скачать книгу бесплатно
На меня посмотрели, как на больную, а потом подняли зеленую кофту, показывая след от чьей-то когтистой лапы.
– Оборотень! Хорошо, хоть поцарапал, а не укусил! У них сейчас брачный период! – сглотнула Надя, опуская кофту. – У Гимнея Гимнеича все схвачено. Бизнес абсолютно легальный. Все как надо! Ни одна проверка ничего не нашла!
– И что? – спросила я, медленно выдыхая. – Сюда приходят клиенты?
– Приходят… Сама увидишь… Как- не знаю, но как-то находят! – вздохнула Надежда, ковыляя к своей сумке и роясь в ней в поисках таблеток. – Конфетку хочешь?
На стол лег потертый леденец.
– И помни! Правило первое. На свиданиях с женихами нельзя целоваться. Обниматься – можно, целоваться нельзя. Спать, разумеется, тоже нельзя. Нельзя раскрывать свою личность. Ты ищешь не для себя, а для клиента, поэтому не вздумай палить контору. Остальные правила узнаешь позже… – вздохнула Надя. – Ключи от офиса на столе.
– Я, наверное, пойду! – вздохнула я, пытаясь переварить все услышанное.
– Никуда ты не пойдешь. Разве что домой, чтобы завтра выйти на работу! – заметила Надежда, глядя мне на руку и открывая дверь. – Часы твоей работы уже начали свой отсчет.
Я посмотрела на стену. На стене висели странного вида часы. Стрелки стояли на двенадцати, а под циферблатом появились нули.
– Теперь ты официально работаешь здесь. Поздравляю, желаю зарплаты побольше, каменного терпения, поменьше приключений и настоящей любви. Большой, горячей и страстной! Чао! – дверь хлопнула так, что у меня чуть не оборвалось сердце.
Глава вторая. Оборотень в погонах или погоня оборотней
Начался рабочий день,
кто-то ломанулся в бой.
Только мне работать лень.
Скоро ли домой?
Я смотрела на часы. Прошло пять минут работы. На нижнем табло появилась цифра «пять». А под ней надпись «Вы заработали 1 руб 38 коп.» Ну и сумма! Мамочки! Что получается? В прошлый раз в автобусе на сидении лежала чья-то …тс!… зарплата?
«Летела лопата, упала в болото! Какая зарплата – такая работа!» – заметила я, глядя как медленно побежали копейки.
«Но здесь перспектива, увы, мрачновата. Какая работа – такая зарплата!» – усмехнулся мой Идеал. Да, мой идеальный мужчина должен обладать чувством юмора. Это не значит, что он ржет, как конь над каждым анекдотом, где встречается слово «сиськи», и совсем не означает, что при просмотре видео с чьим-то падением и последующими нецензурными комментариями, раздастся восторженное: «гы-гы-гы! Дебил! Гы-гы-гы!». И самый важный критерий! Его, прежде всего, должна интересовать моя душа, а не пленницы бюстгальтера.
Нет, ну если зарплату платят за количество всосанного чая, есть шанс насосать на премию! Я уселась в кресло поудобней, откинулась на спинку и с тяжелым «ух!» подняла каталог, похожий на древний фолиант с убойными заклинаниями для особо продвинутых магов. Скользнув пальцами по тиснению, я открыла красивую обложку и увидела первого «жениха». На меня смотрел трагическим взором, от которого дрогнут любое женское и некоторые мужские сердца, эльф-душка с золотыми, вьющимися волосами. Было у меня подозрение, что взгляд Оносика был срисован отсюда. Информации было немного. Ему триста лет, но он готов ждать меня вечно. Я пошутила. Он готов вечно ждать свою любовь. Острые кончики его длинных ушей выпирали из прически, вызывая у меня желание поездить ему по ушам. Я не знаю, что ждет его невесту, но тут прослеживаются две крайности. Или за уши не притянешь, или за уши не оттащишь. Как повезет.
«Триста лет он нам нужен! Разве что лапшу на уши вешать! Три пачки быстролапши. И это только на одно ухо!» – саркастично заметил Идеальный Мужчина. Я придумала его в меру ревнивым, но сейчас он явно ревновал. Слегка. И мне это было приятно.
«А знаешь, почему у эльфов такие длинные уши? Потому, что каждый День Рождения их за уши дергают! Двести двадцать один, двести двадцать два, двести двадцать три… Крепись, сынок! Не вертись! Не надо оттягивать конец!» – гаденько заметила я, понимая, что, будучи эльфом, я бы встречала День Рождения, как Ослик Иа. Уныло, обреченно и желательно в одиночестве.
