Сборник стихотворений. К шардоне

В нем здравый смысл ликовал.

В бою стальной и страшной гидрой

Пред злым врагом он представал.

Особой страсти не имея

К злу расточительства, к войне,

Следил за домом он, не смея

Утратить доблести в себе.

На каждом Круге слушал тихо

Орущих, дерзких казаков.

И как-то твердо, очень лихо

Он подмечал без лишних слов

Удобства, выгоды похода,

Возможность битву проиграть.

Его же слушал воевода —

Умел Иван людей читать.

30.

А Стенька Разин – брат Ивана

Имел в семье горячий нрав.

Он был упорнее барана —

С огня и воли редкий сплав!

Гордыня в нем была безмерной!

И смелость дикая жила

В душе добрейшей, но мятежной.

Он был порочен, но без зла.

И в сердце вольность громко пела!

О славе доброй он мечтал.

Имея силу, ловкость тела —

Их часто в драках применял.

В нем необузданность дышала

Свирепым пламенем… С ним жил.

Никто не мог понять Степана —

Он странным был, но все ж своим.

Таким он парнем уродился —

Был вечно пьяным, молодым.

С ним дух приволья породнился…

И от покоя вился дым…

31.

В походе первом отличился

Степан безумием своим.

С врагом нещадно, ловко бился —

Клинком сражался он кривым.

В горячке боя разум меркнул —

В глазах его таилась смерть.

Кто видел их, то тут же слепнул —

От страха все теряли твердь…

Ведь ноги в ужасе дрожали —

Так колос мерзнет на ветру.

В бою венок из яркой стали —

Таков Степан был по нутру.

Его вояки уважали

За доблесть, честь и прямоту,

За твердый дух и те печали,

Что в сердце нёс. Его ребру

Богатство, власть – всё было чуждо!

Он был ведом своей судьбой.

Клинок и воля – вот что нужно

Натуре дерзкой и хмельной.

32.

А после схваток и сражений

Любил герой мой отдыхать —

По Дону, вверх, без опасений

Ходил Степан, а с ним и рать.

Там люди вольные плясали

И девы красные цвели.

И дни и ночи все мечтали,

И пели песни для души!

Там хмель был в воздухе разлитый,

И солнце пламенем не жгло!

И Дон прекрасный и великий

Сверкал пустыням всем назло.

Любил Степан сидеть на бреге

И думы в звездочках ловить!

Тонул он в этой липкой неге.

Желал по свету походить.

Томился он в Дону любимом.

Желал всю Русь он обозреть!

С настроем дерзким и ретивым

Решил недолго разуметь.

33.

В боях довольно закаленный,

С богатством силы и мечтой,

Умом прекрасным одаренный

Степан отправился домой.

Там встретив батьку – атамана,

Степан поведал некий сказ,

О том, как с батей жаждал храма

Благословенья в светлый спас!

О том, как предок жаждал свечку

Поставить в храме за грехи,

Но сделал он одну осечку —

Ушел он раньше от земли.

А потому завет отцовский

Желал скорей осуществить.

То был обман довольно плоский —

Степан главу смог убедить!

Знал войсковой, что Стенька брешет,

Но казаку мешать не стал.

Пускай тот интерес утешит,

Не зря же так красиво врал!

34.

Степан от воли задыхался!

Он был свободен, одинок.

Он, как младенец, улыбался

И счастья выразить не мог!

Душа искрилась добрым светом

И словно молот бил в груди.

Не тяготился он обетом,

Произнесенным до зари!

Вокруг простор Российский хлынул!

Степан в нем с радостью утоп.

Он Дон родной свой уж покинул

И конь борзой его несет!

Несет по злату милой степи

В даль, в Соловецкий монастырь,

Несет вдоль рек, где чистит сети

Старик – рыбак. Везде лишь ширь…

А по обочине дороги

Все в ряд красавицы стоят —

Березки – в прошлом недотроги,

Давно бродягам греют взгляд.

35.

Путь долгий был, не краткосрочный

От верха Дона до Москвы!

Шагал Степан в пути не точный,

Но точный в ужасах молвы.

