скачать книгу бесплатно
– Я москвич. – Казаринов пытался разглядеть лицо спросившего. Но слабый свет коптилки на ящике из-под патронов не доходил до угла, где на нарах лежал разведчик.
– Ого!.. Вот это здорово!.. Кого-кого, а москвичей у нас пока еще не было! Охота поглядеть – какие они в деле. А что, лейтенант, кроме шуток, – просись.
– Хорошо, подумаю. Главное – как посмотрит на все это командование полка. Ведь я артиллерист.
– Нам и артиллеристы годятся, – поддержал разговор бас, съязвивший насчет тысячеверстного марафона. – И солдат своих, если они умеют на ходу подметки рвать, можешь с собой прихватить. У нас некомплект. Полковой разведчик как бабочка-мотылек. Живет до соприкосновения с горячей лампочкой. Не очень страшно, лейтенант?
Чувствуя, что словоохотливый разведчик заметно навеселе, Казаринов ответил:
– Мои бойцы побывали уже у черта на рогах. Их только что в гроб живыми не клали. Остальное все видали. Годятся?
– О, лейтенант, ты, видать, к тому же и зубастый. А нам такие до зарезу нужны.
– Хватит трепаться попусту. Дай лучше ребятам чего-нибудь пожевать. Им сейчас не до твоих баек, – сказал голос, что предлагал водку, и Казаринов увидел, как опять чья-то большая рука протянула им буханку хлеба.
Сержант Плужников разрезал хлеб на пять равных частей и рядком положил пайки на ящик из-под патронов.
– Комукать будем, товарищ лейтенант? – спросил Альмень, бегая жадным взглядом по порциям хлеба.
– Обойдемся без комукания. Бери, какая на тебя глядит, – хмуро сказал Казаринов.
Взгляд Альменя метался от пайки к пайке, отчего его поднятая над ящиком рука дрожала и, плавая в воздухе, не знала, на какую из них опуститься.
Кто-то из разведчиков, наблюдая из темного угла землянки за дележкой хлеба, зычно хохотнул:
– Во дает!.. С голодухи аж в дрожь вдарило.
Чей-то тоненький голос, который до сих пор молчал, дал о себе знать:
– Настоящего солдата видно, как он хлеб делит. Братцы, ловите! – И проворный как ящерица Альмень подхватил брошенную ему из темного угла землянки банку свиной тушенки.
При виде мясных консервов Григорий распорядился:
– Тушенку откроем, когда вернутся Иванников и Вакула.
Альмень выбрал пайку, самую дальнюю от него. Наверное, предпочел ее остальным потому, что в ней было больше корки.
Иванников и Вакуленко вернулись из медсанбата часа через полтора, когда в штабе закончили допрос пленного полковника и командир полка прислал связного за лейтенантом Казариновым.
– Как Солдаткин? – с тревогой в голосе спросил Казаринов.
– Готовят к операции.
– Он что-нибудь передавал?
– Просил навестить его. Что-то хочет сказать вам. – Иванников не сводил глаз с двух ломтей хлеба, лежавших на ящике из-под патронов.
– Хлеб этот ваш. – Григорий взглядом показал на порции. – Мы свой уже съели. – И, повернувшись к Альменю, исходившему слюной в предвкушении тушенки, приказал: – Давай, Альмень, раскрывай банку!
Свои порции хлеба Иванников и Вакуленко уплели мгновенно. Когда Альмень открыл тушенку, то всем пятерым пришлось есть ее без хлеба.
Измученные за день разведчики спали крепко. В дальнем углу землянки раздавался чей-то могучий храп. Ему вторил жалобный посвист с захлебом.
…Штаб полка от землянки разведчиков находился не более чем в километре. Было видно, что связной командира полка настолько изучил путь в разведроту, что шел смело, как днем, не путая извилин траншей.
– Кто по званию командир? – спросил Казаринов.
– Полковник. Дудоров Петр Лаврентьевич. Не слыхали?
– Нет.
