Ночью тени алые

Лайла помедлила секунду. Потом подняла руку в ироничном прощальном жесте и растворилась в тумане.

Только оказавшись в безопасности своей квартиры в Мейфэр, Лайла позволила себе обдумать произошедшее. Она сняла пальто – левый рукав был опален там, где ее задело защитное заклинание. Придется отдать в химчистку. Или выбросить.

Киллиан Блэквуд. Имя само по себе звучало как заклинание. Темный маг, достаточно сильный, чтобы представлять угрозу даже для вампира ее возраста. И достаточно умный, чтобы подготовить трюк с иллюзией.

Лайла подошла к бару и налила себе бокал вина. Не для эффекта – алкоголь давно перестал на нее действовать. Для вкуса. Для ритуала. Для иллюзии нормальности.

«Для таких, как мы», – вспомнились слова Киллиана. Что он имел в виду? И почему эта фраза так ее задела?

Она сделала глоток, глядя в окно на огни ночного Лондона. Город изменился с тех пор, как она впервые увидела его три века назад. Но некоторые вещи оставались прежними. Одиночество. Охота. Тайны в темноте.

«Кто разделяет кровь и тьму». Что это могло означать? И почему у нее было чувство, что ответ связан не только с кулоном?

Глава 2: Игра начинается

Басовая линия Sisters of Mercy пробивалась сквозь тяжелые двери «Кровавой Луны» еще до того, как Лайла толкнула их. Внутри воздух был густым от дыма благовоний и уловимого запаха возбуждения.

Три дня она следила за Киллианом Блэквудом. Три дня наблюдала, как он передвигается по городу – всегда настороженный, всегда с легкой усмешкой на губах. Вчера он остановился у витрины антикварного магазина на Кингс-роуд, долго разглядывал старинное зеркало в серебряной раме. Сегодня утром купил кофе в маленькой кофейне возле Гайд-парка, где бариста – молодая ведьма с татуировкой пентаграммы на запястье – налила ему двойной эспрессо дрожащими руками. И вот наконец он привел ее сюда, в то место, откуда и началась ее охота.

Лайла поправила серебряную брошь на вороте черного платья – винтаж, который она раздобыла на Портобелло. Ткань все еще хранила аромат лаванды от прежней владелицы. Странно, как некоторые вещи переживают своих хозяев.

Дверь за ней закрылась, отрезая ночной Лондон. Внутри клуба время текло по-другому – медленнее, гуще. Лайла сделала глубокий вдох, различая знакомые ноты: пачули, старая кожа и… да, определенно кровь. Не человеческая – слишком горький привкус. Кто-то из посетителей недавно питался.

За барной стойкой замер Джейкоб Грей. Сегодня он был в черной рубашке с закатанными рукавами, открывавшими предплечья, которые все были в тонких шрамах – следах превращений. От него пахло мокрой землей, как после дождя.

– Не ждал тебя так скоро, – пробормотал он, коротко подняв взгляд от стакана, который полировал.

Лайла скользнула на высокий табурет, изобразив усталую улыбку. Кожа сиденья была потрескавшейся, но все еще мягкой – настоящая, не заменитель.

– Виски со льдом, – произнесла она, ловя его взгляд. – И информацию о твоем новом завсегдатае.

Джейкоб поморщился, но кивнул. Пока он доставал бутылку Jameson, Лайла позволила себе осмотреться.

Вдоль стен тянулись кожаные диваны, над которыми висели репродукции Босха вперемежку с постерами готических групп. Слева от входа примостилась небольшая сцена, где сейчас стоял только микрофон на стойке, ожидая сегодняшнего выступления – по четвергам здесь читали мрачную поэзию. В дальнем углу, за столиком под незажженными свечами, сидел Киллиан.

– Приходит каждый вечер последние три дня, – тихо проговорил Джейкоб, наливая виски. Лед с хрустом упал в стакан. – Всегда один и тот же столик. Платит наличными, чаевые оставляет щедрые. С персоналом вежлив.

– Но? – Лайла подняла бровь.

– Но от него… неправильно пахнет. – Джейкоб передал ей стакан, его пальцы на мгновение коснулись ее руки – горячие, почти обжигающие. – Как от открытой могилы в жаркий день. И девушки после встреч с ним… они пошатываются.

