скачать книгу бесплатно
Во двор входил сержант Сенин, и вид у него был совсем не радостный.
– О, глянь, – толкнул в бок Ясенцева Листин. – Смурной какой идет сержант-то…
– Он своего Бурана позавчера схоронил, – негромко напомнил Ясенцев.
– Зато сам живой остался, – фыркнул Климов. – За одно это должен каждое утро радостным оскалом встречать.
– Ты чего-то не сильно скалишься, – буркнул Прутков и незаметно притянул к себе Стала.
Сержант Сенин не стал заходить в дом, огляделся и присел на бревна:
– Все здесь? Хорошо… Значит так… – сержант вытер лицо рукой и говорил, глядя куда-то поверх голов. – Поступил приказ выучить собак еще двум профессиям. Они должны стать диверсантами и истребителями. Значит, диверсии будем обучать чуть позже, а истребители… Сейчас идем в соседнюю деревню, там танки стоят. Ребята обещали помочь. Там с танками надо. Через два часа выдвигаемся. Собак не кормить.
– И рады бы покормить, да этот Бабулько… – под нос пробормотал Ясенцев.
– Не верьте вы ему! – взвился Бабулько. – Сейчас они начнут вам плести, что мой Ванька сожрал все су…
– Отставить разговоры! – прервал Сенин. – Задание ясно? Все. Готовьтесь.
– Товарищ сержант, – выступил вперед Прутков. Парень волновался, на лбу выступила испарина, но молчать он не мог. – Товарищ сержант! Разрешите возразить…
– Не разрешаю, – отрывисто ответил Сенин и быстро вошел в дом.
– А я не буду Стала на истребителя! – кричал Прутков в закрытые двери. – И пусть меня под трибунал! И если надо, я сам под танк с гранатой!
– Дурак ты, Валерик, – фыркнул Климов. – Ну и отдадут тебя под трибунал, Стала передадут другому проводнику, и чего кому докажешь? Сейчас же…
– Я вам, товарищ Климов, никакой не Валерик! – резко обернулся к Климову Прутков. – А собаку все равно не дам!
– Ладно, чего ты взвился, – успокоил парня седой Данилов. – Отдашь – не отдашь, время покажет. А собака должна все уметь. Не дури.
Уже через два часа на большой поляне перед двумя танками расположилась шеренга бойцов с собаками. Перед шеренгой расхаживал Сенин и четко объяснял:
– Сначала даете собаке обнюхать танк, познакомьте, чтобы потом без истерик. Затем собаку усаживаете на место, команда «место», а сами – миску с едой под танк. Затем подходите к собаке, команда «работай» и отпускаете псов под танк. Ваша задача – сделать так, чтобы собака не боялась танка. Сначала стоящий танк. Всю еду не даем, у нас должно хватить на весь вечер. В нашем распоряжении два танка. Приступайте.
Солдаты разошлись, и началась работа. Никакого испуга у собак танки не вызвали, да это и понятно – сколько они на своем веку видели таких машин. И стоящих, и едущих, и даже стреляющих. Но приказ есть приказ. Постепенно бойцы приступают к обучению. Но не все сразу получилось даже у самых прилежных.
– Товарищ сержант! – не выдерживает Прутков. – Ну, так вообще работать невозможно! Валет сжирает и свою миску, и нашу! Кудахин! Отдавай корм!
– Поклеп это, товарищ начальник, – возмущается Кудахин. – Мой Валет вообще работает за двоих. И поэтому ему две миски полагается! Вы только посмотрите, как он команду отработал! Валет! Давай работай!
Но в этот раз у Валета не получилось – Стал ждать не стал, он мгновенно рванул под танк и сожрал и свою еду и сотоварища.
– Ну вот, Валерка, – усмехнулся Данилов. – А ты пса не хотел под танк. Он у тебя сам знает, что надо, а чего – нет.
– Хорошо работают собаки, – поиграл желваками Сенин. Быть может, вспомнил своего пса, недавно погибшего, а может… – Продолжайте. Данилов, у тебя Кузьмич совсем под танк не идет, отрабатывай.
– Так чего там Кузьмичу делать? – дурил Ясенцев. – Данилов сам под танк лезет, все трудовые собачьи крохи подбирает, Кузьмичу ничего не остается.
