История России в рассказах для детей

Владимир так убоялся этого, что перестал даже казнить и преступников. Но когда преступления сделались от этого чаще, архиереи растолковали ему, что казнь преступников не убийство, не запрещенное дело, что, напротив, государь должен их судить и наказывать по-прежнему.

Узнал также Владимир слова Божии: «Блаженны милостивые – они будут помилованы; продайте имения ваши и дайте нищим; кто дает нищим, дает взаем Богу», и стал он раздавать шедрое подаяние. Всякий мог приходить на княжеский двор, брать деньги, питье и пищу. Да еще мало того. Владимир сказал: «Дряхлые и совсем больные прийти на двор ко мне не могут» и посылал по всем концам города телеги с хлебом, мясом, рыбой, овощами, медом в кадках и квасом. Все это раздавали больным и дряхлым нищим, которые не могли ходить.

За свою веру и добрые дела благоверный князь Владимир признан православною церковью святым и равноапостольным.

Чтобы научить народ вере Христовой и всему хорошему, великий князь завел школы в Киеве и других городах, велел у лучших людей отбирать детей и отдавать туда учиться. И вот как иногда люди не понимают добра, которое им делают: матери плакали, когда у них детей для ученья брали.

У славян христианская вера еще и потому была принята скорее против иных народов, что у всех этих народов до христианства были особые люди, которые только и делали, что служили идолам и приносили им жертвы. Их называли жрецами. Все, что идолам приносили, доставалось им: так для них и выгоднее было, чтобы оставалось идолопоклонство.

Но у славян, к счастью, жрецов не было; зато у них были колдуны. Особенно много таких колдунов было у финнов. Колдуны-то и шли против веры Христовой, конечно, тоже потому, что для них язычество было выгоднее. Язычники верили, что колдунов боги любят и открывают им будущее и другие скрытые дела и вещи. Ну а христианин знает, что колдун либо противник Богу, либо чаще всего простой обманщик, так и не поверит никакому колдовству. Вот поэтому колдуны и старались, чтобы вера Христова не распространялась. Один из них в Новгороде так намутил, что когда там Добрыня свергнул Перуна, то новгородцы возмутились. Однако Добрыня их усмирил.

Народ очень любил Владимира и прозвал его Красным Солнышком; это прозвание и осталось за ним навсегда. При нем Русское государство стало могуче и грозно. Пока Святослав воевал в разных землях, а дети его ссорились, разные племена отделились бы от Руси, но Владимир их покорил. Он много своими победами набрал сокровищ, но не жалел их: строил церкви Божии, награждал народ и дружину, каждый большой праздник задавал им пиры. Однажды дружинники стали говорить: «Житье наше горькое, кормит нас князь с деревянных ложек, а не с серебряных!» Владимир услыхал, велел вылить серебряные ложки и сказал: «Серебром и золотом дружину не добуду, а с дружиной добуду серебра и золота».

Народу же еще и то было любо, что князь всегда с ним и готов его защищать. Святослав для своей удали совсем покинул Русскую землю, за то и не любили его, а Владимир всегда был готов оборонять свой народ. И немало ему было хлопот в этом. Много тогда водилось на Руси разбойников, особенно в лесах; к ним еще пристали язычники, которые не захотели креститься. Но Владимир ловил и казнил разбойников. В Муроме победил их тамошний уроженец Илья Муромец, о котором в сказках много для красного словца прибавлено.

А всего больше было хлопот князю Владимиру с печенегами. Чтобы сдерживать их набеги, он построил на границе степи, где они жили, города и поселил там самых храбрых людей. Но печенеги все-таки нападали. В летописи вот как говорится об одном из набегов. Владимир вышел против них с войском, а печенежский князь и говорит ему: «Пусть наш воин с твоим поборется: твой победит – не будем воевать три года, а наш победит – три года быть войне». Владимир согласился: стал вызывать бойца, но долго никто не выходил, так что князь стал тужить. Вот приходит к нему старик и говорит: «Князь! У меня пять сыновей; четверо здесь, а пятый дома – его никто не одолеет. Раз я его журил, а он кожу мял, стало ему досадно, он и разорвал ее». Владимир послал за этим молодцем. Захотели испытать его силу, рассердили быка и пустили мимо него, а молодец схватил его рукой за бок и вырвал кожу с мясом. Вот и вышел он против печенега. Печенег увидел его и засмеялся, потому что был сам больше трех аршинов ростом, а русский силач роста среднего. Схватились они; русский сдавил печенега в руках и ударил о землю, так что и дух вон. Печенеги побежали, а русские стали рубить их. Владимир обрадовался и построил на этом месте город Переяславль, потому что русский перенял там славу у печенега.

