Судьба: Оруженосец

Тишина повисла в трактире, даже воздух замер.

– Засуха. Голод… Мясо соседа вместо хлеба. Вот и потянулись остатки к вашим стенам.

– Мне жаль..

Остаток вечера пролетел за кружкой бримля да байками. Я рассказывал о степных битвах, пьяных драчунах из 54-го, глупости молодых лейтенантов. Он о тягости жизни в пустыни. Овчибран оказался крепким стариком – хоть и враг вчерашний, а выпить да посмеяться мастер. Думаю ещё не раз приду к ему выпить.

Он предложил остановится у его, на втором этаже. Я не стал отказываться время уже позднее в город завтра схожу.

Рано утром я уже стоял у врат Рябьхрустального. Пройти пропускной пункт не проблема, всё же я местный.

Город встретил меня шёпотом родных улиц.

Под ногами знакомая мозаика, искрившаяся солнечными зайчиками от хрустальных пирамид на крышах. Вдоль дорог журчали тонкие каналы, ведущие в каждое здание. Шаги сопровождало мирное кваканье почтовых жаб и воспоминания.

Здесь, на ступенях ратуши, я впервые встретил Элин. Мне только что подарили долгожданную почтовую жабу – и я не успел донести её до дома. Юркое создание выпрыгнуло из рук… прямиком на роскошное платье незнакомки. Она сидела на ступенях – шатенка с пышными волосами, в очках, погружённая в книгу. Элин. Вскочила как ошпаренная, её нежный голосок взвизгнул:

– Какого чёрта?! Идиот, лови жабу!

Я тогда был застенчив не в меру. Застыл столбом. Она же, не дожидаясь, сама принялась ловить юркую тварь, крича сквозь злость:

– Мраморный мальчик! Долго стоять будешь? Я одна твою жабу ловить должна?! Жабу мы так и не поймали. А Элин в отместку всё талдычила: «Должок!» Твердила, что я ей обязан за испорченное платье. И при каждой случайной встрече напоминала, лукаво сверкая глазами:

– Мраморный мальчик! Ну что, когда долг вернёшь?

Так длилось неделями, пока я не набрался духу и не пригласил её в «Пир Хрусталь» – самое пафосное заведение города, куда даже лорды очередь ждут. Я свято верил, что теперь хамка отцепится. Но незаметно для себя проникся её странным обаянием: этими глупыми шутками, придурковатой грубостью, почему-то это заставляла улыбаться. Год за годом её настойчивость таяла моё упрямство, пока через два года мы не стояли у алтаря.

А вот мой старый дом, надо бы дверь в порядок привести, а то уже совсем покосилась. Замок, хоть и скрипуч, по-прежнему послушно щёлкнул родным ключом.

– Элин! Я дома!

Ответом – лишь сквозняк, качающий пыльную колыбельку в углу, да безмолвный портрет Элин на стене. Холодно. Культя – болит.

Глава 2

Прошло два месяца. Старый дом привёл в относительный порядок, дверь новую поставил. Правда, к вещам Элин руки так и не дошли. Разобрать? Духу не хватило. Выбросить? Пытался, но так и не смог. Купил жабу. Назвал Майор. Оригинальность – мой конёк, ага. Сейчас без почтовых жаб ни как, не цирюльнику записаться, не в ресторане столик забронировать. Такое чувство, что у людей языки отсохли, всё общение через жаб.. А о ресторане… Нашёл новую харчевню Драньеда. Слышал, нынче это элитное пристанище. Вельможи туда прут отведать еды простого люда, мода у них такая идиотская. Но главное – скидки воякам остались! Забронировал столик на завтра. Собственно, ради этого Майора и пригрел. Он теперь мой пропускной билет в приличное общество… или что там у них теперь.

Ещё этот сраный пруд на первом этаже. Почистить бы. Невелик, конечно, но с одной ногой… Представляю картину: залезу по пояс, а вылезти – хрен. Будет Майор с важным видом наблюдать, как его хозяин барахтается, словно блохастая псина. Квакать, наверное, станет – смеяться.

О работе… Глист с ней, честно. Моего десятилетнего жалования пока хватит, пару лет жить не голодая. А как припрёт по-настоящему – тогда и подумаю. Авось, кривая куда-нибудь вывезет. Как всегда. Да и ещё и выплаты как калекам войны обещали, хотя в эту администрацию фиг попадёшь, но надо. Хотя бы этого квакуна-бюрократа, Майора, зарегистрировать, всё же лишних денег на штрафы нет. Надеюсь, лупоглазый не слишком обидится, когда ему на брюхе татуировку с индексам набьют. Но что поделать – порядки. Хоть жабе и не объяснишь.

