Ночная бабочка

Одно время она долго стояла подле Владимира Петровича и разглядывала его чуть одутловатое лицо, его сероватый лоб и небольшие мешки под глазами. Из полуоткрытого рта, в глубине желто мелькнул золотой зуб.

Она отвернулась, подошла к дивану, где лежал ее ридикюль, и вынула из него револьверик.

Точно загипнотизированная, крепко сжимая его в руках, она вернулась к Владимиру Петровичу. Косы болтнулись на ее спине и разбежались по бокам, когда она нагнулась и приложила револьвер к его лбу. В этот миг он проснулся, может быть, инстинктивно… Но, не разобрав со сна, что происходит, еще весь во власти приятного сновидения, он улыбнулся ей и, потягиваясь, нежно сказал, словно жене своей:

– Зося!

И даже не услышал звука выстрела…

В коридоре тотчас послышался тревожный топот ног. Кричали. Орали. Кулаками стучали в дверь.

Зося торопливо подняла посиневшую руку Владимира Петровича, и поцеловав ее, сказала:

– Мы сейчас увидимся, милый мой!

И пока стучали, пока трещала дверь от навалившихся на нее людей, она подошла к окну, раскрыла его. На нее пахнула прохлада апреля. Бледно горели звезды на небе. Едва слышно шумела улица…

Зося прощально кивнула кому-то головой, легла животом на окно, и вложила дуло револьверика себе в рот. И тотчас строго опустились ее руки, и как бы в мольбе повисли над улицей.

На спине слабо затрепетали толстые косы.