Данилов только с улыбкой качал головой:
– Вот шельмец это Леха… Кузьмич, давай, не балуй. Давай к миске. Работай!
Под вторым танком была другая проблема – пес Бабулько Вано никак не хотел вылезать из-под танка. Собака вылизала всю миску и тыкалась носом в поиске новых харчей. Бабулько уже и сам залез под танк, пытался вытянуть гурмана, но ничего не получалось.
– Ванька! Змей гадский! Вылезай, говорю! Сейчас увидят… Да сколько ж можно жрать?! Нет уже ничего… вылезай, – пыхтел парень, толкая пса в пушистый зад. – Не вылезешь, прямо здесь начну вычесывать, как завещал великий Варшов!
– Значит так, Бабулько, – неожиданно раздался над парнем голос сержанта. – Если Ванька через минуту не вылезет, я с тебя…
– Так он не может вылезти, товарищ сержант! – высунулся из-под танка Бабулько. – Он все выполнил и… это… погиб смертью храбрых. Как он вылезет-то?
– А ты ему миску вытащи, – негромко подсказал Ясенцев. – Не поверишь, миска, она такие чудеса вытворяет. Будет твой Ванька, как живехонький.
– А я так и собирался… – таращил глаза Бабулько. – Вот так и хотел.
У Климова собака под танк не шла. Эта дворняжка ему досталась не так давно. Он и вовсе не собирался быть проводником собаки, но уж так все повернулось, не пришлось выбирать. Псина была взята из какой-то деревни, но прежний ее проводник очень полюбил дворняжку, много в нее вложил, обучил очень многому, только сам погиб. И Дина – умница и прекрасная исполнительница стала работать с Климовым. Работала собака без ошибок, но вот танков Дина боялась больше всего. Кто его знает, какая судьба была у животины.
– Вперед! – пинал собаку Климов. – Я сказал «работать»!
Та, поджав хвост, на полусогнутых лапах подбегала к танку и ложилась, прижав уши и вжав голову в землю.
– Гад ты, Климов! – шипел Прутков. – Совсем собаку забил.
– Хочешь – могу вас местами поменять, – рявкнул Климов. – Умник выискался! Еще молоко на губах, а туда же…
Варшов свою собаку готовил спокойно, не спеша. Его Одер всегда работал четко, без сбоев.
– Ты, друг мой, не слишком торопись, – как человеку пояснял задачу собаке ветеринар. – Старайся, чтобы тебя не заметили…
А вот у Ясенцева Гриф все команды выполнял, как очередную интересную игру.
– Давай! – азартно приседал перед ним парень. – Работай! Быстрее! Ну, молодец!! Хороший пацан!! Вот, как надо работать, точно?! Молодец, Гриф.
Но как долго не продолжались занятия, пришло время возвращаться домой.
Возвращались уже темной ночью, шли осторожно. Девять человек неслышно ступали на листья и корни деревьев, прятались за густыми зарослями леса – прифронтовая зона.
Тенями двигались проводники со своими четвероногими бойцами. Только у Бабулько с Вано опять что-то не получалось. Собака постоянно нервничала, оборачивалась и совсем не слушалась проводника.
– Да что с тобой, окаянный? – прошипел Бабулько, стараясь, чтобы никто не услышал, что с собакой он сегодня не может совладать. – Куда ты тянешь-то?! А, черт! Руку поранил из-за тебя! Сейчас я…
Тут Вано почувствовал слабину в поводке, рванул покрепче и мигом понесся в кусты.
– Ванька!! – громким шепотом закричал Бабулько, но тут же осекся.
С той стороны, куда рванул Вано, послышались немецкие крики, вопли, выстрелы.
– Ванька!! – забыв про всю осторожность кинулся Бабулько вслед за собакой.
Где-то раздалась пулеметная очередь. Уже не только Бабулько, но и все бойцы кинулись на шум. Собак отпустили, те мгновенно растворились в темных зарослях.
Добежали быстро. Из-за ночной темноты сначала ничего не было видно. И только после того, как сержант включил фонарик, можно было разглядеть три немца. Один был мертв – с разорванным горлом. Другой был застрелен, наверняка, сам Бабулько его и застрелил. А на третьем, не шевелясь, лежал Ванька. Даже в темноте были видны темные пятна на шкуре.