Лайла кивнула. Она наблюдала за тем, как Киллиан общается с очередной жертвой – девушка напротив него была молода, может, двадцать два, не больше. Бледная кожа, выкрашенные в черный волосы, слишком много подводки вокруг глаз. На ней был бархатный чокер с камеей – дешевая подделка под антиквариат.

– Ее зовут Софи, – продолжил Джейкоб. – Студентка художественного колледжа. Приходит сюда по средам и четвергам. Пишет стихи о смерти и рисует вороньи черепа. Подрабатывает информатором.

Лайла наблюдала, как Киллиан незаметно передал девушке конверт. Ее пальцы дрожали, когда она приняла тот. Киллиан наклонился ближе, что-то ей говоря. Софи расцвела, как цветок под солнцем, подаваясь вперед.

– Кто-то еще интересовался нашим другом? – спросила Лайла, не отрывая взгляда от пары в углу.

Джейкоб нервно протер стойку перед собой.

– Вчера приходили двое. Показывали значки Совета, расспрашивали. Я сказал, что ничего не знаю. – Он понизил голос. – Но один из них… у него были странные глаза. Слишком светлые для человека.

Киллиан протянул руку и коснулся шеи Софи – жест почти нежный, если не знать, что происходит на самом деле. Его пальцы легли на пульсирующую артерию, большой погладил кожу. Девушка вздрогнула, ее зрачки расширились, рот приоткрылся. А на пальцах мага остался темный след – тонкая нить энергии, которую он впитал, словно росу с лепестка.

«Интересно», – подумала Лайла, отпивая виски. Темный маг, питающийся эмоциями. Не самый распространенный способ собирать энергию для его вида. Большинство предпочитали ритуалы с кровью или болью.

– Спасибо за информацию, – она оставила на стойке двадцатку и встала.

– Лайла, – окликнул ее Джейкоб. Когда она обернулась, в его янтарных глазах мелькнуло беспокойство. – Будь осторожна. Этот человек… от него веет смертью. Настоящей смертью, не той, что носишь ты.

Она кивнула и направилась к столику Киллиана. Софи как раз поднималась, покачиваясь на слишком высоких каблуках. Ее лицо сияло блаженной улыбкой наркомана после дозы. Проходя мимо Лайлы, девушка чуть не упала от слабости – вампирша машинально поддержала ее за локоть.

– Осторожнее, милая, – мягко сказала Лайла.

Софи посмотрела на нее расфокусированным взглядом и улыбнулась шире.

– Он такой… особенный, – прошептала она мечтательно. – Как будто видит меня. Настоящую меня.

Лайла отпустила ее руку, наблюдая, как девушка нетвердой походкой направилась к выходу. Бедная глупышка. Она даже не понимала, что он забрал у нее.

Киллиан заметил ее еще на полпути. Его серые глаза сузились, но усмешка только стала шире. Он отклонился на спинку дивана, раскинув по ней руки – поза расслабленная, но Лайла видела замаскированное напряжение в его плечах, готовность к атаке.

– Решила принять мое приглашение в гости с ноткой шибари? Или просто соскучилась?

Лайла грациозно опустилась в кресло напротив и закинула ногу на ногу. Вблизи Киллиан выглядел еще опаснее – острые скулы, тени под глазами, которые говорили о бессонных ночах. На его руках, виднеющихся из-под манжет, проступали края татуировок, вытравленных специальными чернилами.

– Скучать по тебе? После того как чуть не задушил меня в порыве страсти? – она покачала головой, позволяя волосам скользнуть по щеке. – Я предпочитаю менее агрессивные знакомства.

– Ты первая обнажила клыки, – напомнил он, наливая себе виски из бутылки на столе. – Я просто защищался.

– Твоя защита оставила синяки на моей шее, – Лайла изящно наклонила голову, демонстрируя грациозный изгиб и безупречную кожу. Следы, конечно, зажили за секунды.

Киллиан изучал ее с интересом.

– Что привело тебя ко мне, Лайла? – Он отпил виски. – Уверен, ты знаешь, кто я, раз следила за мной три дня.

Она не удивилась, что он заметил. Маги его уровня редко бывали беспечными.

– У меня есть деловое предложение.

– Деловое? – он откинулся назад, изучая ее. – И что же благородная вампирша может предложить скромному некроманту?