«Конец? – переспросил Мой Идеал, почему-то глядя куда-то вниз. – Оттягивать конец…»
Почему-то сразу в голове всплыла шапка-ушанка. Ладно, не будем задерживаться, а то эльфийский принц – зимний вариант будет мне сниться в кошмарах. Вау! Оборотень! На меня смотрел мохнатый, как тарантул, мужик с волчьими глазами. Эдакая волосатая рукогрейка. Лохматость у него была повышена настолько, что если бы он сидел в парикмахерской, и ему подбривали шею, бедная парикмахерша спустилась бы до трусов. «Дальше будем брить или вернуться к височкам?» – тихим обреченным голосом спрашивает она. «Нет!» – рычит клиент. – «Иначе придется штаны на размер меньше покупать!». А что? Жених практичный. Зимой может на снегу спать. А в период линьки его можно вычесать и связать себе носочки. Те-е-е-пленькие. Или пояс из собачьей шерсти. Что тут про него пишут? «Любит прогулки под луной». Романтик, однако.
«Ва-а-а-ленки – валенки!» – усмехнулся Идеальный Мужчина. – «Валенки со смехом!»
Я прыснула в кулачок. Та-а-ак! Кто у нас тут дальше? Ничего себе! Вампир! На меня смотрел солидный темноволосый и подозрительно бледный мужчина с клыками. «В еде неприхотлив, материально и жильем обеспечен».
«Мне кажется, или он постоянно сидит на подсосе?» – подозрительно поинтересовался Идеал, кривясь при виде упыря.
Следующим был серо-зеленый орк, с выдвинутой вперед, как нижний ящик письменного стола, челюстью. Он был неразборчив и лаконичен: «Жду». Следом шел какой-то престарелый чародей: «Я покажу тебе настоящие чудеса!», через страницу красовался странствующий рыцарь в полной амуниции со взором горящим, интеллектом не отягченным, который ищет свою даму сердца. «О, моя прекрасная госпожа! Я готов служить тебе верой и правдой! Ради твоего ласкового взгляда, я готов в лепешку расшибиться! Я победю всех врагов, побежу всех чудовищ!»
«А если ты его поцелуешь, он вообще весь мир соплей перешибет!» – закатил глаза Идеальный Мужчина. – «Рыцарю без страха и упрека требуется верный обедоносец!»
«Кушать подано! – я мысленно стучала мечом по щиту. – Давай, добивай дракона быстрее, а то похлебка остынет!»
Часы тикали, а я уже добралась до пустого файлика, перебирая эльфов, оборотней, вампиров и прочую нечисть. Если для меня это было откровенной экзотикой, то для кого-то – сплошной эротикой. Вспомнив, где лежит портрет неудачного «жениха», я запустила руку в соседний файл и вытащила… мяу! На портрете был изображен красавец-мужчина. И с голубыми, как бы так помягче сказать, гулящими, глазами. Тут без «поллитры» и палитры не разберешься, какой у него цвет волос. На глаз – ближе к пепельно-русому.
«У него такой взгляд, словно, он не понаслышке знает, когда и сколько дней в месяц болит голова у каждой мадам в пределах досягаемости! – возмутился Идеальный Мужчина. – Так что ты у него будешь явно не первой, и сто процентов не единственной! Вторая сотня тебя устроит? Или подождем до третьей? А может, ты хочешь стать юбилейной?»
Я засунула "прынца" в пустой файлик. Пусть лежит. Не знаю, зачем его прячут? Думала там чудовище – сердце встанет, а тут такой красавец со взглядом, будоражащим обездоленное женское воображение. За ним явно стоит такая очередь, что когда она дойдет до меня, я отложу палочку, прополощу вставную челюсть, выберу самый красивый платочек на голову и поковыляю на свидание. Кряхтя и скрючившись в три погибели, кутая в пуховый платок, заправленный в рейтузы свои ревматоидные прелести, я готова ковылять на свидание с уже облезлым, но все еще принцем.
«Займешь очередь, сразу обернись и скажи: «За мной не занимать!» – издевался Идеальный Мужчина. – Обидно будет, если принц кончится на середине очереди!»
«Ага! – возликовала я. – Все, бабоньки, расходитесь по домам. Принц кончился!»
