скачать книгу бесплатно
Воспоминания прервала Назым-апа.
– Айман. Ну, расскажи о своей жизни. Нам ведь интересно, чем ты живешь, как ты живешь.
– О, Назым-апа. Ничего интересного. Ученые – народ скучный и кроме своих исследований ничем и не интересуются. Жизнь наша проходит в тиши кабинетов и лабораторий.
– Ну, скажешь Айман. Ты вот повидала весь мир. Ездишь по всему свету, общаешься с интересными людьми, видишь мир. Разве не так? – не унималась Назым-апа.
– Кому как, но мне кажется, что вся интересная и настоящая жизнь проходит мимо нас – ученых, – смеется Айман.
– Что да, то да, – со вздохом соглашается мама. – Лучше бы обзавелась семьей, детьми. Вон твои ровесницы женят сыновей, выдают замуж дочерей и даже имеют внуков и внучат, – как бы с упреком замечает мама.
Ее можно понять, – подумала Айман. – Вначале ей хотелось учиться, познавать, достичь своей мечты. Проходили года, ей многое удалось, мечты сбывались. Теперь она известный ученый, ну, а в жизни… В один момент она поймала себя на мысли, что жизнь действительно проходит мимо. Оглянулась, а молодость то прошла. Выйти замуж ей уже казалось страшноватой, да и зачем, когда впереди столько неисследованных областей, – успокаивала она себя.
Ей все чаще казалось, что вот-вот она лишь подошла к самому основанию некоторой горы, вершину которой ей предстоит еще покорить-познать. Скажи такое кому-то, ведь не поймут. Как это? Столько познать-постичь, добиться и вдруг… На тебе! Я нахожусь у некоего основания! А дальше что? Еще какие вершины?
Вдоволь поговорив с Назым-апа, мамой она решила пойти к чашме (родник), что было недалеко от дома. Именно там ей хорошо думалось.
– О, боже! Какая благодать! Родник был тот же, тихо журчит прозрачная вода, а на дне ручейка видны камешки, переливающиеся всеми цветами радуги. – О, боже, какая холодная вода, аж скулы сводит. Присев на валун Айман предалась размышлениям. О, сколько сокровенных секретов и мыслей в свое время она рассказала она роднику и на этот раз она невольно делилась своими сокровенными мыслями уже ученого человека, исследователя.
И в этот раз Айман поделилась с родником сокровенными мыслями. Мне уже пятый десяток лет, постепенно угасают волнения, силой твоей становятся приобретенные привычки и сознание, что нужно обобщать результаты своих трудов. А я берусь за сложный проект, за то, что следовало сделать в более молодые годы. Жаль, что я не старше лет на десять – я была бы уже пенсионеркой, а это удержала бы меня от таких намерений, на что я была нацелена. Эх, молодость! Ты так незаметно и безвозвратно удалилась, а ведь молодость ничего не боится, даже самое себя. Как жаль! – размышляла она.
Зарождение идеи
В 1990 году у Айман в жизни произошло важное событие. Она защитила кандидатскую диссертацию в Москве. Защита прошла в Институте генетических исследований. В конференц-зале многолюдно и царило непривычное оживление. На редкость было много приглашенных гостей, среди которых были профессора и академики Института антропологии, Института биологии, Института востоковедения. Естественно присутствовали сотрудники Института биологии Академии наук Кыргызстана. Из Лондона приехал Садыр, из Ирана профессор Наджми Селим? Из Таджикистана – профессор Соимназар Разви, из Узбекистана – профессор Абдулло Соидов.
Были восторженные отзывы о диссертации, о самом исследовательском предмете. Профессор Наджми Селим отметил, что актуальность исследования антропологических воззрений Абу Али Ибн Сино обусловлена тем обстоятельством, что динамическое развитие науки и техники на рубеже второго и третьего тысячелетий породило ряд проблем, угрожающих существованию человека как биологического вида, в том числе в результате генетических мутаций. А профессор Соимназар Разви подчеркнул, что научная мысль должна искать ответы на злободневные вопросы выживания человечества не только исходя из настоящего, но и опираясь на мудрость и жизненный опыт минувших эпох. В этом аспекте, творчество Ибн Сины, особенно его антропологическое учение, как раз и способствует нахождению ответов на вопросы, возникающие в процессе познания некоторых аспектов природы и сущности человека, и частично на глобальные вызовы современного мира.