– Информацию. – Лайла сделала паузу, наслаждаясь тем, как его брови чуть приподнялись. – Я знаю, где найти Мортимера.

Имя древнего демона-торговца заставило Киллиана выпрямиться. Его пальцы забарабанили по столу – нервный жест, который он тут же прекратил. На мгновение маска циничного наблюдателя спала, обнажая настоящий голод в его глазах.

– Мортимер не принимает посетителей уже лет пятьдесят, – произнес он осторожно. – Говорили даже, что он окончательно ушел в свое измерение.

– Говорят многое, – Лайла пожала плечами. – Но я знаю, где он. И знаю, чем его можно заинтересовать.

– Допустим, это правда. – Киллиан наклонился вперед, сокращая расстояние между ними. Пахну́ло дорогим одеколоном с нотками полыни. – Что ты хочешь взамен?

– У меня есть контакты, у тебя – знания о кулоне. Семейные знания, как я понимаю. – Лайла встретила его взгляд. – Почему бы не объединить усилия? В конце концов, мы оба хотим одного и того же.

– Да? – в его голосе появились опасные нотки. – И чего же, по-твоему, я хочу?

– Свободы, – просто ответила она. – Возможности жить, не оглядываясь через плечо. Возможности практиковать свое искусство без страха.

Киллиан помолчал, рассматривая ее. Его взгляд скользнул по ее лицу, задержался на губах, опустился к вырезу платья. Не похотливо – оценивающе, словно он прикидывал, можно ли ей доверять.

– А ты? – спросил он наконец. – Чего хочешь ты, Лайла? Вампиры твоего возраста редко нуждаются в магической защите.

Она подумала о Виктории. О том, как та смотрела на нее в последнюю встречу – с обожанием пополам с ненавистью.

– У всех есть прошлое, от которого хочется сбежать, – уклончиво ответила она.

Музыка сменилась – теперь из динамиков лилось что-то более мрачное, почти погребальное. Christian Death, если она не ошибалась. Медленная, тягучая мелодия заполнила паузу между ними.

Киллиан вдруг встал и протянул ей руку.

– Потанцуем?

Лайла смотрела на его ладонь – длинные пальцы, которые могли бы принадлежать музыканту или хирургу, золотое кольцо с обсидианом на безымянном. Она приняла его руку – теплую, человеческую, с легкими мозолями от работы.

Он повел ее на небольшой танцпол, где несколько пар уже покачивались в такт медленной музыке. Пожилой вампир танцевал с молодой ведьмой, два оборотня прижимались друг к другу в углу. Никто не обратил на них внимания – еще одна пара в ночном клубе.

Его рука легла на ее талию, притягивая к себе. Слишком близко для незнакомцев, недостаточно близко для любовников. Лайла положила ладонь ему на плечо, чувствуя твердые мышцы под тканью рубашки. Другая его рука сжала ее пальцы – не больно, но крепко.

– Ты хорошо двигаешься для некроманта, – заметила она, когда он уверенно повел ее в первом движении.

– Бальные танцы были частью моего образования, – ответил он, прижимая ее ближе при повороте. – Мать настаивала. Говорила, что джентльмен должен уметь вести даму и в танце, и в жизни.

– И как, получается вести? – в ее голосе появилась насмешка.

Киллиан усмехнулся, его дыхание коснулось ее уха.

– Пока ты еще здесь. Значит, не все потеряно.

Они двигались в молчании несколько тактов. Лайла позволила себе расслабиться, следуя его движениям. Давно она не танцевала – последний раз, кажется, в семидесятых, на каком-то андеграундном концерте. Это было… приятно. Опасно приятно.

– Кулон может полностью скрыть магическую природу владельца, – прошептал он ей на ухо, когда они сблизились в очередном движении. – Ни один маг, ни одно сверхъестественное существо не сможет распознать, кто ты на самом деле. Даже родная кровь.

Последние слова заставили ее вздрогнуть.

– Полезная вещица для тех, кто хочет спрятаться, – согласилась Лайла, стараясь сохранить нейтральный тон. – Или для тех, кто охотится.

– Именно. – Его пальцы скользнули выше по ее спине, останавливаясь между лопаток. – Мой предок создал его для своей возлюбленной. Она была ведьмой. Кулон должен был защитить ее от инквизиторов.

– И защитил?

