Деревенские разговоры

Иван Полоник

Деревенские разговоры

Прошло три дня после большого ливня, который сопровождался сильнейшей бурей, которая своею силою проделала кое-где узкие коридоры в тайге, повалила вековые деревья, а там где выдержали корни деревьев, были видны сломленные кроны и кинутые за много метров от своих стволов на землю. Стена дождя не падала вертикально или чуть косо на землю, как обычно, она на глазах человека плыла почти горизонтально. Из многих построек буря сорвала кровлю и отнесла её за много метров от домов. Сорванный местами шифер, и он, как НЛО, проносился над землёю с треском ударяясь о постройки: дровников, изгороди и другие препятствия которые попадались на его пути. За полчаса таёжные дороги и областного значения трасса, в некоторых местах, были заваленные близ росшими деревьями. Люди тут же принялись распиливать такие завалы, без каких-то указаний из районного центра, стремясь наладить проезд транспорта. Спустя несколько дней жизнь постепенно возобновлялась в глубинке страны.

В одном из таких мест завала таёжной дороги, у деревни Соловки, копошился с бензопилой старик лет за семьдесят. Он старательно, при помощи мерки и пилы, разрезал на небольшие тюльки толстые стволы повалившихся деревьев, откатывал их чуть в сторону от дороги, готовя себе на зиму дрова, которые достались ему бесплатно. Отпилил штук двадцать кругляшей, он заглушил бензопилу, по-хозяйски смахнул подерюжкой опилки из её корпуса и присел на не допиленный ствол лесины. Достал курево, прикурил и с каким-то наслаждением, после выполненной им работы, затянулся сигаретой, выпустил струю дыма. После чего посмотрел вдоль дороги, где увидел приближающегося к нему односельчанина Митрофана Павловича Сорогина, на много лет старше его возраста.

Тот не спеша подошел к нему, присел на кругляш, протирая пальцами слезящиеся глаза и расправляя пегую бородку произнёс, – здоров был Лаврентий Николаевич!.. -Что, дрова заготавливаешь на холявку? – спросил он. Правильно, правильно и людям хорошо и себе доход. Путь освобождать нужно. Потом, отмахнувшись рукою от сигаретного дыма как некурящий, спросил,– ну что ты нашел хорошего в этой заразе? Указывая скорюченным, от крестьянского труда, указательным пальцем на сигарету в руке Лаврентия. Тот ничего ему не ответил. Прокашлявшись, Митрофан спросил, – пойдёшь завтра раненько на рыбалку? Вон сколько выползков по дороге видать… Чего-то ушицы захотелось и мнится мне, что рыбалка после ливня будет отменная… Лаврентий Медников попихивая сигаретой и разминая меж своих заскорузлых пальцев мелкие опилки которые подобрал с земли, ответил, – может, может… Вода чуть отстоится в реке и клев будет. Потом выбросил в сторону опилки с ладони и докуривая сигарету, спросил соседа, – ты смотрел вчера ночью по телевизору "Поединок"? Как тебе кажется?.. Сорогин с какой-то хитрецой хихикнул, кинул короткий взгляд на соседа, облизнул языком нижнюю губу прижимая её к вставленной нижней искусственной челюсти, ответил, – за свои годы я насмотрелся поединков Лаврентий, не по экрану, а в натуре,.. мать их забери на кладбище!.. Понастроили сейчас вышек, и давай в телевизоры людей мутить… Ораторы хреновы… Им как и дела другого нет в стране. Болтают одно и тоже. Что-то намечают, планируют и опосля сами подводят итоги своих работ. Не дурно… Но как оно в самом деле, леший знает. А то смотри и батюшки вмешиваются, показывают свои морды на экранах, всё грозят народу церковным троеперстием, – Кайтесь! Терпите! Повинуйтесь!.. И они туда же… Иудушки, Нахлебники. Нет,..Лаврентий, пусть народ и мало образованный, не как они там,.. но по жизни разбирается хорошо, только терпит, молчит… А молчание, как понимаешь, хуже крика, смотришь, и огонь возникнет в каком-нибудь месте, как в тайге, где по суше и жарче…

Медников слушая соседа, стал одевать подерюжки на руки, и не смотря на Сорогина произнёс, – так-то оно, так… Народ, что сухая тайга, со спичками не шали… Поговорил ещё немного о разном, Медников поднялся с не допиленного бревна, подошел к пиле и проговорил, – отрежу ещё с десяток тюлек и домой, – принялся заводить пилу. Сорогин встал с кругляша, прокашлявшись, произнёс, – с тобою Лаврентий ни посидишь, ни поговоришь, – и направился домой. Потом отойдя немного, оглянувшись, громко произнёс, – завтра по восходу у Громковской мельницы на омуте встретимся… Или как? Там ещё мужики наши будут, собирались давече идтить.

