Академический дефектив

– Громче, пожалуйста. Вас не слышно! – настаивала брюнетка, а над кругом появились звездочки. Маг что-то прошелестел, а звездочки, как мигали, так и продолжали мигать. Внезапно хлопанье крыльев и ликующий клекот в темноте из серии «Так ты живой!».

– … ять!!! – заорал маг, а над кругом вспыхнуло сразу пять звезд.

Это, скорее было, просто восклицание, но брюнетка триумфально посмотрела на двух остальных сотрудниц. «А мне, между прочим, премия светит!», – ядовито улыбнулась она, а я тихонько продвигалась к выходу.

– Сами понимаете, нам вообще-то мужчина нужен на данную вакансию, – слышала я, закрывая дверь и продвигая дальше по первому этажу. Так, а это у нас что? «Отдел по борьбе с необъяснимыми магическими явлениями». Дверь была плотно прикрыта, и я на всякий случай постучала, выгребая последние крупицы вежливости из закромов души. Вокруг двери были нарисованы магические круги, висел пучок перьев и гирлянда из зелий.

– Это он! Темная сила пришла поработить нас! – послышался встревоженный шепот, а я прислушивалась, пытаясь разобрать слова. – Антониус! Это он!

– Темный ритуал не удался…Нельзя было прикасаться к одержимой кошке, Вовиус! – послышался второй голос, а я осторожно отошла от двери подальше, пытаясь не наступать на меловой круг. «Необъяснимо, но фак», – гласила надпись на стенде, а буква «т» была прикрыта памяткой для одержимых. «Одержимость возникает у магов на почве работы с темными заклинаниями и использованием запрещенной магии». Я поежилась и обошла противоположной стороной.

«Отдел по контролю качества», – прочитала я, деликатно стучась в дверь. В кабинете пахло сдобой. За столом сидел толстый волшебник и чем-то хрустел. В руках у него была бумажка, которую он встряхнул от крошек.

– Итак, – едва прожевав начал он. – Жалоба от Маргарет Лисвуд. Печенье «Фея». Читаю. После того, как я попробовала печенье «Фея», я семь раз подряд слетала на белый цветок.

На столе стояли открытые коробочки, а рядом валялась небрежная стопка бумаг.

– Пиши! – приказал толстяк, кивнув второму толстяку. Они даже были чем-то похожи. Братья по подбородкам. – Уважаемая, Маргарет Лисвуд, мы получили вашу жалобу и внимательно изучили продукцию, которую вы прислали нам. Независимая экспертиза показала, что печенье «Фея» полностью соответствует заявленному качеству.

– Здравствуйте, – улыбнулась я, глядя на распечатанное филе дракона. – Приятного аппетита. Я по поводу вакансии.

Свободный стол как бы намекал, что она есть.

– Да, – важно ответил чиновник, облизывая пальцы и глядя на меня. «Где третий? Съели!», – пронеслось у меня в голове, пока я мысленно оценивала перспективы будущей работы. – И какое у вас образование, милочка?

Брррр.... Я даже поежилась, вдыхая запах соблазнительных деликатесов.

– Академическое, – уклончиво заметила я, проверяя справку в кармане. – Думаю, что справлюсь! Понимаете, я всегда мечтала работать в отделе по защите прав магических потребителей. Однажды мне попался протухший пирог из бузины… Сами понимаете, как мне было неловко. И вот, сидя на белом троне, я поклялась себе, что больше никто и никогда не отравится. Я буду защищать справедливость до конца. Кстати, аллергии на пищевые заклинания у меня нет. Проблем с пищеварением тоже.

У меня текли слюнки, когда я смотрела в коробочку с пирожными в виде тыковок.

– Хм… Да тут вся семья слегла, – задумчиво заметил второй толстяк, почесывая складки подбородков и поглядывая на коробочку с тыквами. – Двое в некромантическом отделении интенсивной терапии.

Я тут же сглотнула, глядя на другие коробки с едой. Опасная работа, однако…

– Ну что ж, а по какой специальности у вас диплом? – спросил первый толстяк, перечитывая еще одну бумажку и подозрительно щурясь на банку с какой-то рыбой. – Номер диплома и добро пожаловать к нашему столу.

