Ошеломленный мозг. Научно-фантастический роман

скачать книгу бесплатно


Шеф нашел свои очки и кинулся в реанимационную. Присутствующие на собрании заведующие научными секторами, клиническими отделениями, лабораториями тоже повыскакивали с мест и пошли за ним. Все гурьбой подошли к кровати пациента. Голова неподвижная, веки приоткрыты и лишь подрагивают, зрачки узкие, реакция на свет есть, но слабая. Губы и нос его стали тоньше, виски и щеки втянулись, глаза глубже запали в орбиты, кожа приобрела желто-темный оттенок мумии. Заметили шевеление губ. В следующие минуты взор врачей был прикован к монитору. Энцефалограмма выдавала ровные кривые мозговой активности. Хотя были местами артефакты, но кривые вычерчивали ритмичную линию.

Шеф осмотрел пациента, ознакомился с результатами анализов крови, дал необходимые указания Каракулову, врачам дежурной бригады. В это время сотрудники в полголоса обсуждали различные аспекты операции и тактики ведения пациента.

– … никогда не повторится…

– Не могу с тобой согласиться. Все, что удалось однажды…

– Ты отлично знаешь, что это чистая случайность. Им просто дьявольски повезло….

– ….. Вот именно. Биоэлектрические изменения необратимы…

– Вряд ли восстановится….

– Разве случится чудо ….

– За эксперимент могут дать по шапке…

После осмотра шеф сказал:

– Будем надеется. Но пока никто не может еще утверждать, что сознание восстановится, что мозг постепенно оживет. Если даже мозг будет функционировать, что будет потом, никто не знает. Будем надеется, а пока примите мои поздравления, – обратился он к Каракулову. – Теперь нужно время и максимум внимания к состоянию больного. Нужно собрать консилиум. При этом обязательно пригласите профессора Набиева. Он отличный невропатолог. Попросите его составить схему корригирующего лечения. Держите меня в курсе событий, – обратился он к Каракулову.

Чувствовалось, у шефа настроение было приподнятое. Еще бы. Такой результат.

– А сотрудники очень горды собой, – наверняка отметил про себе шеф. Возможно ему пришло в голову, что сотрудники лаборатории экспериментальной хирургии действительно молоды, чтобы решиться, на что решились. – Да. Молоды и дерзки, не обременены закостенелыми штампами и мыслями, чувствуется, что есть у них и выдержка, и настойчивость. Такие смогут завершить начатое, – подумал директор клиники.

Раздался шум, и в дверь ввалились два человека. Было понятно, что они являются журналистами, так как у одного из них в руках была видеокамера, а у другого в руках микрофон и диктофон.

– Не пускайте их! – дал команду шеф. – Сейчас никаких интервью!

Заведующий реанимационным отделением загородила вход. – Ребята. Вы слышали, что говорит директор? Никаких интервью и записей.

– Нечестно, это же сенсация! Обещаем первую полосу, – не унимались журналисты.

– Повторяю. Пока никакой информации. Скажу лишь то, что пациент жив, – объявила она, загораживая дверь.

– А мозг жив? Он проснулся, что-либо сказал? – не унимался журналист.

– Идемте отсюда ребята, – строго повторила заведующая, выталкивая репортеров в коридор и закрывая за ним входную дверь.

Когда дверь закрыли, шеф обратился к Каракулову.

– Кубат. Пока еще рано говорить о положительном результате пересадки головного мозга. Ты это понимаешь. Советую продолжить исследования в таком направлении, как нейрорегенерация. Мы убедились, что в техническом плане пересадка головного мозга осуществима. Нам нужно еще пару лет для того, чтобы выявить закономерности восстановления нервной ткани. Есть и другая важная проблема, – примет ли человеческое тело «чужой» мозг или не примет?

Каракулов поблагодарил шефа за добрые слова напутствия. Поблагодарил дежурантов.

– Мы уже трое суток недосыпаем, такое ужасное напряжение. А то, что сказал шеф, мы воспринимаем целиком. Действительно, как вы сказали, техническая сторона, как оказалось, реализуемая, а вот регенерация нервов, восстановление их функций – это действительно сложная проблема. Очевидно, возникнут и другие проблемы. Пока наша тактика и мысли еще не совсем ясны.

