Жена Нави, или прижмемся и перезимуем

С недавних пор приватизированная мною шуба стелилась по сугробам, пока я с удивлением обнаружила, что не проваливаюсь по пояс, как раньше. Словно сам снег выталкивает меня.

– О, братец Апрель, – послышался охрипший голос девицы.

–Эй! – крикнула я, пытаясь до нее добраться раньше, чем смерть.

Девушка меня не слышала, но она уже стала снимать с себя что-то похожее на старое платье.

– О, братец Апрель! Братец Май! Братец Июнь!

– Неужели там кто-то настолько симпатичный? – спросила я, глядя на снежную пустоту под елью. – Тебя мама разве не учила, что раздеваться перед двенадцатью мужиками приличная девушка может только в случае, если это медицинский консилиум! А ну быстро тулуп обратно!

Я уже подобрала с сугроба тулуп, отряхнув его от снега. Еще немного подобраться и …

– Так, все, стриптиз окончен, господа двенадцать месяцев! У нас двенадцать месячных, так что кина не будет! – рявкнула я в сторону елки, пытаясь натянуть на девицу платье. – Иди сюда!

– Целую корзину набрала! – слышался голос девицы, пока я натянув на нее платье, стала натягивать на нее свою куртку, а сверху тулуп.

– Милая, зачем тебе до трусов раздеваться? Представляешь, сколько… эм… подснежников еще в шубу поместится? Так, дорогие месяцы, скидываемся девочке подснежниками и прощаемся! – усмехнулась я, дрожащими от переживания руками, пытаясь запихнуть девушку в тулуп. Но она сопротивлялась, вырывалась! Скажу больше! Она даже попыталась убежать!

– Какой же ты красивый, братец Апрель! – кричала девушка, пока я пыталась засунуть ее руку в рукав.

– Где? Где Сопрель? – заметила я, просовывая озябшую руку в тулуп. – Ой! Ты его со стороны видела? Так себе! Уверенный среднячок! Ты сама подумай, сколько соплей в таком носу поместится? И вот зачем тебе сопливый муж? Другое дело Жарюль! Ты гляди какой жаркий мужик! Я бы даже сказала, что Июль у нас – знойный красавец! Так, руку сюда! Кому говорю!

Я кутала озябшую красавицу и пыталась оттащить от «костра» и «двенадцати мужиков».

– Братец Февраль! Спасибо, что уступил право братцу своему! – сипло орала девица, дергаясь изо всех сил!

– Ты там смотри, високосный он или как? – уворачивалась я от хаотичных ударов руками. – С хвостиком или без? Потому что не високосный Февраль без хвостика нам не интересен!

Надо прекращать этот разврат!

Укутав ее своей шубой, я изо всех сил волокла ее по сугробам к застывшим Буранушке и Метелице.

– Я вернусь, мои дорогие месяцы! – кричала красавица хриплым голосом, пока я изо всех сил перла ее на себе. Мы были в разных весовых категориях. Ничего себе – бедная сиротка! А весит, как не бедная сиротка! Что уж говорить про дочку мачехи. Мне кажется, я ее из лесу не вытащу. Тут сани нужны и вездеход с повышенной проходимостью!

– Буду ждать вас! – сипло кричала девица, пока я дотащила ее до Бурана. В моей шубе она начала постепенно отогреваться.

– Ты недолго ее в шубе держи! А не то, помрет! – послышался голос Бурана. – Шуба, хоть и греет, но помереть может!

– Да помолчи ты! – рявкнула волчица. – Сейчас девку напугаешь! Скажет, что медведь говорящий!

– Ух! – выдохнула я, не видя привычного пара изо рта.

– Ой, ой, – послышался странный голос. – Холодно-то как…

– Терпи! Сейчас тебя в деревню потащим! – осмотрелась я, глядя на то, как губы бледнеют. – Кто такая?