Он слушал люд российский, светлый…

И слухам разным он внимал.

Царь Русский был «злодей отпетый» —

Так наш мужик его прозвал.

Несправедливость бушевала

Штормами мощными везде.

И власть друг друга подкупала,

Народ сгибался в нищете…

Стрельцы, бояре развлекались…

Для них крестьянин – жалкий скот!

В несчастьях люда умывались,

Всем затыкали пулей рот.

Невольно жил Мужик Российский,

Кровавый пот с себя сметал…

И в голове Степана мысли

Сливались в дьявольский оскал…

36.

Ему особенно презренным

Казался лишь Московский град!

Разврата, власти был он пленным

Там из жестокости цвел сад.

Там кривда правду побеждала.

Вокруг царил сплошной обман,

Но Русь, однако, процветала,

Забыв про Смуту, тяжесть ран…

Для люда русского, простого

Налоги жгучие велись.

Народ – медведь… Рычит не скоро,

Но как поднимется! Держись!

Вершина лестницы сословий —

Боярский, думный, тертый класс

Душил крестьян без предисловий,

Вбирая жатву про запас…

Дон славен был своим раздольем —

Невольных он всегда спасал,

И там за праздничным застольем

Невольным волю воздавал.

37.

Ах, мой читатель непреклонный!

Многострадален наш народ…

По нам не раз ступали войны —

Три мировых5! И разный сброд

Пытался Русь обезобразить,

Развоплотить её сердца,

Но полно им! Такое сладить

Им не позволит длань Творца.

Россия – Родина бореев!

Сурова жизнь тут… Это факт.

Всегда здесь хватит лиходеев,

Что всё вновь сделают не так!

Ошибки правящей элиты

Естественны для многих стран.

Цари всего лишь – сателлиты

В руках народа… И таран

Любого бунта и пожара —

Цепь следствий ломанных полен,

Плодов упрямости Икара6

И резких тяглых перемен.

38.

Тем временем, Степан, друг милый,

Уже скакал домой, на Дон.

Вокруг простор необозримый

Лишь издавал невольный стон.

Вернувшись в Родину Донскую,

Своих привычек не менял.

Ходил он в землю верховую —

Там с грустью светлой отдыхал.

Глаголил Дону о крестьянах,

О люде жалком, но родном,

О всех сатрапах и боярах.

И взор пылал его огнем.

Душа болела, разорялась

За люд обиженный, немой.

И грусть сиухой подкреплялась…

Степан ходил весь сам не свой.

Он рад был пить, не просыхая.

Идея дерзкая цвела

В душе его, и он, зевая,

Шагал по Дону в никуда.

39.

Но боль на солнце испарилась

И унеслась ветрами вдаль,

В душе надежда зародилась,

Ведь «сверху» стала брякать сталь.

Народ, как зверь – ощетинился,

И бунты грянули в тиши!

Мятеж не долго, правда, длился,

Но все ж урок преподнесли

Боярам, праздным супостатам,

Дворянам властным и царю.

Люд взволновал всю власть булатом —

Его за это не виню.

Вновь голь невинная бежала

На Дон просторный и шальной…

Цвело тут новое начало

Для чаши бунта роковой.

Степан вещал вновь Дону слухи,

Что он черпал еще в Москве.

За чарой греющей сиухи

Казак внимал его молве.

40.

Как вихрь звездный время длилось —

Бежало бурною волной!

Черт знает, что в стране творилось…

Бог знает, что всему виной.

Царь Михаил ушёл на небо,

За грань миров, за грань живых.

Он долг свой выполнил смиренно —

Сберёг он Русь в боях былых.

Он польский взор отвадил с трона

Могучей каменной Москвы…

И канул в воды Ахерона7,

С покоем вкрадчивым луны.

Гениальный царь страны Великой!

Его судить я не могу.

Был ярким солнечным он бликом

И разгонял в округе тьму.

Ему покой достался с боем…

Полякам, Туркам, Казакам —

Не удалось сломить героя —

Теперь он служит небесам!

41.

На смену Кроткому8 владыке

Пришёл суровый Алексей.

Предпочитал он винам книги,

Здоровьем слыл богатырей!