Директор попросил Каракулова зайти к нему и принять участие в совещании с руководителями структурных подразделений центра. Все гурьбой обратно пошли в кабинет директора.

Когда все уселись, директор, обращаясь к Каракулову сказал:

– Звонили с Минздрава о том, что с подачи того самого Елисеева, нашего вечного оппонента, создана комиссия, основной костяк которой составляют члены комитета по биоэтике. Тому есть причина. Все вы знаете, что операция по пересадке головного мозга из разряда экспериментов на человеке, что, конечно же, недопустимо. В комиссию вошли руководители научных учреждений, сотрудники мединститута и профильные главные специалисты Минздрава. В этой связи, прошу всех быть наготове. А Каракулова попрошу основательно подготовиться по вопросам морально-этического и юридического порядка. О дате и времени приезда этой комиссии обещали сообщить заранее.

Обращаясь к остальным, директор напомнил, что это касается всего коллектива, а потому просил всех также подготовиться.

– Я не прошу вас принять одну, лишь выгодную нашему коллективу, позицию. Нет. Проблема это новая, мы без обвиняков и коллегиально должны решить ряд вопросов. Не нужно строить линию поведения на оправдание нашей операции, а на то, что бы внести позитивные и реальные предложения. Согласны? – задал он вопрос присутствующим. Все одобрительно кивнули головой.

– Можно внести предложение? – попросил слово Талипов, заместитель директора. Как вы все убедились, комиссия очень серьезная. Этот вопрос они обязательно вынесут на коллегию Минздрава. Конечно же, мы все подготовимся к их приезду. Но и нам многие вопросы остаются непонятными. Прежде чем говорить в защиту, нужно вначале утвердиться в наших представлениях, мнениях. Как вы считаете? – обратился он к коллегам. Не дожидаясь ответа, он внес предложение: организовать в субботу, то есть в относительно свободное время, семинар. – Причем, мы бы попросили профессора Каракулова дать краткую справку об основных проблемах-последствиях пересадки головного мозга.

– Предложение Талипова очень кстати, – напомнил директор клиники. – Давайте тогда обсудим в субботу после утренней конференции. На семинар можно пригласить и других специалистов, на усмотрение профессора Каракулова. На том и остановимся. Тогда за работу! – напутствовал директор.

Будь это семинар или конференция, то задача их состояла в том, чтобы обсудить и прояснить, таким образом, различные аспекты проблемы пересадки не только головного мозга, что, конечно же, было в центре внимания коллектива, но и всей трансплантологии, ее запросов и достижений. Так формируется научный и культурный уровень клиники, именно так нарабатывается позитивный опыт различных начинаний.

* * *

Родился он в обычной сельской семье – отец, мать, сестра, он и младший брат. Родители всю жизнь работали в совхозе, отец – табунщиком, а мать – дояркой в коровнике. Ему было всего 13 лет, когда понял, что его жизнь в этой сельской глубинке никаким образом измениться не может в лучшую сторону. Он в принципе даже раньше понимал, что ждать ему откуда-то чего-то бессмысленно. Но своим трудом, умом ему тоже ничего не достигнуть. Итак, в состоянии разочарования он решил уехать в город, думая, что добьется в жизни своего. Не стал он слушать наставлений родителей и дедушки, взял и уехал в столичный город. Хотел устроиться на работу – не берут – возрастом не вышел, возвращаться обратно не захотел. Не попрошайничать же, а вдруг кто-то из знакомых увидит и расскажет односельчанам. Днем слонялся в поисках пропитания и какой-либо работы, а первые две ночи провел на железнодорожном вокзале. Однако, когда заявился на третью ночь, его оттуда выгнали, пригрозив поместить в СИЗО. Он приноровился ночевать на скамейке в аэропорту, но когда он устраивался на ночлег в третий раз к нему на скамейку подсел парень.

– Ты откуда будешь?

– Из Узун-сая. Это недалеко на границе с Казахстаном. Ну а ты кто?

– Я – Нурбек, живу здесь поблизости. – А тебе что, негде ночевать? Смотрю, ты уже третью ночь ночуешь на доске.

Познакомились, разговорились. Салих рассказал о том, что хотел бы найти работу в городе, какую-либо крышу над головой.

