Три дня, которые…

Когда двери лифта перед ними открылись, то оказалось, что он пустой. Евгений Павлович скривился, заранее представляя, что придётся поддерживать унылую беседу с коллегой. Ирочка же, наоборот, приободрилась, потому что она могла начать с ним лёгкий непринужденный разговор…

– Да, я вас внимательно слушаю, – произнёс бархатный голос Женечки. Он достал мобильный и уже вёл с кем-то свой легкий и непринужденный разговор. – Я тут совсем ненадолго отлучился. Скоро вернусь, и мы все обсудим. Думаю, что на этих выходных можно будет куда-нибудь съездить.

«Вот балда! – подумала Ирочка, искоса поглядывая на коллегу.– Ну куда тебе соваться! Он тебя даже в качестве женщины не рассматривает, не то, что объект желания! Посмотри уже правде в глаза, кто он и где ты!»

Ирочка печально рассматривала в зеркале лифта своё отражение и отражение Евгения Павловича. Пожалуй, это единственное место, где Ирочка могла стоять рядом с ним. И немного помечтать о том, что они – пара… Неожиданно Женечка повернулся к ней и положил руки на талию.

– Ирочка, вы так прекрасны, – мягко проговорил он. – Я давно хотел сказать, но все никак не мог решиться. У Вас такие красивые глаза… Когда я смотрю в них, то готов утонуть… А Ваши губы… Я так давно мечтаю попробовать их на вкус…

Женечка взял её лицо в руки и…

«Ди-иньк!» – раздался отрезвляющий звонок. Евгений Павлович продолжал невозмутимо разглядывать своё отражение в зеркале, совершенно не обращая внимания на свою спутницу. Лифт опустил их на первый этаж, а Ирочку с небес на землю.

Когда они вышли на улицу, то Ирочка увидела, что появившаяся внезапно с утра ненастоящая весна исчезла. Утренние лужи замерзли и превратились в каток. Она сделала шаг, поскользнулась и неожиданно для себя ухватилась за локоть Евгения Павловича.

Мужчина недовольно посмотрел на женщину, но ничего не сказал.

– Простите, так скользко. Вы же не против, если я подержусь за Вас? – спросила осторожно она.

– Ничего страшного, Ираида Степановна… Имя-то какое… Можно я буду Вас называть просто Ирочкой? – спросил он.

– Да-да, конечно, Женеч… – она не договорила и осеклась на полуслове, потому что он неодобрительно покачал головой. – Да… Евгений Павлович.

– Вы сможете помочь мне с отчетом? А то я катастрофически не успеваю! – не сбавляя шаг, продолжал говорить Женечка.

– Да, конечно, могу… – мило заулыбалась Ирочка, прекрасно понимая, что это шанс, который не стоит упускать. – А Вы останетесь после работы со мной, чтобы…

– Ираида Степановна, подождите, тут еще одно извещение! – прохрипел Синичкин, запыхавшись на бегу. Евгений Павлович и Ирочка обернулись. Синичкин бежал вслед за ними и размахивал над головой листочком.

– Да, конечно, спасибо, Вы можете вернуться обратно! – почти скороговоркой проговорила Ирочка. Ей не терпелось продолжить общение с Женечкой, которое вот-вот начинало налаживаться, и в данную секунду её взяла злость на непонятно откуда взявшегося на горизонте Синичкина. Вот только дело пошло на лад, а тут он. Как всегда не вовремя. Как всегда всё испортил. Не человек, а какая-то заноза.

– От чего же? Пусть он поможет нам, скорее Вам. Мне вот срочно нужно отлучиться на минутку. Сходите-ка до почты вдвоём, а я зайду в этот магазинчик, – бросил Евгений Павлович на прощание и направился к магазину, оставив их на улице.