– Эм, – простонала я, мысленно хныча. Дался им этот диплом! Ну почему без него никуда не устроиться! – Понимаете, у меня были проблемы с преподавателем. Я по натуре своей – правдоискатель. И настучала на него ректору, за то, что он подвергал жизни учеников опасности и не соблюдал нормы…

– Знаете, милочка. У нас очень вредная работа, – задушевно заметил толстяк. «Ш ришком для жижни!», – поддакнул второй. – Часто случаются производственные травмы. Вот я, например, недавно стул сломал. А это что? Правильно, производственная травма. Опасная работа, как видите. Очень серьезный объем. Не каждый справляется с таким объемом работы…

Я глупо кивала, прекрасно понимая, что и здесь не судьба. Еще восемь кабинетов были пройдены с тем же успехом. Я уселась на стульчик, завязывая шнурок на промокших ботинках, и прикидывая, куда еще податься. «Отдел по артефактам»? Так, здесь меня еще не было.

Над огромным столом стояли трое. Две мадам, обвешенные украшениями с ног до головы. У нас таких в академии называли «невеста дракона». Недаром преподаватели говорили о том, что перед уроком с драконом нужно снять все украшения. Бедная зверюшка очень нервничает, когда видит что-то блестящее, у него появляется инстинктивное желание совместить приятное с полезным. Любой блеск привлекает летящего дракона, ведь по своей природе они очень любопытны. А ковыряться в собственном помете палочкой, чтобы найти золотые украшения среди ваших останков, он считает необязательным. Вот так и набираются пещеры, полные золота, серебра и всего блестящего. Каков стол, таков и стул.

– Хм… Предположительно украшение, – задумчиво заметила одна, глядя сквозь магическую лупу на маленькую сверкающую безделушку. – Предположительно кольцеобразной формы… Кстати, у нас что? Новый министр магии? Слыхали, что он обещал взяться за наведение порядка в министерстве? Не боитесь?

– Да ты говоришь, – прыснула вторая, делая какие-то пометки. – Я уже пятерых министров пересидела и двух перележала… Так что не нужно меня пугать!

– Поговаривают, что он – темный маг, – шепотом заметила третья, доставая какую-то коробку.

– Ой, да все они темные маги! – отмахнулась первая, внимательно рассматривая кольцо и зевая. – И прямо все боевые! Ну-ну…

– Добрый день, – произнесла я, торжественно шагая за порог и натягивая на лицо дежурную улыбку.

– Вам чего? – набросились на меня сотрудницы, прикрывая собой рабочее место. – Охрана! Охрана! У нас вторжение!

«Моя прелес-с-сть!», – послышался голос одной из сотрудниц, а я стала пятиться к двери.

– По поводу работы, – я честно пыталась все объяснить, но внезапно мне на плечо легла рука, а меня вышвырнули из кабинета. «Не влезай, убьет!», – было написано на двери, а охранник потащил меня к выходу.

– Мне нужна работа! – взмолилась я, упираясь ногами. «Аааа!», – пожал плечами охранник, а меня отпустили. Я поднялась на следующий этаж, глядя на золотые перила и портреты предыдущих министров. На втором этаже было пусто. Красная ковровая дорожка длинным языком выстилала весь коридор, а я оглядывалась по сторонам. Из приоткрытой двери послышался холодный, спокойный и тихий голос.

– Соси! – отчетливо произнес голос, а я почувствовала, как мои брови ползут наверх, а глаза округляются.

– А можно в другой раз? – послышался умоляющий женский голос. Я застыла, боясь даже сделать шаг. Чувство неловкости приклеило мои ноги к месту, а блуждающий взгляд уперся в настенную живопись, так горячо любимую в данном заведении. «Как подать жалобу министру на министра. Ускоренный порядок действий». Двести один пункт мелким убористым шрифтом, который может прочитать только ползающая муха, обнадеживал тем, что это – самый простой и короткий путь, и что где-то есть куда более длинный. «Я посвятил жизнь жалобе министру на министра!», – пронесся в голове голос придуманного мною правдоискателя.

– Я сказал. Соси, – раздался холодный голос, а кто-то чем-то зашуршал. Чувство неловкости разливалось румянцем по щекам, а в кабинете после нескольких женских всхлипов и причитаний послышалось причмокивание.

– Ну как? – снова произнес тот самый голос, а я мысленно пыталась понять, зачем я сюда пришла. – Нравится?

– Угу, – снова всхлипнул женский голос. – Простите, а можно я не буду глотать… Я на диете!

– Глотай, – снова послышался голос, а в моей голове пронеслось с десяток заклинаний исчезновения и переноса. Полуоткрытая дверь уже не манила, а требовала, чтобы я бежала от нее куда подальше. Все! Уйду в уборщицы.