Профессор Абдулло Соидов высказался о том, что проблемы природы, происхождения и сущности человека, а также смысла его жизни и совершенствования являются важнейшими антропологическими проблемами, поскольку они затрагивают бытийные основы его существования. Феномен человека предстает и в наши дни не только как многоплановая и, можно сказать, неисчерпаемая научная проблема, но и как актуальная практическая задача, связанная с сохранением человеческого рода.
В целом, защита прошла блестяще. Был банкет, приятные тосты, много рекомендаций, заверения об обязательной поддержке дальнейших исследований диссертанта. На душе было легко, светло, а как же иначе? Она смогла решить непростую задачу, внеся крупицу новых сведений о деятельности великого Ибн Сино. Разумеется, Айман распирала гордость за знаменитого восточного мыслителя, жившего и творившего тысячу лет тому назад.
После того, как проводили гостей, Садыр предложил пройтись по набережной Москвы-реки. Ночная Москва особенно красива. Хотелось петь во весь голос, безудержно плясать-прыгать. Им было хорошо в тот вечер. Друзья с детства, ученые со схожими взглядами, личности с родственными душами предавались мечтам, строили радужные планы на будущее. То было счастье, настоящий праздник души, праздник приобщения к деятельности великой исторической личности – Абу Али Ибн Сино. И в какой-то момент, наверное, в порыве эмоции, Айман призналась в сокровенном. Почему-то внезапно перейдя на шепот, – Айман сказала: – Садыр! А что если клонировать Ибн Сино?
– Ты о чем? – не понял Садыр.
– А что если клонировать Ибн Сино? – чуть громче произнесла Айман.
– Как? Зачем? Почему? Садыр ошарашено и с недоумением взглянул на Айман.
– Садыр. Дорогой мой Садыржан. Успокойся! Я еще не сошла с ума и говорю тебе вполне серьезно, – залепетала Айман. – Я генетик, ты – классный специалист по клонированию. Так?
– Так, – недоумевал Садыр, не веря своим ушам и оторопев от предложения Айман. – Но, ты такое говориш…..
– Давай по порядку. Хорошо?
– Давай!
– Помнишь, когда я была в Иране по своей диссертационной работе, я заполучила доступ в музей Ибн Сино в Хамадане?
– Да, ты как-то писала мне об этом.
– Итак, слушай. В этом музее хранятся его книги в рукописном варианте. Так вот, моя задача была сфотографировать иллюстрации из книги «Каноны врачебной науки». Листая страницы, уже, вконец обветшавшего тома, вдруг между страницами обнаружила прядь волос.
– Что, что?
– Локон волос. Ты бы знал с каким волнением, я взял в свои руки эту прядь. – Неужели, это волосы Ибн Сино? О, боже! Неужели я держу прядь волос, принадлежащего самому Ибн Сино? – не переставая восхищалась я и удивлялась своей удаче. И что ты думаешь? Я решила сохранить эту прядь, как великую реликвию, положила ее в свой блокнот и с тех пор не расстаюсь с ней. Она для меня как талисман, в трудные минуты моя рука инстинктивно тянется к этому волосу. И сегодня утром, перед защитой, я прикоснулась к волосу, мысленно попросив у него удачи.
– А ты уверена, что волосы принадлежат Ибн Сино? – недоверчиво спросил Садыр. – Ведь его может оставить кто угодно – переписчик, переводчик, музейный работник или же такой же, как ты, исследователь.
– Нет, нет. Я уверена, это его волос, – горячо запротестовала Айман. – Жаль, что мы не знаем генетический набор Ибн Сино, а то бы враз можно было бы идентифицировать его по генетическому профилю.
– Итак, что ты предлагаешь?
Айман призадумалась и после некоторой паузы воскликнула: – Клонировать Ибн Сино! Да-да, клонировать!
Садыр, вначале не понял, шутит она или говорит всерьез. Чувствовалось, что он растерян, ошарашен намерениями Айман. В мыслях, конечно же, он был против. Разве можно, вот так, взять и клонировать человека? Просто, Айман слишком влюблен в Ибн Сино и такое высказывание всего лишь эмоции и эйфория, – подумалось Садыру. – Откуда у нее такие мысли? И только ли мысль? Если она возникла необъяснимым путем во мраке души, захваченной теперь уже не подвластным ей исследовательским настроем? Если это мысль, то что в ней? Истина или заблуждение?