– Нет. – В его голосе прозвучала горечь. – Ее выдал сосед, увидевший, как она готовит травы. Кулон прятал магию, но не знания. Она сгорела на костре, проклиная его имя.

Лайла подняла голову, встречаясь с ним взглядом. В серых глазах плясали отблески огней, делая их похожими на ртуть.

– А что случилось с твоим предком?

– Он потратил остаток жизни, пытаясь вернуть ее. Некромантия – это всегда о попытках обмануть смерть, Лайла. – Он сжал ее талию крепче. – Но смерть не любит, когда ее обманывают. Она всегда берет свое… с процентами.

– Ты говоришь как человек, который знает это не понаслышке.

Киллиан не ответил, просто отклонил ее назад в сложном па. Когда она вернулась в его объятия, он прижал ее так близко, что она почувствовала биение его сердца.

– Твоя очередь, – произнес он. – Кто еще, кроме нас, охотится за артефактом?

– Алые Розы, – вздохнула она, чувствуя, как его рука напряглась на ее талии. – Мой старый… клан. Они тоже в игре.

Киллиан отстранился достаточно, чтобы посмотреть ей в глаза. В полумраке клуба его зрачки казались почти черными.

– Вампирский клан. – Это не было вопросом. – Сколько их?

– Официально – около двадцати. Но у Виктории есть связи по всей Европе. Она может призвать больше, если понадобится.

– Виктория? – он приподнял бровь.

– Леди Виктория Торн. Глава клана и… – Лайла запнулась. Как объяснить почти триста лет безумной любви? – Она считает меня своей собственностью. Я создала ее, а теперь она хочет владеть мной.

– Создательница, отвергающая свое дитя? – в его голосе появилась ирония. – Как по-готически.

– Это не смешно, – резко ответила Лайла. – Она убьет любого, кто встанет у нее на пути. Включая тебя.

– Меня многие хотят убить, – пожал плечами Киллиан. – Это делает жизнь интереснее.

Музыка замедлилась, подходя к концу. Они остановились, но не отпустили друг друга. Лайла чувствовала жар его тела, слышала ровное дыхание. Живой. Теплый. Опасный.

– Это делает союз еще более выгодным, – сказала она, пытаясь вернуться к деловому тону. – Вместе у нас больше шансов.

– Возможно, – согласился он.

Они вернулись к столику молча, каждый обдумывал услышанное. Но едва сели, как Лайла заметила движение у барной стойки. Мужчина в сером костюме – слишком аккуратном для этого места – быстро отвернулся, делая вид, что изучает меню коктейлей. Дешевые часы на его запястье, но дорогие ботинки. Прямая спина военного или бывшего полицейского.

– Не оборачивайся сразу, – тихо сказала она. – У бара. Серый костюм, светлые волосы. Следит за нами.

Киллиан взял бутылку виски, наливая себе еще. Бросил взгляд мельком через плечо. Она заметила, как его лицо побледнело, как дрогнула рука, держащая бутылку. Виски плеснул на стол.

– Маркус Грэм, – прошептал он. – Правая рука Рэйвенскрофта. Бывший военный маг, специалист по боевым заклинаниям.

Лайла видела, как напряглись мышцы его челюсти, а костяшки пальцев, сжимающих стакан, побелели.

– Нашли, – произнес он глухо себе под нос. – Черт возьми, как быстро они нашли.

– Совет магов следит за тобой, – произнесла она, наблюдая, как он пытается взять себя в руки.

– Лорд Рэйвенскрофт… – Киллиан сделал глоток. – Я убил его дочь.

– Почему? – прямо спросила Лайла.

Киллиан дернул уголком рта – не улыбка, скорее гримаса. Он покрутил стакан в руках, глядя на игру света в янтарной жидкости. Краем глаза все еще следил за Грэмом у бара.

– Сколько ей было лет?

– Семнадцать.

Лайла промолчала. Она прожила достаточно долго, чтобы знать – иногда молчание говорит больше слов.

– Десять лет он охотится за мной, – продолжил Киллиан, голос стал тверже, но она слышала натянутые струны напряжения. – Десять лет я провел, постоянно опасаясь за свою жизнь, за завесой защитных чар. Но он не дает мне забыть. И теперь они здесь.

– Киллиан, – мягко позвала его Лайла. – Здесь слишком много свидетелей. В баре, полном невинных людей, они не станут устраивать кровавую баню. Они же, черт возьми, светлые маги.

