Есть только дорога…

– Это вообще-то индейцы придумали, – сказала Лосик, – но штука полезная.

– Круто. Мне надо будет это мастерить?

– Не знаю… Ой, ам сайкаланум278, просыпаюсь…

Лосик исчезла, а Лешего потащило в "сонфильм".

Он проснулся, почуяв сквозь сон запах жареной картошки, разлепил глаза, потянулся и отправился по утренним делам в туалет и ванную.

– Доброе утро, Леший, – Ваня, колдовавший над плитой, был бодр и весел.

– Истинно так, – зевнул Леший в ответ и затворил за собой дверь с изображением чувака в противогазе.

Леший в обществе Вани действительно съездил в "Век", обновив себе часть снаряги; прибарахлив в числе прочего фонарик, "газовку", гамак и новый спальник. А затем – на Шарташский рынок, где Леший прибарахлил себе бахилы ОЗК и туристский топорик на "развале" у какого-то дедка. Здесь же по ваниному совету затарились продуктами для похода: сухофруктами и орехами на развес, крупами разными, консервами.

К приятному удивлению Лешего, для него открылась ещё одна неизвестная доселе грань Вани-тогучинца: умение составлять и подбирать походный рацион. Сам Леший мог взять в автостоп тяжеленные консервы или бичпакеты и жрать их почти всухомятку. Ваня же подходил к набору продуктов основательней, но при всём этом вышло не так дорого, как могло бы быть. Более того, Ваня заглянул по пути с рынка ещё и в "Секонд", где приобрёл себе флисовую кофту и штаны. Леший последовал его примеру.

Поэтому обратно к Ангелу шли в два этапа. Сначала Леший с Ваней забрели к "Философам", где Леший перебрал рюкзак, сменив его на "трассовый", захватив с собой тент и новый спальник. Под причитания Риты о том, что Леший опять недолго в городе, ребята покинули "философов".

Этим вечером у Ангела был великий "сбор рюкзаков".

Ваня не суетился и обстоятельно собирал свою ношу. Леший, хоть и опытный на ниве автостопа, на всякий случай следовал примеру Вани. Рассыпали все сыпучие продукты по высушенным поллитровым бутылочкам из-под минералки, предварительно накупленной и выпитой Демоном. Все эти бутылки равномерно распихали по рюкзакам. Потом Леший сел за "атлас области" и начал прокидывать нитку маршрута.

– Для начала, – говорил он, – мы с тобой сходим в заброшенный туннель недалеко от станции Дидино. Где-нибудь там затусим. Дотуда на собаке доедем. Дальше – собачным путём до Дружинино. Оттуда – пригородным поездом, стопом, на крайняк товарняком – до "Нижнесергинской". И начнём наш трип по "Оленьим Ручьям", с заходом в пещеры и на скалы. Чтоб не месить снег, большую часть переходов привяжем к "Железке". Таким макаром дотопаем до "Михайловского завода". А оттуда – стопом до моей родины. Там отдохнём и оцивилимся. Дальше будет видно. Во времени – неделя у меня в запасе точно есть. Посмотрим, на сколько нас хватит.

– У нас в запасе вечность, – улыбнувшись, сказал Ваня.

Когда Демон с Ангелом ушли с кухни спать, Леший проговорил Ване ещё один "пунктик программы".

– Знаешь, Вань. Мы с тобой говорили про энергуйство однажды.

– Ага. Ты хочешь совместить приятное с полезным, да?

– Так вот, я хочу попробовать побыть один в тишине и темноте сутки.

– Сенсорная депривация. Слыхал про такое, но не пробовал, – сказал задумчиво Ваня, – я бы тоже так хотел.

– Вдвоём не то… Сможешь ли ты мне обеспечить сутки одиночества? Насколько я узнал, в Дидино можно переночевать у каких-нибудь дачников или в заброшке. А я-то в туннеле заночевать хочу.

