Икам. Случайный визит. Четвертая книга романа «Икам – легенда легиона»

Удобно усевшись у костра, гость решил продолжить разговор:

– К какому народу принадлежит мой новый знакомый?

– Мой отец говорил, что мы происходим из рода Керей, а наш народ – булгар-кыпчаки. Но, как говорится, Аллаху это известно точно.

Слова нашего героя внезапно, заставили Захира помрачнеть. Икам заметил это и посмотрев в глаза гостю он прямо спросил:

– Что-то не так?

Медленно подбирая слова, Захир ответил:

– На базаре в Каире произошел такой случай. Один хитрец решил продать своего белого осла подороже. Он слышал, что в Африке водятся полосатые дикие ослы, которые бегают быстрее ветра. Поэтому он попросил одного художника раскрасить шкуру осла полосами и отправился на базар. Все покупатели, спрашивали его:

– Зачем ты покрасил осла? И сколько ты хочешь за своего крашенного осла?

Сколько он не убеждал, что это африканская зебра, никто ему не верил. Наконец он обратился к одному купцу из Эфиопии:

– Почему мне никто не верит, что это не осел, а настоящая зебра?

– Я слышал, что есть такие животные – зебры. Но, я никогда не слышал, чтобы полосы у них располагались вдоль тела и никогда не слышал, чтобы полосы были зеленого цвета!

Икам, заинтересовавшись рассказом, внимательно дослушал его до конца и не смог удержаться от смеха, услышав ответ эфиопа.

Затем он, расколов глиняную колбу, выложил на листья мясо птицы, разломав его на куски. После этого поставив котелок с кашей, он, знаком предложил приступить к трапезе, извинившись, что не предлагает соль и хлеб.

Быстро закончив с ужином, Икам вернулся к разговору:

– Я так понимаю, что в твоих глазах выгляжу, как тот крашенный осел. Скажи, что тебе не нравится в моих словах?

– Я не хочу тебя обидеть, но не говори никому, что ты – тюрк! Ты одет, как араб. Ты говоришь, как араб. И тебе незачем называться кыпчаком. Ты назвался булгар-кыпчаком. Это два разных народа. Ты, наверное, не знаешь, что город Булгар сожжен и разрушен воинами монгола Бату-хана. А кыпчаки потерпели поражение от воинов Восточного монгольского союза племен, которых привел в их степи Чингиз-хан, чтоб огонь сжег его могилу и могилы всех его потомков!

– Ты можешь, думать обо мне и моих словах, все, что тебе угодно. Но я знаю, что мне говорил о нашем народе мой отец. И для меня – это важнее, чем свидетельства всех мудрецов Мира! Может быть я, по-твоему и выгляжу, как араб, но я – булгар-кыпчак, и если тебе это не нравится, то – это твоя беда, а не моя.

– Могу я спросить, где твоя родина и где сейчас твой отец?

– Я не знаю, как тебе объяснить, где и когда я родился. И я не могу увидеться со своим отцом.

– Прости, меня, брат, за мои слова. Ведь я тоже из кыпчаков. И я тоже не знаю, где мои родители и где их стойбище. Меня ребенком продали, сначала Франкам, затем Египетскому султану. Там я стал мамлюком, а, затем и эмиром. Но тебе это, наверное, все тоже знакомо не понаслышке? Ты ведь, тоже, из бывших рабов?

– Не хочу тебе врать, но у меня было все немного, по-другому. Совсем недавно я был еще вполне обеспеченным человеком. Но, попав сюда, я, действительно, оказался в тюрьме и пока хозяева ловили по степи каких-то беглецов из Египта, я бежал из плена.

– Прихватив коней?

– Только одного. Второго я достал, когда меня настигла погоня. Жаль, что я не смог поймать второго коня, он бы сейчас пригодился.

– Так ты говоришь, что сейчас все ловят беглых из Египта?

– Да, вроде бы, так. А что с твоим конем?