– Нет, нет… Я забочусь о наших детях… Просто неудачные попались… Сейчас же подготовлю жалобу! – лепетал голос, а я попыталась отойти от двери подальше, но ковер скрипел первым снегом, выдавая меня с головой.

– Уволена, – вынес вердикт тот самый голос, а я искренне завидовала тем, кто не здесь. Кончики ушей пылали, а я боялась лишний раз пошевелиться.

Послышался стон, а через мгновенье дверь открылась и из кабинета пулей вылетела мадам, прижимая ко рту салфетку. Она натолкнулась на меня. Меня тут же снесло к стене, а у мадам из рук выпали какие-то коробочки и бумаги. Возле меня лежал сок «Грибок» с волшебной соломинкой, а неподалеку валялись бумаги «Питание воспитанников детского дома с магическим уклоном». Пока мадам заклинанием собирала бумаги, прямо на ковре растекался коричневый мутный сок.

– Грибной сок очень полезен для здоровья, – пролетепала чиновница, испуганно глядя на меня. – В нем содержится целый комплекс магических элементов! И нам повезло, что он такой дешевый!

Я смотрела на нее и рефлекторно кивнула. Через мгновенье в коридоре об инциденте напоминала только лужа. А могло быть и две!

Глава вторая. Академический отпуск грехов

Я прошла немного по коридору и наткнулась на портрет. «Министр магии Фердибаль Бумслоу» – гласила роскошная надпись. Из золотой рамы на меня строго смотрел убеленный сединами старец, который, всем скрюченным видом намекал, что взвалил на себя непосильную ношу в виде ревматизма. Его тонкие ручки убеждали меня, что воровать он уже не в силах, ибо руки давно не те. «Я слежу за порядком в магическом мире!», – красовалось на ленте над головой министра, который строго, но подслеповато щурился с портрета.

– Быстро! Меняем портрет! – послышались голоса и топот ног. Я едва успела отойти в сторону, как в коридоре появилась делегация с огромным портретом еще одного старикана.

– Снимайте Фердибаля! – командовала высокая и суровая женщина в синем, осматриваясь по сторонам. – Мы его повесим в коридоре бывших министров! Не выбрасывайте портрет. Фердибаль собирается баллотироваться на новый срок через три года!

Портрет Фердибаля сняли, а на его место повесили лысого старикана с огромными, пушистыми, как собачьи уши, бакенбардами. Старичок напоминал очень старую болонку, которую добрая бабушка исчесала до лысины. Кто-то смахнул заклинанием с таблички «Министр Магии» пыль, а потом все дружно удалились, оставив меня наедине с новым дедушкой. «Элвин Лайтвуд» – гласила надпись на портрете. Один глаз дедушки был подозрительно прищурен, зато второй был наивно распахнут, что придавало новому министру того самого шарма, который подошел бы любому сумрачному гению.

Я пожала плечами, понимая, что ничего, собственно не изменилось, и дошла до неприметной двери. «Отдел магической культуры» – сверкала волшебными звездами надпись, занесла руку для стука, прислушиваясь к голосам.

– Почему праздник был плохим? Всего лишь трое пострадали! Жаль начальника. Хороший был маг! Кто виноват, что не успел увернуться от огненного шоу…

– Жаль, дракон убежал, – сокрушался кто-то, тяжко вздыхая. – Недокармливали… Думаешь, стоит подавать заявление в отдел по борьбе с магическими существами?

– Ты с ума сошел, Карл, – возразил еще один приглушенный дверью голос. – Это ты громче всех орал: «Дракон на выход!». Вот он и вышел! Из клетки!

Стучать в дверь я передумала, поэтому решила стучать ногами обратно по коридору. Мне навстречу двигалась солидная процессия в нарядных мантиях. Из злополучного кабинета вышел тощий мужик с пушистой бородой, обильно отчитываясь о нарушениях, выявленных в ходе недавней работы. Старенький министр прищурился одним глазом, а потом вздохнул, чинно семеня в свой кабинет. Осмотревшись по сторонам и дождавшись, пока все стихнет, меня осенило, что сейчас может восторжествовать справедливость!

Я бросилась к министерскому кабинету, собираясь с мыслями и духом. Мой стук в роскошную дверь показался неожиданно громким, а сердце с непривычки ушло в пятки.