– Ква-Ква!

Звук донёсся из мутной воды пруда – резкий, казённый. Не Майор. Высунулась морда в синем жестяном шлеме с гербом. Жаба администрации. Неужто очередь на выплаты дошла? – мелькнула надежда.

Жаба выплюнула из пруда небольшую деревянный футляр, похожий на трубку. Внутри свёрнутый в трубочку лист:

«Ваша заявка № 734-ГК («Индексация жаб, категория «Личная жаба»») принята. Явиться в Администрационную палату (ул. Хрустальных Ладинов, 13) до полудня, четвёртых суток Растущей Луны. Опоздание – аннулирование.»

– Видимо завтра подйдём тебе тату набивать. Так что собирайся Майор.

– Ква-Ква, – его зрачки смотрящее в разные стороны, выряжали полное не понимая и равнодушие.

Время до вечера прошло не заметно. Провалялся в постели, пыльную книжонку «Богатство» некоего Крал Марнса в руках вертя. Интересное чтиво, но ужасно скучное. Сплошная бубня про королевскую казну: проценты, подати, ревизии с расчётами, – нудятина одним словом. Пока я валялся в кровати, Майор без дела не сидел – методично очищал наше пристанище от надоедливых мух. Надо бы мусор выносить чаще… Хотя, с другой стороны, Майор сыт.

Встав с кровати и опёршись на костыль, я двинулся к Овчебрану. Потеряв ногу, понимаешь: злейший враг – обыденность. Лестницы, к примеру. Мне повезло, по дороге в трактир их почти нет. Но те немногие – чистая пытка, нет бы поручни поставили. У дверей трактира – людно. Все приветливые я уже как постоялец.

– Чего съёжился, как овца перед стрижкой?! На, пропусти стаканчик! – раскатисто встретил меня Овчибран, шлёпая передо мной полную кружку бримля.

– А ты себя в зеркале видел? От твоей рожи волосы на заднице в косу заплетутся! – с самодовольной ухмылкой огрызнулся в ответ.

– Дерзишь – это хорошо. Значит не размяк окончательно. Давай, хлебни.

– Ага, где тут размякнешь?.. С одной ногой даже уборка каторга. – Не договорив, я глотнул. – Ого! – вырвалось у меня. Вкус был непривычный: нотки пряностей да молотых орехов. Идеальное сочетания.

– Ну что? Нравится? – Спросил довольный Овчебран, поглаживающий усы.

– А то! Ты где пряности-то раздобыл? Их же только в Момбасе коптили, да с Туманных островов возили. Момбаса лет десять нет, а с островов – ни слуху ни духу.

– В закромах нашёл. Тебе ещё подлить?

Я опрокинул кружку залпом, грохнув пустую на стойку:

– Давай!

Одна кружка. Две. Три. Тревога рассеялась, лишь сладкий дурман окутал пучины сознания. Овчибран, видимо, жаждал новых баек – и, чтобы развязать мне язык, напоил. Я не особо сопротивлялся.

– Как там в армии? Небось хорошо всё, столько офицеров академия выпускает, умные же парни? – просил Овчебран.

– Ага.. Умные.. Был у нас один лейтенант, как звать не помню. Я тогда у сэра Франа оруженосцем был. Ну вот, прикомандировали к нам этого академического светоча – опыта набираться. Зеленый, а глаза горят – весь мир перевернуть готов по учебнику.

И вот как-то раз сэр Фран говорит ему: «Лейтенант, обвяжи эфис, будь добр». По-простому это – рукоять меча перемотать, чтоб в ладонях не скользила. А этот дурак, видать, в академии только про тактику зубрил, а про эфис – ни слуху ни духу. Смотрит на Франа пустым взглядом теленка. Ну я, сердобольный, шепчу ему: «Эфис, браток, это защита голеней. Вон у сэра Франа, гляди, разболтались, совсем не держатся». Академик наш задумался на секунду – видимо, логические цепи в голове соединились – потом хлоп себя по лбу! «Ага! Понял!» – и давай с энтузиазмом бежать не за тканью, а за верёвкой, как до этого додумался загадка.

Вернулся, весь сияет от осознания гениальности замысла. Подходит к сэру Франу, который как раз латы снимать собрался, плюхается на корточки… и давай ему ноги верёвкой туго-натуго обматывать! Снизу вверх, крест-накрест, с таким усердием, будто бревно для плота вяжет! Фран сначала опешил, потом как глянул вниз – фыркнул. Потом заржал, как конь. Весь штаб, кто видел, попадал. А этот умник стоит, довольный, типа задание выполнил – эфис обвязал!