– Что ж, пойдем, – упавшим голосом произнесла Ирочка. Всю дорогу до почты они шли молча. «Надеюсь, на почте не будет очереди, – думала она про себя. – Иначе ж можно от тоски с ума сойти. Зачем он вообще пошел за нами? Ах, да, он принёс квитанцию… Эх, Светка-Светка, могла бы и в следующий раз получить эту посылку. Вот, наверное, специально она так сделала!» Ирочка сердито посмотрела на своего спутника. Тот как ни в чем не бывало шёл рядом с ней и улыбался, словно наслаждался открывавшимися перед ним видами. Складывалось впечатление, что Синичкину вообще было все равно куда идти, лишь бы в хорошей компании.

Быстро получив посылки, Ирочка с Синичкиным возвращались обратно. Василий пару раз хотел начать разговор, но ничего умного в голову ему не приходило. Когда вопросы погоды были исчерпаны, он замолчал. Не хотелось выглядеть идиотом в глазах женщины, которая ему нравилась.

Вернувшись обратно в офис, Ирочка скинула пальто и поскорее уселась на свое рабочее место. Синичкин остался стоять в дверях с коробками и глупо улыбаться. Он не знал, куда деть все эти посылки, и поэтому продолжал стоять молча.

Тут на его счастье выглянула Светлана Петровна и поманила его к себе в кабинет.

– Поставьте их сюда на пол. Чуть позже придут ребята из отдела кадров и заберут, – сказала она. – Только я не поняла, а где Евгений Павлович?

– А я тут, к вашим услугам, – мужчина нарисовался в дверном проеме как раз вовремя. – Отлучился на минутку. Так сказать, забежал купить конфет к празднику, а этих двоих как ветром сдуло. Вот они проказники! – Евгений Павлович, громко рассмеявшись собственной шутке, вышел из кабинета.

– Да, мы такие, – сказал Синичкин и снова улыбнулся.

– Что ж, отрадно это слышать, – ответила Светлана Петровна, приподняв бровь. – Спасибо за помощь, можете идти работать.

Синичкин еще немного потоптался в задумчивости и внезапно спросил:

– Светлана Петровна, вы же подруга Ираиды Степановны…

– Ну и..? – она села за стол и принялась рассматривать папки с бумагами.

– А вы знаете, кто подарил ей цветы?

Светлана Петровна подняла на него глаза. На её лице читалось явное удивление:

– Так это не ваши цветы?

– Нет, – честно сознался тот, почесав затылок. – Я не был уверен в том, что ей может понравиться…

– Понятно, – задумчиво протянула Светлана Петровна. Она взяла в руки карандаш и принялась вертеть его между пальцами. – Тогда я тоже не знаю, от кого эти цветы.

– Я пойду, – Синичкин вышел из кабинета, аккуратно закрыв дверь.

Светлана Петровна задумчиво посмотрела ему вслед.

– Так-с. Минус Синичкин. Интрига нарастает. Кто же это тогда? Евгений Павлович? Николаев?

***

Рабочий день медленно, но верно подходил к концу. Все заканчивали работу и выключали компьютеры. Верочка, получив персональное разрешение от начальницы покинуть работу, быстренько испарилась. Екатерина Александровна в замешательстве стояла у дверей, поглядывая на Евгения Павловича. Он кивнул ей на прощание:

– Мне нужно доделать срочно один отчёт. Я тебе чуть позже наберу, хорошо?

Длинноногая брюнетка пожала плечами и, хмыкнув на прощание, вышла из кабинета.

Евгений Павлович еще некоторое время смотрела на дверь, затем, убедившись в том, что коллега не вернётся, расслаблено вытянулся на своём кресле и с улыбкой начал переписываться с кем-то в телефоне. Ирочка тоже доделала последний отчет и украдкой поглядывала на часы. Синичкин, кажется, никуда не торопился. А зря. Она надеялась, что он поскорее уйдет, как все остальные, и тогда можно будет побыть наедине с Евгением Павловичем.