– Его фамилию уже два раза в сводках Совинформбюро упоминали. Так и сказали: воинская часть полковника Дудорова продолжает упорно удерживать оборону и по нескольку раз в день отбивает атаки превосходящих сил противника. Так что вы это учтите, товарищ лейтенант. И еще скажу, но это уже по секрету: если будет предлагать остаться в полку – не отказывайтесь.
– Что значит – отказываться? – удивился Казаринов. Вот уже больше месяца он жил одной-единственной мыслью: скорей бы пробиться к своим и влиться в сражающийся полк.
– А то, что некоторые окруженцы просят пустить их дальше, на восток. Хотят догнать свою часть. А части-то, может быть, уже и в помине нет. А у нас в полку последние две недели большие потери.
Был уже час ночи, когда Казаринов в сопровождении связного вошел в просторную землянку, где размещался штаб стрелкового полка.
Докладывал связной громко и старательно:
– Товарищ полковник, привел по вашему приказанию старшего в группе, что вышла из окружения!
Полковник, не поднимая головы от карты, насмешливо, снизу вверх, посмотрел на вытянувшегося перед ним связного.
– Приводят за уздцы лошадь и на поводке собаку… Командира Красной армии приглашают или вызывают.
– Виноват, товарищ полковник! Вызвал лейтенанта… то есть пригласил лейтенанта…
– Ладно, иди отдохни. За день сегодня ты уже изрядно отмолотил ноги.
Связной козырнул и скрылся в затемненном тупике командирской землянки. Не разуваясь, лег на нары, устланные мятой соломой.
Командиру полка было за сорок. Два ордена Красного Знамени и медаль «XX лет РККА» говорили о том, что какие-то обстоятельства помешали полковнику подняться по лестнице военной иерархии выше и задержали его на полку. Мужество и чувство собственной значимости отпечатались в облике командира полка: в дерзком и пронизывающем взгляде серых глаз, в энергичных поворотах головы, тронутой заметной сединой, в изломах подвижных бровей, над которыми бросался в глаза высокий и чистый лоб с небольшими полуостровками залысин. Темная щетка коротко подстриженных усов как бы завершала портрет человека с твердо сложившейся военной биографией.
Рядом с командиром полка сидел подполковник. Что-то сугубо штатское проступало в его фигуре и облике. Это был начальник штаба. Ероша левой рукой ежик черных волос, подполковник пристально посмотрел на вошедших и продолжал листать исписанный разными чернилами журнал.
Столом в штабной землянке служили два сбитых деревянных борта грузовика, на которых лежала оперативная карта полосы обороны полка и соседей по флангам. Для порядка подполковник, в котором Казаринов сразу угадал начальника штаба, накрыл карту двумя газетами.
«Секретно», – подумал Казаринов и отвел взгляд от карты.
Полковник Дудоров остановил на Казаринове изучающий взгляд и, не дождавшись того, с чего бы, по его мнению, должен был начаться разговор с прибывшим лейтенантом, нервно спросил:
– Что же молчите, лейтенант? Докладывать надо, когда прибываете по вызову старшего начальника.
Вскинув к виску руку, Казаринов четко доложил:
– Товарищ полковник, вышедший из окружения командир батареи второго дивизиона пятьсот шестьдесят пятого артиллерийского полка лейтенант Казаринов прибыл по вашему приказанию!
Полковник устало улыбнулся.
– Садитесь.
Казаринов сел на чурбак у стола. Полковник открыл удостоверение, которое положил перед ним Казаринов, и, внимательно прочитав его, возвратил. – Это хорошо, что сохранили документы. Некоторые этого не сделали, хотя к тому было много причин. Сколько вас вышло?
– Со мной четыре бойца и командир отделения. Один из бойцов тяжело ранен.
– Где список вашей группы?
Заранее зная, что в штабе этот список могут потребовать, Казаринов набросал на клочке бумаги, когда сидел в землянке у разведчиков, фамилии бойцов.
Григорий положил на стол перед полковником список. Тот пробежал его глазами и пододвинул начальнику штаба.
– Все из одного полка?
– Из одного. Бойцы кадровые. Все показали себя с лучшей стороны в боях на Улле и под Витебском.
– Под Витебском?.. А именно?
