Есть только дорога…

Сейчас они делились своими стихотворными творениями.

Лосик писала странные стихи про любовь, которая в её понимании была связана с болью и боем, в котором нужно обязательно одержать победу. Ну и конечно рифма "любовь-кровь" была на месте. Потом был стих про пары, которые прощались на улицах и писали друг другу номера на ладонях с обещанием позвонить, но что-то пошло не так, и номера телефонные стёрлись с их ладоней. Леший же отправил своё стихотворение про Шаманов. Почти песню. Собственно, заготовкой к песне оно и было. А в ответ от Лосика пришло: "Надеюсь, когда-нибудь это станет песней. Я буду в первых рядах твоих фанатов"

Леший закрыл диалоговое окно "Аськи" и сделал "дисконнект", чтоб не разорять родителей "диалапным интернетом"148, в котором плата осуществляется за время.

В начале октября Леший был свидетелем очередного шага цивилизации в его любимых местах. В "Оленьи Ручьи" привезли губернатора области. Он что-то наговорил местным бонзам, и те приказали проложить асфальт по посёлку Бажуково. Буквально неделя прошла, как Леший не был в "Оленьих", и вот он топал по новенькому асфальту, про себя тихонько матерясь, да радуясь, что тропы не заасфальтировали.149

"Скоро закончится сезон, – думал Леший, – надо оцивиливаться и устраиваться на работу. Кем и куда? Кому я нужен без образования и армии? Может вообще поехать зимовать в тёплые края?"

С наступлением тёмного времени года вольному человеку всегда нужен тёплый уголок, откуда не погонят, и где он будет нужен. Здесь, на Урале, Леший мог рассчитывать на безвозмездный приют только у Этл, но совесть бы его загрызала. Слишком многим он ей был обязан, а она терпела его, как терпят выходки любимого домашнего питомца. По "сновидениям" он узнал, что Манул перевёлся на "заочку", подался на заработки промальпом в Пермь и обитает пока у Полинки. Лосик учится, а Света живёт в Питере. Оля, недавно присоединившаяся к "рабочей группе", тоже в поисках работы, но у себя в Миассе. В общем, у Лешего наступило то самое время, когда "тепла и любви хочется больше, чем песен"150.

За сентябрь и октябрь Леший накопил достаточно денег, а, чтобы они не тратились по городским пустякам, отложил их дома у родителей. В городе долю заработка Лешему давала игра в переходах и трамваях, но деньги, легко появляющиеся, тратятся так же легко: пища, транспорт, сигареты…

Вечером Леший уже традиционно, положил под подушку подаренный Лосиком дорожный "ловец снов", выключил свет и закрыл глаза.

Сон был странный. Снилось безумное чаепитие в мансарде, выкрашенной в белый цвет. За окнами было "туманное молоко". За столом рядом с Лешим колдовали с чаем Волк и Манул. Кроме Манула и Волка, в уголке сидела Этл, как и в жизни, держа в руках ручку и блокнот, делая зарисовки. Леший про себя удивился наличию здесь Этл.

Волк разливал чай по кружкам и рассказывал, как он был на войне. О какой войне шла речь, Волк так и не сказал, но внутренним взором своим видел единственного человека, в ком слова Волка отдаются и резонируют: Манула. Манул никогда не говорил о своём отношении к армии и войне. "Надо будет спросить", – подумал Леший. На него подняли глаза Волк и Манул.

– Повезло, что всё так сложилось, и ты с нами. А, что касается войны… Не знаешь – не знай, – сказал Волк и сделал "жест разрыва связи"151.

Леший раскрыл глаза. За окном ветер колыхал ветви тополей, тени отбрасывались на шторы.

"Надо бы попробовать вернуться в тот сон. Посмотреть что и как. И причём там Этл?" – подумал он и перевалился на другой бок.