Другой рассказ еще больше похож на сказку. Недалеко от Киева был город Белгород. Владимир его построил и очень любил, так что селили туда народ из иных городов. Однажды печенеги осадили этот город со всех сторон, так что нельзя было доставлять туда ничего съестного, и приходилось белгородцам либо сдаться, либо умереть с голоду. Они собрали вече, то есть сходку, вроде того, как прежде старшины славянские сходились. Только уж теперь на вече были не одни старшины, а все ратные люди. И положили они сдаться печенегам. Но одного старика на вече не было. Как услыхал он, что хотят сдаться, то и сказал: «Погодите три дня и сделайте, что я велю». Они послушались. Он велел выкопать два колодца, на верх каждого вставить кадку, в одну налить кисельного раствора, а в другую медовой сыты. Послы печенежские пришли, а белгородцы им говорят: «Вы хотите нас сморить голодом, а у нас пища из земли идет; не верите, так сами посмотрите». Потом достали из кадок раствору киселя и сыты, сварили кисель, поели сами и печенегов угостили, да еще дали им, чтобы они и старшин своих попотчевали. Печенеги поверили, что в городе есть съестное, и отошли от Белгорода.

В последние годы жизни Владимира печенеги не нападали на Русскую землю. Только в эти годы пришлось ему вытерпеть большое горе от сыновей. Он дал им города: Ярославу – Новгород, Изяславу – Полоцк, Борису – Ростов, Глебу – Муром, Святославу – Древлянскую землю, Всеволоду – Владимир, Святополку – город Туров, а Мстиславу – Тмутаракань (так называется остров между двумя рукавами реки Кубани, из которых один впадает в Азовское море, а другой в Черное). Святополк женился на дочери польского короля Болеслава. Болеслав был очень храбрый человек, но только для своих выгод ничего не жалел. Чтобы одному владеть Польшей, он двух своих братьев выгнал оттуда, а двоим родственникам выколол глаза. Болеслав подучил Святополка отделиться от Владимира. Великий князь узнал об этом и посадил его в тюрьму, но после простил. А тут и другой сын Владимира тоже замыслил недоброе дело. Новгородский князь должен был присылать по две тысячи гривен в Киев великокняжеской дружине и вдруг перестал. Владимир разгневался, велел поправить дороги и делать мосты к Новгороду, чтобы наказать непокорного сына, но занемог и умер.

Бояре хотели было скрыть его смерть: им хотелось, чтобы великим князем был Борис, а его тогда не было в Киеве; они ночью выломали пол в сенях княжеского дома, завернули тело усопшего князя в ковер, спустили вниз по веревкам и отвезли в церковь Божией Матери. Но вскоре в городе все узнали об этом, бросились в церковь, стали рыдать и плакать.

В 980 году Владимир стал княжить один, в 988-ом принял христианскую веру, а скончался 27 лет спустя после этого.

Глава VI

Дети Владимира

Из двенадцати сыновей Владимира по смерти его осталось семь: Святополк жил в Киеве, потому что недавно был выпущен из тюрьмы и еще не уехал в свой удел, а Борис ходил с войском на печенегов и еще не воротился в Киев. Старше всех был Святополк, но Владимир и народ не хотели, чтобы он был киевским князем. Владимир больше других сыновей любил Бориса. Думают, хотя наверное неизвестно, что только Борис и Глеб были дети греческой царевны Анны, а прочие сыновья Владимира были от жен-язычниц; может быть, поэтому-то Владимир и прочил киевское княжество Борису.

Борис был князь добрый, храбрый, справедливый, потому народ и желал иметь его князем. Для того-то и хотели киевляне скрыть, что умер Владимир, чтобы успел прийти Борис, но это не удалось.

Святополк стал княжить в Киеве, Только боялся он Бориса. Дружина и киевское войско были у него под начальством и очень его любили, так что он мог, пожалуй, и выгнать Святополка из Киева. Поэтому Святополк послал ему сказать, что хочет жить с ним в любви и дружбе и прибавить городов к его уделу. Дружина уговаривала Бориса идти и взять Киев, но он им сказал: «Не подниму руку на старшего брата». Он говорил это не потому, что верил Святополку, а только по своей правоте и доброму сердцу.