– Поймал стрелу.

– Пойдем посмотрим, что там можно сделать.

Выведя коня на освещённое место, Икам увидел обломок древка стрелы, торчавшее в плече коня. Стреножив и уложив коня на землю, нагрев лезвие ножа, он поручил Захиру держать животное покрепче. Быстро вскрыв рану и вынув стрелу, Икам наложил швы на рану. Осмотрев результат своего труда и оставшись им довольным, он отправил коня пастись.

– Примерно дней десять, этому коню лучше не давать нагрузку. Ты не сможешь продолжать путь на нем. Можешь вести его на поводу, но, если встретишь кустарник, у которого вместо колючек – наконечники стрел, коня придется бросить. Завтра я дам тебе одного своего коня, и ты сможешь продолжить свой путь. А когда мы встретим твоих спутников, то ты вернешь мне моего коня. Хорошо?

– Извини меня, за мои слова. Я вижу, что ты разбираешься в конях, как настоящий кочевник. Я готов купить у тебя коня и могу хорошо заплатить.

– Я уже сказал, что не торгую конями. Я дам тебе коня на время. Но, взамен, ты мне объяснишь, что не так в моей одежде?

– Понимаешь, каждый тюрк с детства знает, что окружающий мир делится на нижний Мир мертвых, средний – мир Людей и Верхний – Мир духов и Богов. Чтобы оградиться от нижнего мира нужны хорошие сапоги. Чтобы защититься от Среднего мира, человек должен носить пояс, пряжка которого должна закрывать его пупок, а, чтобы оградиться от Верхнего мира, нужно носить шапку. Только, когда молишься и обращаешься к богам, нужно снимать пояс и шапку. Ты ходишь в сандалиях, как араб или франк и не носишь шапку, и подпоясан ты веревкой, как бродяга. Как ты хочешь, чтобы к тебе относились?

– Спасибо за совет. Я его обязательно запомню. А пока, давай спать. Завтра нас ждёт трудный день.

Закутавшись в плащи, оба путника всю ночь старательно делали вид, что спят. Икам вообще, в последнее время, не любил спать в присутствии посторонних и малознакомых людей. А его новый знакомый, суеверно не доверял спутнику, с которым не разделил хлеб-соль.

Как бы то ни было, с рассветом, наши новые знакомые собрались в путь. Вчерашний ужин не оставил на завтрак ничего, кроме воды из ручья. Решив добыть себе еды на охоте, Икам отдал Захиру коня, добытого у стражника. Рана у коня Захира не загноилась, он хромал меньше, но двигаться быстро еще не мог.

С рассветом, всадники, не сговариваясь, выбирая дорогу от укрытия к укрытию, двинулись на северо-восток.

Когда они пересекали большую долину, их заметили. Группа из десятка всадников, с криками и улюлюканьем, выскочили им наперерез. Через нескольких минут скачки, стало понятно, что коню Захира не уйти от погони. Решение пришло к Икаму внезапно.

– Мне так кажется, что у тебя проблем, в случае пленения, будет больше, чем у меня. Бери моего коня и ищи своих людей. Если получится, то найдешь меня и выкупишь из плена. А если не получится, то будешь моим должником!

Захир сверкнув белками глаз, не заставил себя уговаривать

– Я – аз-Захир аль-Бундукдари ас-Салих, клянусь Аллахом, вернуть тебе свой долг, при первой возможности!

Икам, придержал своего коня и соскочил с него на землю. Захир, не касаясь ногами земли ловко перескочил из седла в седло, и хлестнул коня плетью. Взвизгнув, конь запылил дальше, унося своего седока.

Икам развернув коня и натянув лук, погнал своего коня навстречу своим преследователям. Десяток сельских увальней, возжелавших добыть награду за поимку беглых рабов, не пугали его. Не имеющие доспехов и не умеющие действовать в конном строю, они не могли устоять в рукопашной схватке с поединщиком Джихада!

