Рассказы и Подстрочники

Лена вышла замуж за какого-то богатого парня, с которым они через два года развелись, но она вышла замуж ещё раз. Я однажды видел её, проезжавшей мимо автовокзала за рулём дорогой иномарки. Я сразу узнал её по родимому пятну на лице и всё тем же рыжим волосам.

Тимур выучился на офицера и уехал куда-то на Кавказ. Там его след и был потерян. Я узнал о нём из случайного разговора его одноклассников, которые в школе часто тёрлись рядом с ним.

Свете повезло меньше всех- попав в сомнительную компанию, она стала курить и пить, из-за чего совсем скоро опустилась на дно. Близкие люди, как могли, пытались вытащить её из этой ямы, но не вышло: холодной зимой две тысячи семнадцатого она, уже изрядно навеселе, возвращалась домой поздно ночью. Подскользнувшись на льду, она упала и крепко приложилась головой об асфальт. Её окоченевший труп нашли только поздним утром.

Яна же спешно покинула эти места, как только доучилась в интернате. Дальнейшая её судьба мне неизвестна.

А я…А что я? Я был единственным из нашей компании, кому было не плевать. Единственный, кто выкроил время и приехал в эти места, что с детства так сильно изменились, чтобы отдать дань памяти умершей дружбе и увидеть старых друзей детства. Ну что ж, так и быть. Раз этой истории суждено было так закончиться… Пусть будет так. Быть может, мы еще встретимся с вами на перекрёстках жизни, старые друзья.

К морю

Прекрасная летняя ночь была нежна. За окном старого фургона марки "Фольксваген" бешено проносились лучи от фар редко пролетавших мимо автомобилей. В проигрывателе играл "Depeche Mode" , впереди еще долгая дорога по федеральной трассе, проходящая через сотни километров хвойных лесов, которые потом сменят поля и пашни, а еще позже- узкий горный серпантин среди седых горных гряд. А еще дальше- песчаные пляжи и море справа и богатый курортный город слева. Но это займет не два и не три дня пути. Сегодня "Эльвира" и Диармайд будут ночевать в лесу.

Сбавив ход на пустынной трассе, Диармайд сверился с картой на навигаторе.

–Ага! Мы совсем недалеко от стоянки туристов! Совсем скоро мы сможем отдохнуть, держись, Эл!– воодушевлённо сказал Ди и поддал газу. Старый фургон, изначально бывший лазурно-голубым, теперь был в кляксах разных цветов, которыми его испачкали во время какого-то праздника много лет назад. Несмотря на свой почтенный возраст, этот классический минивэн, который когда-то был символом хиппи-эпохи, Диармайд с любовью называл "Эльвира" – в честь своей первой серьёзной любви, которая была художницей и утонула в море много лет назад. Сам фургон был в очень хорошем состоянии для своих лет- Ди заботился о нем, как будто это был его ребёнок. Регулярно ремонтировал, латал дыры, проверял на неисправности, ведь с некоторых пор этот фургон был его единственным домом, потому что его настоящий дом , в котором он родился и жил до совершеннолетия, после трагической гибели родителей в автокатастрофе, тут же забрала себе семья его дяди- адвоката, который каким-то образом подделал документы и оформил всё так, что дом после гибели родителей переходил бы к нему, а не к единственному сыну. Ди не стал судиться или вмешиваться- только плюнул дяде в лицо, пожелал его семье того же исхода, что был с его родными, забрал свои немногочисленные пожитки и шкатулку с драгоценностями , которую родители прятали на чёрный день, и купил на них этот самый фургон.

Купил он его по цене металлолома на местном аукционе, а за остаток денег подремонтировал и превратил заднюю часть минивэна в комнату- матрас с одеялом и множеством маленьких уютных подушечек, книжную полку со всякой всячиной, гитару, небольшой бензиновый генератор, DVD- проигрыватель, крохотный телевизор, переносной холодильник и электроплитка для готовки. Все остальные свои вещи он хранил в багажнике на крыше фургона и зарабатывал на жизнь перевозкой груза из одного города в другой.