Дружина и войско ушли от него, осталось только немного отроков, то есть слуг. Святополк узнал об этом, позвал к себе своего дружинника Путшу и еще троих и спросил, любят ли они его всем сердцем. Они сказали: «Готовы за тебя головы положить». А он им на это: «Так убейте моего брата Бориса».

Взяли они ратных людей, поехали к реке Альте, где был Борис в это время, подъехали к княжескому шатру и услыхали, что князь Богу молится. Борис уже знал, что замыслил брат, и теперь за него молился и пел святые псалмы. Путша с товарищами остановился. «Пусть, – говорит, – лучше, когда заснет…» Князь лег; в одном шатре с ним спал его отрок Георгий. Путша с товарищами ворвался в шатер и бросился к князю, Георгий загородил его, но они закололи верного слугу, пронзили копьями и самого Бориса, завернули его тело в полотно и повезли. Князь еще дышал. Святополк узнал об этом и послал двух варягов докончить его. Они ему и вонзили меч в сердце.

Святополк стал думать: «Бориса я убил, как бы убить и Глеба». Но Глеб был далеко, в своем уделе в Муроме. Святополк послал сказать: «Отец очень занемог и хочет тебя видеть». Глеб пошел с малою дружиною к Киеву, по дороге вывихнул себе ногу и поехал на лодке. Новгородский князь прислал ему сказать: «Не езди дальше. Святополк убил брата Бориса, убьет и тебя». Вслед за тем приехали и убийцы, которых подослал Святополк. Глебу служил повар из народа торков, который жил в степях так же, как и печенеги. Этот повар перешел на сторону Святополка и убил князя Глеба. Тело Глеба бросили сперва между двумя колодами, а потом привезли в Вышгород и положили вместе с телом Бориса. Господь прославил их тела нетлением и чудесами. Стали они святыми благоверными князьями, молитвенниками за Русскую землю.

Русские впоследствии всегда обращались к ним в молитвах, в своих горестях и напастях. А Святополка прозвали окаянным – так за ним это прозвище и осталось.

Святослав услыхал об убийстве Бориса и Глеба и побежал из Древлянской земли, но по приказу Святополка его догнали и убили. Святополк взял себе уделы Бориса, Глеба и Святослава. Сестра их Предслава послала сказать новгородскому князю, что Святополк хочет и всех братьев перебить.

А в Новгороде в это время вот что делалось. Ярослав, как перестал слушаться отца, послал за варягами, чтобы они его защитили, когда придет Владимир с войском. Варяги пришли и стали в Новгороде своевольничать. Новгородцы не стерпели этого и перебили несколько варягов, а Ярослав позвал к себе этих новгородцев будто в гости, да тоже их перебил. В эту самую пору и пришла ему весть от Предславы. Он испугался, созвал новгородских старшин, заплакал и сказал: «Ах, моя любимая дружина! Убил я тебя, а теперь бы золотом купил. Святополк братьев убил, хочет и меня убить. Кто меня оборонит?» Новгородцы хоть и сердились на князя за убийство своих, однако не выдали его, сказали: «Пойдем за тебя биться и казны дадим». Знали они, что если Ярослав убежит, то Святополк посадит у них наместника, а они любили жить лучше с князем, чем с наместником.

Кроме того, и мерзки показались им дела Святополка. Собрали они войско, дали князю денег для найма варягов; Ярослав нанял их, да вместе с новгородцами и пошел на Святополка. Святополк тоже войско собрал и нанял печенегов. Сошлись оба войска у Днепра и стали друг против друга. Ни те, ни другие через реку не переходили, стояли да поддразнивали друг друга.

Воины Святополка говорили новгородцам: «Эх вы, плотники! Туда же пришли воевать со своим хромым князем». Новгородцы рассердились, говорят князю: «Завтра пойдем на них», а в то же время из войска Святополка один доброхот Ярослава прислал ему сказать, что в ту ночь всего удобнее напасть на Святополка. И точно, Святополк и его войско всю ту ночь пировали.

Новгородцы переехали через реку, лодки оттолкнули от берега, чтобы нельзя было воротиться и пришлось бы либо победить, либо головы положить. Победили они Святополка. Ярослав вошел в Киев, а окаянный убежал к своему тестю Болеславу, польскому королю.