Они долго еще шли по набережной, углубившись каждый в самого себя, каждому думалось нечто свое. А может быть, они думали об одном и том же? Клонировать Ибн Сино? Возможно ли? Как и каким образом? Возможно, они впервые задумались о вероятности такого. Кто знает. Но мысль эта, каким бы не казался фантастическим, несбыточным, уже заняла их умы. Оба они были по натуре исследователями, с незаурядными способностями, не обделенными научными страстями. А это, как известно, взрывоопасная смесь.
Шли годы……
Памятник и клон
2001 год. Исфана. Айман приехала в отпуск. Так совпало, что и Садыр заехал домой на пару дней по пути в Китай. Красивый и просторный дом возвышается над быстрой речушкой, дом окружен небольшим садом и цветником, веранду затеняет виноградная лоза, в большой гостиной царит тишина, мягкая, как вата, которую делает еще более глухой дробное журчание воды в арыке. Они, два ученых, о многом переговорили в те дни, сидя в этой тишине, а также на долгих прогулках в тех местах, где прошло их детство. Побывали они и в родной школе. Как многое изменилось в Исфане.
В один из дней они проговорили много часов кряду, сидя на пригорке возле чашмы. Речушка, берущая начало от нее похожа на них, тихая, почти беззвучная. Садыр в то время уже был ведущим научным сотрудником лаборатории клонирования британского института биомедицины. Помнится, в первые годы работы, он взахлеб рассказывал Айман по телефону о новых экспериментах по клонированию. А она искренне радовалась его успехам и верила в то, что когда-нибудь он, безусловно, прославиться на весь мир, как прогрессивный ученый-биолог.
Помнится, разговор зашел о гранитных памятниках Ибн Сино. Таких изваяний в мире насчитывалось несколько десятков. Безусловно, они продляют память о нем навека. В этом смысле, памятники, как способ увековечивания великой личности, безусловно, нужны. А что если рассматривать их, как предтеча клонирования?
– Ты прав Садыр. Осознание человеком себя начинается с осознания телесности. Впечатления, память ужасно хрупки и неустойчивы, так что впоследствии люди замещают их созданием неких символов в виде памятников.
Ясно одно, телесность – это первое, что приходит на ум, когда достаточно ясно осознающий себя человек стремится проникнуть в свое отдаленное прошлое.
– В свое время, именно это подтолкнуло меня к проблеме клонирования, – горячо заговорил Садыр. – Накопление знания рано или поздно открывает перед нами новые печальные перспективы. Это касается старости и смерти, которые неотвратимы. Нужны более сильные средства, одно из которых – память. Ты понимаешь?
– Людская память, выраженная в памятниках?
– Нет. Память, как таковая. Собыр пустился в объяснения. – Речь идет о феномене телесности. На мой взгляд, тело необходимо сохранить и после смерти, что дает ему шанс на последующее воскресение, пусть даже в некой новой реальности, отличной от реальности нашего мира.
– Не совсем понятно, – призналась Айман.
– Ведь если сохраненное зерно способно прорасти спустя многие годы, то почему нечто аналогичное не способно осуществить сохраненное человеческое тело?
– Согласна. В этом есть резон, – задумчиво сказала Айман. – Если помнишь, как-то мы говорил с тобой об египетском проекте бессмертия. Этот самый проект в настоящее время реализуется в форме криогенных технологий.
– Причем, очень успешно, – Садыр оживился еще больше. – В чем суть криогенной заморозки? Предполагается интерпретация умершего, как уснувшего, которого рано или поздно можно будет вновь пробудить к жизни. Но меня интересует другой вопрос – это духовная составляющее.
– Согласна. То есть сами по себе телесные оболочки еще не тождественны исходной человеческой личности, поскольку, помимо телесного, необходимо реконструировать еще и духовное. Так?
– В том то и дело. Своеобразие нашего времени заключается, в том, что «египетское» преодоления смерти, как никогда, близок к своему осуществлению. Речь идет о клонировании человека – последнем продукте генной инженерии, потенциально позволяющем вечно сохранять телесные оболочки умерших путем их воспроизведения. В этом я уверен, – не без волнения заключил Садыр.