Лаврентий кивнул головою в знак согласия, потом дёрнул за стартер пилы и развивая обороты двигателя принялся пилить размеченный под метку ствол толстой сосны. Разрезая деловую древесину он жалел о том, что пустил такую красоту на дым, а не в строительство, хотя тут же успокаивал себя – дрова-то мне… Притом на дурку, а то отдавал бы тысяч десять за привоз дров и то за какую-то гниль.

На второй день, до восхода солнца, Медников пришел к речному омуту, который был ниже бывшей когда-то до революции мельницы богатея Громка Филиппа, от которой остались только торчащие, как старые зубы у человека, омшелые зеленоватые столбы из лиственницы, да такая же древняя запруда тоже из этой породы древесины, покрытая илом с древесным хламом занесённым в весенние паводки. Сама речка Черная была не широкой, как и большинство рек, которые прорезают тайгу, и составляла метров около двадцати-тридцати в ширину. Но омут у мельницы достигал в глубину местами восьми метров. Как и раньше вода с шумом спадала с остатков плотины вниз, подымая водяную пыль, ворочаясь где-то там, у дна, вырывалась вновь на поверхность реки, закручиваясь потом плавно, продолжала свой путь по руслу. Медников ещё не дойдя к омуту несколько метров, посмотрел на бурлящий поток воды у плотины, отметил, вода полностью не очистилась после ливня. Ну, попробуем… Может и выудим что-то, если Дарьюшка позволит, – подумал он про себя.

Где-то с тридцатых годов прошлого века омут у мельницы стали называть Дарьиным. Старики сказывали, что в годы коллективизации и ссылок людей по стране, в более холодные края за их труд в этих суровых местах принялись и за деревню Соловки. В то время, было у Громка двое детей, жена. Старший сын Владимир который учился в городе и дочь лет восемнадцати Дарья. Красивая Даша была и Громок надеялся отдать её замуж за богатого человека в городе. Но вышло по-другому.

В начавшиеся бурные годы революции в России, его сын Владимир приехал из города и рассказал отцу такое, что тот не мог и верить ему. Но пришла пора раскулачивания и к ним, в деревню приехал с губернии уполномоченный с маузером на ремне. Смутьян был молодым и пригожим – Фёдором звали , а главное в городской одежде и дюже грамотный, ну, может и не дюже грамотный, а говорил он складно. Говорил о деревнях, о земле, о судьбе крестьян, о власти народной и прочее. С того времени и пошли вечерние сходки в деревне, расшатывание деревенских мужиков, выбор председателя сельского совета и другие замороки. Пробыл уполномоченный около года в деревне, сколотил ячейку. Принялся за организацию общего хозяйства в Соловках. А вот кого раскулачивать, не знали. В деревне мужики почти все жили ровно, у каждого своё хозяйство, лошадь, корова, какой-никакой инвентарь. И всё началось с Громка Филиппа. А как же, мельница, несколько лошадей, работники на мельнице и прочее. Как говорят,– на кого Бог, на того и люди. Хотя зла на Громка, никто из односельчан не держал. Был он хозяином справным и брал за помол по -божески, никогда дальние помольцы и односельчане не слышали от него плохого слова. Всё же раскулачили Громка, но молоть-то зерно нужно и не только для жителей их деревни, а и рядом расположенных поселений. Таким образом, оставили пока Филиппа на мельнице, не сослали на какие-то Соловки, а сама мельница перешла из его рук в руки общественность. Но самим главным горем Громка было то, что приехавший уполномоченный приглянулся Дашеньке, его дочери и они стали тайком встречаться. Взбешенный отец вместе с сыном Владимиром провели с ней беседу на тему, кто- есть кто. Дарья молчала. Отец и сын подумали что пояснили ей хорошо, но уже через несколько дней опять увидел её брат с уполномоченным Фёдором вместе в лесу поблизости мельницы когда они прогуливались и доложил отцу.

