устремлённый и, как говорят, «заточенный» на правильные решения, полезные, нужные, благие… Ты вот поживи несколько месяцев в регионах, в том же Архангельске или в Череповце, в Сыктывкаре. Воздуха там мало, хоть и север… Дышать трудно, понимаешь? И всё труднее и труднее с каждым годом. Такое ощущение, что слова про «перестаньте кошмарить» были сказаны в пустоту. А пустота это обволакивает, забивает дыхалку…
– Вадим, ты как-то пессимистично настроен. Совсем пессимист. Что с тобой? Да, понятно: Павлик умер, это, конечно, не прибавляет бодрости… Но пойми, это жизнь, она продолжается, она не терпит остановок. Ты же всё время был на позитиве, такой активный. Что на тебя напало? – Саша, похоже, искренне не понимал настроения брата.
– Перестань, Саша. Ты что, действительно не понимаешь, что происходит сейчас? Ты же в потоке информации, молодой политик, должен знать все темы…Шесть лет прошло, как в родную гавань вернули, и что? Сколько крику было… Выстоим, поработаем, построим новую страну. Строим вот, только денег качают из нас всё больше и больше… А главное, ты сам это знаешь, всё перетекает в руки местных царьков, тех, кто в администрации или правительстве края сидит.
– Что значит «перетекает»? Поясни, как говорят, за разговор, – брат улыбнулся.
– Что ты непонимающего изображаешь? Перестань: всё ты знаешь. Только вот собрались вы в своё организованное партийное сообщество не для того, чтобы модернизировать, ускорять и улучшать. Сам это знаешь. Каждый из твоих сопартийцев, а на деле функционеров, решает свои личные задачи. Интересы свои двигают. Темы. Темки-темочки… Как говорят сейчас, деньги, бабло, делается на темах. Сделал тему, срубил денег – и всё: можно недвижимость в Испании или на Маврикии брать, всё семейство увозить и, так сказать, провести остаток дней своих в неге и довольствии… Что, не так что ли? А перетекает всё самое интересное, то есть, работающее. Заработал, к примеру, комплекс аграрный, деньги стал приносить нормальные, обороты каждый год растут. А тут раз – нарисовывается на горизонте мужчина в сером костюме с малозапоминающимся лицом и начинает предложения делать. От которых ты, как предприниматель, не можешь отказаться. Вот! И так во всём – как только начинаешь реальные дела делать, так сразу раз! – и обложат со всех сторон. Сейчас я здесь, в Питере, а там, как мне пишут мои, опять какая-то поганка мутится. Воздуха! Больше воздуха!
– Ты, прямо, как Гёте. Который немецкий поэт и гуманист. Тот тоже, как говорят очевидцы, перед смертью воскликнул: «Воздуха! Больше воздуха!» И всё, стал классиком мировой литературы, – в голосе брата Вадим почувствовал иронию.
Он решил не злиться, не устраивать очередной разговор о том, кто прав и кто виноват. Правых, как и виноватых, в этом мире нет – так считал Вадим. Каждый несёт своё груз вины и свои добродетели в одном пакете.
– Ладно, мальчики, хватит нагнетать. Не раскачивайте лодку, как сейчас все цитируют нашего «сами знаете кого», – Оля решила разрядить обстановку.
Вадим подумал, что и правда, зачем сейчас все эти разговоры. Не место и не время. Брат – хороший парень. Нет идеальных людей, ангелов, и в каждом подонке есть светлые черты, которые видны только их матерям, например.
Саша встал, подошёл к окну.
– Всё будет хорошо, Вадик, я в это верю. Иначе быть не может. Разум и правда должны взять вверх над хаосом и тем, что сейчас происходит. Это всё, скажем так, издержки переходного периода. Сам знаешь, что лес рубят – щепки летят. Ладно, я покину вас на двадцать минут, мне надо в тексте моего доклада пару абзацев откорректировать, пока не забыл… Сейчас, Вадик, я быстро, – Саша вышел.
Оля посмотрела на Вадима.
– Такой вот Саша – энергичный оптимист.
– Он всегда был таким, энергичным, – ответил Вадим, – всегда и везде.
Он вспомнил, как в спортивном лагере, куда родители отправили их сразу на две смены, несколько раз им устраивали достаточно серьёзные, по нагрузкам на подростковый организм, кроссы по пересечённой местности. Проще говоря – по лесу, иногда даже сбегая с нахоженных троп. Саша, конечно, сильно отставал от своих товарищей по отряду. Те были постарше и, соответственно, более подготовленными. Тем более, половина парней занимались спортом «по-взрослому» не первый год. По-взрослому – это когда по девять – двенадцать тренировок в неделю, жёсткая самодисциплина и, самое важное, стремление, сила воли.
Прелая хвоя под ногами, выступающие корни сосен, тропа, то уходящая вверх, на склон, то петляющая по краю лесного оврага. Ночью был ливень, и лес стоит, словно в тяжёлой влажной оболочке. Ближе к обеду, конечно, солнце подсушит огромные сосны и мхи под ними, дышать станет намного легче. Но это будет позднее, а сейчас утро, мокрое и плотное утро, как говорил тогда Вадим.
Надо бежать. Тренер с инструкторами за два дня предупредили о таком кроссе или, как они говорили, марш-броске. Многие пацаны не любили такие мероприятия, именно из-за внешних помех в виде мокрого песка, корневищ деревьев, так и норовящих подставить тебе подножку, да и просто бег с разной интенсивностью нагрузок не всем был по душе.
Саша на первых двух таких пробежках сильно отстал от основной группы. Тренер даже удивился такому разрыву, посмотрев на секундомер. Другой бы парень, как это часто бывает, расстроился и постарался откосить в дальнейшем от таких дистанций. Другой, но не Саша. Вадим хорошо запомнил, как он внутри обрадовался реакции Саши на неуспехи. Тот был абсолютно спокоен и как-то по-подростковому возбуждён. С поцарапанным локтем и разбитой коленкой, Саша на унывал. Наоборот, на следующий день, проснувшись заранее, Саша начал бегать по периметру территории лагеря с забегом на площадку с брусьями и турником. В конце второй смены Саша был первым в забеге.