– Настенька, – выдохнул пар. – А где двенадцать месяцев?

– Где-где? В календаре! – заметила я, постепенно растирая ее лицо варежкой.

– А ты кто? – спросил сиплый голос, пока я пыталась восстановить кровоток.

– Я? – задумалась я, переходя к рукам. Девица чуток порозовела. Уже хорошо! – Ты разве не знала, что между тридцать первым декабря и седьмым января есть еще один месяц Бухабрь? Декабрь, Бухабрь, Январь, Февраль… Я их сестрица! Бухабрь!

В себя пришла, уже лучше! Успели! Главное, теперь ее обратно живой довезти!

– Не слыхала про такой, – послышался озябший шепот.

– Куда?!! – рявкнула я, когда она попыталась раздеться. – Ноги сюда давай!

Я стянула валенки и тряпки и стала изо всех сил растирать ее ноги под шубой.

– Теперь слыхала, – проворчала я, понимая, что главное – не переборщить с шубой. – Что в лесу делала?

– Ма-ма-мачеха за подснежниками п-п-послала… – послышался слабенький голос.

– У тебя что? Мачеха оперуполномоченным работает? Вас на расставяший труп вызвали? – спросила я, глядя на бледное лицо и трясущиеся губы. – Тоже мне, девушка по вызову! Тоже мне опергруппа Настенька выехала в лес собирать тех, кто однажды в багажник пролез! А потом его в лесу по весне нашли! Как снежок сошел, так сразу проклюнулись на радость судмедэкспертам и собачникам, которые их увидели первыми! Ну послала, так послала! А ты чего поперлась?

– Так ведь, лютая у меня ма-ма-мачеха, – простонала девица. – Свою дочку любит, а меня со свету сжить х-х-хочет!

– И ты ей всеми силами пытаешься помочь! Я поняла, – выдохнула я, затаскивая красавицу на Бурана.

– А куда мне де-де-деваться-то? – скуксилась девица, пытаясь заплакать. – Батюшка помер, а я одна на свете, как перст осталась… А замуж меня не бе-бе-берут! Приданого за мной не-не-нету! Мачеха ни соломинки не д-д-даст! А т-т-так бы вышла за первого встречного, чтобы мачеху не в-в-видеть!

А потом говорят, что нам, девушкам, от мужиков только деньги и нужны!

Где бы ей приданого взять, чтобы мачеха от нее отвязалась?

И тут я вспомнила про ларцы, что стояли в ледяном замке.

Нет, а почему бы не помочь девочке? Иначе она у нас тут будет постоянным гостем!

– Буранушка, к замку давай, а потом в деревню! – попросила я, погладив мишку. – Сейчас мы тут заедем в одно место, Настенька… Мне по делам сбегать надо будет! А ты в … эм… Шубере посидишь!

Такси «Шубер». Доставляем в деревню из дремучего леса!

Глава седьмая. Бухабрь

Улыбайся чаще! И чаща начнет улыбаться тебе.

– Только никуда не уходи, ладно? – проверила я замерзающую красавицу. – Сиди тут! Я быстро!

Среди елей показались ледяные чертоги. Я быстро слетела с медведя, забегая в огромные, открывшиеся передо мной ворота. Через пять минут я тащила тяжелый ларец. Если честно, то я схватила первый попавшийся. И даже не удосужилась в него заглянуть!

– Вот, приданное, – погрузила я на Буранушку. «Потерпи, хороший мой, потерпи!», – обняла я медведя за шею.

– Ой, спасибо тебе де-де-девица, – послышался голос Настеньки. – Век не забуд-д-ду!

– Проживи сначала столько, – буркнула я, придерживая и ее, и приданое. – Что в ларце – не знаю. Честно, не смотрела! Пусть будет для тебя что-то вроде киндер – сюрприза!