Как вышло?.. Никто не знает, но в скорости, нашли Дашу чуть ниже омута утопшей… Взбешенный уполномоченный арестовал Филиппа и его сына Владимира, увёз их в волость, только не доехали они туда, по дороге кто-то убил уполномоченного Фёдора и нарочного ездового вызванного из ЧК района который правил лошадью. Четвёртого дня после такого события, понаехало чекистов в Соловки, разбирались, трясли всех. Грозились всё опять же сослать на какие-то Соловки, но так и не нашли виновных и самого Громка с сыном.

Вскорости, в тайге, стала действовать банда во главе с Громком Филиппом. С ним был и его сын Владимир. Что только он и не выделывали?.. Расстреливали, вешал активистов по деревням, а однажды Громок заявился в свою деревню днём, собрал всех жителей на сход, окружив толпу односельчан конными вооруженными своими людьми, коротко сказал,– вы меня простите сельчане, но мельницу свою я сожгу. Она моя, а вы пошли супротив меня за уполномоченным. Я ему дочь свою в подстилки не отдал, а мельницу и тем более. После чего без обиды распустил всех соловковцев по домам, а сам поехал с сыном и ординарцем на кладбище, где была похоронена дочь. Пробыл там немного, после чего заехал к себе домой посадил свою жену на конь, приказал сыну поджечь свой дом, после чего скрылись в тайге. А две ночи спустя, сгорела и мельница. Долго ещё мстил Громок власти Советам по разным населённым пунктам в тайге, но деревню Соловки не трогал. Чем он руководствовался? – Бог знает… Только не появлялся больше он в ней. Всё же краснюки потеснили его, хорошо потрепали где-то его отряд, многих поубивали. С тех пор ни какого слуху о нём. Правда, пронеслась однажды молва по деревне, что Громка убили красные, а его сын Владимир и жена, то есть мать Владимира, скрылись в Китае, с огромадными богатствами. Так или нет, но мельница сгорела и мужики стали молоть зерно руками каждый на своих ручных жерновах если у кого они были. Колхоза так и не организовали, только деревня Соловки стала бригадой рядом образованного колхоза "Коммунар" в более крупной деревни Свищевке.

Как и что произошло с Дашей, никто не узнал, да и дознаваться было некому? Погибшая Даша считалась членом семьи кулака-бандита.

Только люди поговаривали, что Филипп и его сын Владимир сами ночью утопили дочь и сестру в омуте, за то, что она не отказалась от уполномоченного Фёдора. После этого случая проходившие иногда ночью люди мимо омута, где была мельница, поговаривали о том, что видится иногда девушка молодая на его берегу, точь-в-точь похожая на Дарюшку. Одеяния на ней только и было, что одна белая, белая ночная рубашка. Правда это или нет неизвестно, может быть это только деревенские разговоры…

Подойдя к самому берегу, Медников огляделся. У воды, на самом бурлящем её месте, недалеко друг от друга, сидели: старик Ощепков со своим внуком Ванюшкой, далее, у самого конца водоворота, находился глухой старик Овсей Лещев. За ним, у самого переката, на коряге, сидели Юрка Лугинин, когда-то лучший механизатор колхоза и Белостоков Павел, сосед Лугинина. У спокойной воды, после омута сидели с удочками Сорогин Митрофан и бывший при совках кореспондент областной газеты " Труд в пользу" Ломов Олег. В данное время пенсионер и жил в отцовском доме в Соловках, занимался литературой, что-то вроде малоизвестного писателя. Далее, у небольших мысков, где закручивалась немного вода, сидели ещё односельчане.

Все они забрасывали свои удочки казалось в туман, который ещё держался над водою в образе какого-то сказочного дракона, хвост которого спускался вниз по реке. Стараясь не создавать лишнего шума у омута, Лаврентий Медников присмотрел себе место в нескольких метрах от старика Ощепкова, положил у воды снасти, сачок и раздвижной стул, воткнул в воду рогульки из проволоки, и размотал на удочках леску, положил удилища на них. Потом достал банку из-под кофе где были черви, принялся наживлять их на крючки. Проделывал он это неспешно, качественно, как и всякую деревенскую работу. Нанизал черви на крючки, старательно поплевал на них на удачу, и закинул под свист удилищ крючки с грузками в воду. Грузила чмокнули о поверхность воды и поплавки насторожились. Вытирая руки о тряпку, доставшую из кармана, медников прошептал, – Дай мне Дарюшка улов! После чего стал рассматривать остатки мельницы и другой берег реки. Осматривая подумал,– Вот какова жизнь, Громка нет, а память о нём осталась и он ощупал взглядом останки мельницы из лиственницы. Хорошим хозяином он был. Долго ещё стоять будет эта память ему… Потом прокряхтел по-стариковски, присел на раскладной стул. Свои движения закончил вздохом, – э-хэ-хэ…

Проходило время, два белых поплавка в синюю полоску стояли на воде не подвижно, туман постепенно таял, и за густыми вершинами леса показались первые лучи солнца. Медников иногда посматривал на соседей-рыбаков, которые нет-нет и выхватывали иногда небольших серебристых рыбёшек из воды.