– В составе сводной группы артполка все принимали участие в артобстреле немецкого аэродрома.
– А вы?
– Я корректировал огонь батареи.
– Так это вы под Витебском дали прикурить немецким асам? Об этом даже в газете писали. Если не ошибаюсь, только одних самолетов уничтожили около сорока.
– Мы газет не видели уже больше месяца, товарищ полковник. – Казаринов почувствовал, как от волнения у него начало дергаться левое веко.
– Когда это было? – спросил полковник.
– В ночь на девятнадцатое июля, между часом и часом тридцатью по московскому времени.
– Сколько вам лет?
– Двадцать четыре.
– А по бороде можно дать все сорок. Да и седеть-то вроде бы рановато.
– Как?.. – Казаринов не понял, о какой седине говорит полковник.
Полковник понял: о своей преждевременной седине молодой лейтенант еще не знает.
– Сам-то откуда? – улыбнулся полковник.
– Из Москвы.
– Так вот, земляк, как говорится, без лишних слов! По приказанию командующего армией мне предоставлено право подчинять себе в зоне обороны моего полка все вышедшие из окружения группы и разрозненные подразделения, а также одиночных бойцов и командиров и пополнять ими понесший большие потери полк. Что на это скажете?
– У меня только одна просьба, товарищ полковник: не разлучайте меня с моими бойцами. Шесть недель, которые мы прожили по ту сторону реки, сроднили нас. Мои ребята пойдут за мной в огонь и в воду.
– Такие бойцы нам нужны, лейтенант. Ваши хлопцы останутся с вами. Теперь у меня к вам просьба.
– Приказывайте. Я готов!..
– В саперной роте три дня назад насчитывалось всего двенадцать человек. А сегодня – и того меньше. Обещают прислать пополнение, но пока… Улита едет, когда-то будет. Вы в пиротехнике что-нибудь смыслите?
– В училище когда-то изучал.
– Не забыли, как ставить мины, разминировать, подводить заряды под фермы мостов, подрывать железнодорожное полотно?
– Думаю, что нет.
– А если что и забыли, напомнит командир роты капитан Павлищев. Он у нас в саперном деле – маг и волшебник. Итак, лейтенант, с завтрашнего дня вы – командир саперного взвода. – Полковник посмотрел на начальника штаба, который успевал сразу делать два дела: внимательно слушать командира и делать записи в журнале боевых действий. – Ваше мнение, Георгий Иванович?
– Если лейтенант сумел вырваться из чертова котла живым-здоровым, с документами, да еще вывести бойцов, то саперным взводом командовать сможет, – ответил начальник штаба, приглаживая ладонью ежик коротких черных волос, которые у него росли низко, спускаясь почти до самых смолянисто-черных бровей. – Думаю, что лейтенанту и его орлам нужно до утра хорошенько выспаться, завтра привести себя в божеский вид, получить обмундирование и включаться в боевую жизнь полка. Где сейчас ваши бойцы?
– В землянке у разведчиков.
– Как они туда попали? – удивился начальник штаба.
– Нас всех забрал к себе… Степан, из разведроты…
– Ну и как он? Впечатляет?
– Более чем впечатляет. Мы были свидетелями, как после култымовских топей Степан вел через речку «языка».
– Степан у нас на вес золота, – сдерживая прорывающийся хохоток, сказал начальник штаба. – Поклялся, что до тех пор не погибнет, пока не притащит живого Гитлера.
– Ну что ж, лейтенант, сегодня спите в землянке у Степана, а завтра – в распоряжение капитана Павлищева. – Полковник протянул Казаринову руку.
Связной, следивший из темного угла землянки за разговором полковника с лейтенантом, не дожидаясь, пока его окликнут, встал с нар и вышел на свет.
– К разведчикам, товарищ полковник?
– К Степану. Да скажи, чтоб накормили.
У выхода из землянки Казаринов остановился.
– Что-то хотели сказать? – спросил командир полка.
– Можно мне сейчас навестить тяжело раненного бойца?
– Сейчас, ночью?.. Может, отложите это на завтра?
– Лучше бы не откладывать.
Полковник бросил взгляд на связного.
