скачать книгу бесплатно
– Девочки, девочки, – закудахтала Ольга. – Парень небось устроился на новую работу, гребет деньги лопатой, а заодно соблазняет очередное младое создание.
– Точно, – хихикнула Лерка. – Последней Игорехиной пассией, которая в психдиспансере работала, тоже едва шестнадцать минуло. Но с ней пообщаешься, и автоматически становишься вечным клиентом заведения.
За окном мелодично засигналила иномарка.
– Лер, тебя! – Санька, взглянув в окно, замахала обеими руками вышедшему из машины холеному мужчине. Григорий, или Григ, как его звали подруги, муж Валерии, стоял у истоков развития частных банков в городе и теперь обладал солидным весом среди городских тузов и, естественно, серьезным капиталом.
Непроницаемая маска Грига на миг сменилась лучезарной улыбкой до ушей, из ледяного красавца он превратился в рубаху-парня.
– Валерия, срочно выходи, твоего мужа уже перекосило, – сообщила Ольга строгим голосом.
– Я передам ему, как ты печешься о его интересах. – Лерка встала, поправила дорогой костюм на точеной фигурке, задорно тряхнула головой, рассыпая по плечам блестящие темные волны, накинула короткую шубку.
Саша невольно залюбовалась королевской грацией подруги.
– Ну, ладно, Шурик, пока. Оль! Я ушла, до скорого! – уже сбегая по ступенькам, крикнула Валерия.
– Глядя на Лерку, я чувствую себя неудачницей, – возвращаясь к столу, буркнула Александра.
– Брось! Чего ты хочешь, Леркина судьба с пеленок расписана. Одного не пойму, как ее обеспеченные родители позволили своему чаду учиться в нашей простой совковой школе, а не за кордоном. А вот мужа выбрали себе под стать. Гриня, хоть богатством и не блистал, зато хватку имел, дай бог. Видишь, как с папенькиного трамплина сиганул! В такой-то оранжерее из тебя еще и не такая бы роза выросла.
Ольга со вкусом хозяйничала за столом у подруги. Время было уже позднее, но домой гостья пока не собиралась.
– За тобой Андрей приедет? – Санька всерьез обеспокоилась за подругу.
– Андрей, кто ж еще. Только ты мне лучше скажи, что у вас с Брутичем? Так ничего и не было?
Саша не спеша поставила чайник на плитку и зажгла газ. Она не знала, что сказать. Оля близко к сердцу принимала семейную неустроенность подруги, слишком серьезно воспринимала каждого нового поклонника Александры и до слез расстраивалась, когда мираж близкой свадьбы развеивался.
Работая в крупной промышленной компании главным бухгалтером, Ольга не могла оставить без внимания тот факт, что ее директор и один из соучредителей, мужчина холостой, порядочный, прекрасный отец, вполне мог бы связать свою судьбу с Саней.
Для начала Александра должна была по ее плану стать гувернанткой для трехлетней Ариши, а затем плавно перейти к статусу мамы для девочки и любимой жены для Льва Павловича Брутича. Ольга сделала все возможное, чтобы устроить подругу в дом босса, той оставалось только двигать события, но вот уже год как Александра зациклилась на должности домашней учихи, упорно не желая перевоплощаться из Золушки в Принцессу.
– И что? – вопрошала Ольга.
– Ну что у меня с ним может быть? С Аришкой у нас все в порядке, ладим великолепно, а вот Лев Палыч…
– Чего ты дуришь-то, какой он тебе Палыч? Ему же всего тридцать два года, моложе нас! Левушка он, пойми.
– Поэтому и Лев Палыч, Олюшка, что молодой он для меня, пусть так Палычем и остается. Да и потом, если что-нибудь получится, не смогу я у него работать как прежде, а где мне еще такие деньжищи платить будут?
– Господи, вот убогая! Тебе надо, чтобы у вас не что-нибудь получилось, а брак, сиречь замужество, чтобы ты матерью его малышки стала! А лучше, чем у тебя, это все равно ни у кого не выйдет.