– Ирочка, вы не забыли, что обещали мне помочь? – спросил Евгений Павлович, убрав телефон в карман. Он неспешно встал, вальяжной походкой подошёл к её столу и широко улыбнулся. О, да! Это его фирменная улыбка, которая покорила не одну женщину в их офисе. Особенно его ямочка на левой щеке. Никто не мог перед ней устоять!

– Ирочка, Вы так очаровательный сегодня… – проговорил он и в его голосе послышались нетерпеливые нотки. – Я весь день смотрю на Вас и понимаю, что больше не в силах сдержать свои эмоции…

Он наклонился к ней, не сводя глаз с её губ. Еще секунда и…

– Ирочка, Вы слышите меня? – Евгений Павлович слегка потряс её за плечо.

Ирочка вздрогнула и удивленно уставилась на него.

– Отчёт… Вы помните про него?

– Да-да… Отчёт… Я помню, – покраснев, ответила Ирочка, мотнув головой. Снова какое-то наваждение! Нужно уже учиться брать себя в руки! Сколько можно! Она попробовала взять себя в руки и постаралась придать голосу равнодушный тон. – Где ваши бумаги?

– Вот и прекрасно, а то я совсем не успеваю! Что это за напасть такая! – качал театрально головой Евгений Павлович и закатывал глаза. – И как вы так все успеваете? Вы – невероятная женщина! Я просто восхищен вами!

Он снова улыбнулся своей фирменной улыбкой, и Ирочка вновь поддалась чарам его обаяния. Мозг моментально собрал вещи и покинул постоянное место жительства на неопределённое время.

Синичкин хмыкнул, сидя за своим столом. Но сделал он это преднамеренно. И не громко, и не тихо. А так, чтобы было слышно, что он все-таки еще здесь и все видит. И не нужно делать вид, словно его не существует в этой реальности.

Ирочка начала злиться. Ей льстили слова Евгения Павловича, но чувствовалась неловкость за Синичкина. Он – словно совесть, которая сидела за её спиной и молча упрекала в происходящем. Ирочка подняла глаза на Евгения Павловича и снова повторила:

– Где ваши отчеты?

– Вот они. Целая пачка! И сегодня последний день! Не успеваю! Наваждение какое-то! – Евгений Павлович уже успел вернуться к своему столу, взять бумаги и вернуться обратно. Он положил отчёты перед Ирочкой. – Как думаете, сегодня получится это доделать?

– Я думаю, что получится, если… Если мы вместе с вами будем их разбирать. Как говорится одна голова хорошо, а две – лучше! – Ирочка начала просматривать бумаги.

Синичкин тем временем начал ёрзать на стуле. Кажется, что совести совсем не нравился такой поворот дела – сидеть и молча лицезреть на этих двоих и, таким образом, она хотела дать о себе знать.

– Кстати, Ирочка, какие милые цветы у вас стоят на столе. Кажется, это хризантемы? Вам нравятся жёлтые хризантемы? А какие еще цветы вы любите? – Евгений Павлович уже почти не слушал её. Он схватил банку с цветами и начал крутить её в руках.

– Я люблю цветы, – тихо произнесла она. – Совершенно, неважно, какие. Каждый цветок по-своему прекрасен, и поэтому нельзя выделить один. Они все такие разные.

– То есть Вам не принципиально, что это желтые хризантемы? Просто сегодня День рождения у Галочки, сотрудницы в соседнем отделе. Вы не будете против, если я подарю ей Ваши хризантемы? А я Вам завтра другие принесу? – вдруг произнёс Евгений Павлович.

– Да как ты смеешь? Как тебе не стыдно? Сам подарил, а теперь забираешь? – вскипела Ирочка и соскочила с места. Она выдернула банку с цветами из его рук и вылила ему на голову воду, а затем вручила банку обратно. Мужчина, выпучив глаза, обалдело смотрел на коллегу, а с его волос капала вода на плечи и дорогой галстук…

– Ирочка? Ирочка? Что с вами? – повторил свой вопрос Женечка, выводя из оцепенения женщину. Он держал в руках банку с цветами. – Вы сегодня весь день витаете где-то в облаках. Я спросил, Вы не будете против?

