скачать книгу бесплатно
– А меня дед Витя.
– Как бутылочка будет кончаться – позови меня.
– А? – снова спросил дед. Инга показала на бутылочку, из которой текло лекарство и громко добавила:
– Как будет кончаться – зови. Дед одобрительно закивал головой и Инга ушла.
Получив остатки обеда, Инга направилась к кумиру. Ну, вот она, 4-я палата. Инга поправила халат, убрала от лица свесившиеся волосы, затянула потуже пояс. С задумчивым видом она вошла и увидела, что Эд не спит.
– А кормят у вас, однако, не по расписанию – ехидно улыбнулся больной.
– Я задержалась всего на 10 минут – Инга кинула на Эда свой острый, но улыбающийся взгляд и немного воспряла – час назад поступил пациент в тяжелом положении.
– А каково мое положение? – Эд обнажил свои белоснежные зубы
– Судя по улыбке – намного легче.
– А судя по истории болезни?
– Вы крайне нетерпеливы – Инга не смогла сдержать улыбку и окончательно «поплыла». Вы не писали еще в своем блоге, что находитесь «на курорте»?
– Именно поэтому я Вас так ждал – как –то по – доброму в этот раз улыбнулся Эд.
– Я не ношу на работу компьютера.
– Тогда хотя бы позвонить? – Эд протянул руку.
– Пожалуйста, протянула Инга телефон Эду.
Их руки невольно соприкоснулись. Инга вспыхнула.
– Я не буду ждать когда Вы поговорите, оставлю Вам телефон и зайду через часик, как управлюсь с делами. Вы еще не будете спать?
– Нет, сегодня я и так прекрасно выспался. Пожалуй, последние пару месяцев так не отсыпался.
– Тогда приятного аппетита, я пойду, – сказала Инга и вышла.
– Хорошо.
Эд снова позвонил своей малышке, чтобы она пошевелила заказчиков и не оставляла его в таком щекотливом положении, когда кумир у медсестер местной больницы вынужден просить телефон для звонков. Малышка, конечно, же вздыхала и сетовала, что письмо она отправила еще вчера, целовала обожаемого мужа в трубку, поправляя локон, и желала скорейшего выздоровления и воссоединения с семьей. Прозвище «Малышка» шло ей как нельзя лучше. Речь, напоминающая лепет подростка, круглые хлопающие глазки, соблазнительно стройная фигура и полное отсутствие интеллекта при ярком желании блеснуть им.
Эд шевелил внутри гипса кончиками пальцев и не смог устоять, чтобы не посмотреть фотографии в телефоне.
– Неплохо, неплохо, – медленно процедил он. Дочка есть, а мужа что-то не видать. Хм…а нет, вот и муж. Просмотрев фотографии, Эд еще недолго полистал интернет, и , стерев историю, положил телефон на прикроватную тумбочку.
«Занятная цыпочка», процедил бы он пару лет назад, но сейчас все упростилось. Эд слишком хорошо знал сущность женщин. Что сейчас, что десять лет назад ему не составляло труда завладеть женским телом. Блондинки – брюнетки – рыжие – все они хотят быть единственной, той, от которой поплывет самый взыскательный мужской взгляд. Все они хотят остаться жгучим воспоминанием и раной на сердце, музой, богиней, чертовщинкой, осадком в душе, пьяным ночным звонком, – и почти все теряются. Расплываются непонятной картинкой, лица чередуются как в калейдоскопе и становятся неузнаваемыми через пару недель. Ни запах, ни цвет глаз, ни заумные речи – ничто не стреляет в сердце, сколько бы не целилось. В своих порывах понравиться женщины становятся похожими друг на друга еще больше, и пропадают, стираются из памяти.
«Молния» же всегда появляется сама, случайно, и, чаще всего, в самое неподходящее время.
***
На посту Инга села за журнал и стала заполнять отчет по предыдущему месяцу. Она исписала четыре больших страницы, и вдруг, сама не зная зачем, повернулась к окну. За окном явно намечалась гроза. Ничего не предвещающая жара сменилась бурой тучей, на улице потемнело и поднялся ветер, гоняя пыль по дорогам. «У Соколова окно открыто» – пронеслось в голове. Инга быстрыми шагами побежала к Эду. Она как можно тише открыла дверь, но Эд ответил ей:
– Заходите смелее, я одет и я не сплю.