Пока расстояние между противником сокращалось, наш герой решал, что избрать своим боевым кличем. Привычное ему «Аллах Акбар!», почему-то, показалось ему сейчас неуместным. Наказывая его за эти сомнения, Аллах отвернулся от него, потому, что Всевышний не любит сомневающихся. Его конь, несясь галопом на всем скаку, попал передней ногой в нору какого-то грызуна и, вместе со всадником, перекувыркнулся через голову. Не успев сообразить, что произошло, Икам, с размаху шлепнулся на спину, и сверху по нему прокатилась, туша его жеребца. Потеряв ненадолго сознание от падения, наш герой оказался в окружении ликующих преследователей. Когда он пришел в себя и смог шевелиться, он почувствовал, что его руки связаны за спиной, а веревка крепко привязала его к луке седла.

Растерянный и злой, Икам молча выслушал поток вопросов и оскорблений, обрушившийся на него. Его попытка выпустить стрелы в добровольцев, охарактеризовали нашего героя, как опасного и криминального субъекта. Поэтому, весь путь к месту своего нового заключения, он проделал, пробежав за хвостом коня, в окружении нескольких охранников. Остальные стражники поспешили в погоню за Захиром.

Глава вторая. Совет у Менгу

За пять лет до этого, на другом конце Света. 1250 год от Рождества Христова

В огромной белой юрте, богато украшенной шелками и золотой резьбой, за круглым резным столиком, произведением китайских мастеров, собрались три брата, сыновья Толуя, младшего сына Великого Чингиз-хана. Пока их имена ничем не выделялись среди имен сотен царевичей могучего рода Чингизидов.

Эта юрта стояла в числе сотен других в ставке Менгу, старшего брата из этой троицы. Он собрал в ней своих братьев для тайного Совета. На этом Совете им предстояло принять решение, которое определит дальнейшее направление Всемирной истории. Братья не нарушали законов и обычаев. Потому, что все законы в степи были «Законом сильного», а обычаи требовали подчинению Силе и Власти, о происхождении которых задумываться и рассуждать было не принято. «Нет власти, кроме, как от Бога». Но, если бы их слова и мысли стали известны их врагам и друзьям, то их жизни стали бы дешевле чаши с кумысом.

Это было время, когда Великий Улус Монголов (Еке Улус Монгол) готовился к выборам нового Хана. На Курултай, где представители всех племен, должны были поднять на белой кошме нового Великого Хана, уже начинали прибывать делегации и гости со всех необъятных земель, признавших Власть и Силу Великого Каана. Два года назад, Великий Хан Гуюк умер от болезни, во время похода через степи Чагатайского Улуса. Хоть Гуюк хан и утверждал, что воздух западных степей полезен для его здоровья, но в степях Мавераннахра, что на правом берегу Аму, ему стало хуже, и он оставил свой пост Великого Хана и отправился с докладом о проделанной работе к своему отцу Угедею и своему деду Чингиз-хану. Уже два года идет подготовка к выборам нового Хана. Все это время вся власть в стране принадлежит регентше – жене Гуюк хана достопочтенной Огул-Гаймыш Хотун.

Наши любознательные и всезнающие читатели, конечно же, помнят историю рода Чингиз-хана. Но, для всех остальных, мы возьмем на себя смелость напомнить, что у Великого Чингиз-хана, от его Главной жены, Берте осталось Четверо сыновей: Джучи, Чагатай, Угедей и Толуй. Мы просим запомнить эти имена, чтобы понять суть происходящих событий. Два сына Бельгутей и Бехтер от второй жены, незнатного рода Сочихел, не считались прямыми наследниками.

Чингиз-хан, уверенный в том, что его законы будут вечны, а его воля будет незыблемой, не вдаваясь в юридические тонкости, просто решил, что его наследником может быть любой его прямой потомок, кого на Курултае лучшие люди посчитают достойным, занять место на белом войлоке.