Конечно, иногда, чтобы выжить, приходилось преступать закон, но он искренне старался не доводить до этого. Поначалу его угнетала такая жизнь, но очень скоро он понял, что именно об этом он всегда и мечтал- практически безграничная свобода, одиночество и дом, который всегда с собой. Такой образ жизни порой утомлял, и тогда он оставался в каком-нибудь городе на несколько месяцев, работая на работе по найму, а когда что-то не клеилось или просто надоедало, он просто бросал всё и уезжал в другие места. Родных он вспоминал часто, а вот семью дяди почти никогда. Прошло уже много лет, но он всё еще не простил обиды и никогда не возвращался в родной городок у подножия Альп. И не собирался.

В своих путешествиях он видел множество разных людей и мест, каждое из которых было удивительным и особенным. Поэтому он решил внять совету одного из случайных попутчиков, и завести блог в популярной соцсети, где он выкладывал бы фотографии с новых посещённых им мест и делился своими мыслями насчёт всего, что думает и о том, что его тревожит. Как ни странно, но его блог начал быстро набирать популярность, и спустя уже полгода его "Эльвиру" узнавали на улицах городов. Некоторые даже просили сделать селфи с ними и просили автографы. К тому же, популярность блога стала приносить хорошие деньги, поэтому беспокоиться о материальной стороне вопроса Ди вскоре перестал, но всё же продолжал по возможности перевозить грузы и улучшать свой колёсный дом. Сейчас же он ехал далеко на юг, чтобы исполнить свою детскую мечту, которую он обещал себе много лет назад- увидеть Средиземное море. Он уже бывал на Балтийском и Чёрном море, но никогда не видел Средиземное.

Рождённый на севере, Ди всегда хотел попасть в места, где тепло и сухо- его врождённая дистония сделала его жутким мерзляком, поэтому он очень не любил, когда в его уютной берлоге было холодно. Именно поэтому его любимая "Эльвира" была полностью теплоизолирована в жилом отсеке и почти полностью звукоизолирована- у Ди был очень чуткий сон, он просыпался от каждого шороха в ночи. Сейчас же им вместе с Эл предстояло ночевать на старой стоянке хиппи- уютной полянке в сосновом лесу с потрясающим видом на широкую реку и ночные небеса.

Свернув с трассы вправо и проехав еще около километра по грунтовой дороге, Ди наконец-то попал в нужное место и был несказанно рад и удивлён тому, чтоему не предстоит ночевать здесь одному- тут стояло еще три трейлера таких же путешественников, как он, и около десятка человек. Припарковав свой минивэн в тени сосен, Ди заглушил мотор, взял из жилого отсека гитару и пошёл знакомиться с попутчиками, которые уже разожгли большой костёр и расселись полукругом вокруг него. Это были типичные столичные туристы – новенькое профессиональное снаряжение, огромные туристические сумки, дорогие спальные мешки, как с иголочки. Для этих людей туризм был всего лишь роскошным развлечением по выходным, а не образом жизни. Но это не значило, что эти люди пусты и неинтересны: каждый из них хранил в своей душе свою неповторимую и очень личную историю. А Ди очень любил слушать чужие истории и делиться своей с незнакомцами. Ведь незнакомые люди, которых ты встречаешь в дороге, скорее всего больше никогда не встретятся с тобой, а значит, и твою историю если и расскажут, то это не будет иметь лично для тебя никакого значения.