Вдруг правый поплавок на его удочке мелко задрожал и плавно начал уходить под воду в сторону. Он резко подсёк удилищем, по которому услышал сильный толчок и потянул на себя. Натянутая лёска, разрезая воду, проделала два круга и казалось вот-вот оборвётся, но он среагировал быстро, дал послабление, после чего стал вновь подтягивать поймавшуюся на крючок рыбу к берегу. Спустя минуту он подвёл на мель большого судака, подхватил его сачком под беловатое брюхо, вытянул на берег. Когда положил его в сеточный садок и опустил в воду рядом у берега, посмотрел на соседей, которые смотрели на то, как он выуживал рыбину. К нему подошел Сорогин, посмотрел на его улов, поздоровался и почему-то почти шепотом произнёс, – я же тебе говорил вчера, что клев будет,– чуть помолчал, добавил, – а у меня мелочь… Он взглянул ещё раз на судака, стоявшего в садке у берега шевеля плавниками, и пошагал к своим удочкам. Солнце поднималось всё выше и выше…

Ближе к обеду клёв почти прекратился. Сорогин развёл костёр метров в десяти от омута, прокричал, – несите рыбу на общую уху! Все рыбаки зашевелились и стали подходить к нему с пойманной рыбой, где над костром висел общий котёл, который хранился постоянно здесь. Медников принёс выловленного им судака, на что Сорогин произнес, – не жалко? Бери, бери, – ответил ему Медников. Спустя час по времени все уселись в кружок около небольшого котла и принялись за уху, каждый достал из вещмешков самое нужное на рыбалке – водку, кружку и ложку.

Такие групповые выходы деревенских мужиков на рыбалку, были своеобразным общением между ними, ну, что-то того, как в городах игра в домино во дворах домов многоэтажек. Здесь, за рюмкой водки, они обменивались новостями, мнениями, жалобами. А больше что делать? Сегодня жаловаться не кому. К начальству далеко, а к Богу высоко… Клуб закрытый, церквушка тоже, вот и собирались они по далее от своих жен. Тишина, благодать – ни жен, ни милиции.

А начало этим групповым выходам мужиков к реке, положил переворот в стране, в 90-х годах. Колхозы, которые под стволами наганов образовывали когда-то коммунисты, распались, чему очень поспособствовала новая власть. Нет, эта новая власть не разгоняла колхозы при помощи оружия, просто выдали народу пустые бумажки – ВАУЧЕРЫ и лишила всякой государственной поддержки эти общества крестьян. Всё было продуманно заранее, знали эти правители – дельцы, что мужики продадут им обратно за бесценок эти ваучеры, как облигации при совках… Так и вышло, обманули народ. Удачно вышло – черт возьми! Мужики носились, носились с этими ваучерами, и кто-то продал их, кто-то положил дома за божницу, а кто-то пропил за бутылку водки, или просто выбросил… Вот так… А на эти ваучеры воротилы судеб людских захватили: ГАЗ и НЕФТЬ, а к ним и остальное то, что давало им без особых затрат хорошие дивиденды. Своего образа эти ваучеры были для современных воров как согласие народа на владение имущества СССР. Вот и образовались ВОРЫ- ОЛИГАРХЫ… Всё прикрыли лозунгами, например: – ГАЗПРОМ-ДОСТОЯНИЕ НАРОДА!… и прочее.