– Простите, к вам можно? – робко спросила я, уже открывая дверь и заходя в роскошную приемную, украшенную изящной резьбой. Сразу передо мной была еще одна дверь, которая только что закрылась, а я набралась мужества прорываться дальше.

– Простите! – я дернула дверь, видя, как старичок уже восседает за огромным роскошным столом. – Я к вам по делу!

Старик кивнул, а я засеменила в кресло, стоящее напротив стола. Кресло неприлично выдохнуло подо мной, а я с надеждой взглянула на нового министра, который терпеливо ждал моего вопроса, осматривая золотой письменный прибор.

– Понимаете, – в этот момент я растерялась, не зная с чего начать. – У меня проблемы. Меня завалили на выпускном экзамене по боевой магии! В буквальном смысле!

В качестве доказательства я тут же положила на стол справку о том, что честно отучилась дерзить старшим, сражаться с боевыми магами и в Академии.

– Я успешно сдала все экзамены, поскольку была лучшей на своем потоке, – мялась я, чувствуя себя неловко. – На экзамен по боевой магии пригласили боевых магов из специального подразделения… Комиссию… Они должны выбрать себе выпускника и сражаться с ним....

Министр смотрел на меня, а я опустила голову, вспоминая как готовилась, как тренировала заклинания, как не вылезала из доспехов, узнав о том, что вместо манекена – мазохиста у нас будет целый отряд профессиональных садистов. Помню, как нервничала, натягивая доспехи, как поправляла перчатки и готовилась к тому, что придется дать отпор лучшим из лучших.

– Ну как? – зашептались все, видя вывалившегося из тренировочного зала студента с изморозью на плаще и окоченевшими руками.

– Т-т-три, – выдохнул облаком пара ученик, показывая на негнущихся пальцах тройку. – Щ-щ-щит вовремя не по-по-поставил… Отморозки…

В этот момент меня саму обдало холодком, но я терпеливо ждала, когда меня вызовут. Заклинание огня, заклинание холода, щит. Главное – скорость. Если щит не удается поставить – уклонение. Время ползло сопливой улиткой, а потом полетело так, словно добрая душа придала ей ускорение одним пинком.

– Лучшая студентка потока, – прозвучал знакомый голос ректора, когда я шагнула в зал, громыхая доспехами. Первое, что я увидела, группу людей в доспехах без опознавательных знаков. Черные, сверкающие в лучах волшебного света, они казались литыми и легкими, хотя я прекрасно знала, сколько они весят.

– Ну что ж! – прокашлялся седовласый ректор, а я застыла на месте, видя, как одна из фигур в черном капюшоне и в маске наклонилась к другой. – Главное, не волнуйся! Покажи, на что ты способна.

Спасибо, ободрили. Я сама чуть не ободрилась, в тот момент, когда один из магов сделал шаг в мою сторону.

– Нет! – послышался голос в абсолютной тишине, а маг сделал шаг назад и вернулся в строй. – Она – моя.

Комиссия прокашлялась, ко мне приближается высокая фигура, подметая плащом черные плиты тренировочного зала. «Чем больше маг, тем дольше подметать!», – пытались ободрить меня наглость и бессонные ночи тренировок. «А вас не смущает, что его доспех отличается от других? Например, плащом… Он у него алый… », – снова наивно поинтересовался приставучий инстинкт самосохранения, когда вокруг нас вспыхивала защитная стена. «Ты уже тыщу раз так делала! Сначала огонь в лицо, тут же уклонение, а потом – лед!», – шептали мне верхние полушария, нашпигованные до отвала тактикой и стратегией боя. Нижние полушария почему-то скорбно молчали, прижавшись друг к дружке и холодея без заклинаний.

Огонь! Я видела свои руки, по которым все еще плясали искры. Уклонился? Без щита? Паника охватила меня, но тут же в глаза ударила вспышка. Щит, который я наскоро выставила, лопнул мыльными пузырями, а меня отмело в невидимую стену. Ничего, ничего… Я ударила холодом, чтобы почувствовать, как меня невидимая сила толкает в грудь. И тут я увидела то, что не забуду даже в самом страшном сне. Маг выставил вперед руку, полоснул ее заклинанием. Мой желудок сделал ловкий кульбит, а завтрак решил эвакуировать в преддверии неприятностей, неумолимо подступая к горлу. Алые ленты обвивали таинственного мага, капли крови превращались в стрелы, а я застыла изваянием, понимая, что слишком стара для таких пометов!

