скачать книгу бесплатно
– Тебе какое дело? – Нисколько не испугавшись, девушка надела туфли и взялась за ручку входной двери. – К Иринке, если интересно. – Склонила голову набок и зачем-то медленно облизала губы. – Хочешь, пойдём вместе.
От этих слов, но больше от высунутого языка, Дмитрию стало не по себе. Скрипнув зубами, он сделал вид, что ничего не заметил. Но ноги сами собой сделали несколько шагов по направлению к прихожей.
– Сейчас отец придёт, ужинать будем, – в последний раз попытался удержать он сестру, одновременно заглядывая девушке в глаза и пытаясь увидеть маленькую девочку, много раз кормленную с ложечки. На миг удалось…
– Не могу. – Лена открыла дверь, на миг задумалась, и, цокая каблуками, вернулась. Наклонилась, обдав несильным ароматом дорогих духов, в большущих глазах прыгали черти, шепнула. – Зря стараешься, Кострик. – Звонко чмокнула в щёку и козой выскочила на площадку. – Поздно теперь…
Входная дверь с издевательским дзиньканьем захлопнулась, оставив Кострова наедине с неприготовленным ужином и недодуманными мыслями. Снова навалилась тоска и чувство, будто кого-то обидел и что-то сделал не так. Противное, надо сказать, ощущение. Вздохнув, парень вернулся на кухню, и, словно в трансе, не спеша закончил уборку. Когда кухня стала блестеть от чистоты, почувствовал себя лучше. Ничего, всё можно исправить. Вымыть, разобрать, навести порядок.
Поставив на плиту чайник, Костёр уселся на табуретку и погрузился в мечты.
* * *
Отец так и не пришёл. Даже не позвонил. Зато припёрся Мишка, и хорошо, что пришёл, Диман уже места не находил от дурацких мыслей. Перемыл везде полы, бельё грязное в стиралку загрузил, и даже успел постирать, но всё равно от тревожных думок, что делает всё не так, избавиться не смог.
Если самую малость…
Решил подремать: сон, как известно, лечит.
Или время?
Разбудил Кострова звонок Аспирина. Михаил стоял на площадке расфуфыренный, и лыбился, словно не ругались днём на работе, прямо огурчик с грядки. Наверное, к мозгоправу сбегал. Или наследство обломилось, или в лотерею бобла выиграл, другое объяснение в голову не шло, потому что не только с утра, но и после обеда, когда вместе шли с работы, товарищ казался бледным, озабоченным и вялым. А теперь стоял и светился. Брючки погладил, ботиночки нацепил. Бутон-загляденье, а не парень.
Костёр пригласил друга на кухню, не спрашивая (знал прекрасно, не откажется), сразу налил чаю. Потягиваясь и разминая затёкшие со сна мышцы, подошёл к окну и выглянул на улицу.
Всё то же махровое небо, свинцовым куполом нависшее над городом, и качающиеся на ветру, прохладно шелестящие листьями деревья.
Грустно улыбнувшись, обернулся к Мишке.
– Как погода? – Взял с полки бокал. – Дождь?
– Моросил часов в пять, – подтвердил догадку Спирин, маленькими глоточками смакуя редкий напиток. – Вкусно.
Глаза блестели от слёз, чай обжигал.
– Веришь, до сих пор не знаю, где берёт. – Диман плеснул кипятку и тоже присел за стол. – Но пачки не переводятся.
– Его ведь оттуда везут, – произнёс друг. – И стоит не кисло.
– Хрен его знает, может и оттуда… Насчёт цены не знаю, говорит – паёк.
– Везёт. – Спирин сделал большой глоток, снова обжёгся и смешно задвигал челюстью, кусками хватая воздух. Тонкие брови сошлись над переносицей.
Диман улыбнулся:
– Да не торопись ты… ещё налью.
Кивнул на заварник.
– Ага. – Мишка успокоился, вдохнул терпкий влажный аромат, аккуратно отпил.
Костёр снисходительно улыбнулся: хоть чем-то мог удивить.
Некоторое время молодые люди, наслаждаясь вкусом, пили чай в тишине. О стычке на работе, не сговариваясь, решили забыть. Не хватало поссориться из-за ерунды, как много лет назад, когда дружили семьями.
Спирин исподтишка посмотрел на друга поверх чашки. Если в давнишней ссоре был виноват он, то в этот раз инициатива всецело принадлежала Костру.
Неужели? – Зашевелилась под сердцем совесть. – А как же АГ?
Молчание затянулось. Михаил заставил себя успокоиться, сделал большой глоток и медленно, вместе с горячим дыханием выдохнул:
– Отвечаю, лучше пива.
– Когда как, – пожал плечами Дмитрий. – Когда холодно, да, а сейчас от бутылочки не откажусь.
– А я чайку. – Товарищ сделал последний глоток, и, не смущаясь, подвинул бокал. – Обещал.
Сказал смешно, как по слогам: о-бе-ща-а-ал.