Смеялись долго. А чтобы наука впрок пошла, сэр Фран приказал лейтенанту ходить в этих верёвочных чулках неделю. «Для дополнительной защиты, лейтенант! Чтобы эфисы не соскальзнули!» Так и ходил бедолага, а снять боялся – приказ. Вот тебе и академия. Устройство меча не знают, зато поножи в эфисы превратить – запросто! Умные, блин…

Во время рассказа меня тишком стали окружать местные забулдыги, будто я сказитель костровой. Сам виноват – моя неспособность тихо говорить подвыпившим дала свои плоды. В толпе мельком услышал разговор:

– А.. Сэр Фран, это же сын губернатора?

– Ага. Говорят, ни дня в академии не пробыл, а командующим поставили.

Моя одурманенная голова бримлем и вернувшаяся боль при упоминании обстоятельств его главенства просто не давали мне молчать. Тут меня понесло:

– Фран.. сдох и поделом.. По его милости 54-й, 56-й… почти целиком полегли! Это «гений».. Да чёрт, даже в саркастично гением назвать не могу. Этот идиот..

Трактир замер. Никого уже не волновали личные беседы. Все повернулись, ловя каждый мой пьяный, срывающийся возглас.

– Он нас построил в фаланги! Против фэйри! Не просто собирателей, а первородного! Того, кто ландшафт по щелчку меняет! Того, кто взрывы из пустоты рвёт!

А мы? Щиты, копья, строй… живые мишени на плацу!

Надо было – в леса! Врассыпную! Арбалетчиками бить! Может, хоть шальная кого зацепила…

А в итоге? Пару взрывов, Фран мёртв, я без ноги. Служивые. Те, кто за свободу от творцов шли. Кровавым дождём, из ошмётков оросили подножья изумрудного предела..

И всё ради чего? Чтоб семейка губернатора жирней смотрелась! «Смотрите-ка, сынок мой – главнокомандующий!»

А ценой этого могли стать вы. Все вы!. Чтобы было если бы фейри хоть чуть серьёзней нас восприняли? Пошли дальше на Рябхрустальный? Вы были бы готовы защищать, свой дом? Ибо те кто был готов мертвы..

Тишина. Глухая. Ни звона, ни шёпота.

– Так и подумал… А наш «непобедимый» легион кронпринца Ладина? Первый драпанёт. Как под Изумрудным Пределом.

Допив пинту до дна, грохнул кружкой. В памяти вспыхнули слова из книги:

– Правильно Крал Марнс писал: «Деньги низводят все человеческие ценности до уровня товара… Они превращают верность в измену, любовь в ненависть, добродетель в порок»

– Хотя забудьте.. Жрите молча дерьмо и не тявкайте, как делали всегда. Ай да пронесёт.. А я пойду..– Спасибо за бримль, Овчебран.

– Стой! Куда прешь?! Сам-то дойдёшь?

Я рванул дверь, едва не грохнувшись с костыля. Хрипло бросил через плечо:

– Отцепись. Нормально. Дойду.

Звёздная мгла с дымом костров накрыла трущобы. Тишину изредка прерывали неспящие бродяги – беженцы, что бездумно шаркали по уличной грязи в надежде найти повод остановиться, в своём бессмысленном ночном пути. Я закурил, стоя у дверей трактира. Внутри по-прежнему царила тишина.

Да… Боюсь, скоро огребу за свои слова. Хотя было бы за что – я всего сказал правду. Очевидную правду, знакомую всем и каждому. Разве за правду сажают? Ха! Даже самому смешно от очевидности ответа. Плевать, не моя проблема. Это проблема трезвого меня, он и разгребать будет. А я просто хочу, чтобы эта ноющая боль ушла.

Затушив окурок об остаток ноги, двинулся домой.

Утром меня разбудил Майор, плюхнувшись на лицо и жалобно квакая, требуя еду. Голова трещала, всё плыло перед глазами, а это «милейшее» существо орал…

– Да-да… Сейчас, дай минуту! Хватит орать!

Майор, растопырив глаза в разные стороны, шлёпнул липким языком мне по лбу и упрыгал к пустой миске. Он притих, но теперь методично колотил посудиной о стену. Я кое-как поднялся, насыпал ему корма.

– Жри. И собирайся – пойдём тебя регистрировать.