– Боишься крови? – послышался голос, а я примерзла к месту, видя, как алая лента хватает меня за горло и поднимает вверх. Я знаю этот голос. Каждое слово пронзает меня мурашками по коже, отдается страхом в сердце.

– Ты могла бы попытаться ее заморозить, – послышался спокойный голос, а я висела в воздухе. Руки веревками болтались по швам, и по-хорошему бы, попытаться что-то сделать, но нет. Страх, ужас и паника парализовали меня, пока я отчетливо слышала тот голос, который мечтала забыть. Я была уверена, что никогда его не услышу, что это был просто сон, отпечаток воспоминаний, но нет…

– Или испепелить, – снова продолжал голос, пока кровавые ленты обвивались вокруг моих дрожащий в коленях ног. Руки все еще оставались свободными, но я не могла пошевелить ими. Неужели это он? Не может такого быть… Они… Они говорили, что его больше нет…

Внезапно все исчезло, а я сидела на полу, сумрачно глядя на капли крови, которые остались на полу. Щит, ограждающий зрителей от экзамена, распался, словно стекло, а до меня доносились крики. Голоса сливались в один гул, а я пыталась встать на ноги.

– Не сдала, – послышался вердикт, а я очнулась и дернулась. Комиссия что-то обсуждала, перебивала друг друга, а смысл слов доходил до меня, как сквозь подушку. – А еще говорили – лучшая студентка. Я разочарован.

Я дернула головой, отгоняя наваждение, и успокоилась только тогда, когда увидела старенького министра, который откинулся на спинку кресла и кивал головой в такт каждому моему слову. Один его прищуренный глаз как бы намекал на то, что я сказала не всю правду, зато второй, распахнутый донельзя, верил мне на слово.

Моя рука робко протянула мятую справку, пока министр продолжал кивать, соглашаясь с тем, что слишком много несправедливости для одной маленькой меня.

– Я считаю, что экзамен был нечестным. Возможно, это коррупция! Готова сдавать его при комиссии снова, если нужно, – пылко заверила я, демонстрируя несвойственное мне бесстрашие и наглость. – Только без этой твари! Люди не пользуются магией крови! Это – прямое нарушение … эм… экзаменационного процесса…

– Что?!! – встрепенулся министр, а я тут же почувствовала прилив красноречия. Ну конечно же! Он сейчас разберется! На то он и министр!

– Кто здесь? – послышался голос министра магии, а седые брови нахмурились, при виде меня.

Надежда рухнула в пропасть, пока я смотрела на потревоженного министра, который, оказывается, мирно спал во время моего душещипательного рассказа, поклевывая носом. Пришлось вкратце повторить историю еще раз, доверчиво хлопая ресницами для пущей убедительности.

– Вы сможете его опознать? – насупился министр, а я радостно встрепенулась, понимая, что вот-вот восторжествует справедливость, причем, кому-то по голове. – Лицо, имя…

– Эм… – тут же замялась я, понимая, что лица не видела. – Он был в маске и капюшоне… Но это мужчина… Я точно уверена… Я помню его руку… Примерно вот такая…

Я показала пальцами примерный размер, понимая, что гадание по руке мы проходили на первом курсе, причем, мне было нагадано то, что не доживу до конца первого семестра.

Перед глазами всплыл момент, когда перед боем, по традиции, противники должны пожать друг другу руки. Помню, как зубами стягивала перчатку, протягивая руку и пытаясь изобразить вежливую улыбку – приветствие.

– Гордость Академии! Медея несколько раз умудрялась ранить преподавателя, – расхваливала меня комиссия, а я наблюдала, как противник раздумывает, снимать перчатку или нет перед тем, как пожать мою руку.

– Мы ее даже повесили! – радостно закивал ректор, пока остальная комиссия хором поддакивала каждому его слову. – На доске почета! И висела она там целых три семестра! Отличная сопротивляемость заклинаниям чужой воли! Отличная сопротивляемость внушению! Блестящие навыки ведения боя!

Я помню, как маг сделал шаг в мою сторону, а моя потная ладошка оказывается в чужой руке. На пол шлепнулась его перчатка, а через мгновенье я услышала его голос…

Министр снова встрепенулся, посмотрел на меня подозрительно – наивно, а я, кажется, начала понимать, почему прошения подаются в письменном виде.

– Вот! – повторила я, тяжко вздыхая и снова разводя пальцами. – Примерно такого размера… Если это чем-то поможет… Если нужно, то я готова сделать это при комиссии… Они должны понимать, что я не просто так… Что я серьезно к этому отношусь! Они должны оценить мои знания по достоинству!