– Хмм. А почему не в пещере какой-нибудь?

– Можно так: один из нас проводит сутки в туннеле, другой – в пещере в "Оленьих", а в это время один караулит…

– Опасно, но интересно.

– Я тебе доверяю.

– А если б я не доверял, то не отправился бы с тобой в поход.

Замолчали и разлили чай.

– Термосы надо заполнить, кстати, – сказал Ваня, – лишним не будет точно.

Обсудили ещё некоторые детали предстоящего похода. По прогнозам, погода обещала быть "около нуля", даже с дождями. Леший и Ваня готовились и к худшей погоде. А сейчас надо выспаться перед походом, и Леший растянулся в полный рост на диване, закинув руки за голову, чтоб уснуть без сновидений.

Утро пришло с писком будильника, по которому встал только Ваня. Леший же ещё несколько минут блаженно валялся и смотрел в потолок. После чего встал, совершил утренние ритуалы туалета-умывания и курения трубки на кухне, под звуки шкворчащей яичницы и демоновских "Героев третьих".

Короткое прощание – и Леший с Ваней и большими рюкзаками покинули гостеприимную квартиру Ангела.

По завету Лешего, решили даже купить билет на собаку. После недолгого стояния в очереди "холодной кассы", ребята прошагали в переход и загрузились на коричневые дермантиновые сиденья дружининской электрички. За окном отъезжающей электрички показывали пасмурное небо и снегопад. Было ощутимо холодно по сравнению со вчерашним днём.

"Видимо, мы ещё застанем зиму", – думал Леший, глядя в окно в полудрёме…

"Тысяча пятьсот девяносто девятый километр. Следующая остановка – Дидино", – провозгласил женский голос из "матюгальника", когда Леший вышел с трубкой в тамбур.

– Вань, я вот что думаю, – кричал Леший через полуоткрытую дверь в вагон, – давай-ка на Дидино выскочим. Заодно разведаем, где одному из нас ночевать сегодня.

– Тебе виднее, я за любой кипиш.

Леший выдохнул, выпуская дым в приоткрытую дверь межвагонья. Электричка быстро-быстро неслась по уральским горам, всё ближе к первой точке похода.

На "Дидино" ребята выскочили из распахнувшихся дверей на обледеневшую платформу, электричка зашипела дверями и рванула с места. Когда затих шум электрички, воцарилась тишина. Буквально минут пять было слышно в тишине перестукиванье дятлов и пищание синиц-гаичек. А затем – снова нарастающий гул, и по встречному пути пролетел на бешеной скорости товарняк со свистом и долбежом "квадратного колеса" на одном из вагонов.

Леший повёл Ваню по тропинке через пихтовник к старой станции Дидино. Здесь уже была совсем тишина, лишь гудели трансформаторы за забором тяговой подстанции.

Вокруг было ощущение полной покинутости. Людей видно не было. Даже типичного дачного лая собак было не слышно. Зато Леший присмотрел заброшенную водонапорную башню из красного кирпича.

– Заглянем?

– Давай.

В башне было относительно чисто. Обнаружился бьющий прямо здесь родник, квадратный пропил на потолке. Видимо когда-то здесь была лестница. А наверху тоже было какое-то пространство.

– Попробуем залезть?

– Что для этого надо?

– Спилим жердину, да сымпровизируем лестницу.

– Местные услышат, взъебут.

– Ты хоть одного местного слышал?

– Тропа к Башне натоптана. Тут родник. Следовательно, сюда ходят.

– Посмотрим.

Идти в лес не пришлось: буквально за стеной Башни с задней стороны обнаружилась самодельная лёгкая лестница из двух пихтовых жердей.

Затащить её внутрь башни было не сложно: вскоре импровизированная лестница была установлена внутри, а Леший вскарабкался по ней наверх. Там обнаружилось бомж-стойбище с импровизированными нарами из досок с лапником, тазик на кирпичах, видимо, исполнявший роль очага. Ветер сюда задувал только снизу, а свет проникал через проём выставленного окна четырьмя метрами выше.