– Этл просто "телезритель", как и ты в том сне, – сказал Волк, – к Этл я присматриваюсь, но, думаю, ей лучше считать, что мы ей снимся. Она черпает вдохновение в разных мирах и местах, в том числе и в пространствах нашей "рабочей группы".

Леший и Волк стояли на сырой спутанной траве. Место Лешему было незнакомо, но что-то родное в нём было. Может, тоже Северка или Исеть? Или что-то похожее, типа Аракуля или Чашковки?

– Мы недалеко от Аяти152. Ты же знаешь где это. Вот будет повод сюда съездить. Можно на товарняках. Устроите сбор с ребятами на "Ночь всех святых". А потом видно будет, что тебе делать дальше. Ты, вижу, сомневаешься.

– Хмм. Спасибо конечно. Но неужели ты определяешь, чем мне заниматься?

– Определяешь в любом случае ты сам. Просто ты сейчас влип в паутину неосознанности. Это интересное состояние, но если в него впадать, как "в аттракцион". Постоянно жить – не. И вот я тебе помогаю в такие моменты "затыков".

– А кажется, что ты меняешь реальность.

– Конечно меняю. Реальность своего сна и немного – вашу.

– А какой тебе в этом прок?

– Ну, так просто и не скажешь. Возможно, вы поддерживаете моё существование.

– Почему ты не показываешься нам в жизни?

– А ты, Волосатый, считаешь, что сны – не часть жизни? Тогда почему треть жизни люди спят?

– Не могу просто так сказать. А вы про войну разговаривали. Почему?

– Это манулья тема. Он, как сказал герой одного фильма, "всегда на своей войне"153.

– Он воевал где-то?

– Нет, просто служил на Кавказе, недалеко от Чечни. Ему впечатлений хватило.

– Манул не похож на "служилого". Те обычно очень примечательно выглядят.

– Не обязательно кичиться своей службой в армии. Сам же понимаешь.

Волк и Леший замолчали. Стал накрапывать мелкий дождик. Леший почувствовал уколы холода у себя на лбу и щеках.

– А что за "ночь всех святых"? "Хэллоуин" ты имеешь в виду?

– Ну, кельты этот день называют "Сауинь", "самайн" или "самхейн". Мне нравится задумка нынешних просветленцев с восьмиточечным колесом года. Просто на Урале это очень чёткая граница. Разделяет бесснежную половину года и снежную.

– И у Лосика скорее всего выходные будут!

– Ну, вы можете ещё народу понабрать. Этл пригласи. Пусть она тоже кого-нибудь пригласит. Если не откажутся из-за погоды.

– А будет непогода? С трейнхопом мне везло, что же теперь?

– Ну, не обещаю вам погоду. А удачные стечения обстоятельств и правильные условия вы вполне способны производить сами. Просыпайся…

Леший раскрыл глаза. За окном накрапывал дождь. Родители уже ушли на работу, оставив Лешему завтрак на плите и записку с пожеланием скушать и помыть посуду.

"Насколько мои родители всё же обо мне заботятся. Не потому ли, приезжая домой, так хочется быть примерным сыном? Хотя долго жить в одной локации с ними я бы не выдержал теперь. А чем я отличаюсь от себя в детстве? Ну, вот принципиально? Научился самостоятельно ездить по стране. Денег мал-мал забаратываю. Себя, правда, ещё не полностью содержу. Увы…", – говорил Леший сам с собой в голове.

Позавтракав, Леший наполнил термос свежим кипятком, собрал рюкзак и отправился в путь.

На сей раз он ездил домой ради "сезонной смены одежды", и потому надел на себя "Гром" – куртку, выручавшую его не раз во время зимних странствий прошлой зимой.

"Пожалуй, жителя Ёбурга можно распознать по "Грому". Чёткий признак ёбуржского нефора", – думал Леший, топая по сырой грунтовке в сторону трассы под мелкой моросью, да обходя особо грязные места.

На трассе Леший, сообразно своему ритуалу, кинул монетку.