Позже немного опомнились, те кто не спился из народа, стали просить президента, национализировать все ископаемые страны обратно. Отторгнуть этих самих олигархов от народного достояния, как переросших поросенков – сосунков от свиноматки. Выполнить наконец положения записанные в Конституции РФ – "… Все недра принадлежат народу…" Смешно,.. просят правительство выполнить Основной закон страны… Не требуют, а просят… А им президент объяснил иносказательно, что на простом деревенском разговоре означало без перевода – шиш Вам!.. Вот как бывает. Потому обворованные мужики и перешли к таким пьяным разборкам новостей в стране и в своей жизни. Между этим, стали заниматься кто чем. Драли кору липы и мох, вязали мётлы, банные веники и продавали, охотились, собирали ягоды и грибы. Воровали лес… Всё это продавали на обочине дороги или носили пешком в район. Кто где и кто как? Словом – НЕП…(новая экономическая политика) в России. А говорят Ленин сякой – такой, а вот и пришлось позаимствовать у его учения,.. на мётлы… За двадцать лет люди успели побывать и миллионерами… Новое правительство научило всему. А вот рабочих мест так и не создало и пенсии не увеличило. А если бы это была не Россия, а Китай?.. Отведи Бог!… Спросить бы у коммунистов сейчас, – как вы там? Дошли до "счастливого будущего"?.. Вы-то ДА, а вот народ … Поделитесь с пенсионерами и рабочими зарплатой, как делали это когда-то истинные коммунисты. Не позорьте себя! А ещё лучше – уйдите с глаз народа!..

После бури с ливнем сошлись русские мужики, точно так, как сказано у Некрасова… Только там мужики стояли на перекрёстке дороженек, а сейчас – сидят… Кто где?.. Мест, не столь отдалённых, в стране много…

В данном случае эти деревенские мужики сидели у Дарьиного омута. И исподволь, за ухой и водкой готовились разгадать "…лицо зверя и число – 666…", как написано в Иеванглии. А этот зверь принимал разные обличия: и наливал, наливал и разливал им суррогат. Вот задал летописец загадку народу, написал черным по белому – "…имя этому зверю – число 666…". "… Да имеющий разум, прочтет его…" Прямо, Кубик-рубик… А может наоборот, вместо 666, поставить – 999, плюс впереди этих цифр поставить единицу? И станет всё ясно. Но мужикам в данный час пока было не до лица зверя, этих зверей сегодня, развелось много, не успевают показывать по телевизору. Разгадывать будут после… Когда петух жаренный кое-куда клюнет.

Сорогин наполнил по "капельке" потемневшие от заварки чая рыбацкие кружки водкой, произнёс,– ну мужики,..– и запнулся. Так уж повелось на Руси, если пить, то обязательно за что-то или кого-то? Обведя всех глазами, спросил,– а за что или за кого пить-то будем? За царя не хочу, за Сталина, говорят нельзя, Хрущев тоже под вопросом,.. а остальные разные,.. мелкие,.. предатели не заслужили перед народом, что бы пить за них. Разве, что за Маленкова, который немного разнуздал народ от рабства?.. А лучше выпить за пионеров-героев, которые истинно любили свою Родину и умирали за неё в годы войны.

Глухой Лещев, держал свою кружку перед собою, смотрел на всех, плохо понимая речь от своей глухоты. Его мучил один вопрос, – почему они не пьют? А ему страх, как было охота выпить водочки, под свежую ушицу. Что бы ускорить сей процесс, он решил по своему; чуть поднял кружку вверх, произнёс, – за нас! Будем мы – будет всё, а после нас – не будет нас… Выпил водку, шевеля выступившим кадыком на худой шее, принялся закусывать кусочком варёного судака. Пожевал беловатое мясо судака, закончил свой тост,– … будут люди, да не будет нас… .

Нет Лещев, – отозвался опять Сорогин, есть у нас за кого выпить не грех. А то выходит, по словам, данного правительства, в России и настоящих мужиков нетути, и не было. Можно и за Сталина и за Хрущева, за маршала Жукова, вот только мы с вами разрешили разным сволочам оболгать таких людей, ну, давайте сначала – за Сталина! Вон я смотрел телевизор давече где показывали, что на Рязанщине или где-то там поставили люди сами, на свои средства сбережения, бюст ему… Вот это был вождь!.. Правда, страх как его евреи ненавидят. Только вот за что?.. Ни кто толком не говорит…

Остальные мужики, молча, так и замерли, с кружками в руках, в которых было понемногу водки… Сидевший поближе к котелку с ухой Ванюшка Ощепков, достал из котелка голову судака, положил её на лист лопуха который лежал у его колен и важно произнёс, – а нам в школе говорил учитель, что он кровопийца,.. Сталин… Старик Ощепков дал ему подзатыльника, пригрозил внуку, – не встревай в разговоры взрослых… И голову судака не тебе брать из общего котла, она по праву надлежит деду Медникову, так как он поймал его. Уяснил?.. На что Медников произнёс, – пусть разбирает голову, он наших рыбацких законов ещё не знает. Ешь, ешь Ванюшка, на здоровье!