– Так просто стать женой! Вот ты своего Андрея любишь? Ты за него по страстной любви бежала, я же помню. Лерка своего Грига тоже выстрадала, когда рассказывала – ревела. Вот и я, Оля, не могу стать просто женой, по твоей воле. И спасибо этому Левушке за то, что не хватает меня и не лапает!
– Размечталась! Да его с такими-то деньгами самого лапать надо, причем нежно и бережно, чтоб не спугнуть, потому как господин он тонкий.
– Оль, ну пусть я дура, а? Давай не будем о нем, лучше позвони в наш кошачий клуб, узнай, когда там выставка экзотов.
– Черт с тобой, Шурка, я согласна, ты – дура, потому что в одиннадцать часов ни один клуб не работает.
Уже за полночь, так и не открыв книгу, ворочаясь в постели, Саша не могла понять – и что они видят в этом Брутиче. Только деньги? Нет уж, не жили богато, нечего и пыжиться.
В понедельник утром Александра выбежала из дома. С неба рвалась мелкая снежная крупа и больно царапала лицо. Пока добралась до дома Брутичей, нос стал напоминать баклажан, а колени в тоненьких колготках потеряли всякую чувствительность. Около нужного ей подъезда стояли четыре бабульки и о чем-то скорбно переговаривались. На Сашу бросали тяжелые, недобрые взгляды. «Надо же, девяти часов нет, а у них собрание в самом разгаре. И ведь непогода им нипочем». Старухи осуждающе проворчали что-то вслед. Саша поняла, что судачат про нее, но так толком ничего не разобрав, нажала кнопку лифта.
– Санахална! – кинулась к ней Аришка, едва открылась дверь.
– Не прижимайся ко мне, кроха, я холодная.
– Ты шнешная каяева? – не унималась воспитанница.
– Да нет, скорее, снежная баба.
– Ариша, дай Александре Михайловне спокойно раздеться, подожди ее у себя в комнате. – Лев Павлович говорил с дочерью так же, как, наверное, со своими подчиненными, – спокойно, ровно, без эмоций.
– Александра Михайловна, вам сегодня с Аришей в бассейн, я пришлю вам Сергея Сергеевича, вы не против?
Еще бы она была против! Ей давно хотелось увидеть этот удивительный экземпляр, про которого Ольга прожужжала ей все уши, о ком грезила каждая третья сотрудница мощного коллектива фирмы «Кратер» и про чью верность и непокобелимость ходили легенды. Сергей Сергеевич являлся начальником охраны, поэтому Александра искренне удивилась:
– Нам с Аришей что-то угрожает?
– Да нет, что вы! Просто Сергей своих ребят в бассейне погонять хочет, ему все равно туда ехать, вот пусть и вас забросит.
– Санахална, надо авизать! – ребенок держал в ручонках широченный бант и массажную щетку.
– Ну что же, пойдем, принцесса, – непедагогично подхватила Александра девчушку на руки и уже в комнате услышала, как захлопнулась дверь за хозяином квартиры.
Сегодня они с Аришей проходили букву К, девочка осваивала азбуку успешно, не возникло трудностей и сейчас. Аринка уже в который раз сажала вырезанные буквы в паровозик, когда раздался звонок в дверь.
Саша вышла в прихожую и на мгновение остановилась у зеркала. Предательская белокурая прядь выпала из уложенной конструкции, создавая на голове явно не модный вьющийся беспорядок. Звонок нетерпеливо вновь заиграл свою мелодию. Теперь уже кинулась в коридор и Аришка.
– Стой, Ариша! – строго поучала Саша, открывая замки. – Ты же не знаешь, кто там, а уже несешься открывать.
Почему ей казалось, что он будет в лягушачьей форме и стриженный под воздушный шар? У него была чудесная прическа, а из-под распахнутого пальто от дорогого, но строгого костюма на Сашу пахнуло приятным мужским парфюмом.