«Завтра в десять ноль-ноль торжественные похороны! И целая процессия баб, идущих за гробом! – улыбнулся Мой Идеал. – Поминки явно затянуться… Пока каждая вспомнит…"
«Так, все! – хихикнула я, закусывая губу. – Хватит!»
Часы показали, что я уже отработала целый час! Целый час трудной, изнуряющей работы, от которой хочется сложиться и упасть замертво в постель. Шучу! Я выскребла остатки кофе, занялась добычей присохшего сахара со дна банки. Чайник я обнаружила в туалете. Через пять минут я пила дешевый кофе, читая общую характеристику мира.
Заглянула одна мадам с короткой стрижкой, в белом костюме, с дорогой сумкой, не выпуская из рук телефон. Она села на кресло, полистала каталог, остановившись почему-то на вампире. Телефон периодически «хлюпал» сообщениями, на которые мадам отвечала, елозя длинными ногтями по экрану.
– А не могли бы вы рассказать о том мире поподробней? – поинтересовалась мадам. Я еще и сама вникнуть не успела, а тут уже рассказывать надо! Но одно я поняла точно.
– Там нет стиральных машин, мультиварок, холодильников, телевизоров, – радостно сообщила я, а потом добавила счастливым голосом. – И wi-fi там не ловит. Не ловит даже мобильный интернет…
Нет, ну будет действительно обидно приползти после свидания с вампиром, как выжатый лимон, сообщить, что все, жених готов и ждет, а невеста такая: «Ой! Я передумала! Так же вайфайчика нет! А как я без него фоточки постить буду? Спасибо, до свидания».
– Спасибо, до свидания! – мадам захлопнула каталог, сжала в руках свой телефон и вышла. До свидания! Приходите еще! Если там появится wi-fi, вы узнаете об этом первой!
«Я считаю, что к работе надо подходить со всей ответственностью! Нужно сразу предупреждать о том, что ждет невесту в новом мире! Чтобы для нее это не было неприятным сюрпризом!» – гордо заметила я, записывая на бумажке вопросы для «тестирования» невест.
«Скажи проще! – усмехнулся Идеальный Мужчина. – Тебе просто на свидания ходить лень!»
В дверь тихонько поскреблись, а потом приоткрыли. На пороге стояла девочка-припевочка, худенькая, маленькая в салатовом сарафане на бретельках. Вид у нее был такой, словно мама ее отпустила гулять ненадолго и предупредила, чтобы на дорогу не выходила. Девочка шмыгнула в офис, сжимая в руке сумку и собачонку.
– Надежда есть? – спросила она, глядя на меня.
– Надежды нет, – ответила я, со вздохом.
– Совсем нет? – татуированные брови девочки-аксессуара поднялись, а губки сложились бантиком. Она сейчас разревется. Не помню, чтобы кто-то плакал, узнав, что я уволилась! Я не настаиваю на трехдневном трауре, объявленном в связи с моим увольнением, но почтить минутой молчания мой опустевший стульчик на планерке – святое дело!
– Совсем! – уныло кивнула я, втайне завидуя Наденьке.
– Жа-а-аль… То есть стать невестой оборотня надежды нет? – девочка смотрела на меня такими глазами, словно всю жизнь счищать с одежды шерсть, мех, пух, подпушек, было мечтой всей ее жизни, а запах мокрой псинки – приводил в ее в экстаз.
– Надежда уволилась. Меня зовут Любовь! Оборотень – в обработке! – авторитетно заявила я официальным голосом, словно я отработала тут лучшие годы своей жизни, знаю каждое пятно на обоях, каждую вмятину в столе и уже с десяток оборотней пристроила в хорошие руки.
Я посмотрела на этого птенчика, поджимающего в лапках маленькую сумочку и собачонку, а потом вспомнила огромного волосатого гамадрила и его мохнатых суровых сородичей, изредка попадавшихся в каталоге. Девочка была кудрявой блондиночкой, с ангельским личиком и большими порочными глазками. Мол, где, где мой пуф-ф-фыстик? Вы же обещали! Где мой «жуба-а-аштик»?
– А почему именно оборотень? – поинтересовалась я, допивая кофе.
– Как почему? Ну это же оборотень! Большой, волосатый… – и тут птенчик сделал ручкой так, словно кошечка царапается. – Ррррр! Прямо зверь! Чудовище! А если волос на теле много, значит у него высокий уровень тестостерона!
А у тебя, девушка, явно высокий уровень адреналина, раз из всех безобидных вариантов ты предпочитаешь самый потенциально «обидный».