Болеслав собрал большое войско из поляков, нанял еще немцев, варягов и печенегов и пошел на Ярослава. Опять две рати сошлись у реки Буг и стали друг друга поддразнивать. Будый, пестун и воевода Ярослава, стал смеяться над толщиной Болеслава. Болеслав, как услыхал это, не вытерпел, бросился на коне в реку и поплыл; дружина за ним, ударили на русских и побили их. Ярослав убежал к варягам. Святополк стал княжить в Киеве, а поляки принялись страшно своевольничать. Святополк придумал перебить их всех и с Болеславом. Но польский король узнал об этом, награбил все, что мог, и ушел с войском из Русской земли, да еще мимоходом завоевал червенские города, которые прежде Владимир взял у поляков.

Ярослав опять воротился и привез с собой варягов; новгородцы за него стали. Святополк убежал к печенегам и привел их страшное множество. Битва вышла на реке Альте, близ того места, где был убит святой благоверный князь Борис. Сеча была жестокая. Даже до того ожесточились, что схватывались боец с бойцом за руки и рубились; наконец русские одолели. Святополк бежал в пустыню между Чешской и Польской землей и умер там.

А есть и иное предание о его смерти. Был тогда варяжский витязь Эймунд. Так о нем есть такой рассказ. Служил он Ярославу, бился очень храбро, помог одолеть печенегов. Святополк бежал к ним, а потом, слышат, опять набрал у них войско и идет на Киев. Эймунд и сказал Ярославу: «Что же это, у вас и конца не будет. Позволь мне сделать по-моему». Князь отвечал: «Хорошо». Эймунд взял с собою только десять варягов и поехал в степь навстречу печенегам. Нашел он место, в каком они любили останавливаться на ночлег, и спрятался подле этого места в кустах. Точно, печенеги остановились на этом месте, а палатку Святополка разбили подле тех самых кустов, где варяги спрятались; ночью те вышли, убили Святополка, отрубили ему голову и поехали с нею в Киев. Печенеги как увидели мертвого князя, испугались и ушли в степь. А Эймунд привез голову Святополка к Ярославу, думал, что князь наградит его. Но Ярослав сказал: «Как ты смел это сделать? Воротись и похорони тело убитого князя, а без того не смей мне на глаза показаться». Варяги говорили, что это Ярослав сделал нарочно, чтобы не дать им награды, потому что был скуп. Эймунд воротился в степь, похоронил Святополка и уехал от Ярослава служить полоцкому князю.

Владимир дал Рогнеде и сыну ее Изяславу город Полоцк. Когда Рогнеда и Изяслав умерли, у него остался сын Брячислав. Он стал княжить в Полоцке. Из братьев Ярослава были живы двое: Судислав и Мстислав. Судислава посадил за что-то Ярослав в тюрьму, а удел его себе взял. От Мстислава же ему самому плохо пришлось.

Мстислав княжил в Тмутаракани, на острове между Кубанью и двумя морями. Недалеко от этого места есть высокие горы; народы, которые жили тут, назывались ягами, или косогами. С ними-то и стал воевать Мстислав. А князем у них был Редедя, великан ростом. Он и сказал Мстиславу: «Побьемся один на один, одолеешь ты – возьми мое именье и княжество, а я одолею – твое возьму».

Мстислав согласился, схватились они; начал Редедя одолевать, Мстислав помолился: «Пресвятая Богородица! Помоги мне одолеть врага: я построю церковь во имя Твое». И как помолился, то собрался с силами, одолел Редедю, убил его и завладел его княжеством Исполнил свой обет, построил церковь Божией Матери и прославился очень в том краю. А как услышал о гибели братьев, то и послал сказать Ярославу, чтобы тот отдал ему часть Русской земли до Днепра. По тогдашнему обычаю так и следовало, но Ярослав отказал, собрал большое войско, нанял и варягов. Однако Мстислав победил его, взял земли до Днепра и стал дружно жить с братом. Даже вместе на поляков пошли и отняли у них червенские города. Когда же Мстислав умер, сыновей у него не осталось, и Ярослав завладел всей Русской землей, кроме Полоцка.