– Если вас изнасиловали, то это не ко мне, – нахохлился министр, а я жалобным взглядом посмотрела в окно, видя кусочек неба. Министр молча взял и для чего-то ляпнул печать мне на справку. «Следующий!», – проскрипел он, прокашливаясь и подозрительным глазом сканируя дверь.

Я встала, обреченно глядя на роскошное кресло, на старинную магическую печать, на развешенные регалии и какие-то несуразные статуи, обильно украшавшие кабинет. «Министру на столетие от дружного коллектива. Сто лет ты нам нужен!», – прочитала я на подходах к двери и скептически посмотрела на помпезный черный шар – сферу. За дверью послышались шаги. Да что там шаги! Целый топот!

– Всем оставаться на местах! – резко произнес голос, а я сначала не поняла, что происходит, на всякий случай, отходя от дверей. – Марш в кабинеты! Ломайте дверь в кабинет министра! Это приказ!

– Захват власти!!! – истошно верещал кто-то в коридоре, а мне было слышно даже сюда. – Покушение!!! Охрана!!!

Министр встрепенулся, а в кабинет влетел тот самый худой мужик с глазами на выкате, который недавно дегустировал грибной сок для детского дома, пытаясь магией закрыть дверь. Его руки тряслись, а заклинание ложилось криво, отсвечивая сверкающей печатью. Странно, сок пил он, а в туалет резко захотелось мне!

– Господин министр! – задыхаясь, орал бородатый чиновник, пока я тихо сливалась со статуями, стараясь лишний не отсвечивать табличкой. – Господин Министр! Захват власти! Они отключили телепорты! Из министерства не выбраться!

– С дороги! – закричал резкий голос в коридоре, а я тихо простонала, понимая, что звуки, доносившиеся до нас и фраза: «Дома пришьешь!», мурашками пробегают по телу туда и обратно. Воображение запаслось мрачными красками и под аккомпанемент грохот разрушительных заклинаний рисовало мне такие картины, от которых хотелось прикинуться невинно убиенным веником. Сейчас моя основная задача – не подружиться с совочком.

Кто сказал, что мурашки не заразны? Мои мурашки уже бегали по серенькому министру, который твердо решил удивленно моргать до тех пор, покуда все не рассосется само собой.

– Вызывайте боевых магов! – пискнула я, глядя на круг в стене. «В случае опасности вы всегда можете воспользоваться кругом вызова боевых магов. Для этого положите руку в круг и произнесите заклинание», – прочитала я на маленькой табличке, которые лепили по приказу министерства в каждом кабинете.

– Зачем их вызывать! Они сами пришли!– жалобно простонал бородач, пытаясь залепить вздрогнувшие двери еще одним заклинанием. Роскошные створки дрогнули, кривые круги сверкнули, а одно из заклинаний, запечатывающих двери в министерский кабинет осыпалось искрами на ковер.

– Отойдите, – прозвучало в тревожной тишине, пока я твердо решила побыть вечнозеленым фикусом. Поливать меня не надо, я сейчас сама кого хочешь полью…

Несколько секунд подозрительной тишины, словно ничего не случилось, длились странную вечность. По двери расползались кровавые круги, поглощая полностью светящийся круг. Дверь распахнулась, а маленький фикус уже шуршал листиками, прикидывая, где ближайший горшок…

– Господа, это захват власти, – пнула с дороги вылетевшую дверь фигура в плаще. – Всем пока оставаться на своих местах. Руки положить на стол, чтобы я их видел.

Заклинание все еще давало отблески, похожие на маленькие искрящиеся молнии, а дверь кабинета с грохотом рухнула вниз, подняв столб пыли.

– Здравствуйте, – почему-то вежливо и рефлекторно поздоровалась я, но мимо меня прошли, обдав ветерком плаща.

– Господин министр, – послышался голос из-под маски, а вслед за фигурой вошел целый отряд. – Половина центральной площади чуть не сложила головы, поэтому вам придется сложить полномочия. Можете сложить их в дальний ящик и навсегда забыть о них.

Только сейчас я разглядела отблески крови на доспехах и рваные плащи. Вид у боевых магов был очень боевой. Настолько боевой, что старичок-министр затрясся серенькой мышиной дрожью, пошел пятнышками, радуя сердце любого самобытного художника – эксперименталиста.