В ответ прозвучало лишь протяжное: – Кваааа!

Закончив утренние процедуры: почесать бок, навязать одну портянку, взяв Майора под бок отправился в администрацию.

На улице стояла непривычная тишина – даже слишком. Все казались улыбчивыми: один, стоя на табуретке, тщательно протирал круглые окна своего белоснежного домика, другой невозмутимо пил чай, читая газету и тихо посмеиваясь над анекдотами. И не скажешь что за городом война. Добравшись до здания Административной палаты, я уставился на высокую лестницу ко входу. Еще одна проклятая лестница. Еле взобрался, попутно проклиная архитекторов за прекрасное архитектурное излишество.

Наверху массивная дверь. Внутри царила стерильная чистота: мозаика на полу с величавым изображением Ладина Первого, бесконечные белые стены с окошками бюрократов. У каждого окна с угрюмыми, недовольными лицами стояла внушительная очередь.

А какого чёрта?! Я же припёрся до открытия! Откуда столько народу?! И как я, чёрт подери, должен отстоять это на одной ноге?! Да ещё и скамеек нет. Голый пол. Ладно невальным как-то пару лун стоял и здесь справлюсь. Только вот в какое окно?.. Я не стал гадать, просто гаркнул на весь зал:

– Регистрация жаб – куда?!

Люди из очередей к двум соседним окошкам помахали мне. Все с жабами: в одной очереди с коричневыми квакушками, в другой с зелёными. Майор вроде коричневый, хотя пузо зеленоватое… Плюнул и пристроился в хвост к коричневым.

Час. Нога горела, дрожала. Два часа. Спина онемела. Три. Наконец очередь доползла. Нога подкашивалась, но я упёрся костылём.

– Здравствуйте, мне жабу зарегистри…

– Номер заявки? – противный, стервозный голос из окошка перебил меня.

– Дайте секунду… – принялся шарить по карманам, ища письмо.

– Не задерживайте очередь! Быстрее! – прошипела она.

– Вот, номер 734-ГК.

Она что-то чиркнула, опустила заслонку:

– Ожидайте.

До чего же противные люди тут работают… Будто я обязан всё знать: куда, что и зачем.

Окошко открылось. Она вытащила пачку бланков:

– Распишитесь. И жабу мне на осмотр.

Она ткнула пером в пузо Майору, выдернула его обратно, протянула еще бумажку:Сунул Майора в проем. Принялся ставить крестики. Бланков куча: какие-то согласия, обязательства… Уже на втором махнул рукой, подписывал не глядя.

– Так, мужчина, жаба нечистокровная. Заверьте это в соседнем окошке, потом ко мне. Всё по живой очереди. Следующий!

– Вы серьёзно?! Ещё две очереди из-за вшивой печатки?!– взвыл я, хватаясь за стойку

– Не скандальте! Не я правила придумываю!

– Ладно… – раздражённо сказал я.

Простояв ещё два часа, мне уже глубоко наплевать на нормы приличия. Сел на пол прямо посреди очереди. Хоть бы нога отдохнула. По взглядам окружающих – ни капли осуждения, лишь немое понимание и всеобщее сочувствие. Такая тут обыденность.

Шесть часов. Шесть чертовых часов очередей, тупых бланков и чиновников с такими лицами, словно я лично им в обед насрал. Уже вечерело. Живот сводило от голода, голова гудела похмельем и усталостью, а до трактира Драньеда – рукой подать. Да и моя бронь столика скоро… Терпение подходило к концу. Если я сейчас не успею, клянусь своей оставшейся ногой – разнесу здесь всё к чертям.

Наконец, из соседнего окошка вытолкнули Майора обратно с каким-то индексом вытутаированным на брюхе и вручили заверенную бумажонку. Я впихнул её в карман, не глядя, и, опираясь на костыль, поднялся с холодного пола. Спина ныла, руки тряслись. Дорога до дома казалась марафоном. Прибежав домой кинув Майора в пруд и корм туда же, быстро накинул парадный фрак, помчал в трактир.

Трактир Драньеда… Вылитый двойник того, что по ту сторону стен был. Те же покосившиеся стены, та же драная обшивка. Правда это всего лишь бутафория сплошная: трещины ровненькие, стамеской выдолбленные, грязь краской нарисована. Словно театр нищеты для барских щенков. Тошное зрелище. У входа охранник со списком.

– Добрый вечер у меня бронь на семь вечера, на имя..

– Да, Драньед вас уже ждёт, проходите, – рубанул охранник, не дав договорить.