"А тут с прошлого раза ещё мои лежат", – ухмыльнулся он и поднял руку. В пасмурный понедельник машин на трассе было немного, да и те ехали мимо с "мордой тяпкой".

Леший смотрел на трассу и на осенних ворон, которые клевали что-то на обочине.

Спустя пятнадцать минут такой медитации Лешему остановилась "лада-калина" с "ноль-вторым" номером. В машине сидел дедок-башкир, да играла башкирская эстрада.

– Я в Первоуральск еду. А тебе-то куда?

– Мне в Екатеринбург вообще-то

– Ну, я у поста тебя оставлю тогда.

– Идёт…

…За окнами промелькивали уже почти опавшие берёзы, золотистые лиственницы да зелёные сосны. Всё это на светло-коричневой с зелёными пятнами траве и венчается серой мглой сверху.

У Дружининского поста трафик был пооживлённей, на стороне Лешего мент как раз затормозил какой-то КАМАЗ, а на другой – такой же мент ходил и лениво крутил жезл на верёвочке.

Леший прошёл за последнюю из машин и поднял руку…

И практически сразу же остановился маленький грузовичок с правым рулём.

– Здравствуйте, в сторону Екатеринбурга не подбросите?

– Садись, бродяга.

За рулём сидел дядька лет сорока. В волосах его уже была заметная проседь. Обычно Леший не особо разглядывал драйверов во время поездки, но тут он был удивлён, играющей в машине музыкой. А играл какой-то ранний альбом группы "Ноль", о чём Леший узнал, глядя на экранчик магнитолы. Причём не одиозная "человек и кошка", а что-то другое. С текстами про жопы.

"Бля, вроде серьёзный взрослый дядька. Ну чтож, приятно встретить "вечно молодого", – думал Леший, пока машина летела в сторону города.

Водитель провёз Лешего довольно далеко в город, и высадил на улице Восточной. Отсюда Леший хотел заехать к "философам", чтобы забрать гитару, но что-то в его голове перещёлкнуло, и он направился на платформу "Первомайскую", попутно набирая на память номер Этл.

– Да, я слушаю, – традиционно ответила Этл серьёзным голосом, кто бы её ни беспокоил.

– Привет, это Леший. Сегодня у тебя можно вписаться?

– Да, конечно, приезжай. Есть что тебе рассказать.

Поднявшись на платформу, Леший обнаружил с радостью, что до нужной электрички пять минут.

"Как раз можно успеть выкурить сигарету. Теперь и Этл попала в дебри мистики. Хотя Этл сама в своё время рассказывала много всякого интересного. Человек, носящий в голове собственные миры, вполне может оказаться гостем и моего мира. Кто ж его знает? Я прямо уже догадываюсь, что она хочет мне рассказать".

Подъехала электричка, и Леший, забравшись в вагон и сев на местечко у окна, воткнул в уши плеер. Голос Иллет пропел пророчеством в наушниках:

"Говорят, что намедни предвидится сфер сопряженье,

На здоровье! Пускай сопрягаются! Только б не завтра!"154

Леший выскочил из электрички в Кольцово и потопал знакомым маршрутом через ларёк к знакомой пятиэтажке.

– Пачку "Балканской звезды", два "Мельника светлого" и печенек! – скомандовал Леший в ларьке.

– Леший, ты явно ко мне собираешься, – окликнул его голос Этл из-за спины, когда продавщица послушно выставила означенное на кассу, – пошли гулять!

– А в честь чего в такую мерзкую погоду? – Леший обнял Этл

– На улице ждёт "в честь чего".

Они вышли на улицу, где за углом ларька стояла девушка в "тяжеляках" и чёрном драповом пальто. Чуть поодаль забивал трубку здоровенный детинушка с длинными русыми волосами в берцах и косухе.

