скачать книгу бесплатно
– Понимаете, чтобы пиво научиться варить, – вежливо ответил Герхард, – нужна традиция. А у американцев традиций пока мало. Относительно неплохое пиво варят в местах компактного поселения переселенцев из Европы. В Милуоки, например, немецкие традиции варения пива, в Бостоне – английские.
– Банка классная! По мозгам уже чутка ударило, – сказал Недогреев. – А не хочешь – не пей!
Принимающие профессора прислушивались к диалогу русских. После обеда банки с пивом уже стояли на столе в конференц-зале наравне с кока-колой. На ужин собрались в том же кафе.
– Что вы будете пить? Пиво, виски? – спросил Голдсмит.
– Да, пиво и виски! – сказал Митька Недогреев, не дав слова Пахомову.
– Вы нас удивляете! У нас обычно пьют что-то одно, – сказала профессор Джоан Паркинс.
– А вот у нас нет! У нас даже говорят: «Пиво без водки – деньги на ветер!» Ха-ха-ха! – рассмеялся Митька Недогреев.
– Что значит – деньги на ветер?
– Это значит – потраченные впустую деньги – подсказал Герхард.
– О! Так значит, Вы любите результат?
– Да, я люблю результат! – не обращая внимания на прислушивающихся к разговору и слегка напрягшихся Пахомова и Касатонова, – продолжал Митька, – это они вон о своих напряжениях сдвига рассуждают. А я человек простой. А тяпнешь водочки под пиво, ну, или виски вашего – вот он и результат!
– Мы понимаем. Понимаем! – вежливо и почти восхищенно сказала Джоан Паркинс, – академик Митька всегда устремлен к результату!
– Да, мы такие! – пытаясь перевести все в шутку, сказал Пахомов. Мы очень ценим результаты.
Второй день был посвящен выступлениям. Небольшой конференц-зал был почти полностью заполнен студентами, аспирантами и преподавателями университета.
Первым выступал Джон Голдсмит. Вводные слова, приветствие, несколько слов о возможных совместных усилиях и осторожная радость, что «Наконец-то мы вместе!» Выступление Герхарда было посвящено теоретическим аспектам материаловедения. Слушали его очень внимательно, а вопросы задавали почти полчаса. Касатонов и Пахомовым даже начали нервничать от такого внимания.
Пиво стояло уже с утра, и Митька Недогреев откупорил не одну банку, пока выступали ученые.
За обедом Майкл Голдсмит сказал, обращаясь не только к Герхарду:
– У вас очень хорошие работы. Чувствуется стратегия. В чем-то вы нас обошли.
Хотя слова было обращены в основном Пахомову и Касатонову, неожиданно отреагировал Митька:
– Обошли? Ну, может, и обошли. Что он тут ерунду несет про всякие там дислокации и сдвиги! Вот то ли дело мои ребята создали материал – никто не воспроизведет!
– Очень интересно! – тут же оживилась, мило хлопая глазами, Джоан Паркинс. – А за счет чего?
Академик Митька смутился, но тут же выправился, – вам это не понять! – торжествующе произнес он. – Мы душу вкладываем в создание материала! – сказал он, глядя на симпатичную профессоршу средних лет.
– О, загадочная русская душа? – еще шире открыла глаза она.
– Во-во! Она самая! – ухмыляясь, ответил Недогреев.
– У Вас несомненно большие успехи. Но я не до конца понял, какой институт Вы возглавляете? – спросил его Голдсмит.
Митька смутился. Глаза его забегали. Раскрываться, что он из оборонного института, ему не хотелось. Тем более, что его начальник директор института «Квазар» Ломов перед отлетом в Америку его напутствовал словами:
– Съезди. Может, что-то подсмотрите вместе с Пахомовым. Он мужик толковый. На него и смотри. Зря рот не разевай. И смотри, про наши ракетные разработки и МИГи – ни-ни! Понял?
Рассказывать много Недогреев очень не хотел. – Да это неважно! – нашелся наконец он. – У нас в стране много институтов! Но материал я вам сделать могу! – и он хитро посмотрел на Голдсмита.
– О! Мы за открытость! – ответил Голдсмит. – Нам интересны ваши результаты!
– О, Митька, вы пьете пиво, как настоящий мужчина – из банки, а не из бокала! – восхищалась профессор Джоан.
Что говорить, восхищаться было чем. Самец гориллы, у которого в лапище банка пива казалась соломинкой, да еще поддерживающий разговор про науку и материалы – тут было отчего прийти в восхищение!
– Ха-ха-ха! – отвечал Митька с банкой пива в руке. – Разработки у нас есть!
После обеда Пахомов с Недогреевым вышли подышать на свежий воздух.