Рос царь красивым, добродушным,

В законы Родины вникал,

Но был он вспыльчивым и душным,

Когда гневился и страдал.

Любил придворных он неволить

Работой нудной, не простой…

Нередко мог и позлословить

Над родовитой суетой.

Он верил в бога и молился

Часами в церкви иногда.

На каждый пост всегда постился

И избегал затей греха.

Народ при нем жил, как и прежде —

Повсюду веяло войной.

Народ питал еще надежды

На сытый день, закон, покой.

42.

Пожалуй, хватит, критик честный…

Пора немного отдохнуть.

Услышу отзыв ли прелестный

Иль ругань вредную, как ртуть?

Тебе решать, мой друг сердечный,

Судьбу мою, мои труды!

Сия строфа идет конечной

Для завершения главы.

Мне надо в общество скорее

Друзей моих, чудных харит9,

Что б все писалось веселее,

Чтоб цвел во мне сильней пиит!

В окне сейчас сияют звезды

И ночь пасхальная царит.

Весна пришла, ушли морозы.

Душа моя в тепле творит!

Христос воскрес! Огонь зажегся!

Пойду поем я куличи!

Пирог давно уже запёкся!

Не угощаю, извини.

Глава вторая

Степан Разин – портрет, созданный нейросетью «Кандинский 2.1»

1.

Как Буцефал, бежало время,

Копытца красились в рубин.

В его следах чернело бремя

Из перемен и терпких вин.

Но Русь меняться не желала,

В своем забвении жила!

Она всё также враждовала,

Молила кротко небеса

О днях спокойных, сытых, щедрых,

О мире долгом. Но когда

На этих землях разноцветных

Не щеголяла бы война?

Когда здесь было время дружбы,

Века обыденной глуши,

И звуки смеха, а не пушек,

Когда покой был на Руси?

Молчишь, читатель… Это верно.

Врагов у русских – целый фронт.

Зато в друзьях у нас примерно

Лишь только армия и флот.

2.

Прошло лет двадцать. Стенька Разин

Стал атаманом и вождем.

Его дух воли был заразен,

Как прокаженный под дождем!

Вторым владыкой стал в Черкасске

И властью был он наделен…

И он без трусости, опаски

Персидцев жег стальным огнем!

А меч его, как змей проклятый

Терзал и жалил чужаков!

Он враг у многих был заклятый!

Куда ж без них – злых чудаков.

И войска тыща удалая

Служила Стеньке от души,

Он был единым с этой стаей —

Любили батьку казаки!

Как атаман, он был суровый

И в то же время справедлив…

Везде во всём непокоренный —

Он был, как волн морских прилив!

3.

С морей великих теплым летом

С ватагой крепких казаков

Степан, овеянный успехом,

Явился в Русь, в родимый кров!

В боях персидских было тяжко,

Но кровь со сталью позади.

Он мог сказать всем без натяжки,

Что было худо на Руси…

Но мысли мрачные отбросив,

Степан велел устроить пир —

Бочонки с брагой войску бросив,

Пошел на Волгу лишь один.

С собой взял чару злой сиухи

И, сев на камень, вдруг запел.

Слеза текла, рождались слухи

О том, что Стенька постарел…

Он счастлив был, что вновь вернулся

К исконно русским берегам,

Но в горе люда захлебнулся —

Народ жил туго тут и там…

4.

– Скажи мне, Русь моя родная!

Как мне помочь тебе святой?!

Ведь нет тебе конца и края!

Душа болит за люд простой.

В твоих просторах слышу стоны.

Они, как вой морских сирен.

Ласкают смертью. Словно кроны

Народ мой сохнет. Власти плен…

Он, как оковы с кандалами,

И как змея всех травит – брань!

И дети с мокрыми очами

Грызут каменья, где наш царь?!

Ты дай мне силы богатырской!

В крови утопнет наша власть!

Орды мне верной, исполинской!

Тогда заткну сатрапам пасть!

Ты дай лишь сил, моя родная,

И дети будут сыты вновь!

Тропу пробью к вершинам рая,

Пусть через стоны, плач и кровь!!! —

5.