Брячиславу полоцкому показалось обидно, что ему дядя не дал ничего из уделов других князей, он напал на Новгород, ограбил его и пошел обратно в Полоцк. Ярослав настиг его, победил и взял в плен, однако помиловал племянника, опять посадил князем в Полоцке и еще прибавил два города. Есть рассказ, в котором объявлено, как это случилось. Ярослав был женат на шведской королеве Индигерде, которую очень любил и уважал. Она поехала к нему с дружиной по лесу. А Эймунд так искусно захватил ее, что дружина и догадаться не могла, куда она девалась. Чтобы выручить жену, Ярослав и помирился с племянником.

Потом Ярослав управился с печенегами. Они подступили было к Киеву, но Ярослав побил их так сильно, что после того они не смели уже нападать на Русскую землю. И сделался он таким же могучим государем, как отец его Владимир, породнился со многими государями, сестру свою отдал за польского короля, одну дочь за короля венгерского, другую за французского, сына Всеволода женил на греческой княжне. А самое лучшее для Руси сделал то, что составил законы. Для народа это очень хорошо. Если писаных законов нет, то судьи как хотят, так и судят; если и неправо что-нибудь сделают, то могут вывернуться, сказать, что не знали, как надо было дело решить; но если есть написанный закон, то и нельзя сказать этого. Законы, которые написал Ярослав, назывались Русской Правдой. В них, главное, говорилось о том, как надобно наказывать убийц и воров и что следует уплатить тем людям, у кого убит кто-нибудь из родных либо что-нибудь украдено. Ярослав так же, как и Владимир, строил церкви, заводил училища. Духовные его любили и в летописях называли мудрым, а народ не столько любил, как Владимира.

Глава VII

Ссоры князей

Ярослав опять разделил Русскую землю между своими сыновьями. Нельзя было иначе сделать, такой уж обычай был. Князья непременно каждого сына наделяли. Да и пускай бы деньгами или каким-нибудь имуществом – так оно и следует, а то они и Русскую землю, как именье, делили. Старшему Киев отдадут, а другим иные юрода. Так и Ярослав сделал. Старший его сын Изяслав стал княжить в Киеве, второй, Святослав, – в Чернигове, третий, Всеволод, – в Переяславле. Ярослав велел старшему сыну любить младших, как детей, поступать с ними справедливо, оборонять и не обижать их. Младшим же сыновьям велел почитать старшего, как отца, слушаться во всем, не выходить из его воли. А в своем княжестве каждый волен был делать, что угодно.

Если случалось, что какой-нибудь князь умирал при жизни отца, не бывши сам князем, то сыновьям его либо совсем не давали уделов, либо давали самые малые. Такие князья назывались изгоями. А так случилось что из этих изгоев многие были очень храбрые – за свою обиду захотели другим отомстить. Один из них, Ростислав, сын старшего сына Ярослава, Владимира, ушел в Тмутаракань, выгнал оттуда сына Святослава, прославился удалью и собрал большую дружину. Греки испугались, как бы он не завоевал их города в Крыму, и подослали к нему херсонского начальника будто бы для переговоров. Ростислав принял его ласково, грек взял чашу, налил полную вином, выпил половину за здоровье князя и подал ему, а сам между тем впустил в нее яд из-под ногтя. Ростислав выпил и умер от этого. После его дети все-таки добились себе уделов.

Другой изгой наделал еще больше хлопот Ярославичам. Это был Всеслав, сын Брячислава, князь полоцкий. Он потому был изгой, что хотя род его шел от старшего из сыновей Владимира святого, но по тогдашнему обычаю он никогда не мог быть великим князем киевским, потому что отец его не княжил в этом городе. Он был такой храбрый, ловкий и хитрый, что его считали колдуном. Всеслав напал на Новгород, ограбил все, что мог, даже колокола и паникадила в церквах взял. Ярославичи пошли на него, полонили, привели в Киев и посадили в тюрьму. В это время подвинулись к Русской земле половцы, такие же грабители, как и печенеги; Ярославичи вышли против них, но половцы победили князей и стали грабить Русскую землю. Киевляне просили Изяслава, чтобы он их снова повел на половцев, но Изяслав не согласился. Киевляне рассердились на него, освободили Всеслава и сделали его своим князем. Изяслав убежал к своему родственнику, польскому королю, и с его помощью опять овладел Киевом, а Всеслав ушел в свою Полоцкую землю. Изяслав сперва его выгнал оттуда; когда же Всеслав снова захватил Полоцк, то Изяслав стал с ним переговариваться; но Святослав черниговский обиделся этим: показалось ему, что великий князь с Всеславом против него что-нибудь недоброе замышляют; вот он и подговорил Всеволода переяславского, напали они на Изяслава и выгнали из Киева. Святослав стал там княжить, а Изяслав убежал сперва в Польшу, потом в Немецкую землю к императору, потом к папе, везде просил помощи, но нигде не получил. Когда же Святослав умер, то Всеволод опять уступил Изяславу великое княжество Киевское. Но тут они обидели детей Святослава, не дали им уделов. Олег Святославович напал на них. Изяслав и Всеволод победили, но в битве Изяслава убили, и стал великим князем Всеволод.