– Ванька, ты только потерпи, – подполз к собаке Бабулько. У парня были перебиты ноги, он не мог подняться. – Слышь, Ванька, отпускай этого фрица, все, отпускай…Отпускай его…Ванька, Вань, гляди, чего дам…
– Коль… Коля, ему уже ничего не надо, – покачал головой Варшов, растеряно гладя собаку по окровавленной шерсти.
– Не просто так погиб Ванька, – осторожно перевернул собаку Сенин. – Двух фрицев с собой забрал. Слышь, Коль, герой Ванька, герой.
– Трех, – швыркнул носом Бабулько. – Этого, третьего – тоже он. Он ему ноги разорвал. А я уж потом… Это он его и… не успел я… Вань, не успел я…
Прутков отошел подальше, чтобы матерые бойцы, не видели, как он плачет. По-мальчишески, горько, взахлеб. Ну что делать, если он так любит этих четвероногих. Ну и…да! Он еще зеленый. Молодой. Ну, так ведь он же не прячется! Не трусит! Он просто… ну…
– Иди ко мне, Стал, – уткнулся Прутков в шерсть собаки, и худенькие плечи парня еще больше задрожали под гимнастеркой.
Сержант Сенин сломал ветки и забросал труп собаки.
– Товарищ сержант! – постарался подняться Бабулько. – Я Ваньку здесь не оставлю! Я его…
– Отставить! – рыкнул Сенин. – Не спроста эта троица здесь была. Уходить надо. Варшов, как Бабулько?
– Да хреново, надо сказать, – почесал голову Варшов. – Обе ноги перебиты. Специально по ногам били, гады. Не знаю, насколько серьезно, но сам точно не дойдет.
Ясенцев и Кудахин молча подошли к другу и подняли его на руки.
– Погодите, ребята… – никак не мог бросить собаку парень. – А Ваньку моего… никак нельзя?
– Коль, – отвел глаза сержант. – Ему сейчас ничего не надо. Ничего. А вот потом, когда гадов фашистских разобьем, мы потом им такой памятник забабахаем! … Всем. И Ваньке твоему, и моем у Бурану… Я тебе обещаю, Коль… давайте, ребята, уходить надо.
Кудахин и Ясенцев понесли Бабулько, а Прутков взял их собак на поводок – мало ли, кого по этим лесам носит, пусть собаки рядом будут. И Стал Пруткова, и Гриф, и Валет послушно шагали рядом, только изредка оглядываясь назад – на своих проводников, да еще на пушистого сотоварища, который так и остался лежать, закиданный ветками.
Уже через час в деревенской избе, в которой расположилось отделение, за столом сидели бойцы и вспоминали неожиданную встречу.
– Как думаешь, Варшов, довезут Бабулько-то? – беспокойно спрашивал Данилов у Варшова. – Не слишком он много крови потерял?
– Не слишком, мы быстро подоспели, – пил чай ветеринар. – Да и ребятам его вовремя передали – уже к утру будет у настоящих врачей.
– Вот что ни говори, а Бабулько счастливчик, – фыркал Климов. – Это ж надо – ночь на дворе, а тут тебе ребятам в тыл приспичило, и тебе телега, и сопровождающие, и на больничную койку сразу!
– Позавидовал, – горько усмехнулся Ясенцев.
– Да и какая больничная койка?! – взвился Прутков. – Просто ребята из танкового отделения в Мартыновку передвигались, вот и подобрали по пути.
– Да ладно, чего накинулись? – пожал плечом Климов. – Я без злобы. Микола нормальный мужик, не трус.
– Да и Ванька его нормальный был, – тут же добавил Прутков. – Тоже не трус! И пусть ему там… нормально будет…
И парень захлестнул рюмку водки, как глубоко бывалый вояка. Данилов только покачал головой.
В большой избе, за печкой, в уголке, отгороженном занавеской, была комнатка сержанта. Места там не много, да много и не надо – только, чтобы уместился куцый столик, да железная кровать.