– Ладно говорите, да не понят-т-тно, – протянула красавица, а я поняла, что с шубой пора завязывать. Сняв с нее шубу, я смотрела, как она трясется и требует ее обратно. – Без п-п-подснежников меня м-м-мачеха на п-п-порог не п-п-пустит! Даже с-с-согреться не д-д-даст! Она м-м-меня осенью за земляникой п-п-посылала уже! Нас-с-силу выб-б-бралась! Д-д-добрый дед-д-душка из лесу вывел и з-з-земляники д-д-дал!

– Отличный дедушка, – держала я ее, пока мы двигались по лесу. – Ты рассказывай, рассказывай.

– Л-л-летом мачеха м-м-меня в л-л-лес за яг-г-гелем послала, – продолжала Настенька, пока я вспоминала мох под снегом, который едят олени.

– Она у тебя случайно не беременна? – спросила я, с некоторым подозрением.

– Х-х-холодно мне! Д-д-дайте шубоньку согреться! – взмолилась Настенька. И протянула ко мне рученьки.

– Сейчас уже деревня. Скоро-скоро. Тебя с такими приданным целая очередь из мужиков выстроится тебя отогревать, – успокоила я, хватая ее за руки. – Смотри, ты сейчас возвращаешься домой. Показываешь в деревне ларец. Выстроится очередь мужиков. Из них выбирай самого симпатичного, неженатого и непьющего. Это важно! С избой, желательно! И, прощай, мачеха! Поняла меня?

– Мне один н-н-нравится па-па-парень, – созналась Настенька. – Егорушкой зовут-т-т! Пустите погреться!

– Не пущу! Помрешь, – выдохнула я, пока волчица вела нас по лесу, показывая дорогу. Даже метели стихли. Ни ветерка! Ничего!

– Т-т-только он с М-м-матроной гуляет-т-т, – рассказывала Настенька. – Ж-ж-жениться на ней собирался!

Я из любопытства заглянула в ларец, видя поверх серебра нитку жемчуга и перстень.

– Я бы так не сказала, конечно, – заметила я, прикидывая, сколько в ларце украшений и поглядывая на Настеньку. – Что прямо жениться… Я бы даже сказала, что у них отношения на ладан дышат… Я тебе серьезно говорю!

– Сколько до леса… Ой, до деревни? – спросила я тихо у Буранушки.

– Еще две версты, – проворчал он тихо. – Дымок уже виден!

– Их любови еще версты две осталось, – усмехнулась я, придерживая и ларец и Настеньку. – Ну, может, две с половиной!

Деревня показалась внезапно. Если честно, то я ожидала увидеть большее. Три десятка занесенных снегом домишек, из которых в небо тянулись дымки.

– Не ходи в деревню! Нельзя тебе! – послышалось ворчание Бурана.

– Прощаться будем, Настенька! Удачи тебе! – вздохнула я, вручая ей ларец и отряхивая девицу от снега. – Дорогу знаешь, сама дойдешь!

– Ой, спасибо тебе, Бухабрюшка, – поклонилась в пояс Настенька. – Благодарствую тебя за все!

– Все, все, все! Иди, иди! – намекала я.

– Век буду помнить доброту твою! – нараспев затянула Настенька. – Век не забуду! И то, как приданое мне дала… И то, как …

– Да иди уже! – рявкнула я, видя, что мне шестой раз в пояс кланяются.

– … и детям своим расскажу, и внукам, – кланялась Настенька. – И век благодарить буду за щедрость твою!

– Дома мед есть? Если есть, тащи сюда! – потребовала я. Здесь оставишь! Вот и вся благодарность! – заметила я, глядя на мой снегоход «Буран».

– И кишочков, – провыла метелью волчица.

Я хитро улыбнулась, слыша ворчание Бурана: «Нет, чтобы просто выкатить, так она с ней, как панькалась!». Ничего – ничего, сейчас, если все нормально будет, Карачун лишиться двух верных слуг.