– Просто устала я от всяких нытиков, соплежуев. Хочется надежное мужское плечо, чтобы быть за ним, как за каменной стеной! В наше время это – большая редкость! И именно в плече заключается настоящее женское счастье! – заметила клиентка, гладя пальцами портрет «жениха».
Я бы так не утверждала. С мужскими плечами, стенами и прочей атрибутикой «женского счастья» нужно быть осторожной. Когда сильное мужское плечо заканчивается тяжелой рукой, когда каменная стена на поверку оказывается тюрьмой, когда от ревности становится не страстно, а страшно, пора собирать вещи. Во сколько бы роз не было оценено твое здоровье, во сколько карат не была бы оценена твоя нервная система, сколько бы штанов не протерлось на коленях, в попытке вымолить твое прощения, не верь. Твое прощение – это лопата, которой ты роешь себе могилу. И чем чаще ты роешь, тем быстрее в нее ляжешь.
– А еще я с детства люблю собачек! А от волков… – телефонный звонок не дал закончить птенчику мысль. «Просто одинокая волчица, ни купить ее нельзя…» – Да, алле! Простите. Не могли бы подержать Лордика, я сейчас вернусь. Мне по работе звонят.
Птенчик выпорхнула из офиса, вручив мне поводок. На том конце поводка болтался Лордик. Чихуахуастик, с фирменным полубезумным взглядом, хронической трясучкой, то ли от страха при виде чужого человека, то ли от холода в тридцатиградусную жару, то ли от ярости на весь несправедливый мир. А может быть, от всего и сразу. Лордик посмотрел на меня одним глазом. Второй почему-то уставился на дверь.
– Тебя зовут Лордик? – игриво спросила я, глядя, как чухуахуастик затрясся от негодования. Он оскалил маленькие белые зубки, смерил меня взглядом профессионального убийцы, а потом с воинственным писком и тявканьем решил прикончить меня на месте.
Когда-то я хотела себе такую собачку, которую спокойно можно выгуливать в цветочном горшке. Я мечтала, чтобы мой песик непременно был таким же злющим, а при попытке его погладить, сразу же начинал исходить в тихой истерике. Чтобы я спала и боялась свесить конечность с кровати. Чтобы увидев на полу капельку, я могла просто размазать ее губочкой, понимая, что можно уже не спешить на прогулку. Чтобы у этой животинки был комплекс Наполеона, и лежа на своей подстилке, он смотрел на меня так, словно вынашивает план по захвату всего мира, а потом трясся от бессильной ненависти по умолчанию. Чтобы он презирал меня, выглядывая из-за тапка. И чтобы ему вместо дерева или столбика, вполне подошла бы травинка. Чтобы он ненавидел весь мир еще сильней, чем обычно, когда пытался задрать лапу повыше. А на улице при виде бойцовской собаки, мини-герой орал на своем, собачьем: «Держите меня семеро! Я сейчас его просто разорву в клочья! Сейчас будет кровь и месиво! Все! Ты – нежилец! Пиши завещание, грязный ублюдок!»
Пока клиентка держала меня в подвешенном состоянии, я держала в подвешенном состоянии Лордика, который пенился и мечтал меня растерзать как Бобик грелку, как Тузик тряпку или… Я с умилением посмотрела на песика… Как Лордик троллейбусный билетик.
– Ой, спасибо! – на пороге с телефоном стояла любительница собачек. – Меня, кстати, Элла зовут. Извините, за то, что пришлось подержать Лордика.
– Да ничего страшного! – вежливо заметила я, глядя на Лордика, которого впору было бы назвать Тотошкой.
– Ничего твари сделать не могут! Я им сказала, что у меня – отгул! Руки из мозгов растут! – произнесла птенчик, присаживаясь на диванчик и принимая свое чудовище. – Я им сказала – в папке! В синей! Извините, просто реально достали. Если вы встретитесь с моим волком, скажите ему, что я… с прицепом. Лордик, если мы с вожаком поженимся, тоже станет частью стаи! Да, мой холесый? Мамочка тебя никому не отдаст!
Я почему-то сразу представила огромную волчью стаю, которая несется по лесу. А за ними «делинь-делинь» семенит на тонких лапках Лордик. Стая волков воет на луну, а рядом сидит Лордик и тоже задирает морду вверх. «У-у-у-у-у» – воют оборотни. «И-и-и-и-и!» – подвывает Лордик, гордясь тем, что он – настоящий волк.