Приблизившись к костру, Ди вежливо попросил присутствующих присоединиться к их посиделкам. Те с радостью согласились .К счастью, никто из присутствующих не узнал в Ди блогера- путешественника и не стал надоедать с автографами и селфи. Сев на большое бревно, он начал знакомиться с присутствующими. Все эти люди оказались археологами, которые ехали на запад, исследовать катакомбы под руинами какого-то древнего замка, но они обгоняли свой график почти на день, поэтому и решили остановиться здесь и как следует отдохнуть перед работой. Познакомившись с каждым из них, Ди решил поведать им о своей судьбе, но про блог тактично промолчал. Окружающие были очарованы его искренностью и простотой и предложили ему поужинать вместе с ними. Конечно же, он согласился. На ужин было мясо и сосиски, жареные на том же костре, мягкий домашний белый хлеб, мясной суп и сладкое пуаре, чтобы крепче спалось. Когда с ужином было покончено, Ди решил сыграть новым знакомым на гитаре. Они пели песни и веселились. Разумеется, не обошлось без снимков- Диармайд решил запечатлеть подобные моменты, но не для блога, а лично для себя. Редко когда он мог позволить себе отдых в такой приятной компании.

Собравшиеся пили и веселились до глубокой ночи, пели песни, купались, смотрели на звёзды и общались друг с другом. Один из туристов даже поделился топливом с Ди, увидев его "Эльвиру". Когда же все наконец-то разошлись по трейлерам, Ди завалился в жилой отсек своего фургона и мгновенно уснул.

Когда он проснулся, было уже около полудня. Археологи давно уехали, а его глазам предстал великолепный вид на реку, в волнах которой искрились солнечные блики, а от поверхности шёл мягкий пар. Ди решил искупаться в уже прогретых водах реки, а после помыть и "Эльвиру". Солнце светило ярко, и вода уже неплохо прогрелась в открытых местах реки, поэтому Диармайд с удовольствием плавал у берега. Когда он наконец устал, он выбрался из воды, вытерся, оделся и подогнал "Эльвиру" как можно ближе к берегу. Достав из багажника ведро и губку, он набрал на берегу воды и начал тщательно мыть свой минивэн.

Спустя час с помывкой было покончено, и Ди продолжил свой путь. Ему предстояла еще неделя пути. Включив музыку погромче, он выбрался на трассу и втопил газу, выжимая всё возможное из "Эльвиры", а та, повинуясь своему хозяину, поспешно набирала скорость. Где-то там, за тысячи километров, находилось заветное море. Мечта всей жизни. Но далеко не последняя из мечт.

Рисуя картину

По лазурно-голубому небу плыли белоснежно-розовые облака, словно сошедшие с полотен старых мастеров Ренессанса. Летний воздух был устелен прозрачной дымкой, разносившей запахи луговых трав и цветов.

Худощавый парень лет двадцати прогуливался по парку, сжимая в руках забавный блокнот с котятами на обложке и всматривался куда-то вверх на горизонт сквозь толстые стёкла своих очков. Он шагал поспешно и неуверенно, одет неопрятно: развязанные шнурки старых солдатских ботинок, принадлежавших его брату, бессильно болтались по земле, то и дело норовя попасть под подошву и свалить своего носителя- потёртые коричневые брюки были заношены почти до дыр, в коленях и сзади потеряли цвет от долгой носки и потёртостей. Белая клетчатая рубашка его небрежно торчала из штанов с левой стороны и была вымазана в разноцветных каплях краски и здорово помята, а рукава были подвёрнуты. Копна темно-русых засаленных волос, которые он давно не стриг, блестела под летним солнцем. Оглядывая окрестности, парень изо всех сил всматривался во все стороны, пытаясь увидеть… что? Он и сам не знал. Но то и дело открывал блокнот и что-то малевал. В конце концов, он решил забраться на самый высокий холм в парке, где находилась смотровая башня, чтобы оглядеть местность получше.