– Нет-нет, конечно, берите, мне не жалко. Тем более, что Галочке важнее, у нее праздник, а у меня просто так они стоят. Цветы должны приносить человеку радость, а не стоять просто так.

– Тогда, я сейчас вернусь, Ирочка. Поздравлю ее и вернусь. Не скучайте! – он снова улыбнулся своей фирменной улыбочкой и исчез в дверях. Ирочка посмотрела на хлопнувшую дверь и с грустью уставилась на бумаги, лежавшие перед ней.

– Будете чай? – вдруг спросил Синичкин.

Ирочка вздрогнула от неожиданности и перевела взгляд на Василия. Она уже успела забыть, что её совесть в лице Синичкина все это время продолжала сидеть за спиной.

– Так будете чай? – повторил свой вопрос Синичкин чуть громче.

– Да, я буду чай, – неожиданно согласилась Ирочка. Коротать время в одиночестве ей совсем не хотелось, а тут хоть какая-то живая душа составит ей компанию. Да, Василий – это не Женечка, но… Ирочка тяжело вздохнула. Выбор не велик, но и так сойдёт. Синичкин же радостно заулыбался.

– Вот у меня есть зеленый чай с бергамотом и овсяные печенья с шоколадной крошкой, – засуетился он. Синичкин мигом вытащил из тумбочки черно-зеленую коробку с чаем и упаковку печенья. – Вот еще есть шоколадка, только она с орешками. С изюмом не было, извините.

Ирочка удивленно выгнула бровь и уставилась на него. Синичкин знал, какой чай она любит? Какое печенье ей нравится? И что шоколад нравится ей с изюмом, а не с орехами? Вот так да! А она про него совершенно ничего не знала. Хотя нет, знала, но только ровным счетом то, что сегодня рассказала Светлана Петровна. А он… Он, оказывается, внимательно наблюдал за ней все эти две недели, которые она проработала здесь после перевода из отдела кадров.

– С орешками тоже очень вкусный шоколад, – негромко произнесла она, придя в себя от удивления. – Я сейчас чайник поставлю.

Ирочка подошла к кофейному столику, где стоял офисный чайник, кулер и небольшой диванчик, обтянутый коричневой кожей. Она включила чайник. Он тотчас зашумел, как гоночный автомобиль, собирающийся взлететь прямо на старте. Задумчиво рассматривая огромную бутыль, перевернутую вверх ногами, Ирочка думала о том, что её жизнь напоминает эту самую бутыль. Вроде бы времени много у тебя, но оно медленно утекает между пальцев. Так негромко и незаметно. Кап-кап. И вообще, все не так, как хотелось бы. Зароешься с головой в эту бумажную работу, и только ноги торчат. А время идёт, и ничего не меняется твоей жизни. Вот так и проживешь жизнь и не заметишь, как она закончится.

Синичкин тем временем собрал в охапку своё добро и направился к Ирочке, разглядывающей кулер. По пути он, конечно, зацепил ногой провод от лампы, и та снова упала в мусорную корзину с бумагами. Ирочка обернулась на шум и быстро прикрыла рот рукой, чтобы спрятать улыбку.

– Вот чёрт! – процедил сквозь зубы Синичкин, уверенно балансируя на одной ноге. Попутно он пытался вытащить вторую из неожиданной западни.

«Щелк!» – громко раздалось в воздухе. Чайник выключился и затих. Синичкин, наконец-то разобравшись со своей горе-лампой, благополучно добрался до места назначения и водрузил припасы на стол. Ирочка тем временем вернулась к своему столу и вытащила из тумбочки зелёную кружку с белыми полосками.

– А где ваша? – спросила она, возвращаясь к столику.