– Вот тут будет хорошо заночевать, – сказал Ваня, оглядев интерьер, – и даже пожить.

– Так ты принимаешь моё предложение побыть "снаружи", пока я живу в туннеле?

– Я ещё не был в туннеле, – отчего-то шёпотом сказал Ваня, – но здесь мне пока нравится.

– Ну так пошли и побываем.

Ребята слезли вниз, поставили конструкцию из жердей обратно, взвалили рюкзаки и направились к туннелю.

Дорожка до туннеля, по-видимому, не пользовалась популярностью у местных. Кто-то по ней проехал ещё зимой, оставив две колеи, которые сейчас торчали двумя гребнями над осевшим весенним снегом. Вокруг лишь летали с короткими посвистываниями синицы-гаички, от ветки к ветке. Рос молодой осиново-берёзовый лесок.

Вот впереди показалась похожая на исполинский замок тёмная конструкция восточного портала туннеля и его чёрное чрево, откуда дул поток холодного ветра. На замшелых тёмно-серого цвета камнях кладки были ледяные потоки.

– Впечатляет, – сказал Ваня.

Леший включил фонарик.

– Тут есть, ну или должны быть ещё дренажные туннели279, сбойки280, ниши безопасности281 и вентиляция. Вот где-то там я и хочу заночевать. Надо бросить где-нибудь рюкзаки.

Стенки туннеля были выложены кладкой, а в некоторых местах – бетонированы. С потолка во многих местах свисали метровые сосулины, пол был обледеневшим, а в районе первой сбойки на стене вообще был след обвала, и торчал скальник коренной породы.

Леший залез по обледенелому желобу в уходящую вниз сбойку. Туннельчик сбойки и дренажа был выложен каменной кладкой в рост человека и шириной метр в основании. На дне был толстый слой льда. Это место для ночёвки точно не подходило, и Леший с великим трудом вылез обратно. Ваня в это время прошагал дальше, обнаружив в нише безопасности ход в комнатку. Комнатка была с обледенелым полом и такой же обледенелой деревянной лестницей, уходящей наверх.

– Надо попробовать туда залезть, – сказал Леший.

– Я поторчу тут, – Ваня открыл термос и налил в него горячего чая. Леший сделал глоток и отправился на штурм лестницы.

"Интересное наблюдение за самим собой, – думал Леший, карабкаясь по лесенкам наверх, – сначала было страшно, а теперь у меня появилось любопытство, как у киплинговского Рикки-Тикки-Тави, который хочет всё разнюхать и исследовать"

Над головой вскоре показалась большая квадратная шахта, в которой ярко светился квадрат белого неба. В сторону шли туннельчики. Здесь также был дренажный туннель в человеческий рост, но пол его был уже сухой. Из этого туннеля шли боковые ответвления. Леший заглянул в них, и увидел, что это не ответвления, а тупиковые ниши, каждая из которых весьма пригодна для ночёвки.

"Отсель грозить мы будем шведу, – думал Леший, глядя на две сухих доски, кем-то заботливо постеленных в одной из ниш, – сейчас бы затащить сюда рюкзак. Или сначала прогуляться с Ваней до западного портала?"

– Ваня, я нашёл место, где буду ночевать.

– Круто, а тут чай в кружке остыл уже, пока ты лазил.

– Пойдём до западного портала, тут где-то полпути.

Ребята взвалили рюкзаки на спины и пошагали дальше.

Через десять минут неторопливого шага они вышли к ярко светящемуся западному порталу, выглянули из него и решили делать здесь "обед". Сели "по-сталкерски" на кирпичи, распечатали "газовку" и натопили снега в котелке, закидывая туда сухое молоко, сгуху, пшёнку и горстку сухофруктов.

Спустя полчаса сытный обед был готов, и под неторопливые разговоры был съеден.