– Ты заметил, Дмитрий Степанович, как у них глаза загорелись, когда они слушали про наши результаты.
– Еще бы! Герхард несет муру про модули, а их разработки интересуют!
– Дмитрий Степанович, мура про модули и дислокации тоже нужна. А разработки всех интересуют, и наших, и американцев. Мы с твоим начальником попытаемся, чтобы они были отмечены у нас в стране. Да и как по-другому? Надо, чтобы про такие работы страна знала! Чтобы резонанс был. Тут есть чем гордиться. Только разнести бы эту работу на то, что у нас в стране и на то, что им можно было толкнуть. И чтоб никто не заподозрил. Не попасться… Кстати, что начальник твой не поехал? Действительно паспорта нет?
– Да есть у него паспорт. Может, закончился, правда. Этого не знаю, – ответил Недогреев, и тут же вернулся к тому, что его волновало, – А глазенки-то у америкосов бегают, когда слышат про наши разработки. Так что пусть молодой продажи технологий двигает!
Кусочек и ему достанется! Хе-хе.
Тут он вспомнил напутствие Ломова и сказал:
– Разнести разработки, чтобы и нашим, и американцам досталось, Борис Иванович, это уж Вам виднее и сподручнее! Вы смотрите. А то не дай бог, наши идеи и на МИГах и на Фантомах окажутся. А впрочем, – он улыбнулся, – ну, окажутся. Ну и что? Мы же с американцами дружить теперь будем. – Он сделал паузу, глядя на Пахомова. – Так что, Борис Иванович, вы уж смотрите. Мы – люди маленькие, – и улыбка Недогреева стала еще шире.
В завершающем выступлении Майкл Голдсмит сказал много теплых слов о визите русских ученых. В конце он произнес:
– Мы всерьез размышляем о перспективах сотрудничества. Доктор Стив О’Коннор – наш бывший сотрудник, а ныне сотрудник Национального научного фонда подготовит доклад о ваших инициативах перед Конгрессом.
Русские ученые переглянулись: Вася посмотрел на Пахомова, Пахомов посмотрел на Касатонова, Касатонов кивнул Васе – давай действуй.
Начался ужин. Американцы уже поняли вкусы русских. На столе стояла бутылка виски Jack Daniels и банки пива Будвайзер.
При виде виски Jack Daniels Герхард слегка поморщился.
– Не самый хороший напиток, – сказал он.
– Я не очень в сортах виски понимаю, – сказал Касатонов. – Jack Daniels – невысокого качества. А какой виски считается хорошим?
– Ну, во первых, Jack Daniels – это виски чисто американского производства, – ответил Герхард. – В мире все-таки ценится шотландский виски, ну, ирландский тоже пьют. Во-вторых, из чистого ячменя ценится больше. А Jack Daniels – из смеси злаковых. И кукурузы много добавляют.
– Да иди ты со своими лекциями, – сказал академик Митька. – Надоел уже. Весь мир пьет! Американцы – они понимают!
– Доктор Герхард силен во всем! – поддержал Герхарада Майк Голдсмит.
Пахомов стал рассказывать исторический анекдот про то, как водку изобрел Менделеев. Джоан Паркинс восхищенно ахала, и отвечала:
– Русские очень изобретательны!
– Когда Вы к нам приедете, будем пить только водку! – пообещал Пахомов. Все радостно закивали головами.
– Ну, так за сотрудничество русских и американских ученых! вовремя выдохнул Вася. Все стали чокаться.
Наутро русскую делегацию отвезли в аэропорт Бостона. В Калифорнию с ними летел Майкл Голдсмит. В аэропорту Лос Анжелоса делегацию встречал профессор Калифорнийского технологического университета Питер Холлендер. Приехали в университет.
Было очень тепло. Хоть стоял ноябрь, все листья были зеленые. Русские не знали, как реагировать на деревья апельсинов, растущие на территории кампуса. Деревья были с плодами, но их никто не обрывал. На небе были небольшие облачка, светило солнышко и было около 25 градусов.
Голдсмит сказал восторженно глазеющему на не слишком быстро убегающего кролика Васе:
– У нас тут всегда хорошая погода! Тут очень престижно жить. Летом нежарко, а зимой не холодно!
Вася закивал.
– А кролики, кролики у вас тут – живут, что ли?
– Да на территории университетских городков у нас часто живут некрупные животные. На севере – белки, на юге – кролики.
– Их никто не ловит? – переспросил Недогреев.
– Зачем? – искренне изумился Голдсмит. – Они же не причиняют вреда и очень милы!
– У нас бы начали ловить, – пробормотал Пахомов.