Немногочисленные прохожие, встречавшиеся парню на пути, то бросали на него осуждающий или презрительный взгляд, а то и вовсе отворачивались, чтобы он не замечал их брезгливости. Но ему было абсолютно плевать на них. На их мнение. На их жизни. Он был слишком занят… Чем? Поиском совершенства и самой лучшей позиции для того, чтобы заняться своим искусством, конечно же. И ничего другого для него сейчас не существовало. Он любил свое призвание сильнее всего на свете. Сильнее, чем презирал родителей, что выставили его из дома, едва ему исполилось шестнадцать, сильнее строгих и грубых учителей, что всегда ругали его за то, что его рисунки и картины не следуют общепринятым правилам, сильнее своего убогого жилища в подвале аварийного дома, сильнее своей мерзкой и малооплачиваемой работы ночным санитаром в лечебнице…

Он всегда был сам себе на уме.И знал, что границы расставляют те, кто выходит за них. Что настоящее развитие приходит только за гранью известного познания. Изучать новое, неизведанное- для него это чувство было сравнимо с экстазом. И даже сейчас он шёл в гору, повинуясь призрачной, хрупкой надежде на то, что там он найдёт свою заветную позицию для сотворения очередного шедевра. Поэтому он решил ускорить шаг, дабы не прозевать чудесный момент заката, что окрашивал облака в розовый. А по пути наверх, парень прямо на ходу наносил карандашом в блокнот наброски вещей, которые казались ему важными- набережная широкой реки, беседка, контуры кораблей… Все эти вещи он обязательно добавит в какие-нибудь творения. А сейчас- наверх. Солнце не будет ждать!

Добравшись до башни, парень, запыхиваясь, забежал по длинной спиральной лестнице на самую вершину, достал свой блокнот и оглядел местность. Перед ним расстилался потрясающий воображение вид на долину, лежащую под этими алыми облаками, объятую лучами заката. Справа от долины лежал шумный мегаполис, а слева были высокие горы. Не медля ни секунды. парень начал делать наброски, которые он позже перенесёт на холст в своей каморке в заброшенном доме на краю промзоны. " Художник должен быть голодным"– сказал ему кто-то много лет назад. И парень действительно большую часть жизни был голоден- денег едва хватало на питание, а большую часть денег он тратил на художественные принадлежности. Иногда он даже бродил по заброшенным школам, где иногда натыкался на целые холсты или краски, после чего, не помня себя от счастья, на всех порах нёсся домой, дабы закончить очередной шедевр и тут же убрать его в тень своего подвала. Он давно привык к такой жизни и не желал ничего другого. Сейчас всё его естество было сосредоточено на будущей картине. Он рисовал до последнего луча солнца, пока его глаза могли различать очертания на листе бумаги. Когда темнота опустилась на безлюдный парк, парень помчался домой. Сегодня у него был выходной, и он мог посвятить своему призванию всю ночь.

И так, в блёклых лучах лампочки на потолке, он начал переносить рисунок из блокнота на холст, самозабвенно делая мазки и штрихи, смешивая краски и нанося их на холст.

Когда первый солнечный луч пробился сквозь узкое окно наверху его подвала, он лежал на земле и еле заметно дышал, сжимая в ладони кисть. А перед ним, во всем своём величии, стоял мольберт с потрясающим шедевром. Он смог изобразить тот пейзаж, что видел перед собой, так, будто он был списан не с места , находящегося на земле, а из каких-нибудь райских кущ. Цвета были очень насыщенные и мягкие, небо было невероятно синим, трава- потрясающе зелёной, а облака были алыми… Будто именно такие облака и плыли по райским кущам.