– Ну что, я тебя оставляю? – Ваня уже был готов трогаться обратно в Башню, оставив Лешего тут.

– Ага. Когда контрольное время?

– Давай через сутки. У восточного портала в четыре часа.

– Идёт, – сказал Леший, хлопнув Ваню по плечу и пожав руку.

– Да будет энергуйская практика, – улыбнулся Ваня, – Надеюсь, ты не съедешь крышей.

– И не начну сам себе отвечать…

Ваня подхватил рюкзак и пошагал вглубь туннеля, оставив Лешего в одиночестве.

"Ну, а теперь надо обустраивать свой быт", – подумал Леший

Для начала он поднялся вдоль портала наверх, чтоб поискать пихтового лапника. Увы, вокруг рос только мелколиственный лес с голыми ветками и редкие молодые сосенки. До ближайшей пихты без рюкзака Лешему шагать было стрёмно, и он вернулся обратно. Заныкал рюкзак за стенкой портала, прикопал его тяжёлым снегом, и пошагал по своим же следам. Наконец, Леший нашёл целую пихтовую поросль, достал ножик и нарезал большую охапку пихтовой "лапы" с нижних веток.

"Прости меня, пихта, – мысленно просил он, – И спасибо тебе! Ты поможешь мне ночевать. Ты восстановишься, заживишь раны, и наградой тебе будет благодарность за тёплый ночлег"

Сначала Леший затащил в комнатку перед лестницей охапку пихтовых веток, потом поднял наверх рюкзак, расставил в обрезки бутылки пару "икеевских" свечек. Потом понемногу натаскал в нишу пихтовых лап, последний раз покурил, поссал в соседней нише ("Видимо, не я первый, тут ещё и срали", – думал он) и стал готовить себе лежбище.

Спустя примерно полчаса Леший закончил приготовления, разложил спальник и потушил свечи. Фонарь, во избежание разрядки, он сложил к себе в спальник. Пространство между спальником, пенкой, полом и стенами он заполнил пихтовыми лапами, поэтому единственное ощущение, сопровождавшее Лешего сейчас – смолистый запах пихты.

Поначалу было даже интересно. Потом начались всякие мысли. Голос школьного учителя по ОБЖ, рассказывающий про землетрясения на Урале. Словосочетание: "сезонные подвижки почвы". Леший начал вспоминать всех барабашек и чупакабр, которых можно встретить в подземельях. Натурально, Леший лежал, боясь шевельнуться…

– Леший, перестань дрожать, – голос Волка прозвучал хлыстом в темноте. Леший раскрыл глаза, чтоб увидеть свет из коридора, – приготовься встретиться с собой

– Волк, я догадывался, что встречу тут тебя… Что ты делаешь? Бля!!! – Леший закричал, увидев действия Волка.

Волк сунул горящий факел из смолы и бересты прямо в нишу Лешему, отчего лапник загорелся.

– А-а-а-а, бля!

– Просыпайся! – крикнул Волк, когда Леший уже стал задыхаться и чувствовать, как жар подбирается к нему…

Он очнулся и резко встал, раскрыв глаза. Естественно, долбанувшись о потолок. Вокруг не было Волка, и ничего не горело.

– Блядь, ну и сон приснился…

– Хреново ты проснулся, – сказал ему знакомый голос, – проснулся, да не туда…

– Что ты собираешься сделать, Волк?

– Подготовить твою встречу с самим собой, – Волк дёрнул какой-то булыжник из потолка устья ниши, отчего оно засыпалось, оставив Лешего в каменном мешке. Леший был уже в панике. Он кричал, звал Волка на помощь, пытался разгрести камни сам, ничего ему не помогало. Он почувствовал, что задыхается…

Он открыл глаза ещё раз. Вокруг не было туннеля, ниши и холода. Он сидел на парапете плотины в Михайловске, глядя на холодную воду небольшой промоины и тяжёлый тёмно-серый лёд вдалеке.