– Но зачем бессмысленно проявлять агрессию? – сказал Холлендер. – От поимки этих животных не будет никакой пользы!
– Бомжей бы наших сюда. На банку пива настреляешь, и лежи.
Еще и закусь бегает, – Недогреев проводил взглядом кролика. Да я бы сам лег лежать с банкой пива вот сюда под пальму. А он все говорит, что пиво у них плохое, – академик Митька покосился он в сторону Герхарда. – Зато халявное!
Вечером было посещение лабораторий университета. На следующее утро состоялось еще одно выступление Герхарда – теперь по вопросам прочности, надежности и живучести. Опять зал был полон.
– О, балаболит! – сказал академик Митька, откупоривая очередную банку с пивом, заботливо поставленную принимающей стороной, совсем стыд потерял. Барьеры какие-то энергетические с дислокациями!
На ужине, уже напившись халявного пива, Недогреев почувствовал себя обделенным вниманием. Кровь играла. Для начала за столом академик Митька начал возмущаться:
– Что они пьют наперстками! Давай по-нашему!
Официант недоуменно переводил взгляд с одного на другого и явно не мог понять, что надо делать.
– Наливай своего самогона! – сказал Недогреев, подставляя фужер, – а лучше дай-ка мне!
Митька твердой рукой отнял у официанта бутылку виски, которую он начал разливать по маленьким рюмочкам, взял фужер для минеральной воды и наполнил полностью. На лицах американцев – смесь испуга и изумления.
– Во, как надо! – сказал Митька и выпил весь фужер виски.
Американцы зааплодировали.
– А мы и в деле такие! – внешне Недогреев казался нормальными и ничуть не изменившимся. – Дислокации, дислокации, – продолжил он, пренебрежительно обводя взглядом присутствующих за столом, – а ведь как я могу сделать, никто пока не может!
Он встал, взял бутылку виски и опять наполнил фужер для минеральной воды.
В зале повисла тишина. Академик Пахомов стал морщиться.
– Борис Иванович, мы честь державы не уроним! – сказал Недогреев, заметив реакцию Пахомова.
В восхищенной тишине академик Митька выпил еще один фужер. Бутылка оказалась пустой. Митька разочарованно потряс ей:
– Все, что ли? Все угощение и кончилось.
Майкл Голдсмит что-то шепнул официанту, и через некоторое время официант принес еще одну бутылку виски.
– Во! Вот это по-нашему! А вы-то что не пьете? Что вы за люди! Да куда вам с нами бороться! – стал объяснять академик Митька сидящему рядом темнокожему профессору. Тот улыбаясь, в ответ кивал. Атмосфера застолья стала налаживаться. Но через полчаса Голдсмит подошел к Васе и осторожно сказал ему:
– Василий, нам нужна Ваша помощь.
– О чем речь, Майкл! – сказал немного захмелевший Вася. – Чем могу быть полезен?
– Пойдем со мной, – сказал Голдсмит. – Мы попытались помочь академику Митьке. Но нам не удалось. Мы не можем понять, чем он недоволен. Может быть, Вы сможете ему помочь?
Васек пошел за провожатым и понял, что его ведут в туалет. Дверь одной из кабиной была открыта. В кабинке, обнявши унитаз, сидел Недогреев. У него был мутный взор и растрепанные волосы.
– Мы попытались проводить его в комнату отдыха, но он стал вырываться. Боюсь. что он недоволен.
Между тем Митька очнулся и с яростью посмотрел вокруг:
– Сволочи! Подсыпали чего-то, гады! Да я прикажу прямо сейчас всех разбомбить! Дайте мне телефон. Я прямо сейчас по селектору прикажу их всех в порошок стереть. Наберите мне моего кореша! У меня кореш – начальник штаба ракетных войск!
Тихо матерясь, Вася начал операцию по спасению Недогреева.
– Спасибо, Майкл. Я останусь тут. Не мог бы ты привести сюда доктора Герхарда? А еще лучше Пахомова. А то он вырываться начнет. Силой мы тут ничего не сделаем.
Голдсмит ушел, появился Пахомов. Митька продолжал что-то бубнить про начальника штаба ракетных войск стратегического назначения.
Пахомов тихо и резко прошептал:
– Дмитрий Степанович!
– А? – встрепенулся Недогреев.
– Вы тут потише про ракетные войска!
– Не надо про ракетные войска? – Недогреев попытался встать, но рухнул у унитаза и пьяно рассмеялся. Да как же потише – погромче надо! Меня вот мой начальник не понимает – мои разработки и на ракеты ставить можно, и на истребители. А он – козел!
– Потише, – Дмитрий Степанович, – опять прошипел Пахомов.