От этих смут народу больше всего доставалось. Даже и то для народа тяжело было, что иной раз без войны князья менялись уделами. Известное дело: князь, который знал, что недолго будет владеть каким-нибудь городом, не очень о нем и заботился. Но какая же беда была для народа, когда у князей поднималась усобица! Тогда во время войны не столько сражались, сколько грабили. Придут к городу, города-то иной раз не возьмут, а села и пригороды пожгут, народ перебьют либо в полон заберут. А были и такие князья, что нанимали себе на помощь половцев. Эти разбойники шли с их войсками и грабили все что попало.

Был один князь, которого любили все русские, да и нельзя было не любить. Это Владимир, сын Всеволода, по прозванью Мономах. Когда отец его был великим князем, Мономах всех больше оборонял Русскую землю, двенадцать раз побил половцев, не любил отдыхать и нежиться, всегда был готов встретить неприятеля, больше провел ночей в поле, чем дома. Другие князья иногда из-за пустого ссорились, а Мономах только тогда воевал, если Русской земле был урон, свою же обиду всегда был готов простить, только бы не проливать христианской крови. И всем он был лучше их, не предавался никакому невоздержанию, свято хранил клятвы, любил дружину и народ. Когда Всеволод умер, то киевляне хотели Мономаха посадить у себя великим князем, но он сказал, что это будет неправильно, потому что сын Изяслава Святополк старше его. Киевляне, делать нечего, согласились. И стал у них княжить Святополк второй.

Святополк не походил на Владимира. Случился недостаток в соли. Незадолго перед этим святые Антоний и Феодосий основали Киево-Печерскую лавру, или монастырь. Монахи этой лавры накупили соли и стали продавать ее как можно дешевле, чтобы народу помочь. А Святополк запретил это, сам скупил соль и стал продавать дорогою ценою.

Бояр, которые побогаче, тоже он часто грабил, так, без всякого повода. Даже с родным своим князем он сделал страшное дело. Были в то время два князя изгоя: Василько, сын Ростислава, и Давид Игоревич. Княжили они по соседству. Василько очень прославился своими победами над поляками и задумал сделать на них еще поход, после покорить дунайских болгар, а потом напасть на половцев. К удалому князю тогда отовсюду сходились удальцы; так и Василько, хотя владел небольшим уделом, но собрал храбрую дружину. Бояре Давида стали ему говорить, что Василько уговорился с Владимиром Мономахом напасть на Святополка и Давида и завладеть – Мономаху Киевом, а Васильку – городом Владимиром, уделом Давида. Давид поверил, приехал в Киев и пересказал все Святополку. Поверил и Святополк, хотя знал на опыте, какой правдивый человек Мономах. Послал великий князь сказать Васильку, который приехал тогда в Киев Богу молиться, чтобы он остался попировать на именинах у великого князя. Василько отвечал, что пора ему к своему войску, которое уже выступает в поход. Давид тогда сказал Святополку: «Видишь, он уже и теперь тебя не слушается». Святополк просил Василька хоть заехать к нему. Василько приехал. Святополк стал его уговаривать остаться на именины, а Давид сидел, как немой. Потом оба они вышли. Василька схватили, и Святополк выдал его Давиду, чтобы сделать, что тот захочет. Увезли Василька из Киева в Белгород, ввели в избу и посадили; увидел он, что овчар Святополка точит нож, и догадался, какое злое дело хотят с ним сделать. Вошли два конюха и бросились на него. Он, однако, так сильно оборонялся, что они не могли с ним сладить; позвали еще людей, одолели князя, повалили на пол, прижали доской ему грудь так сильно, что она затрещала, и вырезали ножом глаза. Потом повезли его дальше. Одна добрая женщина переменила на нем кровавую рубашку. Он опомнился, ощупал себя и сказал: «Зачем сняли с меня эту рубашку: я в ней бы встал и на Страшный суд перед Господом Богом».