– Что чувствует лес, когда умирает его Леший? – проговорил рядом с ним голос Насти. Той девушки, которая прошлой весной позвала с собой влюблённого Лешего в Ростов.

– Это ты к чему? – Леший обернулся, увидев знакомые черты лица, знакомые родинки.

– Когда умирает Леший, лес превращается из Леса в "элемент географического ландшафта, состоящий из совокупности древесных и кустарниковых растений, бла-бла-бла…282

– Погоди-погоди. По новым нормам там слово "земля" должно присутствовать.

– Может быть, – усмехнулась Настя, – но Лешего-то там уже не будет. Будет лесник, будет мастер леса, будет директор лесхоза, будут лесорубы, люди из кадастровой службы… Лешего не будет…

– Но я же есть.

– Сейчас не будет, – Настя резко толкнула сидящего Лешего, и он полетел в холодную воду, прямо под заслонки плотины…

Леший раскрыл глаза ещё раз. Было тепло, стоял летний вечер. Он сидел на склоне горы в Аракаево, смотря на проезжающий внизу товарняк. Рядом с ним сидел ещё человек. Леший чувствовал его спиной, но страх сковал его, и он боялся обернуться…

– Лесу нужен леший. Без лешего лес – это как ручей без шёпотов воды, – проговорил незнакомец его же голосом, – Леший и шёпоты воды – это то, что должно происходить с лесом и ручьём, когда неважно, есть зритель или нет.

Леший обернулся и обмер: перед ним сидел он сам. Та же горбинка от сломанного скинами носа, та же небритость. Та же обрастающая волосами голова с чёрной банданой, те же берцы и джинсы…

– Спасибо тебе… Мне…

– Давай помолчим, Леший. Смотри, какая красота вокруг, – его "альтер эго" приблизилось, село рядом, обняло за плечо, повернув голову Лешего к Серге и железному мосту. Мыслей не осталось, и стало сразу так хорошо и спокойно, будто после исповеди, Леший будто врастал в землю, становясь самим местом, и запахами летних трав, и полётом коршуна в небе, и шумом реки под скалой.

Леший почувствовал затёкшие ноги и раскрыл глаза. Было темно, относительно тепло и свежо. Не было пожаров. Не было завала. Не было холодной воды и двойника. На ощупь вокруг всё было так же, как и перед сном. Леший наконец успокоился, потянулся и зевнул, произнеся: "Охуеть…" Собственный голос показался ему тяжёлым и непонятным. Думать не хотелось. Хотелось просто смотреть в темноту…

Окончательно вернул в реальность Лешего будильник, поставленный на сотовом телефоне. У него слепяще ярко засветился экран и заорала монофонная пищащая мелодия из "беспечного ангела" Арии.

Леший зажмурился и включил фонарик. Часы на телефоне показывали три часа дня.

"Я ж тут почти сутки. Надеюсь, не наделал в штаны от страха? – думал он, – нет, вроде всё сухо и чисто. Мистика конечно… Чтоб я ещё раз…"

Леший неторопливо собриал вещи. Лапник решил оставить прямо тут, вдруг он пригодится будущим поколениям ночёвщиков. Перед самым уходом, он решил похулиганить. Достал маркер из кармашка рюкзака, и оставил на стене надпись: "Лесу нужен леший".

У восточного портала горел костерок, дым от которого даже не волокло в туннель. Рядом сидел Ваня, а на снегу лежали те самые снегоступы, которые Леший видел во сне.

– С возвращением из Тьмы! – весело сказал Ваня, – Рад тебе.

– А это откуда?

– Снегоступы смастерил сегодня утром. Это мне лениво было просто так сидеть, – сказал Ваня, – зря что ли бечёвку с собой прихватил. Тут, кстати, чай и каша гречневая с колбаской.

– Это хорошо, – Леший достал из рюкзака ложку, начал хлебать кашу прямо из котелочка.