«Вот так порядочные охранники наряжаются в бассейн», – мелькнула неумная мысль. Сергей Сергеевич молча смотрел на маленькую девочку с сиреневым бантом и хрупкую раскрасневшуюся Сашу, глядевшую на него чуть испуганными глазами. Вероятно, пауза затянулась, потому что провожатый наклонился к уху гувернантки и произнес:
– Вы в бассейн не опоздаете?
Саша оскорбленно дернулась:
– Подождите нас у машины!
– Подожду, – улыбнулся, спускаясь, гроза грабителей «Кратера».
«Тоже мне! Каждый сторож будет из себя секс-символ изображать. И кого только на серьезную должность ставят!» Через несколько минут двуцветный «Шериот» мчал пловчих к искусственному водоему. Александра скупо отвечала на нескончаемые Аришкины вопросы, а Сергей вообще, казалось, забыл, что рядом с ним кто-то сидит.
Однако на обратной дороге он вдруг затормозил, не доезжая до дома.
– Может, покатаемся немного или здесь постоим? – не поворачивая головы, бросил водитель. Аришка радостно завизжала.
– Это зачем же? – холодно поинтересовалась Александра. – В ваши обязанности, насколько мне известно, прогулки не входят.
– Похороны там, на третьем этаже, Аринке не надо бы смотреть.
– У кого на третьем? – прошелестела Саша.
– Лев говорил, у Захаровых.
– Боже мой, поедемте быстрее! Кто там?
– А я? – девчушка испуганно хлопала глазами.
– Ты? Да, да, Аришенька…
– Вы их знаете? – удивился Сергей, но, глянув в зеркало на побледневшую Александру, выжал сцепление.
– Мы будем в зале игровых автоматов, вы нас там найдете, – пояснил он, высаживая Сашу.
Конечно, на вынос она опоздала. В квартире тихо хозяйничали какие-то женщины в черном, расставляли тарелки на длинные столы. На телевизоре в траурной рамке стояла фотография Ирины Николаевны. Александра была здесь чужой и ненужной.
На лавочке возле подъезда сидели девчонки и ребята из вечерней школы.
– Здравствуйте, Александра Михайловна, – хмуро, вразнобой приветствовали ее ученики.
– Что, с Женей никто не поехал?
– Поехали Дашка с Юлькой, Вовчик и Саня. Если что надо – помогут, а мы здесь.
– Что же все-таки произошло?
– Да ничего никто толком не знает.
– Ясно, что застрелили, а кто, за что, кому это надо?
– Чего тут думать, Танька у них на игле сидит, ее друганы, наверное.
– Ага! Эти друганы такой игрушки отродясь не видали, не по карману им. Там, говорят, такой убойник был – супер!
– И чего к Захаровым-то, брать у них все равно нечего, – размышляла молодежь.
– Ладно, ребята, милиция разберется, – Александра не знала, что говорят в таких случаях. – Следствие закончится, и все встанет на свои места.
– Какое там следствие!
– Ага! Поставят они на свои места – жди! – со всех сторон послышалось бормотание.
– Ну зачем вы так? Милиция свое дело знает, вы же смотрите телевизор, а там постоянно говорят, что процент раскрываемости растет.
– Александра Михайловна! Ну вы прямо как в пробирке живете! Раскрываемость! Вам только телепузиков смотреть.
– Севка! – толкнула парня Света Терскова.
– Ну что Севка, что Севка! – не унимался тот. – Вот сейчас менты все побросают и начнут в этом деле ковыряться! Вы сначала поинтересуйтесь кругозора ради, они вообще-то дело завели? Да они…
– Сева, – тихо, но решительно прервала его Александра, – я сама завтра схожу в милицию и узнаю, завели ли там дело, а тебе сообщу персонально. Я не думала, что в тебе столько желчи.
– О, весь класс почти в полном составе. – К ним приближался Михаил Алексеевич.
«Наверное, от лица Галины Дмитриевны», – мелькнула мысль у Саши. Вся школа знала о тайном романе трудовика и директрисы.