Меняться-это нормально

Все чаще в своем окружении я слышу мнение о том, что человек не должен меняться, особенно ради чужого мнения или других людей. Некоторые люди считают, что меняясь, человек теряет свою самобытность и перестаёт быть собой. Однако же я сам не согласен с данным утверждением, ведь все мы постоянно меняемся и это совершенно нормально! Мы улучшаем свои навыки, развиваемся, попадаем в новое окружение, встречаем новых людей, делаем личные или мировые открытия. И все эти вещи меняют нас, хотим мы того или нет. Со временем мы меняем внешность и черты лица, меняем мнение о каких-то вещах, людях или событиях, меняемся физически и духовно. И это прекрасно! Это означает, что мы не стоим на месте, а движемся вперед, расширяя собственные горизонты познания и кругозор, учимся новому, а не останавливаемся на достигнутом и закрываемся от мира. Ведь без изменений не было бы прогресса, а значит, и развития. А как же быть с индивидуальностью и самобытностью, если мы постоянно меняемся? А все очень просто. Мы не теряем индивидуальность, когда меняемся. Наоборот, мы все сильнее и глубже подпитываем свою индивидуальность и самобытность, мы становимся теми, кем должны стать-собой.И нет ничего страшного в том, чтобы в чем-то быть похожим на других людей, если эта похожесть во благо. И даже если вы очень похожи интересами, целями или даже внешностью- вы всё равно уникальны и неповторимы, другого такого нет! Вы незаменимы и прекрасны, никто не проживет вашу жизнь за вас, никто, кроме вас, не пройдет дорогу жизни вашими шагами! Шагайте, учитесь, развивайтесь, веселитесь, грустите, падайте, вставайте, но, ради всего, во что вы верите, не останавливайтесь на одном месте и не унывайте! Развивайтесь со всех сторон, тратьте время на то, что вам нравится, изучайте все стороны вопроса, если желаете узнать истину, будьте любопытными, упорными и смелыми, будьте веселыми, отважными и дерзкими, будьте влюбленными, любящими и любимыми, будьте самими собой! И любите, любите себя! Как только вы полюбите самих себя, то перед вами откроются многие дороги, судьбы и сердца. И даже самая тёмная ночь закончится великолепным рассветом!

Тихая Заводь

Лето пролетело стремительно, как тень от крыла парящей птицы. Над тихой заводью на краю густого леса медленно разливал рыжее пламя закат. Дни невыносимой жары уже пошли на спад и теперь дышать стало легче. Середина августа, благословенное время с нотками тоски по прошедшему лету и в то же время завороженное ожидание волшебства осени. Закатный свет окрасил все пространство нежным пурпуром, прежде чем солнце скроется за горизонтом и уступит свое почетное место ночи, звездам и луне. Молочные облака теперь нежно розовели на фоне синеющей лазури небес, а травы, земля и лес теперь были объяты золотым багрянцем.

Я сидел на мостике, опустив босые ноги в теплую воду реки , пил горячий кофе с молоком из термоса и просто наслаждался этим моментом. Я с детства обожал прекрасные пурпурные закаты, что стали так редки в наше время.Воздух звенел от стрекотания сверчков и стрекоз, что летали здесь .Где-то неподалеку громко квакали лягушки. Комаров почти не было. Из леса веяло прохладой, а с юга медленно надвигались пунцовые тучи. Долгое время я вглядывался в темную гладь воды, будто пытаясь увидеть что-то… что-то чрезвычайно важное, но не имеющее названия. Словно пытался увидеть на поверхности воды свое будущее. А потом, когда я все-таки сбросил с себя эти "навьи чары", я посмотрел на лес по ту сторону заводи. Его листья уже позолотило холодное дыхание осени. Его золото ярко блестело в последних лучах заката. Я завороженно смотрел на игру света на листьях , пока солнце не скрылось за горизонтом. Резкий порыв ветра привел меня в чувство:тучи приближались стремительно. Вода быстро холодела. Как же сильна, величественна и непредсказуема природа! Только несколько минут назад здесь было чарующее великолепие, а сейчас жестокая непогода и ярость природы. Я собрал свои немногочисленные вещи и поспешил вернуться домой, но дождь все-таки застал меня в дороге. Тело пробила мелкая дрожь от резкого соприкосновения кожи с холодными дождевыми каплями. Одежда прилипла к телу. Но теперь не было ни дрожи, ни холода- я быстро привык к тому, что весь с ног до головы был покрыт водой. Гроза усиливалась и хлестала с новой силой. Дождь лил сплошной стеной, было невозможно разглядеть то, что находилось в радиусе десяти метров, а до поселка было еще полкилометра. Поэтому я просто брёл наугад, в сторону, где был поселок. Когда мне надоело хлюпанье воды в ботинках, я снял их и просто пошёл босиком по теплому асфальту, с которого ручьями стекала вода. Было невероятно приятное чувство, которое я последний раз испытывал только в детстве-том невообразимо далеком, счастливом, босоногом детстве. И сейчас всё было точно так же, как тогда. Будто и не прошла четверть века. Будто снова нет ни бед, ни забот, а дома ждет мама и горячие пирожки. И все живы. Словно вернулся в прошлое.