– А теперь – потопали на поезд, – сказал Леший, – как ни странно, через туннель будет чуть ближе пройти.

Они взвалили рюкзаки и пошагали через тёмное чрево горы…

На платформе, в окружении заборов и старых домиков дач, они увидели человека. Первого за сутки. Это был дедок с лопатой, пешнёй и веником, в оранжевой жилетке. В его работу, видимо, входила чистка платформы.

– Добрый вечер

– И вам не хворать, – ответил он, – вы откуда такие?

– Из туннеля.

– Мда… А мы в нём когда-то контактную сеть снимали, я тогда в ЭЧ работал… – дед погрузился в воспоминания, но в это время подъехала электричка, гостеприимно распахнула двери и вобрала в себя Лешего, Ваню и деда, экс-электрика.

На Дружинино Леший бросил рюкзаки со снарягой и Ваню в зале ожидания, а сам пошёл смотреть на товарняки.

"Вечерняя лошадь будет только через четыре часа, её ждать мы замаемся, – думал он, – и можно попробовать утоварнячиться, если получится. Видок у нас, правда, диковатый, как с таким будем по Дружинино расхаживать: тут все менты вокзальные нами заинтересуются. Пока сидим в зале ожидания, мы не более чем туристы. Если ничего в нашу сторону не поедет, то наш путь продолжится на вечерней лошади".

Леший поднялся на скользкую лестницу пешеходного моста, и стал с неё осматривать окрестности: нет ли состава под тепловозом в нужную сторону.

Смотрел он долго, и от этого привлёк не очень нужное внимание местного работника.

– Чего тут стоишь? – спросил усатый дядька в оранжевой жилетке, проходивший мимо.

– Просто поездами любуюсь. Вроде же не секрет.

– Вдруг ты террорист или шпион?

– Я так похож на террориста или шпиона? – Леший даже чуть обиделся, – Турист я.

– Повидали мы таких туристов, понял тебя сразу, – дядька заинтриговал Лешего, отчего тот посмотрел на дядьку с удивлением, – так и скажи, хочу совершить административное правонарушение и проехать на грузовом поезде…

Лешего немного передёрнуло.

– С чего такие выводы?

– Я тебя помню, ты в сентябре со мной ехал, – улыбнувшись, сказал дядька, – у Лазоревого запрыгнул, а в Сергах вылез. Мы с помощником тебя увидели. Передавать никому ничего не стали тогда, гнали мы порожняк.

– Это не я был, – Леший отвернулся от назойливого дядьки.

– А. Ну извини, просто похож значит. Я тебя тогда запомнил просто, а сегодня гляжу, вы двое с рюкзаками выходите, вроде для туристов-то не время, день рабочий.

Леший задумался.

– А допустим это я был? Что с того? – спросил он.

– Ну ты уж определись, а то, как целка, я, не я…

– Я это был. Потом на груз с брёвнами до Бердяуша пересел.

– Бердяушская ТЧ, мы с ними не особо общаемся. Эк тебе повезло тогда, да? – усатый дядька уже улыбался.

– А вы машинист?

– Нет, просто тут хожу и хуи пинаю, – сказал дядька, – смотри. Видишь, там тепловоз стоит под колонкой? Вот это мы. Мы на "Нижнесергинскую" порожняк под метизы повезём, у нас отправление через сорок минут. В Сергах будем немногим раньше пассажирского. Если ты такой экстремал, и хочешь жопу поморозить на грузовом – подвезём. Я у Лазоревого малым ходом пойду. Вагоны все пустые коробки. Здесь не шастайте, и даже не пытайтесь загрузиться на станции: мусора выпалят, огребёте. В восемнадцать сорок два отправление.

– Идёт, – сказал Леший, – Спасибо.

– Ещё вот что: я после моста в Сергах малым ходом пойду, спрыгивайте там, если получится. Чтоб вас на станции не выпалили.