Он встретил ее взгляд.

– Ты права, – выдохнул он. – Но это означает, что снаружи…

– Снаружи тебя ждет горячая встреча, – закончила Лайла.

Киллиан криво усмехнулся, но юмор в его глазах был горьким.

– Похоже, мне придется ретироваться через окно в туалете. Как благородно. – Он отхлебнул виски.

– Я никому не расскажу, – Лайла изобразила милую улыбку. Потом снова стала серьезной: – Почему не уезжаешь из Лондона?

– Потому что здесь мои корни. Моя семья жила в этом городе четыреста лет. Я не позволю ему выгнать меня из собственного дома. – Он встретил ее взгляд, в серых глазах промелькнула сталь. – К тому же здесь находится кулон. Где-то в этом проклятом городе.

– И поэтому тебе нужна моя помощь, – поняла Лайла. – Особенно сейчас.

– Нам обоим он необходим. – Киллиан наклонился ближе, его голос стал жестче, но она видела, как он украдкой посматривает в сторону бара. – Ты бежишь от своего клана, я – от Совета. Кулон может дать нам обоим то, что мы хотим. Свободу.

Он откинулся назад, изучая ее, но напряжение не покидало его плечи.

– Что скажешь, Лайла? Временный союз? Сначала найдем его, а уже потом будем делить. – Он бросил еще один взгляд на Грэма. – Если, конечно, доживем до завтра.

Он протянул руку для рукопожатия. Деловое соглашение, ничего больше. Но из-за его плеча Лайла видела пристальный взгляд Маркуса Грэма. Шальная идея пришла ей в голову.

Она встала, обошла стол и села к Киллиану на колени. Его глаза расширились от неожиданности, но руки автоматически легли ей на талию, удерживая. Он смотрел на нее с непониманием, когда она склонилась ближе.

– Доверься мне, – прошептала она. – Дай им что-то совсем другое для размышлений.

Это должен был быть спектакль – долгий, страстный поцелуй, от которого посетители клуба отвели бы глаза, решив, что перед ними просто очередная парочка, нашедшая друг друга в ночи. Но что-то пошло не так.

Губы Киллиана были теплыми и удивительно мягкими. На них остался привкус виски и темной магии. Сначала он целовал ее осторожно, изучая. Но когда она провела языком по его нижней губе, что-то в нем сломалось. Он притянул ее ближе, одна рука зарылась в ее волосы, другая сжала талию. Поцелуй углубился, стал требовательнее.

Лайла почувствовала, как по коже пробежали мурашки – не от холода, а от чего-то другого. Она заставила себя отстраниться, тяжело дыша. Киллиан смотрел на нее с выражением, которое она не могла прочесть. Его зрачки были расширены, губы чуть припухли. Рука все еще лежала на ее затылке, большой палец поглаживал волосы.

– Убедительно, – прошептал он, но в голосе звучало что-то глубже, чем просто одобрение тактики. – Вряд ли теперь Совет решит, будто мы что-то замышляем.

– Рада, что ты оценил, – ответила она, пытаясь вернуть легкомысленный тон. Но ее голос предательски дрогнул.

Киллиан изучал ее лицо. Его пальцы скользнули от затылка к щеке, очерчивая линию скулы. Лайла поднялась с его колен, движение почему-то вышло неспешным и неохотным. Она поправила платье, провела рукой по волосам. Краем глаза заметила, как Маркус Грэм отвернулся.

– Завтра? – спросила она, глядя на Киллиана.

Он тоже встал, чуть не сбив стоявшую на столике бутылку. Хорошо. Значит, не только ее задел этот поцелуй.

– До завтра, моя загадочная вампирша, – произнес он.

Лайла развернулась и пошла к выходу, чувствуя его взгляд между лопаток. Она не оглянулась – это было бы слишком. Но краем глаза видела отражение в зеркале за баром. Киллиан все еще смотрел ей вслед, на губах играла задумчивая улыбка.

Она вышла в прохладную лондонскую ночь, где моросил мелкий дождь. Улицы блестели от влаги, отражая неоновые огни. Где-то вдалеке завыла сирена скорой помощи.

Лайла подняла руку к губам. Они все еще покалывало от поцелуя. Столько лет она прожила, контролируя каждый импульс. А теперь какой-то смертный маг заставил ее почувствовать… что? Желание? Интерес? Что-то большее?