– Я закрыть окно только.
– Закрывайте. Буду любоваться грозой через стекло.
Инга спиной чувствовала его тяжелый, сверлящий взгляд
– Зайдешь ко мне вечером? – вдруг совершенно спокойно спросил Эд.
– А зачем?
– Просто. Зайди и все.
– Ладно, зайду,– повела плечом медсестра, улыбнувшись, и вышла.
Инга пошла к Деду и подоспела как раз вовремя – Дед кряхтел, кашляя, а прозрачная жидкость в капельнице уже была на исходе.
– Что же Вы меня не позвали, Дедушка? Вон уж лекарство кончается.
– Да забыл как звать тебя, милонька.
– Звали бы просто «медсестра». Инга меня зовут. – она отвечала Деду, тихонько подсоединяя маленький шланг ко второй бутылочке с жидкостью.
– Вот запомню сейчас. А что, врач про меня ничего тебе не говорил?
– Говорил. Сказал, завтра утром будут дренаж делать, Вам после этого сразу легче станет, хоть спать будете без кашля.
Дед посмотрел пристально и вдруг выдал:
– Хорошая ты девочка, на внучку мою похожа.
Глаза у Деда заблестели.
– Спасибо. А как Вашу внучку зовут?
– Наталия. Я давно ее не видел… Он отвернулся в стене и Инга заметила, что глаза у Деда начали мокреть.
– Дедушка, не плачь, волноваться тебе не нужно. Дать воды?
– Нет. –Дед вытер глаза второй рукой и сказал:
– Она так и осталась в моей памяти высокой худенькой девчонкой, вот с такими же большими глазами как у тебя – он мотнул головой на Ингу. Дед закашлял, рыкнул горлом и продолжил:
– Я…очень хотел бы увидеть ее, еще хотя бы раз.
– Я думаю, вы еще обязательно увидитесь.
Дед отвернул взгляд к стене и Инга подумала, что сейчас его лучше оставить одного и дать отдохнуть, не мучая одним только своим лицом воспоминаниями о внучке.
– Как эта бутылочка будет заканчиваться обязательно позовите меня.
Дед утвердительно кивнул головой и Инга вышла. Эти несколько фраз словно вжали ее в угол.
Боже мой, как быстро гаснут наши огоньки! Жизнь убегает песком сквозь пальцы: сегодня ты молод, полон сил и отваги – юный студент семнадцатилетний, молодой отец , лет 30 ти, а завтра ты дряхлый старик с левосторонним плевритом. И жизнь эта, от 17 до 72, по сути лишь миг один. Люди растут и засыхают как колосья на полях, но в каждом том колосе бьется жизнь. Жизнь, со своими радостями и взлетами, падениями и утратами! И каждый колос хочет тепла и света, и каждый живет и думает, что ему свои 72 отмерено, не зная, что жнец с серпом придет не тогда, когда ты будешь в теплой больничной постели. Он вообще никуда не приходит, он всегда стоит за спиной. И ты живешь и думаешь о лучшей жизни, где, возможно, солнце поярче, земля пожирнее, простора побольше, не понимая, в сущности, что жизнь этим не ограничивается. Вся жизнь внутри тебя бьется, зреет, наливается и сам ты – часть жизни, большой, всеобъемлющей, непрерывающейся и пробивающейся даже сквозь самую сухую землю. Ты часть той жизни, что идет по цепи, от зерна, которым ты был, до зерна, которое ты дашь. Ты и есть сама жизнь.
Инга смотрела в окно и любовалась стихией: дождь хлестал по кустам так, словно выплескивал всю свою силу. Словно, в порыве гнева, кустики – первое, что попалось ливню под руку. И ветер вторил ему, нещадно наклоняя тонкие веточки, обрывая нежные лепесточки и гоняя волны по траве. В небе громыхнуло, блеснула молния и Инга услышала, как с водосточной трубы, спускающейся с крыши, бежал бурный ручеек.