Диман фыркнул:
– Иди ты… – Дотянулся до чайника, плеснул кипятка. – Пей, верблюд.
– Спасибо. – Мишка добавил заварки, ложечкой размешал янтарный напиток. – Я чего пришёл-то, на улицу пойдёшь? На дискотеку?
– Куда? – удивился Дмитрий. – С каких пор тебя на танцы потянуло?
– Не знаю, – как-то неправдоподобно смутился Спирин. – Так… развеяться.
– Серьёзно? Неохота что-то.
– Да ладно, дома, что ли, сидеть будешь?
– Отца хотел увидеть, – вспоминая стычку с безопасником, погрустнел Димка. – Поговорить надо.
– Увидишь ещё, куда он денется?
– Не знаю…
– Там Машка будет.
– Машка? – Костёр вспомнил, как часто рассказывал другу, что девушка ему нравится. – Ты для меня сказал, или для себя?
– Для нас, – усмехнулся Спирин. – Ну что? Идём?
– Ты к Машке не лезь… я серьёзно.
– Неужели? – Спирин явно прикалывался, но что-то в его голосе Кострову не понравилось. Если честно, ему многое в последнее время (это пару дней, что ли?) не нравилось в Аспирине.
Костёр незаметно вздохнул. Загнул, конечно, «многое». Ну, не нравится кое-что, с кем не бывает? И «кое-что» – всего лишь брошенный на работе косой взгляд, и вот это предложение пойти на дискотеку. Ну… ещё «поживём-увидим», и, конечно: «пошёл ты, псих долбаный».
Дмитрий нахмурился. Это всё цветочки. Ягодками были непомерное самолюбие и набившая оскомину демонстрация всезнайства.
– Чего задумался? – вернул на землю друг. – О Свет… тьфу, о Машке задумался?
Диман рассмеялся:
– О Светке, о Светке. Это ты о ней думай, после того как в ванной запирался.
– Ладно, проехали, – как-то криво улыбнулся друг. – Теперь можно о ком-нибудь другом.
– Да… – Костёр взял грязные бокалы и сложил в раковину: мыть при друге не хотелось – стыдился. – Удивляешь ты меня. – Идеальная чистота кухни мозолила глаза. Решившись, Дмитрий включил горячую воду.
– Правда? – Брови Мишки взлетели вверх, покосившись на друга, парень начал с интересом перебирать лекарства, аккуратно сложенные в коробку из-под обуви. – И почему?
– Вроде правильный такой, а тёток… – Костёр замялся, подыскивая слово, пальцы механически намылили губку. – Не уважаешь, что ли.
– На то они и женщины, – зло усмехнулся Михаил. – За что их уважать? Гуляют, трахаются с кем попало…
– Не все.
– Конечно (опять это его «ко-не-е-чно»), у сестры спроси. – И, спохватившись, что разговаривает с родным братом девушки, вскинул голову. – Извини…
Костёр чуть чашку не выронил.
– Ты это о чём? Знаешь чего, или так… к примеру?
Михаил потёр шею:
– Сказал же, извини.
– Это её дело. Ещё про мать расскажи.
Спирин облизал губы и сглотнул:
– Не начинай, а? Ну ляпнул сдуру, с кем не бывает?
Действительно, с кем? Димка пожал плечами, добавляя ко всем подозрительным взглядам, «поживём-увидим» и «психу» ещё и «сестру».
– Проехали. – Закрыл кран и вытер руки. – Она там будет?
– Кто, Машка? Ленка?
Диман кивнул: Ленка, конечно.
– Будет… – сообщил Спирин. И добавил. – Машук тоже.
– Откуда знаешь? Ты же в клуб никогда не ходил.
– Информация устарела. Пару раз бывал. – Хитро улыбнулся (улыбочку вот эту туда же). – Может и больше, да и Светка рассказывала.
Диман ещё несколько секунд помялся, хотя для себя уже решил:
– Ладно, уговорил, погнали… заодно с сестрой увижусь.
Глава 6
Представьте себе грот, или, на худой конец, вагон поезда, только раза в два шире. И пусть вагон превратиться в невысокое здание и прилипнет к глухой стене старого кинотеатра. Обзаведётся подвесным, смахивающим на шахматную доску, где клетки только одного грязно-белого засиженного мухами цвета, неровным потолком. Отделанными дешёвыми ДВПэшными панелями стенами, такими же столиками, и покрытым грязным линолеумом (во многих местах продырявленным женскими каблуками) полом.
Внутри узкого здания-пенала, прямо за дверью, примостилась барная стойка, а в самом дальнем углу – верстак ди-джея.