– Это мои сибиряки: Юки и Малыш, – при последнем слове руку поднял детинушка, а Этл продолжила, – Они из Новосибирска

– Ну, тоже скажешь, – огрызнулась Юки, – Я из Кузни. Новокузнецк, по-вашему.

– Ну живёшь-то в Сибе?

– Уела, Этуру-сама155, – потупилась Юки.

– А это блудный Леший. Я его в лесу подобрала. Он стопщик, так что вам будет, о чём поговорить пожизнёвом.

– Куда ты ведёшь нас, о, великомудрая Этл? – спросил Леший.

– На кудыкину гору естественно. Сначала посмотрим, как взлетают самолётики, а потом на одну кавайную заброшку.

– При слове "кавайная заброшка" я содрогнулся, – сказал Малыш, попыхивая трубкой на ходу и улыбаясь беззубым ртом.

– Тебе кто зуб выщелкнул? – спросил Леший у двухметрового Малыша.

– Да гопники на Первомайке156. Там есть такое место, разъезд "Иня". Так там совсем не "Ня". Правда, одного гопника я там всё же сунул башкой в мусорку. Ибо нечего к моим неко-ушкам доёбываться. И пусть радуется, что я тентакли не выпускаю, – гордо проговорил Малыш.

– Да-да, так всё и было. Только гопников было всего два. Я свидетель, – Юки решила испортить героическую историю своего друга.

– Ты же тогда от Ниорки ехала, и я тебя встречал с электрички?

– Не, я с Никиткой на "Факел" ходила…

Понёсся разговор с названиями каких-то незнакомых мест и имён, не сильно касающийся Лешего…

…За разговорами они уже шагали по мокрой обочине узенькой асфальтовой дороги, по которой раз в минуту пролетала мимо какая-нибудь машинка. В один момент над головой что-то зашумело, и из-за деревьев показалось огромное белое туловище взлетающего самолёта.

– Вот, это "взлётка". Сейчас тут пусто. Видите знаки стоят "остановка запрещена"? Это потому что ночью здесь сотни быдл на машинах стоят и на самолётики пырятся, – декламировала Этл с манерой заправского экскурсовода, перекрикивая шум взлетающего самолёта.

– Суге… – проговорила Юки.

– Ну ты, Юки-тян, не ругайся при невинных жертвах, – косясь на Лешего, проговорил Малыш.

– Это ктойто жертва? – отозвался Леший, принявший "правила игры",

– Да вон бежит! – дурачился Малыш.

– "…но она же красивая!", – помянул Леший анекдот.

– "Ладно-ладно, уболтали. Но потом сжечь!"157, – продолжил Малыш.

Под такие дурачества, пыхая трубкой, шагали они по дороге, а затем и по просёлку через поле. Туда, где показалась бетонная платформа.

– Обратно отсюда уедем собачным путём, – прокомандовала Этл, переходя пути по шаткой щебёнке.

– "А я ебу соба-а-ак! Всегда готов…158" – пропел Малыш, а Юки его одёрнула:

– Фу, с кем я связалась! Курит идёт, матерится, всех съесть грозится, тентаклями размахивает, да ещё и песни похабные поёт…

После перехода путей, пошагали вдоль пашни.

"Сюрреализм какой-то, – думал Леший, глядя немного со стороны, – Топают четыре нефора по полю. Как начало анекдота. Или страшной истории". Но вслух ничего не сказал.

По пашне бродили припозднившиеся галки, да вороны. Между тем, дорога завернула в небольшую сосновую рощу, и пропала из-под ног. Теперь Этл шагала впереди, а Леший замыкал "колонну". Показались развалины.

– Видел значок "Радиация" у меня дома? Вот, я его отсюда и спиздила.

– Ты так спокойно про радиацию говоришь, не боишься? – спросил Леший

– Тут-то очистные бывшие. Тут уже давно ничего не светится, если даже и светилось. Может, кто для прикола повесил. У меня приезжал Тэм с дозиметром. Я водила его сюда, но "пищалка" его пищала не более, чем обычно.