Сейчас на столике был небольшой огарочек свечи, а сам Сенин только что выпил спирта из алюминиевой кружки и негромко опустился на кровать. Посмотрев на небольшое пламя свечи, он достал из нагрудного кармана листок и бережно его развернул. Этот рисунок он сам нарисовал. На листке была лунная дорожка, а по ней, куда-то в небо уходила собака. Над собакой была надпись «Буран».
Сенин крякнул и достал из этого же кармана огрызок карандаша. Еще раз разгладив рисунок он принялся дорисовывать. Теперь следом за Бураном шла другая собака – большая и мохнатая. Над другой собакой была надпись «Ванька».
– Сам поставлю… обещаю, будет памятник… – прошептал Сенин, – укладываясь в постель. – Скромный такой памятник. Им орден не надо… им ничего не надо. Но мы-то, люди, должны помнить!
Глава 2
Утро началось светло, ясно и безоблачно. Бойцы сидели на здоровенных бревнах и грелись на солнышке.
Ясенцев вычесывал Грифа, когда во двор вошла молоденькая девушка, опасливо озираясь.
– Здрассьте, – обратилась девчонка прямо к нему, стеснительно теребя платок, – Мамка к вам отправила. Говорит… у нас праздник. Именины. Шибко-то не до гулянья, но… в гости приходите к нам… со своей собакой, а? Концерт покажите, ребятишек повеселите. А то радости – то у них итак… а мы уж вашим собачкам узелки с едой покладем. Уважьте.
– Чего ж не уважить? – постарался не кинуться в пляс от радости Ясенцев. – Да только не могу я один-то.
– А я вас не одного зову, – терпеливо пояснила девушка. – С собакой я вас. Что ж вы один-то кривляться будете?
– Кхм… так я и с собачкой кривляться не могу один. У нас творческая бригада, – важничал парень. – Нас только вдвоем отпускают. Можно мы вдвоем придем? Ну и с собачками, конечно.
– Так и славно! – обрадовалась девчонка. – Нас – то тоже много будет. И вы приходите, как свечереет. Во-о-о-н в ту избу. Приходите, мы ждать будем.
И девчонка довольно побежала к воротам.
Ясенцев выпрямился, поправил ремень и оглянулся – ну, кто тут еще не видел, как деревенская публика ценит его талант? Бойцы как-то подозрительно внимательно отводили взгляды. Значит, видели. Сейчас начнутся расспросы. Надо поскорее решить этот вопрос.
– Ну, что Гриф, придется отправляться на гастроли, – поглаживал парень собаку по голове.
Неподалеку сидел Кудахин, и Ясенцев направился прямо к нему:
– Слышь, Андрюха, ты сегодня ничего воровать не намылился?
– Леха, я тебя люблю безмерно, – лениво говорил Кудахин, сворачивая цыгарку. – Но могу и в нос дать. Или в ухо? Тебе куда больше нравится.
– Нельзя меня бить, дурень, – почесал себе нос Ясенцев. – Нельзя, я тебя сегодня вечером с собой на свидание беру. Там кормить будут. И собак просили взять, чтобы они там всякие фокусы показали. Кстати, твой Валет пусть «цыганочку» сбацает, он умеет.
– Да чего не сбацать-то? – отозвался Кудахин. – Я и сам могу – и «цыганочку», и «полечку», и «краковяк». «Краковяк» надо? С выходом?
– А «краковяк» я спляшу, – подошел Варшов. Этот дядька слышал, как к Ясенцеву подходила девчонка, и просто побоялся, что молодые, горячие парни наломают дров. – Я даже Одера брать не буду.
– Ну во-о-о-т! Позвали меня, а тут тебе целый паровоз намылился! – возмутился Ясенцев. – А если мне с девчонкой поцеловаться захочется?
– И мне? – обернулся к Варшову Кудахин. – Тоже захочется. Например, поцеловаться, а? Или еще чего?
– Ребята, честно предупреждаю, – вздохнул Варшов. – Со мной не захочется. Поэтому – берите лучше добровольно, а то я и травки могу подмешать. Тогда у вас только одна мечта останется – как бы до нужника добежать.
– Ты, Ясенцев, хорош, как опарыш для рыбы, – хохотал Климов. – На тебя можно любую бабу ловить. Лучше ту, у которой есть чего пожрать.