– Да-да, конечно, я сейчас принесу! Как же так! Сам предложил чай, а про кружку и забыл! – Синичкин хлопнул себя по лбу и побежал за кружкой. – Вот, она, не такая красивая как у Вас, Ираида Степа…

– Ирочка, зовите меня просто Ирочка, – устало произнесла она, – рабочий день закончился. К чему эти глупые формальности. И давайте перейдём на «ты».

– Да, конечно… да-да, Ир… Ирочка… – неуверенно произнес Синичкин.

Женщина в очередной раз задумчиво посмотрела на Синичкина. Да, она его видела каждый день, но видела в нём только коллегу, а не мужчину. А на самом деле он оказался достаточно симпатичен. Нет, он не играл мускулами и не обнажал грудь, не стремился завоевать мир голливудской улыбкой, не заигрывал с девушками, пересыпая шутками. Было в нем совсем иное очарование: что-то домашнее, уютное, родное. Возможно, из-за вязаного жилета от него веяло теплом. А может, голубые глаза, добрый взгляд и несколько морщинок на лбу и около глаз.

«А может, я просто старею, – поймала на мысли себя Ирочка. – Причем постарела я как-то внезапно за полдня. Еще с утра я была готова растаять от яркой картинки, зовущей в ночные ритмы города, а сейчас… Сейчас мне совсем не хочется окунаться в этот сумасшедший мир глянца, в котором живёт Евгений Павлович… Почему я раньше не замечала Синичкина? Да всё из-за этого проклятого Евгения Павловича! Постоянно находится рядом, и из-за его улыбки, я не вижу больше ничего. Вот так засмотришься на подделку и упустишь истинную красоту.

Хм… Даже и не знаю, с чего начать разговор с Синичкиным? Что можно у него спросить? Про семью как-то неудобно, о работе тоже не хочется говорить. Обычно в таких ситуациях всегда со мной заговаривали первым мой собеседник. Ой, да что я себя обманываю, в такой ситуации я была только несколько раз с Николаевым и…»

– Ирочка, – прервал ее размышления Синичкин. – А Вы… ты заметила, что сегодня утром словно весна наступила? С крыш капало, снег на дорогах растаял, даже птицы начали радостно петь. Наверное, они ошиблись… Тебе так не кажется?

– Ошиблись, верно. Мне кажется, что Вы… ты… тоже сегодня ошибся. Эти желтые хризантемы, наверное, не мне следовало дарить, – смущенно сказала Ирочка. – Праздник-то сегодня у Галочки, а не у меня.

– Прости, но это не я… – замялся Синичкин. – Я не знал, какие Вам… тебе нравятся… Если бы знал, то обязательно купил…

Тут Синичкин густо покраснел, а Ирочка растерялась.

– Прости и ты меня, я совсем не хотелаобидеть или как-то поставить в неловкое положение. Просто… я подумала… что это ты и… Подумала, что мне… цветы… – Ирочке вдруг стало стыдно за свои слова. Она только что поставила человека в тупик, заставив его оправдываться. А он тут и вовсе не при чём.

Ирочка уставилась в кружку, виня себя за столь неуместное начало разговора. Синичкин тихонько сопел и крутил в руках чайный пакетик. Неловкая пауза затягивалась. Никто из них не решался первым прервать тишину.

Тут двери распахнулись с шумом и в кабинет забежала Светлана Петровна. Она удивленно вскинула брови, уставившись на этих двоих.

– Так, а вы что тут сидите и скучаете? – спросила она, подойдя к Ирочке и Синичкину вплотную. – Или не скучаете? Чай пьёте? Или что-то погорячее спрятали?

– Чай, только чай! – поспешил её уверить Синичкин. – Ничего другого мы не пьём!

– А жаль, а то я бы с удовольствием присоединилась к вашей компании!

Тут Светлана Петровна, прищурив глаз, посмотрела на него, затем на Ирочку и неожиданно предложила:

– Пошли на День рождения Галки сходим! Там весело, а из горячего не только чай! Места всем хватит. И вы, Василий Николаевич, идём с нами! Нечего тут киснуть! Там громкая музыка, танцы, дурацкие конкурсы с воздушными шарами. Идём, тряхнём стариной! А то и так пора уже пыль сдувать с вас обоих!