Между тем Сорогин продолжил, – А вот телеведущий оплевал бюст словами, он сказал, – если поставили бюст Сталина, то пусть напишут и имена рядом тех, кого уничтожили при власти Советов, то есть при его правлении. А я и думаю, можно написать имена пострадавших, только по правде, нужно бы написать впредь имена тех, кто делал это, кто проливал кровь народа?.. А как помните вы,.. это были: Берия, Ежов, Вышинский, Ягода (Ягуда), Гай, Могилевский, Иоффе, Бергман, Зелигман, Заковский, Круковский, Тухачевский, Троцкий.... Их много… Всех не упомнишь. История постепенно стирает их имена… Тогда и выходит, что все исполнители казней над русским народом были евреи. Так как понять? В то время они казнили людей и сегодня у власти они… И говорят об этом они… Отгребают от себя… Нет, так не пойдёт… Уж если правду, то до конца режь. Правда, она -правда. И если всё это творили евреи, то не скажешь, что это были якуты. Хотя только скажи эту правду, то сразу пришьют тебе ярлык,– националиста и прочий антисемитизм. Прибавят и РАЗЖИГАНИЕ МЕЖНАЦИОНАЛЬНОЙ РОЗНИ. Какая же это свобода слова? Не-е-т… Так не пойдёт. Как им, так можно разжигать неприязнь к русской национальности делами на Кавказе… Нет…

Державший кружку с водкой в руке Юрка Лугинин обвёл всех взглядом, спросил, – так будем пить или нет? А то собрали здесь всех покойников…

Глуховатый Лещев, услышал слово "покойников" произнёс, – За покойников! И поднял на уровень головы уже пустую кружку. Все дружно засмеялись и выпили по "капельке". Лугинин, достал сигарету прикурил, и произнёс, – я хотя и моложе вас некоторых по годам здесь, но голос имею тоже и скажу так, -по сути сегодня идёт скрытая борьба, противостояние народа правительству, эта борьба переметнулась и на все национальности в России. Борьба за выживание каждой национальности сей час и в будущем будет развиваться. И какая национальность будет более сплоченная, та и выживёт. А для народа выдвинули праздник – День примирения. Или – День единства. Сами же безбожно грабят народ. Интересно, почему же они не примирялись с народом по времени с 1917года по 1990 год? А всё это время сидели за границей и по уголкам в России точили зубы на народ. А?.. то-то же… А вот когда захватили все богатства страны в девяностых годах, жируют на том, что мы строили своим горбом и защищали от врагов в стране,.. сразу закричали,– давайте единиться! Вот спросить бы правительство, – с кем мне единиться? С теми, что своровали за двадцать лет миллиарды у народа, а я работал и работаю, но ни хрена не имею? С теми, кто вывозит из России капитал и вкладывает его в чужие экономики, строит там себе дома, или как их там называют?.. Запнувшись на слове, он посмотрел на Ломова.

Ломов поправил на носу очки и как истинный интеллигент деревни, подсказал – вилы…

Вот-вот, вилы,.. продолжил речь Лугинин, указывая на Ломова пальцем повторил радостно подсказанное ему иностранное слово. Немного помолчал, потом добавил, – Так как-то не сподручно… Да и на площадях сегодня господствует спецназ… Помните, как ответил Президент на вопрос женщины, которая сказала, что видела, как спецназовец избивал на площади девушку? Он ответил с таким улыбающимся лицом,– не может этого быть. А может она хотела выколоть спецназовцу глаз?.. Спецназ – это люди президента… И как говорят- своих не выдаём. Выходит,.. дружба не получится… И единиться- места нет. Так как на Красной площади построили здание, ну прямо таки форменный чемодан и всё. Говорят, шибко смахивает на чемодан какого-то графа, российского вельможи что ли… Из-за этого здания, в форме чемодана, пошли разные анекдоты по стране и не только по стране, а и за рубежом.

Кто говорит, что этот чемодан намекает на эвакуацию правительства в родные им страны.

Другие говорят, что пока правительство не наворует денег полный этот чемодан не уйдёт в отставку…

Третьи толкуют, что этот дом – чемодан, есть место, куда кладут воротилы взятки разным правителям, так как у них малая зарплата… Ну, в виде гуманитарной помощи…

Разное болтают. Как говорят,– на чужой роток не накинешь платок. Соответственно, правительство немного до тумкало, что этому чемодану не место здесь и давай сносить его, этот дом… Потому считаю, сегодня все новые лозунги правительства направлены на обман народа, для того, что бы выиграть время пока оно вырастит прослойку казнокрадов, которые и будут поддерживать его в грозное время.