– Садыр. Меня не покидает мысль о возможностях этой технологии. Ведь следующим этапом может стать расшифровка генетической предыстории ныне живущих индивидов, что в буквальном смысле позволит воскресить телесные оболочки их отцов, воссоздав тем самым копии копий, а затем – дедов, прадедов и далее.
– Знаешь, Айман. Как специалист по клонированию, хочу отметить, что, сейчас, умершую личность нельзя извлечь из небытия, равно как подарить ей вторую жизнь.
– Ты в этом уверен?
– Единственное, что позволяет реально осуществить клонирование, – воссоздать некий живой памятник, который будет символизировать умершего, вследствие полного с ним генетического сходства, – сказал Садыр.
– Как, впрочем, каменный памятник, поставленный в честь какой-либо великой личности?
– Ну, типа того, – уклончиво ответил Садыр.
– Ты так думаешь? Или же так предполагают ученые? – спросила Айман. – Памятник – это лишь попытка конструирования иного, более прочного тела, аналогичного живому, но отнюдь ему не тождественного. Так?
– М-да…
– Структурируя человека из бронзы или из мрамора, скульптор, по существу, транслирует его образ в вечность, ведь мраморные или бронзовые изваяния способны пережить века. В этом аспекте, клон – это и есть образ умершего, транслируемый в вечность. Ты это хочешь сказать?
– В той или иной мере, – снова уклончиво ответил Садыр. – Сейчас в мире идет попытка функционально приблизить памятник к биологическому «исходнику», сделав его подвижным, мыслящим и в конечном итоге реально существующим.
– Каким образом? – спросила Айман.
– Ну, скажем, воссоздать процесс человеческого мышления, постигнув его сущность и механику, мы тем самым получаем возможность воссоздать человеческую душу, то есть технически воссоздав мыслительный процесс соответствующего индивида, – ответил Садыр.
– То есть, по сути, это отнюдь не клон, копирующий умершего индивида исключительно внешне, а это компьютерная программа, загруженная информацией, наличествующей в человеческой памяти на момент смерти, и способная в точности имитировать процесс человеческого мышления, – рассуждала Айман.
– Да, верно, – согласился Садыр. – Поверь, человечество сегодня стоит у порога реализации всех своих основных проектов преодоления смерти. Через некоторое время, возможно, будет воссоздавать не только тело человека путем его клонирования, но и душу путем считывания, закачивания и копирования информации, заключенной в человеческой памяти.
– В этом случае, «душа» может существовать вне тела, скажем, в пространстве Интернета как соответствующая компьютерная программа. Так?
– Да! Равно как существование тела без «души», скажем, в форме клона с чистым сознанием, куда не закачивается информация о прошлых жизнях индивида.
– Это уже интересно, – оживилась Айман. – Представь себе, что возможны даже совершенно невероятные вариации. Так?
– М-да….
– Допустим, вернуть прошлое. Ведь возможно клонировать тела, о которых сохранилась определенная генетическая информация.
– Ты имеешь в виду воссоздание информационной составляющей предков?
– Впрочем, да, – не совсем уверенно сказала Айман и в следующий миг горячо заговорила: – Ведь возможно предположить, что когда-нибудь восстановление информационной составляющей индивида можно будет осуществлять по сохранившимся после него фрагментам и обрывкам информации.
– Конечно! – воскликнул Садыр и продолжил. – В этом отношении наибольшие шансы на восстановление имеют творческие люди, оставившие после себя огромные пласты информации в виде литературных и научных данных.
– Насколько такой проект реален?
– Как специалист по клонированию могу сказать, что для соответствующего материала клонирования целесообразна некая информационная экология, – сказал Садыр и поправился. – Разумеется, с учетом интересности или пригодности для ныне живущих воссоздания информационной составляющей исторических личностей.
– Как генетик, хочу заметить, что в мире уже созданы специальные хранилища, где будет аккумулированы миллионы генетических материалов.
– Вот в том то и дело. Они необходимы для того, чтобы иметь в будущем практическую возможность их воссоздания посредством клонирования.
Разумеется, абстрагируясь от технической стороны дела, которая, в свете современных технологий генной инженерии и искусственного интеллекта, уже не представляется абсолютно непреодолимым препятствием, следует сосредоточиться на морально-этической стороне вопроса.
– Конечно, трудно предположить, что биоинформационное прошлое будет восстановлено реально, во всех деталях. Однако его можно будет восстановить виртуально. В результате мы получим некую версификацию той или иной личности. Ведь так? – не унималась Айман.