Вообще-то, славный Чингиз-хан решал вопросы наследства так, словно правил одним кочевым родом, а не половиной Мира. В степи было принято, что старшему сыну выделяют надел в дальней части семейного кочевья. Остальным сыновьям выделялись наделы поменьше и поближе к отцовскому кочевью. А самому младшему достается обязанность, ухаживать и заботиться о родителях до конца их жизни, и право, наследовать их долю кочевья. Младшие в роду носят приставку к имени «Отчигин», что можно перевести, как «наследник доли отца». Перед смертью Чингиз назначил своим наследником, своего третьего сына Угедея.

Почему не старшего Джучи? Так решил отец.

Но злые языки говорят, что в те времена, когда Чингиз-хана звали просто «Тэмучжин», его любимая жена Берте попала в плен кмеркитам. Одни говорят, что в плен она попала, уже нося под сердцем сына Тэмучжина Джучи. Другие говорят, что, когда храбрый муж освободил свою красавицу жену, она уже была беременной, что в принципе не противоречит утверждениям первых. На глупые вопросы о беременности, мужу Берте спокойно ответила, что её плен – это не её вина, а егопозор. Подумав, муж согласился, что незачем радовать врагов и смешить друзей, и признал сына. Но, осадочек-то остался. Вот и отправился любимый старший сын Джучи на Дикий Запад в сторону Европы. Где вскоре и умер, при загадочных обстоятельствах.

Чингиз-хан, видимо, не слишком высоко оценивал способности своего второго сына богатыря Чагатая. Поэтому он и поручил ему следить за законностью в стране, справедливо решив, что на такой должности сынок с голоду не помрет. И нарезал ему во владение степи Центральной (Средней) Азии.

Младшему сыну Толую Отчигину, по обычаю, достались места расселения коренных монгольских племен. Он честно выполнял свои обязанности. После смерти отца он два года был регентом, сохраняя престол для очередного Великого Хана. По решению Курултая и по завещанию отца, на белый войлок сел его брат Угедей. А Толук вернулся к управлению своим Улусом, под рукой старшего брата.

Угедею, кроме Верховной власти и белой кошмы, по наследству, достался Улус в самом центре Монгол Улуса, где проживали основные монгольские племена.

Можно упомянуть о том, что небольшие Улусы достались и братьям Чингиз-хана – Кассару и Темудже Отчигин, и его сводным братьям Бельтугею и Бехтеру. Нужно упомянуть еще об одном «Особом Улусе» – Уйгурии.

Трудно в двух словах рассказать об этом районе Великой Степи в оазисах самого центра Азии. Расположен он в самом центре «Великого Шелкового пути». Монгольские племена, возможно, под влиянием христианства, осели на землю. Причина была простая – если относиться к соблюдению Поста честно, то кочевнику придется просто умереть от голода, так как ни мяса, ни молока, во время Великого Поста ему употреблять в пищу нельзя. Возможно, чтобы как-то прокормиться, эти племена, осели в оазисах и завели огороды и поля. Соседи, посмеиваясь над ними, быстро заняли все пастбища, и этим бедолагам осталось только одно – торговать. Дело оказалось прибыльным, а для успешного ведения дел, их купцам потребовалось научиться считать и писать. И, постепенно, Уйгурия стала коммерческим и финансовым центром Азии. В их услугах стали нуждаться все соседи-забияки, которые в обмен на кредиты и выгодную торговлю, охотно обеспечивали им безопасность. Чтобы не вызывать нареканий у наследников Великого Хана, Правитель Уйгурии был объявлен приёмным сыном Чингиз-хана, что и обеспечило им взаимовыгодное плодотворное сотрудничество. Пятый Улус Уйгурия всегда был под патронажем Великого Хана и считался наследством приемного сына Чингиз-хана.