– Ну мало ли… – Леший поёжился, а Юки и Малыш кинулись лазить по замшелым остаткам стен.

Этл открыла пиво, достала из сумки блокнот и начала опять что-то зарисовывать. Леший глядел через плечо с завистью.

"Завидую людям, которые умеют рисовать. Этл рисует что-то для своих комиксов, видимо. Но в качестве "натуры" использует друзей"

Действительно, под карандашом Этл возникали контуры стен развалин. Основное внимание она уделяла прорисовке поз и мимики. Три-четыре быстрых линии, будто случайных, а потом остальное дорисовывала сверху. Лица, казалось, были тоже в стиле "аниме", но при этом каждое сохраняло индивидуальные особенности прообразов: характерная горбинка на носу Малыша и курносость Юки. Даже родинка и посадка глаз была передана с чёткостью.

Пока Этл рисовала, гости из Новосиба дурачились, фоткали всякие мелкие детальки и текстуры на "мыльницу".

– Ты мне что-то рассказать хотела? – спросил Леший.

– Это про сны. Ты рассказывал свои интересные сны, я тебе – свои расскажу. Мне давеча снилось, что я рисовала бой двух шаманов, а после боя с ними сидела в "респауне", а там ты появился. Они ещё тебе что-то сказанули, дёрнули руками вот так, – Этл показала жест, используемый Волком для "разрыва связи", – и ты будто растаял и исчез. И вот что странно, я не могу лиц вспомнить у тех двух шаманов. Только тебя отразила. Попробовала зарисовать, вот, накидала.

С этими словами Этл развернула альбом, и Леший увидел – стол с чаем, Волка с Манулом и себя. Однако, у Волка с Манулом была пустота на месте лиц.

– Тут только ты узнаваемый, выглядишь, правда, совсем как в год нашего знакомства. А парней – хоть убей, не вспомню…

– Я во сне обычно так и выгляжу. Ты не поверишь, но мне тоже это снилось. И людей я этих знаю. Волк и Манул. С одним из них, при желании, даже познакомить могу.

– А нужна ли я им? Хотя нет, познакомь.

– Ну, если они тебе снятся, значит уже нужна, – утешил боевую подругу Леший.

Обратно возвращались ближе к вечеру. Небо становилось чуть темней, на взлетающих над головой самолётах загорелись огоньки. На платформе кроме ребят и не было никого.

– Тут иногда поезд вообще не останавливается, насколько я помню. Нас увидит – остановится. Я не первый раз отсюда уезжаю.

Как раз при этих словах раздался далёкий гудок, и из-за поворота показались огни электрички. Далеко по прямой ехала электричка до ребят на остановке, потом жёлто-зелёное чудище остановилось, с шипением разверзло двери и впустила в своё чрево Лешего, Этл и новосибирских гостей.

Леший по старой привычке "палил контру", стоя в дверях межвагонья. Но до Кольцово за одну остановку никого не узрел.

На платформе в Кольцово уже моросил мелкий дождь. А возле конечной маршрутки какой-то гопник к ним привязался.

– Эй, уважаемые, а вы кто? Панки или готы? – без тени злобы спрашивало это существо в кепке-восьмиклинке, – А что вы слушаете? Какую музыку? А как зовут девушку?

Иногда тупой игнор действует лучше, чем всякие ответы. Подействовал и в этот раз. Гопничек не стал уходить далеко от конечной, видимо, ждал свою маршрутку, а ребята проследовали восвояси.

По пути зарулили ещё в магазин за пачкой "пиликов" – так Этл называла пельмени.

А дома у Этл всё было, как всегда. Накурено, хоть топор вешай. Тепло и уютно, при всём хаосе вещей и предметов. Этл запустила компьютер, включила музыку – какой-то японский рок с женским вокалом – и уткнулась в электронный планшет для рисования.