– Допустим, что мы клонировали великую личность. Однако, им, то есть великим личностям своего времени придется совершить непонятный прыжок через тысячелетия. В этом случае, нет гарантий того, что воскрешенные личности в точности повторять свою уже осуществившуюся жизнь, эволюционируя в ином направлении. Это очевидно! – почти вскричал Садыр.
– Садыр. Успокойся! Ты читал «Феномен человека» Пьера Тейяр де Шардена?
– Да. Что ты хочешь сказать?
– Так вот он пишет: – «В себе „Я“ абсолютно суверенно, потому что оно единственно. Никто не может непосредственно включиться в процесс мышления индивида, и если это все-таки случается, то это уже безумие».
– И что? – вопрошал Садыр, но в следующий момент он задумчиво сказал: – Вот почему, ученые всего мира утверждают, что клонирование и искусственный интеллект – это начало конца человечества. Именно поэтому ООН настоятельно призывает человечество отказаться от клонирования человека.
– Однако…. Садыр. – Человеческая телесность и духовная индивидуальность рано или поздно будет преодолена самим человеком, потому что такова наша историческая судьба. Ты с этим согласен?
– К сожалению, да!
– Знаешь Садыр. В последнее время заговорили о ДНК-воскрещении. Как по твоему, что может восстановить прежнее «Я»? Еще раз хотелось бы услышать твой ответ на вопрос: при клонировании человека возможно повторение «Я»?
– Конечно, нет. Клонируют тело, а не личность, то есть «я», – отвечал Садыр. – В процессе жизни и, соответственно, формирования «Я», у каждого человека в индивидуальном порядке формируется ЦНС с индивидуальным переплетением синапсов нейронов.
– Но, а как быть с фактами? – не унималась Айман. – Наука утверждает, что все особенности организма («переплетением синапсов нейронов») формируются до рождения человека, а не в процессе его жизни. Получается «Я» не связано с телом?
– Нет погоди. Конечно, связано, как программист связан с компьютером. Но ведь замена компьютера совершенно не означает замену программиста. Правильно?
Спор еще долго продолжался, все больше заворачиваясь как спираль вокруг основной темы – можно клонировать человека или нет? Если да, то каковы его параметры и возможности? Научный интерес, любопытство, которым Айман и Садыр просто светились в то время, несмотря на все их старания его скрыть, настраивала их еще больше на дела, уже входящие в их совместный план. Они были убеждены в своей правоте, силе, которую уже держали, подобно сабле, в ножнах, а их руки уже покаялись на рукояти.
Разумный оптимизм
2001 год. Исфана. Айман и Садыр выехали на автомобиле в Баткен, а дальше им предстоял вылет на рейсовом самолете Баткен-Бишкек. Ровная, только что завершенная автотрасса Исфана-Баткен, располагала на неторопливую беседу.
– Айман. А ты читала обращение Билла Клинтона в Национальную консультативную комиссию по биоэтике?
– О клонировании человека?
– Да. Знаешь Айман. Такой разворот проблемы клонирования вполне было ожидаемым. Дело в том, что известие из Шотландии об успешном эксперименте по клонированию, в котором использовались ядра соматических клеток и в результате получена вполне нормальная овца, заставило многих ученых и руководителей государств осознать, что общество снова стоит перед выбором – использовать или запретить такую могущественную репродуктивную технологию.
– Действительно, случай клонирования овца Доли заставило общество более серьезно осмысливать проблему клонирования человека, – заметила Айман. – Однако, обрати внимание на то, что негативная реакция по большей части сводится к беспокойству о детях, об ущемления их чувства индивидуальности и личной автономии.
– Впрочем, это только часть проблемы, – задумчиво произнес Садыр. – На мой взгляд, более опасным является возможная реализация евгенических проектов, рассматривающих человека не как личность, а как объект для манипулирования.
– Конечно же, подходы и аргументы разные. Айман оживилась: – А каково твое мнение на счет рекомендаций комиссии?
Садыр вынул из кейса папку с бумагами. – Вот послушай. Комиссия рекомендует твердо придерживаться моратория на финансирование опытов по клонированию. Использование метода переноса ядра соматической клетки и дальнейшей имплантации в тело женщины рассматривать как безответственное, неэтичное и непрофессиональное деяние.