– А вы уже на эту штуку ложили… извините, клали руку?– на всякий случай спросила я, глядя на «просто одинокую волчицу», отрицательно покачавшую головой. Я тут же проделала необходимую процедуру, в которой сама была не до конца уверена. Я прогнала Эллу по всем вопросам моего «тестирования», расписала ужасы мира, сгущая краски непомерно, потому что рандеву с оборотнем меня явно не устраивало. Я мечтала умереть совсем другой смертью. Однако птенчик был настроен серьезно и решительно.
– Я могу идти? Вот мой номер, если будет результат – сообщите! Я вам рабочую визитку оставлю. Мне уже не терпится погладить моего волка… Ах… – мечтательно вздохнула клиентка, унося с собой злобное исчадье селекционного ада.
«Виктория Волкова. Отдел по работе с должниками и злостными неплательщиками», – прочитала я и отложила визитку. Подальше. Странно, ее, вроде Элла зовут… Ладно. Мне на глаза попался свернутый листок. Я развернула его и увидела расписание платежей по ипотеке, а так же расписанный от руки семейный бюджет неких Нади и Димы, исходя из которого, я поняла, что макароны прочно вошли в меню моей предшественницы, семейная лодка дала значительную брешь, которую счастливые обладатели ипотеки теперь латают из последних сил.
Кофе остыл, но я снова поднесла кружку ко рту, делая глоток. Я уже заработала аж пятьдесят рублей! Ничего себе! Правда, под табло появилась надпись. Один клиент. Нужен оборотень. Статус – в работе. Выпито: 1 кружка кофе (-10 рублей). Туалет: 2 раза (-8 руб).
Не знала, что на работе у нас платный туалет! Да за то, что я сходила в туалет, а не под себя, мне вообще доплачивать должны! Нет, ну обидно, не так ли? Я отправилась на сахарные рудники, добывать сахар. Пока я долбила ложкой по присохшим сталактитам и сталагмитам стеклянной банки, чайник успел закипеть.
Дверь неожиданно для меня открылась. На пороге стоял мужик средних лет, с трехдневной щетиной. На нем была нарядная белая рубашка и черные штаны. Такое чувство, словно еще трезвого жениха из ЗАГСа перед свадьбой выпустили на пять минут подышать свежим воздухом.
– Имя? – спокойно произнес мужик, равнодушно глядя на меня.
– Любовь, – вздохнула я, понимая, что передо мной стоит владелец этого безобразия – Гимней Гимнеич.
– Итак, Любовь. Отчет за все рабочее время. Что было сделано, чем занималась. Расписывать посекундно. Все результаты тоже указывать. Вижу, ты два раза ходила в туалет… – возмущенно произнес Гимней Гимнеич, так, словно я у него кошелек из кармана вытащила.
– Извините, я еще не в курсе, поэтому не подготовилась, как следует. Я в следующий раз обязательно соберу результаты похода в туалет. Только скажите, вам все или можно пробнички? – с гадкой усмешкой возмутилась я. Терпеть не могу такое начальство, которое ждет – не дождется, когда рабовладельческий строй наконец-то сменится роботовладельческим.
Ответить эксплуататор не успел, потому что зазвонил телефон. Я хихикнула в кружку, услышав, что на звонке у него стоит марш Мендельсона. Со всей помпезностью, со всей торжественностью. Теперь я точно знаю, как правильно «клеить» девушек, невзначай показав, что намерения у тебя очень и очень серьезные.
– Да, дорогая.... Нет, дорогая… Я… Нет, дорогая.. Да, дорогая… Я же просил не звонить, когда я на работе. Я тут Любовью занимаюсь!
Смысл сказанного дошел до его супруги за две секунды. До меня за три. А до Гимнея Гимнеича только тогда, когда его благоверная орала в трубку, как потерпевшая.
– У меня тут Любовь… Да не кричи! … Любовь – это … Дослушай меня! … Любовь – моя.... Да помолчи ты! – орал покрасневший Гимней Гимнеич. Трубка раскалялась. И тут у его жены было много вариантов. Бросить трубку, бросить владельца и бросить накручивать себя. Она выбрала стандартный первый вариант.
В абсолютной тишине раздалось напряженное сопение.
– У тебя что? Работы нет? – вспылил Гимней Гимнеич, вспоминая моих родителей и справочник женских имен. – Кто? Оборотень? Сегодня – последний день полнолуния! Чего сидишь? Кого ждешь? Потом еще месяц ждать придется! Мне семью кормить нечем! Давай, иди на свидание!