Юки поставила вариться пельмени, а Малыш – разлил пиво.

На кухне потёк разговор.

– Так вот, мы к Красноярску подъезжаем, – вещала Юки, – и чувак такой, типа, ты не хочешь искупаться? Я же думаю, внатуре жарко было весь день, чего бы и нет. Сейчас понимаю, что сам себе бака, тогда сильно рисковала. Но согласилась. Заехали мы на какое-то озеро, там благо комаров не было. Я ему говорю, мол, купаться буду, только если он отвернётся, потому что купальника нет. Он такой, типа, идёт, я разделась за машиной, залезла в воду, искупалась, вылезла, сижу, закутавшись в полотенце у машины. Он, мол, чего не садишься? А я думаю, как объяснить, чтоб он ко мне не начал приставать, говорю, мол, я вам там сиденье испачкаю, если сяду. Ну, мужик понятливый оказался, ладно говорит, сохни. Только извини, говорит, но я не могу сдержаться и подрочу посижу в машине. Я тихонько охуела, а он внатуре дверь закрыл изнутри, что-то там делает, а мне в сумерках не видно. Я стою голая, как есть, в одних только сандалях, да с сигаретой в руке. Ну, в итоге, он там подрочил, а потом ещё спасибо мне сказал, извинился, довёз в Красе прямо до адреса, да ещё и денег дал. А я тогда у Нави вписывалась, представляешь, он же меня через весь город к нему ещё провёз! Телефон пытался узнать, я не дала. Пришла к Наву, первым делом залезла под душ, захотелось кожу с себя содрать. Потому как мерзко стало, симатта159…

– Это меня не было. Я бы его съел там, – проговорил Малыш, – хотя у меня тоже прикольная история случилась однажды. Мы топали с панками с "Речника" ночью через Коммунальный мост. Там ещё у нас отличенец нашёлся, захотел по метромосту прогуляться, потом его с ментами оттуда снимали, ну да ладно, это не та история! Дальше! Идём мы, короче, а трубки у меня тогда не было ещё, курить всем охота. А шли мы к Тошику на Затулинку тогда. Ну Жук берёт и стопит машину прямо на мосту. Там водила такой, мол, вам куда. Жук ему, да не ехать нам надо, а сигой угоститься!160 Что уж про Затулинку говорить.

– Я про эту Затулинку и Тошика неоднократно уже слышал от сибиряков, – вставил Леший своё слово, – расскажите подробней что за место.

– Леший, тебе там не понравится. Панковский притон в гоп-районе. Это Тошик однажды проехался на электричках, потом стопом, и превратил свою квартиру в стопное логово. Они там потом от гопоты отбивались несколько раз, так что теперь там дверь наглухо забаррикадирована, а вход и выход только через окно161.

– А так чем в миру занимаетесь?

– Юки – в фотосалоне работает, наверное ещё… Я – дисками торгую на "Маркса"162.

– Работаю. Не думаю, что меня уволят, пока я катаюсь, я ж там сменщика посадила, – ответила Юки.

– Рядом с "Хотдожной"? – спросил Малыша Леший.

– Недалеко, ага. А ты в Сибе бывал, получается?

– Да, было дело. Вписывался на "Золотой Ниве"

– А у нас там знакомая живёт, – сказала Юки.

За такими разговорами Леший провёл остаток вечера, а потом переместился на безразмерный диван Этл, зная, что его сон никто не побеспокоит. Малыш с Юки дрыхли на кухне, а Этл, по своей традиции, включила тихо музыку и терроризировала графический планшет.

На сей раз Леший спал совсем без снов.

Первое время после грибного трипа ему перестали сниться сны. Потом, понемногу, начали сниться разные приятные сюжеты, и "сонфильмы". И лишь недавно снова "ребята из снов" и Волк. А вот сегодня – никого и ничего. Просто туманное тёмное небытие, поглотившее Лешего.