Когда до дома оставалось всего ничего, дождь прекратился, и небо, словно по мановению руки, стало чистым и безоблачным. Засверкали первые звёзды. И я, насквозь промокший, но удовлетворенный, отправился готовиться ко сну.

Любовь

Обычный дождливый октябрьский вечер. Холодная окраина одного из многочисленных провинциальных городков, щедрой горстью разбросанных на всём постсоветском пространстве. Уже который день дождь лил, не переставая. На четвёртом этаже старой советской пятиэтажки горел среди всего этого серого мрака ярким жёлтым светлячком горела старая лампочка.

Это была крохотная, как пуговица, квартира, состоявшая из одной комнаты, бывшей одновременно и спальней, и гостиной, а так же маленькой тесной кухни, в которой и горела та самая лампочка. На грязной плите звонко посвистывал чайник, а на столе, стоявшем рядом с большим окном, стояла открытая бутылка красного вина и два полупустых бокала. На свист откуда-то из полумрака спальни, пошатываясь вышел парень лет двадцати трёх, уже немного навеселе. Погасив синее пламя конфорки, он крикнул в темноту комнаты.

–Ань! Тебе, как обычно?

–Да! Только размешай сахар, а не как в прошлый раз!-раздался женский голос из темноты. Парень ухмыльнулся, отставил бокалы и достал из шкафчика, висевшего чуть в стороне от плиты, две большие кружки- чёрную и красную. В обе кружки он закинул по пакетику дешёвого чая и поспешно залил кипятком. Потом открыл пачку сахара- рафинада и закинул в чёрную кружку две, а в красную- четыре кубика сахара. Через несколько мгновений тишину квартиры прервал звон чайной ложки о стены кружек, а через полминуты парень уже нёс кружки с дымящимся чаем в комнату и поставил красную кружку на маленький кофейный столик у кровати, а чёрную оставил держать в руке.

–Спасибо, Влад. Может, откроем занавеску? Совсем темно.-нежным голосом произнесла девушка, что лежала на кровати. Влад молча кивнул и пошёл к противоположной от кровати стене. Одним взмахом отбросив пыльную тяжёлую занавеску, он посмотрел в окно и хмыкнул.

– Не особо светлее стало, да?– с этими словами он отхлебнул чай из кружки. За окном расстилался вид на мокрый серый город, покрытый густым одеялом тумана. Было слышно, как капли дождя с грохотом разбиваются о крышу и текут по сточным трубам. На минуту Влад задумался о чем-то своём, глубинном, глядя куда-то за горизонт, но из оцепенения его вывел голос Ани.

– Ты чего завис?

–Да я сам не знаю, если честно.-выдохнул Влад. -Давай магнитофон включим что ли…-будто бы отмахнувшись, сказал он. Аня потянулась к старому пыльному магнитофону, вставила кассету, валявшуюся здесь же, у ножки кровати, и нажала на кнопку воспроизведения. Через секунду комната наполнилась музыкой. Играло что-то из Агаты Кристи.