С этими словами она подхватила Ирочку под руку и потащила по направлению к дверям. Уже около дверей Ирочка обернулась к Синичкину и крикнула:

– Василий, идём с нами! Чай потом успеем попить!

– Да, конечно, я вас догоню!

– Там собрались почти все наши, – не умолкала ни на минуту Светлана Петровна. – А что это у вас за рандеву с Синичкиным? Кстати, это цветы не от него, поэтому не трать на него время.

– Я уже знаю, что не от него, – Ирочка еле поспевала за начальницей. – Но ведь это совершенно неважно…

– Как неважно? Мы должны раскрыть тайну появления цветов на твоем столе! Кто это может быть? Стоит ли рассматривать Евгения Павловича как кандидата?

– Вряд ли…

– Кстати, я не заметила цветов на твоем столе. Куда ты их дела? Выбросила?

– Их Евгений Павлович попросил у меня.

– Это еще как так? – Светлана Петровна резко остановилась и ошарашенно посмотрела в глаза подруги. – Как попросил?

– Просто попросил… Чтобы подарить их Галочке на День рождения. Я разрешила.

– Разрешила? – Теперь У Светланы Петровны глаза на лоб полезли. – Ты отдала свои цветы, чтобы их подарили кому-то другому? Ты совсем что ли с ума сошла? А если это узнает тот, от кого они были?

– Ну и ладно. Теперь я точно знаю, что это не от Евгения Павловича.

– В этом я с тобой согласна. Но тогда кто? Круг наших подозреваемых сужается… До кого? Синичкин – нет, Женечка – нет… Кто-то еще был в этом списке? Николаев? Олег с больничного? Или ты сама себе их купила, чтобы посеять интригу серди всего коллектива?

Ирочка в ответ только пожала плечами. Она, конечно, иногда могла себе позволить странные поступки: прибежать на работу не накрашенной, потому что проспала, или надеть пиджак поверх ночной рубашки. Но и это тоже было сделано не специально, а впопыхах. Но не до такой же степени сходить с ума, чтобы покупать самой себе цветы! Скажет тоже Светлана Петровна глупости!

Женщины уже спустились по лестнице на третий этаж и вошли в холл.

– О, кого я вижу! – внезапный возглас прервал их беседу. – Ирочка, как здорово, что Вы пришли! Я за это могу поблагодарить Вас, Светлана Петровна?

Посреди холла стоял мужчина и смотрел прямо на них. Николаев. Он как всегда выглядел безупречно. Ему было ближе к сорока, и первые появившиеся морщинки его совсем не старили, а только придавали ему неотразимости. Тщательно выглаженная рубашка, галстук, пиджак и вычищенные до блеска ботинки. Как всегда одет с иголочки. Можно сказать, что идеален во всем. До всего. До щепетильности. До раздражения. Все должно идти строго по его плану, а все, что не соответствует этому – идет и соответствует вне зависимости от того, хочет оно этого или нет.

– Зачем ты меня сюда притащила? – недовольно прошипела Ирочка и повернулась к подруге.

– Прости, я думала, что он уже ушел, – растерянно ответила та. – Мне сказали, что его машина только что уехала с нашей парковки.

– Машина? Ах, да, действительно, ее нет там. Я отдал ключи Саньку, чтобы он съездил в ближайший магазин. Так сказать для продолжения банкета, – лениво произнес Николаев, вальяжно приближаясь к ним. – А теперь я бы хотел остаться с Ирочкой наедине. Светлана Петровна, вы не против?

Николаев подошёл вплотную к Ирочке, приобнял её за талию и отвел в сторону, не дожидаясь ответа от Светланы Петровны. Ирочка попыталась сопротивляться, но он даже не обратил на это внимания. Светлана Петровна недовольно поджала губы, хмыкнула и направилась в сторону празднующих. Дверь офиса была распахнута и оттуда доносился смех, возгласы и громкая музыка. Вечер неумолимо набирал обороты и переставал быть томным.