– А я от Галины Дмитриевны, сама не смогла вырваться, – печально доложился учитель труда. – А что органы про этот случай говорят? Опять только руками размахивают, а результатов как всегда? Только над пьяными орлы. Ясно, дело табак.
Александре не хотелось воспитывать еще и учителя, она попрощалась и отошла. «Вот ведь дрянь, знает, что у многих вечерников и так отношения с милицией натянутые, так еще масла в огонь… Дешевого авторитета добивается, вроде как свой в доску. Вот и работай с такими коллегами». Саша, в отличие от многих в школе, трудовика не жаловала. И сейчас, рассуждая о нем, сама не подозревала, до какой степени была близка к истине.
Михаил Алексеевич Дворнев вырос в семье со средним достатком. Но всю сознательную жизнь его преследовала мечта о богатстве. Долгие годы он думал, как мечту воплотить в жизнь. Были какие-то попытки устроиться на хорошо оплачиваемую работу, но, во-первых, устроиться оказалось делом не самым легким, а во-вторых, и это главное, честным трудом, решил Дворнев, больших денег заработать практически невозможно. А потому будущий преподаватель решил поиметь деньги трудом нечестным. Раза два ему удалось чудом избежать уголовной кары – сестра отвела беду, но после этого Михаил на закон буром не лез. Он пошел другим путем. Квартиры! Первая досталась ему легко и практически даром. Будучи зрелым мужчиной, Дворнев уехал от родителей и снимал комнатку в крупногабаритных хоромах одного мужичка. Звали его Леонид Петрович. Когда-то неуемный трудяга теперь остался один, работал сторожем на мясокомбинате, а помимо нищенской зарплаты промышлял сбытом наворованного. И жил бы неплохо, если бы не пагубная страсть к спиртному. Своему квартиранту Леонид Петрович скидывал оплату жилья за дорогие сердцу белоголовки. А однажды, за очередным возлиянием, хозяин пожаловался, что комбинат покупают какие-то состоятельные люди, порядки будут меняться, станет опасно воровать, а на что жить?
– Так, а ты на меня квартиру перепиши! – то ли в шутку, то ли всерьез предложил квартирант. – Подумай сам, если тебя поймают со свиной лыткой, что тебе грозит? Грозит тебе срок и полная конфискация, конфисковать у тебя можно только квартиру, ты ж ее, дурень, приватизировал. А нет квартиры – нет проблем, чего с тебя взять, только разве с работы турнут, зато стены останутся.
Дворнев и не предполагал, что Леонид Петрович в этой неприкрытой брехне будет искать свое спасение. На следующее же утро Петрович потащил жильца по всем конторам, чтобы истинным и единственным владельцем двухкомнатной квартиры записали везде, где можно, Михаила Алексеевича. Когда бумажная волокита закончилась и наивный бывший хозяин добился, на свою голову, чего хотел, настало время Дворнева. Он, не скупясь, увеличивал дозы спиртного, а затем, когда спившегося сторожа поймали на очередной краже, не без звонка некоего доброжелателя, весьма быстро и грамотно обменял двухкомнатную крупногабаритку на комнату гостиничного типа. Дальнейшая судьба Леонида Петровича его не интересовала. Удачная сделка не вскружила голову расчетливому аферисту. Уже имея начальный капитал, Михаил стал глубоко изучать квартирный вопрос и вскоре выяснил, что целые толпы опустившихся, одиноких, больных людей владеют дорогостоящей недвижимостью. Тогда и занялся этим делом всерьез. И вник в это чуть раньше, чем вездесущие дельцы расплодили свои агентства. У него был собственный подход и каналы. Михаил Алексеевич не давал многообещающих реклам, не зазывал клиентов, но любой приемщик стеклотары, продавцы самых захудалых ларьков, работники аптек, не говоря уже про всеми клятые домоуправления, несли ему информацию и вознаграждались по-царски. Дворнев и сам теперь не смог бы сказать, скольких людей он лишил крова, сколькими пополнил ряды бомжей. У него уже было два помощника, отморозки, способные на все, больше он никого в свои дела не посвящал, хранил это в секрете.