– Как домой доберусь, принесу медочку и кишочков! – снова раскланялась Настенька.

– Буранушка, рявкни на нее, чтобы быстрее домой бежала! – попросила я медведя, спрятавшегося в кустах.

– Домой иди, дуреха! – рявкнул Буран, вылетая из кустов и прерывая поток вежливости. Глаза Настеньки сделались круглыми – круглыми. Она дико завизжала.

– Ааааа! Медведь!!! – завопила Настенька и стремглав в деревню бросилась. – Помогите! Спасите!

– Вот так я их и отогреваю, – произнес Буран. – Да, Метелица? Как думаешь, принесет девка меду?

– Не знаю, – заметила волчица, садясь рядом. – Люди, они не очень благодарные.

– Раньше нас Карачун кормил! Или сами, что найдем, когда он улетал куда-нибудь с морозами! – проворчал Буранушка. – Давайте решим как. Ежели девка обещание исполнит, то и дальше будем выводить из лесу… А ежели нет, то по старинке как-нибудь.

Дымки тянулись в небо. Оно затянулось мглой, похожей на туман. В этом белом молочном мареве, казалось, что над заснеженной деревней стоит настоящий туман.

– Вот и справились, – выдохнула я, глядя на дымки и избушки. – А почему мне к людям нельзя?

– От домашнего очага растаешь ты, – проворчал Буранушка, пока я обнимала его: «Ты – молодец!».

– Молодец-не молодец, а ме-е-еду бы! – попросил Буранушка. – Но что-то не несет!

Да, и правда! Плохо получается! Я тут значит ей отсыпала госбюджет голодающей страны, а она мед зажала!

– Пойдем, – проворчал Буранушка. – Вот и верь после этого людям!

– Твоя правда! – согласилась волчица. Они уже повернулись в сторону леса, как вдруг я увидела силуэт, что пробирается к нам.

– Неужто? – удивилась Метелица, выглядывая силуэт. Проминая сугробы спешила раскрасневшаяся Настенька.

– Прячьтесь, – прошептала я, показывая на белые кусты. – Иначе спугнете ужин!

Мы затаились за кустами, пока Настенька ставила горшок и раскрывала, какую-то тряпку. Она осмотрелась, а я увидела у нее в ушах тяжелые серьги. Нет, мне было вовсе не жалко! Пусть хоть ей счастье будет! Мне от Карачуна подарки не нужны! Хватит с меня и того, что я находила их под елочкой, замерших насмерть!

– Ме-е-ед! – простонал Буранушка, бросаясь к горшку. – Липовый… Липовый…

– Да нет, оригинальный, – усмехнулась я, глядя на то, волчица разрывает тряпку. Я смотрела на деревню, на лес, слыша чириканье птиц.

– Была твоя шуба, стала моя, – усмехнулась я, сбивая рукой снег с ветки. – Были твои слуги, стали волонтеры! Ничего-ничего! Я тут развернусь!

– Ох, и вкусный же мед! Жаль, что ма-а-ало, – проворчал Буран, лапой проверяя горшок.

– И потрошка отменные, – послышался голос волчицы.

– Мне нравится людей спасать! – согласился Буран, отряхивая шкуру от снега. – Хорошее это дело! Вкусное!

– Так, иди сюда, – приманивала я воробьев, которые скакали по заиндевелым веткам. – Мне помощь нужна! Хотите кушать?

В этот момент на меня налетела целая стая

– Хотим! Хотим! Хотим!– верещали они, пока я отмахивалась от них, как от таежного гнуса. – Хотим! Тим-тим!

– Тогда слушайте. Если в лесу человек попадется, сразу в ледяной дворец летите! Понятно! И другим передайте! Говорите четко кто, сколько , где находится! Понятно? – спросила я, когда они успокоились.

– Человек-дровосек-посусек! – налетели они на меня с чириканьем, пока я прятала лицо. – Чемочек!