Ждет? Хм… Зайдя внутрь – та же бутафория, да позабористей. Трещины на мебели нарисованы, посуда – хрусталь. Ни тебе протекающих деревянных кружек с протекающим бримлям, ни глиняных тарелок, с въевшимся жиром. Все вылизано. Блестит.

Увидев меня, расплылся в улыбке до ушей, помахал рукой:На Дряньеда без смеха не взглянешь: пухлый, облысевший мужик с шестью жёлтыми зубами да носом-сливой, пропитым до сизой синевы. Одет в обтягивающие лосины, бархатный камзол – а поверх всего этого, всё тот же грязный фартук да прохудившийся войлочный колпак. Хоть что-то неизменно. Он сидел посреди осиротевшего зала, за столом, накрытым на две персоны. Судя по пустой тарелке перед ним – не дождался, свою порцию умял.

– Вяртай сюда! Садись!

Я прислонил костыль к стулу, опустился. Он быстро, как базарная оценщица, окинул меня взглядом с головы до культи:

– Эх… Видать, тяжко на фронте. Но хоть жив остался. Выпьем за это! – Он залпом опрокинул полутитровый бокал бримля.

– Да, – бросил я, переводя взгляд на его шелковый камзол, туго натянутый на брюхо. – А я так погляжу, у тебя дела в гору пошли, вырядился как питух.

– Хэ-хе! – фыркнул он. – А как иначе? Мода такая вверху пошла на простую жрачку. А я не лыком шит, вжух!  и вжарил в конъюнктуру. Вот и взлетел.– Толкнул ко мне тарелку с застывшим жиром поверх мяса. – Ты гэто не стесняйся, ешь! Я ж как твоё имя в списках усек – трактир закрыл. Всё ж таки мой любимый постоялец, даже сам за за готовку взялся.

Даже на голодный желудок, еда Дряньеда, по прежнему отвратительна. Я рад что снова ем эту дрянь.

– Ну як? Нравится? – спросил Дряньед.

– Как дерьмо. Точь-в-точь как раньше. Спасибо, что хоть это не испоганил.

Он закатив глаза, ответил: – Ой, тебе николи еда моя не нравилась. Жаль Элин рядом нет, она бы за обе щёки всё навернула.

– Да, жаль.. – сказал я с долей раздражения.

– Могла тебя, олуха, по башке треснуть, к порядку приучить… Боевая ж была!

Стол вздрогнул, посуда звякнула, кулак грохнул по столу:

– Хватит!

Тишина повисла томным грузом:

– Прости, всё же десять лет прошло, я думал..

– Мне всё равно, что ты думал, просто не подымай эту тему.

– Понял… – Драньед мотнул головой, пальцы забарабанили по столу. – Кстати… Слышал что за речь ты двинул у Овчебрана. Многих за живое тронуло.. Не боишься, как бы крысы дозорные не пронюхали?

– Ха! – я откинулся на спинку стула. – Пусть зад мой поцелуют и выплаты калекам ветеранам обещанные выплатят. Я уже два месяца жабу жду..

– Ты гэта так не затирай. – Дряньед наклонился ближе ко мне и прошептал: – Может дозор пока не прознал.. Но с такими "честными", сам знаешь, что делают. Слухай сюды… Есть один вояка. Тобой заинтересовался. Хрен его знает зачем, но я за него ручаюсь. Скажем так, в своём мнении ты не одинок. Работку даст – не пыльную. Всё по контракту, с печатями, бланками… хоть в администрации проверяй.

– С каких пор ты в информаторы подался, Дряньедушка? – Я прищурился. – Или это новая "фишка" твоего заведения – доносы с гарниром?

Он фыркнул, и его колпак съехал набок:

– Не важно, откроешь популярную харчевню среди вельмож, сам ненароком им станешь. Да и неважно это сейчас. Я же о тебе пекусь, он кстати знает что ты сейчас у меня и просил это передать. Кстати Овчебран тоже может за его поручится. Если согласен завтра он сам тебя найдёт.

– Ладно, всё равно терять нечего.

Остаток вечера потянулся тягучим бримлем да воспоминаниями. Бримль у Драньеда – как брат родной: грубый, без затей, но свой. Не в обиду Овчибрану с его специями.

Уже глубокой ночью, Драньед, кряхтя, доволок меня до самого дома. Впихнул в дверь, швырнул на кровать, как мешок с картошкой.

Я утонул в холодной постели, глаза слипались от хмеля и усталости. Последней мыслью, скользнувшей перед сном: Ну что ж… Посмотрим, кому я завтра сдался…