Итак, наследником Чингиз-хана стал его сын Угедей, который, под бдительным «прокурорским» оком брата Чагатая, достойно продолжал дело своего отца. Через двенадцать лет правления, Угедей внезапно умер. Все смерти в этом мире происходят внезапно. Пять лет понадобилось его вдове Дорегене-Хатун, чтобы собрать следующий Курултай. Хотя злые языки опять поговаривали, что заботливая и предусмотрительная мамаша давала своему сыночку подрасти настолько, чтобы не свалиться с Белого Войлока во Время Курултая. На нем к власти пришел сын Угедея Гуюк. Он оказался достойным наследником своего отца и своего деда. Пол его рукой все стали готовиться к походу «К последнему морю» в сторону Европы, о чем, сей славный муж, честно предупредил самого Папу Римского.

Не совсем понятно, зачем он, собрав войско для Похода, двинулся на Запад к землям Улуса Джучи, где правил сын Джучи и внук Чингиз-хана Сайин хан Бату. «Сайин» значит – «Клёвый, Классный». Условно можно перевести, как «Светлый, Добрый или Достойный». Так его называли воиныего Орды. Некоторые фамильярно, по-простецки называли его «Батый». Возможно, что это имя, даже знакомо нашим интеллектуальным читателям.

Но ходили слухи, что внучек пошел в деда. Он добился признания и уважения, в смысле – навел ужас на всех соседей, чьи земли считал своими по праву и по воле Деда, который щедро отдал его отцу, «всё, что лежит на Западе». И хоть в его походах принимали участие воины со всех Улусов, и даже сын Толуя Менгу прибыл к нему с туменами своего отца, «чтобы мир посмотреть и себя показать», Бату стал считать, что больше не нуждается в опеке Центральной власти. В его душе уже начали прорастать ростки сепаратизма, что свойственно переходному возрасту, еще не сформировавшейся, юношеской психики.

Это и породило слухи, что поход Гуюк хана и был задуман, для того, чтобы привести в чувство своего, зарвавшегося племянничка. А знающие люди говорили, что вдова Тулуя Соркуктани-беги предупредила главу Джучидов о тайных замыслах Гуюка. Как бы то ни было, но Европа могла спать спокойно. В этом походе, то ли на Европу, то ли на Сайин хана Великий Хан умер. И поэтому, все кандидаты на должность нового Слуги и Отца Монгольского народа со своими избирателями, направились к избирательным урнам Курултая.

Вдова Толуя, будучи очень умной женщиной, отправила в Западные степи к Сайин хану Бату своего старшего сына Менгу, чтобы он, высказал уважение Бату, как «старшему в Роду» и предложил его кандидатуру на пост Каана. Она не сомневалась, что глава Джучиева Улуса, чувствующий себя самовластным владыкой в степях междуречья Дона и Волги, не захочет снова оказаться в кругу своих заклятых родственничков в центре Азии, вдали от своих русско-кыпчакских туменов. Батый не забыл времена проказ шумной и веселой молодости, когда он, вместе с Менгу делил все тяготы и славу Западного похода. Он не забыл и своевременного предупреждения мудрой Соркуктани-беги о планах Гуюк хана. Он вообще был мудрым человеком. Сайин хан был Мудрым, но Доверчивым.

Он отказался ехать на Курултай и, в свою очередь, выдвинул кандидатом на пост Каана своего боевого товарища, уважительного Менгу. А для того, чтобы к его словам прислушались, он отправил с Менгу «группу поддержки» – свои тумены под командованием своего брата Берке. Это решение сыграет позже роковую роль в судьбе его сыновей.

Вернувшись в свой Улус из предвыборной поездки в западные районы, Менгу, навестив свою мать Соркуктани-беги, и отчитавшись о своих делах, пригласил к себе братьев Хубилая и Хуллагу. Третьего брата Арик Буги он приглашать не стал.

* * *

– Братья мои. Я позвал вас, чтобы рассказать о том, что уже сделал, и о том, что сделать еще предстоит. Предстоит всем нам. Мне нужна ваша помощь, ваша вера и ваша преданность.