– Слушай меня, Салих. Это столица, и твои проблемы никого здесь не волнуют, а найти работу в твоем возрасте трудно. Разве тачку толкать на рынке. А будешь слоняться по городу без дела, тебя менты запросто загребут и отправят в детскую колонию. Так-то друг. А давай, я сведу тебя с клевыми пацанами, которые тебя пристроят, научат жить и вообще в обиду не дадут. Ну как? – переспросил он у Салиха и, не дожидаясь ответа, предложил. – Если ты не передумаешь, завтра вечером я познакомлю тебя с ними. Не бзди, это веселая компашка из отчаянных пацанов. Ну как идет? Тогда до завтра.

Вечером следующего дня стайка ребят его уже поджидали у скамейки, где он приноровился спать.

– Вот этот пацан, – указал на Салиха его вчерашний знакомый, обращаясь к высокому здоровяку.

– Привет Салих. О твоих проблемах знаем. Теперь слушай меня. Я – Кубаныч или просто Куба. А это моя бригада – Саня, Неш, Кас, Нук и Бада. Вливайся в бригаду. Ты как?

– Я согласен, – неуверенно протянул Салих.

– О, кэй! Теперь ты станешь одним из нас и отныне твоя кликуха – Соха, – сказал Куба уверенным, не терпящим возражения тоном. – А сейчас мы тебя испытаем, на что ты годишься, – решительно сказал Куба. – Вон видишь толстого самсышника. Ты должен принести нам поесть его самсы – купишь ли, выпросишь ли, украдешь ли у него – это уже твои проблемы. Идет?

Как это можно украсть, уговорить, выпросить, – подумал Салих, но чтобы не ударить лицом в грязь решил: куплю и просто угощу пацанов. Когда он расплатился и вернулся в компанию, конечно же, все немного посмеялись над наивностью Салиха, но с аппетитом поели принесенные им самсы.

– Соха! А теперь посмотри, как ты должен был действовать, – сказал Куба и, подойдя к самсышнику, что-то грубо потребовал. А когда самсышник не согласился, что было видно, как он переставил тазик с готовыми самсами за собой, Куба выхватил нож и приставил ему в живот. Тот сразу же сник.

– Соха! Возьми тазик и не забудь взять сдачу – сказал он. Когда все до отвала покушали самсы, Салих хотел отнести тазик самсышнику, Куба жестом остановил его.

– Эй, аксакал, забери свою тару. Завтра зайдем за сдачей. Понял? Тот закивал и молча забрал тазик.

Вот это да! Какая дерзость и смелость! – восхищался в душе Салих. С такой компанией и с таким командиром не пропадешь. С такими мыслями он крепко засыпал уже на съемной квартире новых друзей. Сказалось трехдневное недосыпание, и когда проснулся, солнце уже стояло на зените. Компания новых друзей собиралась, как они выразились, на рейд. А что за рейд? Салих терялся в догадках, но виду не подал, пошел вместе с ними. На рынке всей компанией подходили к некоторым торговцам и они, что интересно, молча отдавали деньги. Так началась его новая жизнь, были разборки, драки, но были и веселья, шашлыки, пиво. Приходилось им и откупаться от ментов, пасти кого-либо, преследовать или, наоборот, самим убегать от кого-либо. Салиху такая жизнь начинала нравиться, никогда еще он так свободно не жил и уже начинал привыкать к сознанию, что все в его жизни складывается удачно. И вдруг ночью один раз он услышал, что кто-то стучит его по плечу. Это был Куба.

– Соха! Вставай, пошли….

Пришли к ночному клубу и стали кого-то поджидать. Вышла женщина, видать очень состоятельная, так как была прямо увешана драгоценностями. Когда она поравнялась с кустом, за которым прятались они, Куба ударил ее по лицу, сняли с нее украшения, а когда уже отошли метров на двадцать, женщина пришла в себе и закричала: «Люди, милиция, охрана! Спасите! Грабят! Убивают!». К несчастью компании, милициейский дозор был недалеко, короткая погоня. В руки ментов попался только он. Своих подельников он не сдал. На очной ставке женщина признала в нем своего грабителя, хотя, когда у нее отбирали ее вещи, Салих стоял далеко в стороне. Был суд и его первый раз закрыли. И пошло, и поехало….