Степан сидел, волна плескалась.

Безмолвье лишь ему в ответ.

– Привет Степан, мне показалось,

Что с Волги слышен пьяный бред! —

Герой узнал сей голос теплый

И обернулся посмотреть.

Стоял в кустах дед Стырь недобрый,

В руках его сидела плеть.

Стырь был уже не молод, правда,

Владел он саблей, как Перун.

Клинок и конь – его услада.

Но был еще он и болтун.

Любил ругаться, как сапожник

И только он мог говорить,

Что Стенька Разин мол негодник!

Порой он мог и нагрубить.

Степан любил его, как деда.

Он Стыря крепко уважал.

Порой просил его совета.

Ему он грубость всю прощал.

6.

– Чего пришел, старик негожий?

Оставь в покое ты меня!

Мне голову мысля тревожит,

Беги-ка ты возьми коня!

Скачи куда желаешь, старче,

Но душу ты мою не трожь!

– Эх Стенька, Стенька, и не стыдно

Такого молодца, как я

Старым кликать, мне ж обидно!

Круг шумит, как рев коня —

Желают видеть атамана,

Вопросы все хотят решить,

Ведь без тебя нельзя, не надо —

В горячке могут порешить.

Домой пути все перекрыты

И нужен всем лишь твой совет…

Все праздником по горло сыты,

Иди и молви всем ответ!»

7.

Собрался круг на волжском бреге

Под звездным куполом немым.

Здесь каждый думал о побеге —

Скучали здесь все по родным.

Лишь были два пути открыты:

Один – чрез Астрахань – рекой,

Путь, опасностью облитый,

Второй – чрез Терки вел домой.

И там и там их ждали силы,

Что подчинялись лишь деньгам:

Стрельцы, бояре. «Их на вилы!» —

Шептались люди по домам…

Без пошлины Донцов не пустят,

Везде попробуют взять дань!

Свою возможность не упустят.

И в мыслях вилась только брань!

И каждый здесь казак угрюмый

Стал словно тактик и стратег,

Он был объят нелегкой думой —

Как построить свой ковчег?

8.

Пришел Степан немой и гордый

В обитель споров, шума, драк.

Металлом звякнул голос твердый…

И глас его прогнал весь страх.

Глаза его налились мощью,

В них искры пламени зажглись,

И взгляд его светился ночью,

Молва и шум оборвались…

Хоть было худо атаману,

Но слабость он не проявлял,

Служил он нужному обману

И им прекрасно управлял.

Но ложь была лишь милосердьем,

А не корыстью и игрой.

Степан был полон тем усердьем,

Что навевало всем покой.

Надежность, знания и сила —

Из этих навыков слит вождь!

Судьба Степана одарила —

Его ласкал из силы дождь.

9.

– Пойдем мы в Астрахань, родные!

Придется златом отплатить…

Российской власти мы чужие,

Но я там буду говорить.

Добро давать им всё не станем,

А лишь частицу от частиц…

Боярам всем даров надарим

И поутру уйдем с границ.

Теперь же ешьте, отдыхайте

Да набирайтесь чистых сил!

И про вино не забывайте,

Поход Персидский утомил.

Пусть грянет пир и льется хохот,

Да песни русские звучат,

Чтоб всем был слышен пляски топот!

Эх, жалко нет родных девчат… —

Сказав всю речь, Степан увидел,

Как засмеялись казаки,

И никого он не обидел —

Довольны были мужики.

10.

И грянул пир с ухваткой царской:

Вино и брага потекли

С манерой вольной, не гусарской,

Казачью песню завели.

Костры по звездному сверкнули

Услада в души полилась,

Угли затрескали, как пули —

Язычников явилась власть.

Степан завидел друга Фрола,

Негромким криком подозвал…

Допив вино, тот без укора

Спокойно Стеньку повстречал.

– Привет, дружище. Значит Волгой

Пойдем чрез Астрахань домой?

Дорога будет тяжкой, долгой,

Вдруг меч сверкнет над головой?

– Не будет крови, друг сердечный,

Есть человек – за ним должок…

Я не дурак, и не беспечный…

Я пуль не жду себе в висок.