Оба брата склонили головы, в знак внимания и повиновения. Вообще, братьев связывала редкая в этой жизни дружба и доверие.

– Как и говорила наша мудрая мама, Бату хан решил поддержать нас в борьбе за белый войлок. Сюда со мной прибыли войска Сайин хана. Их привел его брат Берке. Он – на нашей стороне. Он будет помогать нам во всем. Я пообещал ему, что после Бату, во главе Улуса Джучи встанет, именно он, а не сыновья Бату. Бату – мой друг и союзник. Бату, но не его дети. А его брат Берке предлагает нам свою помощь сейчас, и свою дружбу и верность в будущем.

Наша мать склонила на нашу сторону авторитетного Белгутэй-нойона, сводного брата Чингисхана и сына Субэдэй-багатура – Урянхадая, за которым стоит армия, обожавшая и помнившая Субэдэй-багатура, великого полководца.

Теперь мы можем побороться за титул Каана.

Но, сейчас я хочу поговорить с вами о другом. Самом важном в настоящий момент. Потому что, если вы не согласитесь, поверить мне и не пообещаете выполнять мои приказы, то я не стану бороться за Белый войлок, а вы навсегда останетесь мелкими нойонами-неудачниками младшего сына великого человека.

Менгу внимательно посмотрел в лица братьев. В этот раз они ответили прямыми взглядами.

– Наш великий дед, создал Йеке Монгол Улус – Великий Улус Монголов. Скажите, что по-вашему он создал: Государство, армию или что-то еще?

– Он создал государство и его армию. Это известно всем.

– Вот и я так думал, пока не встретился с одним мудрецом. Я не стану называть его имя, чтобы не накликать беду на его голову. Так вот, тот мудрец объяснил мне, что, как человек должен иметь голову, руки, ноги и тело, так и государство должно иметь государя, границы, население, законы, армию, чиновников и священников. Не может человек быть без рук. Не может государство быть без армии. Не может быть человек без головы и руки не могут заменить голову. Так и армия не может заменить государство. Армия – это только часть государственного аппарата. Она нужна для того, чтобы народ жил под управлением своего государя, по установленным им законам. Для содержания армии с народа собирают налоги. Их собирают чиновники. Налоги должны позволять государю содержать армию и чиновников. Но они не должны мешать народу заниматься своими делами: выращивать зерно, ткать ткани, пасти скот, добывать металлы и торговать. В каждом народе есть разбойники, которые не хотят работать и грабят народ. Для того, чтобы их убивать и нужна армия. Чем отличается человек от дикого зверя? Человек содержит пасеку и каждый год получает с неё мед. Человек пасет свое стадо и постоянно имеет все, необходимое для жизни. Зверь приходит, ломает ульи, ест мед и уходит, но меда на следующий год здесь уже не будет. Зверь вырезает все стадо и уходит искать другую добычу, бросив гору мяса бесполезно гнить на поле. Разбойник приходит, ломает ульи, забирает мед и убивает хозяина. А потом начинает искать, где бы взять мед на следующий год. Когда вокруг много пасек, то разбойник может брать каждый год по одной пасеке. Но он этого не сделает. Потому, что знает, что есть и другие разбойники, и что они придут и сожгут те пасеки, которые он еще не ограбил.

Вот и получается, что Йеке Монгол Улус – это не государство. Потому, что у него нет народа. Монгол – это принадлежность к народу. Монгол – это принадлежность к Армии. Потому, что нет такого народа. Есть кереиты, найманы, меркиты, джалаиры и другие. Спроси любого: Ты – кто? И никто не скажет: я – монгол.