В первой, еще юношеской отсидке, Салих впервые и всерьез задумался о личной судьбе. Стоя на распутье, мы долго взвешиваем решение, находим плюсы, минусы, но почти всегда вспоминаем его и думаем о том, что все могло быть иначе, лучше… Каждый человек сталкивается с ситуациями, в которых ему предстоит принять выбор, выбрать путь, по которому дальше идти. Мы вершим не только свою судьбу, но и судьбы других людей, окружающих нас.

Выйдя на свободу через полутора года заключения Салих уехал обратно в свое село. Но та городская жизнь, стиль поведения шоблы, а затем разболтанность в заключении сказалось на нем. Сколотил компанию, которую он называл не иначе как бригада, а командиром справедливо обозначил самого себя. Хулиганские выходки, бравада, драки стали его обычным делом. Были приводы в милицию, тяжелые разговоры в семье. Да, история не знает сослагательного наклонения, но такова сущность человека – быть постоянно неудовлетворенным своей жизнью и постоянно думать, а что было бы, если…

В один из дней на танцплощадке, которую по вечерам оккупировала его компания, познакомился он с Лирой. Городская красавица, открытая и в то же время очень наивная девушка, сразу же привлекла внимание Салиха. С присущей ему бравадой он «подкатил» к ней, а дальше сам того не замечая потерял ту самую наглую уверенность в себе, превратившись в обычного парня, которому в душу запало нечто приятное и душевное.

Он и Лира отлично подходили друг другу, он высокий брюнет с крепким торсом и серо-зеленными глазами, она неописуемой красоты городская девушка, приехавшая погостить к подруге и, которая с первых дней просто приковывала взгляды всех парней в селе без исключения. Они крепко подружились, а потом их взаимные чувства переросли в любовь, которая была у каждого из них первой. Спустя три месяца Салих признался в любви и попросил руки Лиры.

– Лира, я тебя люблю и хочу, что бы ты стала моей женой, – пылко признался Салих и долго не отпускал ее руки. – Давай я познакомлю тебя с моими родителями. Они знают о тебе и наших намерениях пожениться, они у меня очень простые и добрые люди. Я просто уверен, что ты будешь у них любимой невесткой, а для моего младшего брата – любимой женешкой, – умолял он.

– Ну, может завтра? – умоляюще спросила она. – Что изменит один день?

– Один день меняет многое, даже одна минута может все изменить, – и, улыбнувшись, поцеловал ее. – Ладно, так и быть, завтра так завтра.

Был конец августа, но погода была по-настоящему осенняя, дул сильный ветер, и моросил дождь. Странное предчувствие было у Салиха, как будто что-то должно было случиться, а потому нужно было обязательно сегодня получить благословление родителей. Не суждено было этому случиться. В тот злополучный день, родители, возвращаясь из поминок, попали в жестокую аварию. Отец погиб, а мама еще долго лечилась от последствий полученной травмы.

Лира тогда уехала обратно в город. Они очень часто писали письма друг другу, ждали их, в откровенных письмах они высказывали все что думают, признаваясь в любви, строили планы на будущее.

– Лира. Я тебя очень люблю, знай это. – Так он постоянно признавался ей в любви при каждой возможности. Но эти слова звучали как-то по-особому в начале весны следующего года. Как потом оказалось, Салиха посадили за драку. Тогда он заступился за своего друга и сильно избил человека, который приходился родственником районного прокурора. Состоялся суд, его признали виновным, осудив на три года лишения свободы. Для Салиха и Лиры потянулись тягостные годы разлуки. Выйдя досрочно на свободу, Салих первым делом просто приезжает к ней в офис, сознавая, что надо бы сначала позвонить. Но он любит делать сюрпризы. Он входит в кабинет, ух, сколько здесь молодых мужчин – взяла его оторопь. Их взгляды встречаются, выйдя в коридор, они уже не сдерживают своих чувств. Присев на скамейку во дворе он берет ее за руку – бережно, за пальцы.

– Я по-прежнему тебя люблю моя дорогая Лира! – признается Салих.

– Я тоже, – тихо вторит она. Потом они до глубокой ночи гуляли по бульвару и говорили, говорили…. Проводив Леру до дому, стоя у ворот, Салих попросил:

– Лира, пожалуйста, возьми отпуск. Давай сделаем сюрприз маме, сестре и братишке. Вот так внезапно и вместе завалимся к ним. Я же еще им ничего не говорил о своем освобождении. Представляешь, я как снег на голову, причем, с невестой, да еще с какой?