– Согласны! – чирикнул басом один воробей. Я всегда была уверена, что в стае есть кто-то вменяемый. Но вычислить его пока не могла.

– Так, с воробьями мы договорились! – обрадовалась я, прикидывая, с кем бы еще договориться. Помощь с воздуха мне не помешает!

– Ку-ку! – послышалось грустное неподалеку. Стоило мне подойти «ку-ку» замолкло.

– Ой, да что ты врешь! – возмутилась я, нервно сглатывая при мысли о том, сколько мне осталось. – Мне еще тут минимум три месяца осталось жить! И это по самым оптимистичным прогнозам синоптиков! Слышишь меня?

– Ку-ку! – ответила мне кукушка. – Ку-куда уж не слышать!

– Есть хочешь? Значит, если видишь человека в лесу, сообщать в штаб. В ледяной дворец. И остальным скажи! – потребовала я, пытаясь найти ее в ветвях.

– Ку-кунечно! – кукушка слетела с ветки. Я даже толком ее не разглядела. Серенькое что-то.

Где-то в лесу раздавался стук дятла.

– Дорогой, если видишь человека – стучи во дворец, – усмехнулась я, посматривая по сторонам. Может, еще кто хочет добровольно – принудительно вступить в ряды нашей организации? Ничего, найдем.

– Пора домой возвращаться! – зевнул Буран.

– Никукуя не вижу! Никукуя не вижу! – слышалось вдалеке. И тут же голоса разделились. – И у меня не кукуя!

Мы возвращались во дворец. Огромные сугробы казались мягкими подушками и перинами.

– Никукуя нет! – слышались далекие голоса, пока я улыбалась. Шуба волочилась по сугробам, но я была очень рада, что за такой короткий срок сумела сделать так много! Ничего, Карачун снегурочку запомнит!

Во дворце работы было много!

– Там чудеса, – закусила я губу, сидя на ледяном полу над огромной, собственноручно нарисованной картой. – Там леший бродит…

Я показала на очерченный сектор леса, внимательно запоминая все, что говорят мне Метелица и Буран. Работа кипела, а я сидела и хрумкала снежки на серебряном блюде.

– Так, с этим мы разобрались! – выдохнула я, одергивая шубу. – Значит, у нас тут, на неведомых дорожках следы невиданных зверей… Еще одно гиблое место обводим! Итого, у нас тут почти весь лес … гиблый! Ничего! Главное, что карта есть, поддержка с воздуха есть… Эх! Спать охота!

Я чувствовала, что валюсь с ног от усталости. Кое-как я добрела до кровати, пожелала спокойной ночи волонтерам и завалилась спать.

Утром я проснулась от того, что меня атакуют! На меня налетела целая стая воробьев.

– Человек! Чив-чивловек! Чивовек! Чивалек! – наперебой кричали они, облепив, как работницу хладокомбината.

– Много! – басом закончил один воробей в воцарившейся тишине. Стая упорхнула.

«На кукуя ты в лес поперся?», – слышались голоса кукушек, когда я бросилась к окну! Мне показалось, или весь лес гудит?

– Беда! Беда! – послышался голос Буранушки. Он вломился в мои покои, а следом за ним вбежала метель. – Теперь каждый в деревне свою девицу в лес отправил! За приданным!

– Караул! – осела я, хватаясь за голову. – Нет, ну надо же! Так, без паники! Это называется сезон! Сейчас будем выводить!

– Елиазар сюда летит, – послышался голос волчицы. – Прознал, все-таки!

Глава восьмая. Снедурочка

Ах ты, бедная моя, Снегурочка!

Посмотри, как исхудала фигурочка!

Я сама почувствовала, как лес начал холодеть. Все вокруг замерзало, словно сковываясь льдами. Мороз аж потрескивал в воздухе. Морозные узоры расползались по стенам и полу, а на улице злобно завыл ветер.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.