Наш дед перемешал все роды и племена и разделил их как скот, приписав к Туменам, тысячам – мингам и сотням —джусам. Армия должна служить государю и своему народу. Она должна приносить своему народу Богатство и Славу. Армия должна служить государю и его народу. А не народ с государем должны служить армии. По крайней мере, не наш народ. Кому приносят богатство воины Улуса Джучи? Только Великому Хану и Правителю Улуса. А кто больше всего получает пользы от этой войны? Торговцы – Уйгуры. Сначала они дают нам в долг деньги на войну, а потом скупают по дешевке, всю нашу добычу, которую, под нашей же охраной, отправляют в другие страны, продавая их там в втридорога. Они не рискуют жизнями, они не пересекают пустыни, не карабкаются по скалам и на стены городов. Они просто ждут, когда мы принесем им добычу, которую мы уже оплатили своей кровью.

Вы можете сказать, что содержание наших армий не стоит нам ни гроша? Что все воины в походах сыты и довольны своей жизнью? Да, это так. Но, это пока так. Степи не бескрайние. А мы не можем жить в городах, мы не можем жить в лесах ни на юге, ни на севере. Мы можем там воевать, но не жить. А что будет потом? Когда не останется больше городов, которые мы еще не сожгли и не разграбили? Наши люди не владеют ремеслами и все нужное нам мы должны покупать или забирать силой.

В походах мы вбираем в свои ряды другие племена кочевников-степняков. Через короткое время они становятся такими же, как мы. А что будет дальше? Когда мы захватим все, что сможем и убьем всех, кого успеем? Придет конец. Конец нам всем и всем нашим начинаниям. Воины, разучившиеся жить мирной жизнью, и добывать себе пропитание своим трудом, начнут войну всех, против всех. Потому, что убивать и грабить – и есть их ремесло. Это – все, чему их научили. И ничем другим они заниматься не хотят, не умеют и не станут.

Но пройдет совсем немного времени, когда подрастут дети тех, кого мы не убили, потому, что они спрятались в лесах и горах. И за морями, куда не дойдут и не доплывут наши кони. И тогда эти подросшие мстители выйдут из лесов и спустятся с гор и начнут мстить. Мстить нам и нашим детям, и нашим внукам. И нам негде будет спрятаться от них, потому, что в степи нет спасения от мстителя. И через двести лет, остатки людей, которые по-прежнему, словно в насмешку, будут продолжать называть себя монголами, станут недоверчиво качать головами, слушая о подвигах своих предков. Потому, что снова будут верить, что мир заканчивается за горизонтом. И центр мира в очаге его юрты. Так вот, вожди Угедэйского и Джагатайского дома, видят своим и нашим вождем Ширамуна, сына Гуюка. Три года его мать тянет время, не собирая Курултай, чтобы этот волчонок смог подрасти. Самое позднее, через год, мы должны взять власть в свои руки. Иначе, нас всех ждет бесславный конец и память о нас утонет в песке.

– Я не знаю, брат, что сказать тебе. То, что ты говоришь, похоже на правду и на неправду одновременно. Разве наш дед – не самый великий человек на Свете?

– И что же нам нужно делать, чтобы не сбылись твои слова?

– Наш дед был великим Человеком. Потому, что умел слушать мудрых людей. Все знают, что он хотел истребить всех китайцев, чтобы на опустевших землях пасти скот. Но китаец Елюй Чуцай сумел убедить его, что много выгоднее не убивать всех жителей Китая, а оставить им жизнь, в обмен на постоянную и регулярную дань, в виде шелка и зерна. И за этоЕлюй Чуцай стал Первым Советником и Министром. В этом и заключается правильный будущий путь нашего народа. Мы должны покорить соседние страны, но не уничтожая их народы и их правителей. Нужно заставить их правителей, собирать со своего народа дань для нас, чтобы мы и наши семьи могли жить в довольстве и достатке. Нужно научиться жить, не ломая ульи. И заставить пасечников, каждый год платить нам дань медом, чтобы наша жизнь была сладкой и приятной. Нас не так уж и много на этом свете. Поэтому мы должны быть только воинами. А собирают налоги пусть Правители тех стран, в которых мы решим оставить их жить и приносить нам пользу.