Он проснулся, когда Этл завалилась рядом, со словами: "Леший двигайся-двигайся…" Автоматически глянул на экранчик сотового. "Половина девятого утра. Пора вставать…" Встал, потянулся, достал из кармана рюкзака отложенные "сиги на завтра"163, да и поплёлся на кухню.

– …А потом я ему такой говорю, мол, чувак, всё решают дайсы. И он такой озадаченный ушёл. А на следующий день смотрю, прошёл мимо к себе в каморку, да и сидел там весь день, не отсвечивая. О, Леший проснулся! – Малыш прервал какую-то свою байку

– Охайё, Леший-кун164.

– Воистину охайё. Вы тоже ночь не спали?

– Спали. Мы ж сибиряки. Проснулись раньше. Чайник горячий, в холодильнике фасолевый суп есть, дес, – ответила Юки.

– Как ты интересно говоришь, дес, – передразнил Леший.

– Скажи "Грёбанные быдлоанимешники понаехали тут!", – встрял Малыш.

– Не скажу. На природу хотите ещё съездить?

– У нас тёплых вещей толком нету. А какие есть предложения?

– Да у меня тут товарищи на Аять собираются, – без конкретики сказал Леший, потому как сам ещё не знал, что и как.

– Мы с Этуру-сама поговорим, если она поедет, то и мы.

– Хорошо ты, сестрёнка, за меня решила! – сказал Малыш. "Сестрёнка, значит?", – подумал Леший, а вслух произнёс

– Чёт вы не похожи…

– Да это по нашей панкобарбаре, не вникай.

– Ну, я вам идею выдал. Так сказать, камень в удочку… или камень в огород забросил… или не, удочку закинул. Во! – смеясь, сказал Леший, – туплю ещё с утра.

Теперь надо умыться под струёй воды в ванной, собрать рюкзак, ехать за гитарой к "философам" и стритовать.

Леший проделал первые действия, растолкал спящую Этл, которая на автомате ответила своё "покедова" и покинул её дом.

Для быстрейшего попадания к "философам" Леший решил поехать на городском автобусе, тем более на остановке как раз разворачивался бело-синий "Икарус-гармошка".

Леший забрался на его переднее сиденье, протянул кондукторше денег, воткнул в уши плеер и уставился в окна, на очередное пасмурное утро.

"Интересно, кому-нибудь в этот день будет интересно меня послушать? И когда же состоится сбор на Аяти? По логике вещей, и календарю, он должен быть в пятницу. Но ведь у Лосика учёба? Как она сможет?" – думал Леший, а в ушах ему пела какие-то странные песни группа "Слот", свежеутащенная на плеер от Этл.

"Вот и моя остановка. Пройти через парк, потом через дворы. Позвонить "философам". Взять гитару и на "стрит". Как-то так. А с Аятью, думаю, решим. Ещё ведь три дня, – крутились мысли у Лешего, пока он шуршал берцами по палой тополиной листве в "парке Морозова", – А на "Кельте" народа ещё нет".

Действительно, окрестности газона, оформленного в виде круга, крестообразно пересекаемого тропинками, пустовали.

Леший набирал номер "философов".

– Рита привет, ты или мама дома?

– Я дома. Вчера Йети уехал на юга.

– Замечательно. Наверное. Я зайду?

– Огась.

Леший позвонил в домофон и поднялся по лестнице к заветной "философской" двери.

– Леешиий! – кинулась на него Рита с объятиями, – а ты знаешь, что у нас есть?

– Удиви меня, – ответил Леший.

– Ключ! От крыши!

– Круто же. Слазили?

– Тебя ждём. Можно сегодня вечером слазить. Вчера хотела ещё, но погода была козёл, да и ты не приехал.

Леший разулся, прошёл в комнату, где за шторкой дожидалась его гитара, да и побрёл обратно к выходу.

– Даже чаю не попьёшь?