– Ирочка, тебе не понравился мой сюрприз? Разве ты не говорила, что любишь желтые хризантемы? – спросил вдруг Николаев и в упор посмотрел на неё. Ирочка невольно сделал шаг назад, растерявшись под его пристальным взглядом. Но Николаев крепко держал её за талию.

– Так эти цветы были от Вас?.. – негромко проговорила она. – Простите, но я не знала…

– С каких это пор мы с тобой на «вы»… Неужели всё, что было между нами стерлось из твоей памяти?

– У нас ничего и не было. Не стоит даже об этом говорить.

– Ладно, не хочешь вспоминать, не будем. Иногда нужно забыть старое, чтобы начать всё заново. Но всё-таки насчёт цветов… Неужели, ты думала, что это клоун Женька с силиконовыми бицепсами тебе подарил? Или тихоня-дуралей Васька, у которого всё вечно валится из рук с тех пор, как развёлся с Людмилой? Не смеши меня. В цветах же была записка, ты разве её не заметила? – резко произнёс Николаев. – Как можно было её не заметить?

Ирочка отрицательно покачала головой:

– Прости, но я действительно не видела…

– Сначала я рассердился, когда увидел свои цветы в руках этого клоуна Женьки. А когда он решил подарить их Галочке… То есть Галине Сергеевне, то меня буквально разрывало от злости. Я готов был убить его прямо на месте, но что-то остановило меня, и я решил продолжить наблюдать за спектаклем. Галина Сергеевна, взяв цветы и выслушав пожелания Женьки, нашла в букете записку. Она в этом плане оказалась расторопнее тебя, – Тут Николаев окинул Ирочку снисходительным взглядом, но продолжил как ни в чём не бывало. —То, что она увидела в записке, и то, что говорил ей Женька, оказалось совершенно разными вещами.

Николаев громко расхохотался, запрокинув голову. Казалось, что вся эта ситуация очень позабавила его, что они никак не мог остановиться.

– А что было в записке? – тут уже стало интересно и Ирочке. Николаев никак не мог остановиться, от смеха даже слезы выступили на глазах. Но, все же уняв смех, он продолжил. – Она достала записку, а там было написано: «Ирочка, моя дорогая, Ирочка. Давай попробуем все начать заново. Твой Н».

Тут Ирочка от удивления даже открыла рот и уставилась на Николаева. Что угодно она могла ожидать от него, но только не этого.

– Сгорая от стыда, этот клоун тотчас убежал под дикий смех коллег. Сейчас прячется, наверное, где-нибудь. Галина Сергеевна точно ему этого не простит. Ну, так что? – закончил свой рассказ Николаев и вопросительно посмотрел на Ирочку.

– Что, что? – не поняла Ирочка.

– Ты согласна попробовать начать все заново?

– Я…

Тут громко хлопнула дверь. Ирочка обернулась и увидела Синичкина. Он наконец решил спустился за ними вслед и остановился, увидев её в объятиях Николаева. Ирочка внезапно поняла всю неловкость момента и отстранилась от Николаева. Тот не стал удерживать и отпустил её, не решаясь демонстрировать отношения при посторонних.

– Ирочка? Ну, так что же? – нетерпеливо переспросил Николаев, тут же забыв о непрошеном госте. Синичкин его мало волновал в данную секунду.

– Что? Ааа…да-да, я помню… – Ирочка повернулась к нему. – Знаете, я не могу так сразу ответить на вопрос… А что же Галина Сергеевна? Разве она больше не интересна?

– Я знал, что ты задашь мне этот вопрос, – заглядывая ей в глаза, произнес Николаев. – Видишь ли… Оказывается, я ей никогда не нравился. Ей всего навсего было необходимо было место главного менеджера в отделе кадров. Ты в курсе, что она пошла на повышение?