В зале висит густая смесь табачного дыма, духов и спиртного. Одуряюще грохочет музыка. На потолке крутится небольшой, с полметра в поперечнике, зеркальный шар. Отбрасывает во все стороны яркие зайчики, отражающиеся от мутного в дыму луча стробоскопа, закреплённого на заваленном окурками и дисками столе ди-джея. Там же стоит допотопный музыкальный центр «Урал» с CD-чейнджером на пять компакт-дисков. И ещё одно маленькое приспособленьице (не считая усилителя, эквалайзера, пивных бутылок и пачки сигарет), хорошо известное Советской молодёжи восьмидесятых годов двадцатого века. Выглядит штуковина как обыкновенный настенный выключатель, закреплённый на дощечке. От штуковины вьётся электрический провод, и когда ди-джей в такт звучащей из колонок музыки нажимает на неё рукой, установленные по периметру танцпола небольшие самодельные прожекторы (чуть ли не цветочные горшки, поклеенные изнутри фольгой от шоколадок) начинают мигать разными цветами. Честно говоря, это приспособление и есть выключатель. И вообще, клуб сильно напоминает деревенские дискотеки тех самых восьмидесятых годов двадцатого столетия, когда страна носила гордое название СССР. Единственное, но серьёзное отличие – бармен, стойка и бутылки спиртного, нестройным рядком выстроившиеся за его спиной.
Водки, джины, вискари и джин-тоники…
И, как в далёкие времена, здесь собираются исключительно местные: кто рядом живёт или учится. Разумеется, сюда может зайти любой желающий, никто не запрещает, но случается это гораздо реже, чем вечер, закончившийся без мордобоя. А таких вечеров в истории клуба насчитывается мало. Так мало, что если поинтересуетесь у постоянных посетителей, ди-джея или бармена, они не ответят. Но по-любому выслушают, участливо покивают головой и виновато пожмут плечами. А когда вам надоест дёрганая артритная пантомима и захочется свалить, вежливо придержат за локоть, и тоже зададут вопрос: «А ты с какой, браток, улицы»?
И если вы поймёте, куда всё катиться и решите схитрить (скажете, например: в соседнем доме), поинтересуются, кого знаете? И вот тут придётся либо назвать местного авторитета, либо попытаться смыться. Потому что иначе следующие несколько дней вы и вопросы задавать не сможете, и даже есть – так будет болеть челюсть. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что такая частота драк имеет одно неоспоримое преимущество: очень редко кого бьют всерьёз и почти никогда не используют оружие.
На удивление чистый и, что немаловажно, целый участок асфальта перед входом в кинотеатр и бар, с одной стороны выходит на проезжую часть, с другой – огорожен высоким чугунным забором.
У входа в клуб обязательно толпятся посетители, обычно небольшая компания. В основном пацаны, но попадаются и девчонки: молодёжь вышла покурить. Дымить можно и внутри, но хочется остыть и перевести дух, а кое-кому – отдохнуть от громкой музыки. На всех красуются джинсы, линялые хэбэшные майки, кроссовки и кеды. Обычная уличная одежда (многим больше нечего надеть), ничем не отличающаяся от той, в которой молодые люди учатся или мотаются на работу, ну разве предварительно вычищенная и выглаженная. Молодёжь пьёт пиво, громко разговаривает и смеётся, кто-то целуется, а за углом в темноте – блюёт или справляет нужду.
Дмитрий свернул с дороги и остановился. Не сам – ноги. Отказались родимые подчиняться, стали вдруг ватными. Как в субботу на складе. И всё из-за музыки, басами рвущейся из клуба. Унц-унц… С тех пор, как устроился на работу, сумел (Аспирину спасибо) забыть сюда дорожку.
Может, зря?
До этого заядлый тусовщик, не пропускавший ни одной вечеринки, Дмитрий завязал с весельем, начал интересоваться событиями в городе и больше времени проводить с семьёй (жаль, семья не хотела проводить время с ним). И всё бы хорошо, только улица не отпускала, мотала нервы, заставляя злиться на Мишку с его настырным желанием помочь.
С чего ему меняться? Тем более так резко? Может, конечно, из-за отца, превратившего квартиру в некое подобие ночлежки (забегал лишь поесть и переночевать). Или состояния матери, ухудшающегося с каждым днём. Или сестры, неизвестно где пропадавшей по ночам.
Неизвестно с кем…
Причины веские. Не поспоришь. Только было кое-что ещё, непонятное и пугающее, о чём Костёр старался не думать. Странные сны, преследовавшие по ночам.
И голос…
Из дверей клуба вывалилась подвыпившая компания.
– … к нам поедем… – донеслось до Костра. В ответ – девичий смех.
Дмитрий не приходил сюда два года, и теперь, когда снова увидел совершенно не изменившийся клуб, чувства, что испытывал, напиваясь и дёргаясь до одурения, выбивая кому-нибудь зубы и тиская девчонок, вырвались наружу, заставляя остановиться.
Товарищ остановился рядом.
Возможно, Мишка тоже испытывал нечто подобное, но Дмитрий сильно сомневался. Знал прекрасно, что юность друга прошла в тепличной обстановке. По крайней мере, до ссоры. Но это раньше… а теперь? Кто знает о творившемся в большой и умной голове Аспирина, частенько склонявшей своего обладателя к опасным авантюрам. Оказывается, он и на дискотеки шастал. Когда успевал только?
С неба начал накрапывать дождь. Тёплые капли летели из темноты.