И это тоже жизнь. Жизнь внутри и вокруг нас одновременно.
Сознание Инги медленно приходило в помутнение, где-то в затылке отдавала стуком головная боль. Инга зашла в ординаторскую и рухнула на диван. Мысли про плачущего Деда и его внучку не покидали ее. Удивительно быстро она запомнила старческие черты. Испещренное морщинами лицо, сухая кожа, свисающая с подбородка, высокие лоб и маленькие, хитрые, медвежачьи глазки. Инга полезла в карман за телефоном чтобы позвонить мужу, но, обнаружив в халате пустоту, вспомнила, что оставила свой телефон Эду.
«Пора и честь знать», – подумала она, и лениво вставая с дивана, отправилась в 4 палату.
– Я за телефоном, сказала Инга, на удивление для себя, спокойно входя внутрь.
– А я уже стал скучать.
– По своей ноге? – заулыбалась Инга.
– И по ней тоже – опуская голову, заулыбался Эд.
– Не переживайте, Ваша нога останется с вами и скоро вернется в былую форму, главное, не нагружайте ее сразу же после выписки.
Инга уверенными шагами подошла к тумбочке, взяла телефон и направилась к выходу, но услышала в спину:
– Давно вы здесь работаете? – неожиданно спросил Эд.
– Нет. Не очень. Два года. А к чему вы спросили? – Инга обернулась.
– Вы не похожи на медсестру.
– Почему же? – удивилась она.
– Вы слишком милая для этой работы. –сказал Эд совершенно спокойно. – И слишком худая.
– А что, по-вашему, все медсестры должны быть толстухами? – улыбнулась Инга.
– Нет, конечно, да и я редко бываю в мед учреждениях, Слава Богу. – заулыбался Эд. Но вы больше походите на модель.
– Это потому, что вы привыкли видеть моделей. Хотя, муж давно мне говорит «меняй работу». Но у меня, наверное, не хватит сил уйти.
– Почему ?
– Я нужна здесь.
– Но ведь на ваше место легко найду замену, другую медсестру.
– Да, я знаю. И все же не могу. Мне нравится помогать людям, я вижу, что многие пациенты ждут именно моего прихода. Это приятно… Вам, наверно, неинтересно, – смутилась Инга.
– Да нет, я просто не понимаю. Я никогда бы не стал тратить на это жизнь.
– На что?
– На других людей. Вы тратите свою жизнь, на то, чтобы смотреть в страдающие лица, слышать завывания и стоны, наверняка еще и упреки, если не удалось спасти жертву.
– Но это моя работа.
– Но это не ваша жизнь. В смысле, можно сменить работу.
– На работу модели?
– На любую.
– Нет, мне все нравится здесь.
– Вам просто страшно что-либо менять.
– Возможно. Я обязательно подумаю об этом сегодня на дежурстве.
– Так вы сегодня ночью еще и дежурите?
– Да, сегодня моя смена.
-Это хорошо, кивнул головой Эд.
– Я знаю, что прошлой ночью вы замучали Ирину, вторую медсестру, поэтому я заранее принесу вам в палату все, что нужно, – сухо улыбнулась Инга.
– До вечера. Можно, теперь называть вас на «ты»?
– Можно. До вечера.
Инга шла по коридору, тяжело вдыхая. Что– то оттолкнуло ее в этом коротком разговоре. Надменность? Высокомерность? Нет. Что-то не то. Послевкусие оказалось неприятным. Он прав, наверно, но свое дело Инга готова была отстаивать с яростью волчонка. «Пора заглянуть к Деду» – подумалось ей.
Она зашла к нему в палату и увидела, что лекарство вот-вот кончится.
– Ах, дедушка, не спишь ведь, а меня не зовешь! Опять твоя бутылочка кончается, что ж молчишь?
– Да вот только хотел тебя звать – слышу – сама идешь. Дед усмехнулся.
– Не шути так больше. Ужин принести?
– Давай.
– Через полчаса пойду.