Я бы еще годик подождала, потому, что не созрела для свидания, которое по всей вероятности может закончится романтическим ужином. Из меня. Судя по Наденьке, ничего страшного, что я сегодня не накрашена. У мохнатых рукогреек есть все шансы меня разукрасить.
– Мне кажется, что оборотень никуда не убежит. У меня сегодня, между прочим, первый рабочий день! – заметила я абсолютно спокойно. – И на свидание я пока не собираюсь. Я просто вникаю в курс дела. Я даже еще не решила, буду ли я здесь работать или нет!
Гимней Гимнеич молча взял меня за плечо и потащил в комнату. Я вырывалась, но он нахлобучил на меня медальон и вылил на меня половину какого-то пузырька.
– Так! Пустите! Куда вы меня тащите! – сопротивлялась я, вырываясь и пинаясь.
Через секунду зеркало засветилось.
– Давай, охмуряй! У тебя все получится! – заметил директор, глядя на меня. – Они почти, как собачки. Добрые, верные, ласковые! Учти, отработаешь три месяца – я исполню любое твое желание.
– Любое желание? – скептически поинтересовалась я, с подозрительным прищуром глядя на директора.
– Любое, – спешно ответил Гимней Гимнеич, выбирая нужную локацию.
Я вздохнула, предаваясь мечтам о спокойной жизни, когда не вздрагиваешь от звонков с незнакомых номеров, когда можно работать официально, когда не боишься обращаться в банки, в госучреждения, в больницу, когда получиться наконец-то дышать. Дышать полной грудью, жить с легким сердцем, радоваться каждому дню… В этот день я выброшу черные очки, заведу друзей и страничку в соцсети от своего имени. У меня появится шанс просто жить…
Я посмотрела на проход в другой мир. Всего-то три месяца! И мой страшный сон кончится! Есть надежда, что… Кстати, о Надежде! Перед глазами стояла белая повязка на руке…
– Нет, я туда не пойду! – уперлась я. – Все, спасибо. Считайте, что я просто стажировалась. Подменила Надежду… Временно… Мне пора домой!
– Знаешь, – спокойно произнес директор, доставая какой-то хрустальный шарик, – я могу исполнять не только твои желания.
Он посмотрел в свой шарик, а потом стал вслух диктовать номер, который я знала наизусть и от которого у меня по спине побежали мурашки.
– Все верно? – поинтересовался Гимней Гимнеич, записывая номер себе в телефон. – Давай не будем доводить до крайностей. Таким же образом я могу узнать твой будущий номер, твой текущий и будущий адрес проживания и многое другое. Интересно, сколько денег готов заплатить тот, кому принадлежит этот номер, за любую информацию о тебе? Ты думала, что здесь работают просто так? Пусть я официально не трудоустраиваю людей, но мне тоже нужны гарантии того, что они будут работать добросовестно. Три месяца и желание. Или …
– Хорошо! – скривилась я и сделала неуверенный шаг вперед. – Вы – просто мерзость, которая пользуется безвыходным положением своих сотрудников. Я так понимаю, что к вам сюда не от хорошей жизни приходят работать! Я жалею, что сюда пришла.
– Знаешь, многие люди хотят что-то изменить в своей жизни. Но при этом они не хотят рисковать, прилагать усилия, чем-то жертвовать, – глубокомысленно заметил директор, вдаваясь в исконно «начальственную» философию, оправдывающую любой неблаговидный поступок со стороны руководства.
– И всегда находятся подонки, которые подводят под это философию, – с ненавистью ответила я, глядя на себя в зеркало. Отражение было не моим. Я была маленькой, кудрявой блондинкой в сарафанчике. Девочкой – пуделем, которую сейчас бросят на растерзание волкам. Хоть бы корзинку с пирожками дали, желательно черствыми, как сердце директора, чтобы я смогла достойно отбиваться.
Меня выбросило в темном и мрачном, как последние три месяца моей жизни, лесу. Огромные деревья склонились надо мной, словно рассматривая, кого это занесло в наши непролазные чащобы? Не скажу, что они приветливо зашелестели, скорее подозрительно заскрипели. На ночном небе сверкали яркие звезды, собираясь в незнакомые созвездия. Луна еще не взошла. Жуть-то какая. Я поежилась, проверяя наличие кольца-возврата. На месте. Итак, меня зовут Элла. Я очень люблю собачек. И собачки любят меня. Я – самая обаятельная и привлекательная! «У-у-ух!» – произнес кто-то в ветвях, а потом я услышала хлопанье крыльев и треск веток.