– Мы потом всё равно за станцию пройти собираемся. В "Оленьи ручьи" путь держим.

– Да вы ебанутые, – машинист сделал паузу, – но ты не обижайся, это я с завистью. Пока молодые, надо всякое повидать. Всё понял и запомнил?

– Ага.

– Бывай. Смотрите под колёса мне не завалитесь, – сказал машинист и ушёл дальше по мосту.

Леший развернулся и быстрым шагом пошёл вниз по лестнице к вокзалу.

– Ваня, бери рюкзак, пойдём-ка в магазин.

– Что? Чё-каво вообще?

Леший подмигнул.

– Не спрашивай. Пошли в магазин за печенюхами.

– Лады, – Ваня поднял рюкзак на спину и пошагал за Лешим. Сначала вверх по лестнице, через мост и вниз. Прошли мимо ларька, мимо лающих собаками дворов, мимо заборов.

– Куда ты так гонишь, Леший? – спросил Ваня.

– На поезд. Смотри, тут проедет товарняк малым ходом, нам надо будет на него запрыгнуть вот в этом месте – Леший показал рукой на изгиб перед переездом, где вдоль путей протаял кусок насыпи с прошлогодней травой.

– Как это делается?

– Бежишь за подножкой, ловишь поручень рукой на бегу, подпрыгиваешь, подтягиваешься и полез в межвагонку. С той стороны есть лестницы, там можно спуститься. Вагоны порожняком пойдут.

– Инфа проверенная?

– Процентов на шестьдесят, – "с потолка" сказал Леший. Ну а что мы теряем. Если не получится, считай что совершили вечернюю прогулку.

– Доверюсь тебе. Ты тут местный, – кивнул головой Ваня.

Подошли к насыпи.

– Эх, жалко, что светло, видно нас, – сказал Леший, оглядевшись, – надеюсь, местные не выпалят. Осенью я тут просто в густой траве лежал и смотрел.

Леший с Ваней бросили рюкзаки прямо у дороги в бровку тяжёлого весеннего снега. Леший стал забивать трубку, Ваня же открыл термос и налил себе чай.

На их счастье, мимо никто не проехал за это время по дороге. Они сидели на рюкзаках рядом с бровкой и слушали звуки станции.

Вот раздался очередной гудок, и нарастающий гул тепловоза заставил ребят подорваться с места. К изгибу железки с протаявшей насыпью малым ходом тянулся товарняк, вёзший зелёного цвета "коробки". В правом стекле тепловоза Леший разглядел знакомое усатое лицо: машинист улыбался. Слева стоял молодой поммаш, также разглядывая двух рюкзачных людей, стоящих у путей.

Грузовой поезд шёл со скоростью меньше, чем у пешехода, и, когда локомотив скрылся за изгибом, Леший вскочил на проезжавшую мимо подножку, быстро взбираясь наверх и освобождая место для Вани.

"Одна-другая-третья-в межвагон-вверх, – отбивался алгоритм в голове Лешего, – а тогучинец-то прыткий, уже догоняет…"

Забравшись на стенку вагона, Леший быстро перевалил её, спустившись по внутренним скобам. Он сбросил рюкзак, подхватил бэг Вани, который не рискнул перелазить с рюкзаком за плечами.

Они вдвоём оказались в гулком и тряском пространстве вагона. Промелькнули провода ЛЭП над головой, и поезд стал набирать ход.

Леший тихонько взобрался по скобкам и озирал окрестности.

"Вот, здесь уже проталины виднеются, – думал Леший, держа белыми строительными перчатками ледяной борт вагона, – Только вот пропархивающие снежинки не внушают оптимизма. Хотя наст появится, да и по льду можно будет без лишней опаски ходить. Во всём свои плюсы…"

Ваня также торчал на борту вагона, но с другой его стороны. Перед "Черёмушками" Леший жестом показал Ване сныкаться в вагон и сесть тихо, а после спрыгнул сам.