– Знаешь, Салих. Сейчас мне отпуск вряд ли дадут. Тем более скоро мне сдавать экзамен по английскому языку. Я тебе не писала о том, что меня приглашают в Канаду наши партнеры по работе. Давай мы отложим поездку хотя бы на месяц. А ты поезжай, обрадуй маму и брата. Побудешь там, а затем может быть переберешься сюда? Все равно в селе безработица, а тут как-нибудь устроишься, – посоветовала она.

Что такое судьба, злой рок? Кто-то назовёт случайностью, кто-то назовёт стечением обстоятельств, а я назову это «решением». Решением нашей жизни, судьбы… Как? Зачем? Почему? Злой рок, судьба, назовите как хотите, но всё же она есть. Нет бы мне послушаться и поехать домой. Решил несколько дней остаться в городе, рядом с Лирой. В один из дней на улице его окликнул Неш. – - О, братан, привет! Откуда и как? Слышал, что сидел, а когда откинулся? – тараторил он.

– Только, что вышел. Даже дома еще не был. Не могу надышаться свободой, – честно признался Салих. – А ты как? Как там ребята из бригады?

– Кубу в прошлом году замочили. Мы его похоронили. Сам знаешь, родных у него не было, рос в детдоме. До сих пор непонятно, кто его заказал. Кася и Саню закрыли за грабеж. Вот уже четвертый год сидят. Нук и Бада в бегах. Не знаю, где они сейчас обитают. А что касается меня, то я также отмотал свой срок и, как видишь, на свободе. Слушай Соха. Пойдем, посидим в кафешке, поботаем.

В кафе они выпили, как это принято, вначале за освобождение Салиха из мест не столь отдаленных. Потом помянули Кубу, а потом пошло и поехало… за встречу, за будущее, за друзей, ну как полагается друзьям, давно не видевшим друг друга. На следующий день они заехали к Лире, уговорили ее отпросится на день и выехали на природу в ближайшее ущелье. До полуночи сидели у костра, пели любимые песни. Салих и Бота еще тогда в бригаде хорошо спелись, оба играли на гитаре и пели вместе в два голоса. На этот раз Салих спел свою песню, посвященную своей маме. Так она впервые услышала эту очень трогательную, грустную песню о маме: «Мама, благодарю тебя за сердце золотое. За нежность, что дарила ты мне. Твоя улыбка всей вселенной стоит. Нет никого дороже для меня. Я прошу, чтобы ты меня простила, за все печали, что принес тебе. Пою тебе, колени приклоняя».

Еще тогда она была поражена тем, что для такого отъявленного и дерзкого хулигана мать была воплощением Бога на земле. Именно за это она уважала и любила Салиха. До глубины души она была тронута святым его отношением к матери, а ведь ничего другого святого в его душе и не было. И эту святость он проносит через всю свою трудную судьбу. Бедный мой Салих! – за что тебе такая жизнь? Открытый и надежный, а связался с дурной компанией. Во всем она винила его наивность и романтизм, стремление проявить себя любым способом. А ведь это ошибка многих десятков и сотен тысяч молодых ребят из сельской глубинки, – грустно размышляла Лира, слушая эту песню. Она нежно смотрела на Салиха в профиль в отсвете костра. Сильный, уверенный, надежный, а что еще ей нужно? Она его любит. Любовь взаимна. А может быть к черту заграница. Взять и уехать к Салиху на его малую родину, выйти замуж за него, народить детей, – думалось Лире.

Уже за полночь вернулись в город. Оставив ее у ворот дома, ребята уехали. Нужно же было наткнуться на патруль гаишников. Гаишник, убедившись в том, что водитель и его пассажир выпившие, забрал документы машины и пошел дальше контролировать шоссе. Уговорить его друзьям не удалось, слово за слово, разразилась потасовка, Салих не сдержался, возьми да избил гаишника. Тот доложил о случившемся по рации, в вмиг понаехали три патрульных бригады, их скрутили и увезли на дознание. Ну а там. Прознав, что Салих – рецидивист, вообще озверели. Суд да дело, его вновь осудили на четыре года.