–Самое то, хех.-хмыкнул Влад, допивая свой чай. Присев на край кровати, он бросил взгяд на Аню. Худая, обнажённая девушка с бледной кожей и тонкими запястьями. Рыжие кудри до плеч, веснушки на плечах, лице и груди, большие грустные глаза цвета василька, милый курносый носик… Она громко сёрбала из своей чашки, держа её обеими ладонями, как если бы у кружки не было ручки. Влад едва заметно улыбался, наблюдая за ней. Он смотрел на неё и как бы невзначай отметил про себя, как ему нравится видеть её голой. Молодое горячее тело, бледная нежная кожа, потрясающие локоны волос, что пахли её любимым шампунем с запахом сирени… Он вглядывался в её аккурантые нежные черты. Черты чудесной семнадцатилетней девочки, ещё не закончившей школу. И как же он был счастлив, понимая, что этот божественный нежный цветок принадлежит лишь ему одному… Он был её первым мужчиной. Это льстило. Это рождало дикое желание, смешанное неимоверной мужской гордостью. Но в глубине души он понимал и знал, что он будет далеко не последним в её долгой жизни. Он знал это, но гнал прочь эти крамольные мысли. Потому что то, что будет дальше, его мало интересовало. Ведь дальше, через каких-то пару лет его самого уже не будет. И его не будет волновать ни то, кому достанется эта убогая халупа, в которой он живёт, ни судьба этой чудесной девочки, что делит с ним постель, ни что бы то ни было ещё. Опухоль перечеркнула всё. Да, банальная история, каких сотни тысяч. Злокачественная опухоль, которую наши славные врачи нашли слишком поздно из-за устаревшего оборудования. Причём нашли на обследовании уже в армии, когда он отслужил уже половину службы. Но кроме него и врачей, поставивших диагноз, о его приговоре никто не знал- родителям было не до него, они были слишком заняты изменами и взаимными обвинениями в адрес друг друга. Они купили ему эту захудалую квартирку на всеми богами забытом краю города, но он был благодарен им и за это, ведь многим даже такое не светит. А кроме родителей близких у него больше и не было. Ни друзей, ни родственников. Анька, разве что. Он уже и не помнил, как они познакомились, хотя прошёл всего лишь год с их знакомства. Да и важно ли это сейчас? Конечно нет, чёрт возьми. Сейчас было важно лишь то, что среди всего этого дерьма, мрака и ужаса окружающей действительности он сидел и видел не грязные улицы, жестокий ливень или отчаяние, боль и нищету. Он видел ЕЁ. Лучшую на свете. Красивейшую, нежнейшую, потрясающую. Девушку, которая сейчас была для него всем. А после того, как Влад узнал о болезни, для него больше не было ни прошлого, ни будущего. Для него теперь отныне и до конца было только СЕЙЧАС. И ничего больше. В отличие от большинства своих братьев по несчастью, болезнь не обескуражила его и не лишила воли к жизни и к борьбе, а наоборот, освободила. Страха больше не было. Боль тоже перестала что-то значить. Он знал, что ему осталось немного, и в любом случае его ждёт неотвратимый и скорый финал. И то знание освободило его Я. Освободило от всего, что мешало ему. От принципов, правил и прочих вещей, которыми так любят защищаться от самих себя обычные люди. И это знание, memento mori, целиком и полностью изменило его. Он порвал все старые контакты и прервал любую связь со своим прошлым и раскрылся настоящему. На постоянную работу не устраивался, перебивался одноразовыми халтурками, потому что очень ценил своё время. С детства он мечтал стать фотографом, и теперь его мечта стала реализуемой с помощью отличного фотоаппарата, который он обменял на какие-то драгоценности. На дворе стоял две тысячи шестой. Сентябрь еще не горел, но на улицах уже было полно всяких субкультурных тусовок. И именно их он чаще всего фотографировал. Его привлекали эмо и готы, но больше по стилю внешности, нежели по философии. И много снимков у него было именно с ребятами из тусовки. И именно там он и познакомился с Аней- маленькой девочкой, которая только пришла в субкультуру готов. Влад сразу приметил её- это была любовь с первого взгляда. Взаимная, как оказалось. Девчонка была не по годам умна и знала себе цену. Владу такие нравились. Вскоре Аня заменила ему тусовку и в принципе всё своё время он проводил с ней. Она стала ему девушкой, подругой и смыслом жизни. И теперь, когда она была целиком и полностью его, он мог позволить себе вот так сидеть здесь, на этой старой двуспальной кровати, и разглядывать любовь всей своей жизни под "Опиум для никого".