11.

Пора бы грянуть отступленью!

Не правда ли, мой добрый друг?

Пора предаться объясненью,

Откуда взялся тот недуг

И в то же время исцеленье,

Что так пестрило в казаке —

В герое нашем, ведь презренье

Рождается в слепой тоске.

Как я говаривал недавно —

У Стеньки был любимый брат…

Носил он имя в честь Ивана —

Он был умен, как дипломат,

Но красноречие бессильно

Пред смертью явной и судьбой…

Князь Долгоруков, было видно,

Их ненавидел всей душой.

Казнил Ивана он сурово

За дело громкое – разбой.

Казнил он очень, очень много —

В Руси запахло вдруг грозой.

12.

Случилось это при походе

Руси на Польшу и Литву.

И в этом диком хороводе

Ступали братья на войну.

В боях кровавых побеждали

На благо светлое Руси

И кровь свою там проливали.

Уж не было родной степи.

Блуждало войско в чужеземье

И в нем кололо, жгло врагов!

От крови жуткое похмелье

Рождало звон стальных клинков.

Червивый хлеб вкушали братья —

Питались все так казаки.

И грязь хватала их в объятья,

И мерзли русские полки.

Так месяцами продолжалось —

И кровь и грязь и хлад и боль!

Над войском небо низвергалось,

На раны сыпалась всем соль.

13.

А вел войска князь Долгоруков,

Людей своих он не щадил,

И не делил он все те муки,

Что всем поход сей подарил.

Зато в сафьяновых сапожках

Любил он топать сгоряча,

На всех опасненьких дорожках

Шагал и не снимал меча.

Казачье войско удалое

Просило деньги за войну.

– Вы племя вольное, лихое…

Сперва сразитесь за страну! —

Так отвечал им гордый Юрий

И злато им не выдавал,

А это все сулило бури!

Мог грянуть бунта карнавал!

Но был он крепким воеводой,

И как и все он воровал…

И как Кутузов за зевотой,

Он войском лихо управлял.

14.

Роптали Донцы, атаманы…

Явился к ним суровый враг —

Сильней поляков – злые раны:

И глад и боль и едкий страх.

Они от войн уж изнывали,

Князь Юрий их совсем извел!

Почти как волки завывали —

Манил свободы их орел.

В душе уж буря закипала!

– Негоже вольным казакам

Терять той страсти и накала —

Пора на Дон, к родным домам.

Ведь там детишки без защиты,

И жены, матери не спят!

Там могут шествовать бандиты!

Быть может, Южные вредят!

Нет! Хватит с нас военных действий!

Пора бы князю все сказать!

– Кричали Донцы из-за бедствий.

– Плевать на славу, злато, рать!

15.

– Настал момент, пора признаться,

Что мы отходим от войны!

Настал момент нам, князь, расстаться!

Не будь сосудом сатаны.

Не мсти ты нам за вольный выбор —

Имеем право уходить.

Пусть наш поступок мертвой глыбой

Не рвет меж нами дружбы нить.

– Сказал все это брат Степана —

Сказал все князю он в лицо…

И лик великого тирана

Налился пламенным свинцом!

– Когда уйти я вам дозволю,

Тогда ступайте навсегда!

Пока что я вам не дал волю —

Ступайте в лагерь, господа!

А коль узнаю, что уйдете,

Без крови здесь не обойтись!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Общий войсковой совет у Казаков.

2

Древнерусское название Поляков.

3

Тюркский титул. В Османской империи так называли военачальников.

4

Государь – трактат Никколо Макиавелли о политике и природе власти.

5

Крымскую войну 1853—1856 гг. ещё называют Нулевой Мировой.

6

Ика́р – в древнегреческой мифологии сын Дедала и рабыни Навкраты.

7

Река в подземном царстве Аида.

8

– Михаил Федорович Романов был прозван в народе «Кроткий», то есть миролюбивый, так как во время его царствования на Русь пришел долгожданный мир.

9

Хари́ты – в древнегреческой мифологии три богини веселья и радости жизни, олицетворение изящества и привлекательности.