В вечернюю школу трудовиком Михаил Алексеевич тоже пошел не ради любви к подросткам. Школа была хорошим прикрытием, копился, смешно сказать, рабочий стаж, а самое главное – здесь он сталкивался с людьми, чья судьба не была гладкой, а значит, открывались большие возможности для добытчика.
Сегодня, отзанимавшись с Аришкой положенное время и сдав ребенка в надежные руки Никитичны – неизменной няни, Александра решительно направилась в неприглядное кирпичное здание, именуемое обывателями милицией. Еще оставалось два с лишним часа до начала уроков, и она намеревалась разузнать, в каком состоянии находится дело Захаровой.
За стеклянной стеной, отгороженный от всех мирских грехов, сидел моложавый упитанный дежурный.
– Девушка, вы к кому?
– Я к участковому, – холодно бросила Саша, но, вдруг сообразив, что даже не знает в какой кабинет ей податься, одарила парня улыбкой. – Подскажите мне, пожалуйста, на улице Кирова, 48, произошло убийство сорокадвухлетней женщины, Захарова ее фамилия, кто этим делом занимается?
– Кирова, 48? Это вам к Линчуку надо, его участок. Кабинет двести четыре. На второй этаж и направо по коридору, – равнодушно бросил бдительный страж.
Саша отыскала кабинет без труда. Около него на деревянных креслах, видимо, позаимствованных из разорившихся кинотеатров, восседало человек пять ожидающих. Шумно жаловались на новую жизнь две старушки, дурно пахнущий господин в фуфайке и детской вязаной шапочке доказывал прилично одетой даме, что деньги в наше время решают все, дама периодически подносила надушенный платочек к губам, закатывала глаза и выискивала деликатный предлог, чтобы отвязаться от назойливого собеседника. После сорокаминутного сидения в этой пестрой компании Александра уже знала, что у одной из старушек постоянно вытаскивают корреспонденцию из почтового ящика, словоохотливого пьянчужку выселил из «гостинки» собственный сын, даму с ароматизированными платочками систематически заливают соседи сверху, и, как ей кажется, вполне умышленно. И все они высиживали эту очередь в надежде на то, что справедливый участковый Линчук одним росчерком трехрублевой ручки решит их судьбоносные проблемы.
Сашу начинали раздражать все эти жалобщики. «Действительно, вот из-за таких почтовых ящиков да прорвавшегося крана и нет у того же Линчука времени на решение серьезных вопросов». Затем раздражение сменилось жалостью. Ну потащили они свои беды сюда, потому что здесь их обязаны выслушать по долгу службы, а по доброй воле никто ни помочь, ни выслушать не хочет. А может, и некому.
Саша Крушинская сидела у вожделенной двери уже полтора часа, но продвижения – никакого. Времени до уроков оставалось все меньше. Конечно, она уже понимала, что войти в этот кабинет сегодня ей вряд ли удастся, но, представив Женькины глаза, продолжала ждать. Через какое-то время дверь открылась, вышел посетитель, а за ним сухощавый мужчина, который и оказался Линчуком Аркадием Юрьевичем.
– Граждане, граждане! Не все сразу, – видя, как метнулась толпа, остановил он. – Елизавета Матвеевна, ваш вопрос с газетами уже решается, вам ждать не имеет… Звонцов! Я же к тебе позавчера сам приходил, и ты лично мне сказал, что забираешь заявление. Так, а у вас, гражданочка, какое дело ко мне?
Линчук обращался к Саше.
– Я к вам насчет убийства на Кирова, сорок восемь.
– Ой, матушки светы! Это же от нас через дорогу! – запричитала бабулька.
Линчуку лишние сплетни были ни к чему, и в следующую минуту он приглашал Крушинскую в свой кабинет.