Нет. Это просто игра. Средство для достижения цели.

Лайла направилась прочь от клуба. Завтра начнется настоящая работа. Нужно будет найти Мортимера, договориться о сделке, получить информацию о кулоне. Добыть его. А потом… потом она заберет его себе и исчезнет. Навсегда.

Но почему-то мысль о том, что она больше не увидит серые глаза Киллиана, вызывала странную тоску.

В клубе «Кровавая Луна» Киллиан допивал виски, наблюдая, как Маркус Грэм торопливо покидает заведение. Пусть бежит к своему хозяину. Пусть расскажет о вампирше, которая очаровала опального некроманта.

Он провел пальцами по губам, все еще чувствуя вкус Лайлы – металла и ночи, опасности и соблазна. Игра, напомнил он себе. Всего лишь игра. Но когда он целовал ее, когда держал в объятиях, что-то внутри него – то, что он считал давно мертвым – шевельнулось. Опасное чувство. Губительное для человека его профессии.

Киллиан встал, бросил на стол несколько купюр и направился к выходу. У него было меньше суток, чтобы подготовиться к встрече с демоном. И попытаться забыть, как идеально Лайла помещалась в его объятиях.

Глава 3: Лавка забытых снов

Честер-сквер казался островком викторианского спокойствия среди хаоса Лондона конца девяностых. Лайла медленно обошла квартал, изучая особняк под номером семнадцать – внушительное здание из темного кирпича с высокими окнами, за которыми мерцал теплый свет. Защитные чары проступали сквозь осенний воздух едва заметным маревом, словно паутина из серебряных нитей, опутавшая фасад. Сильная работа. Киллиан не шутил, когда говорил о необходимости скрываться.

Перед особняком располагался небольшой садик с изящным фонтаном в центре. Вода давно перестала течь, но мраморная статуя по-прежнему возвышалась над чашей – женская фигура в развевающихся одеждах, простирающая руки к небу. Голые ветви плюща обвивали мрамор. Что-то в этом сочетании камня и мертвой растительности зацепило взгляд.

Лайла достала из сумочки небольшой блокнот в кожаном переплете и мягкий карандаш. Рука привычно скользила по бумаге, перенося на лист игру света фонаря и тени ночи, изгибы плюща, застывшую грацию мраморной женщины. Рисование всегда успокаивало – в эти моменты время словно замедлялось, а мир сужался до кончика карандаша и белой страницы.

– Рисуешь?

Голос прозвучал совсем рядом. Лайла не вздрогнула – за триста пятьдесят лет существования инстинкты отточились до совершенства, – но все же чуть сильнее сжала карандаш. Киллиан стоял в двух шагах от нее, появился бесшумно, словно тень. Свет фонаря очерчивал золотой кромкой его черное пальто.

– Как давно? – добавил он, заглядывая в набросок.

– Всю жизнь, – Лайла захлопнула блокнот и убрала его обратно в сумку. – Я была придворной художницей, рисовала портреты знати. Лгала красками. – Уголок ее рта дернулся в подобии усмешки. – Теперь я могу быть честной.

Киллиан кивнул, взгляд его задержался на статуе.

– Афродита Каллипига, – сказал он, и в его голосе проскользнула особая интонация, с которой говорят о хорошо знакомых вещах. – Римская копия греческого оригинала. Второй век нашей эры. Нашел ее на раскопках в Помпеях в семьдесят седьмом. – Он протянул руку, лишь едва не коснувшись мрамора. – Порой проводишь годы, сметая пыль с осколков, чтобы понять, как жили люди две тысячи лет назад.

– А теперь ты не изучаешь, а поднимаешь мертвых, – заметила Лайла.

Что-то мелькнуло в его взгляде – слишком быстро, чтобы она успела понять, что именно.

– Прошу, – Киллиан жестом указал на входную дверь из массивного дуба, украшенную витражными вставками. – Или тебе требуется более официальное приглашение?

– Такого достаточно, – натянуто улыбнулась Лайла.

Холл встретил их запахом старого дерева и кожаных переплетов. Лайла скользнула взглядом по интерьеру – дорогие персидские ковры, антикварная мебель, картины в тяжелых золоченых рамах. Все выдержано в темных тонах: бордовый, коричневый, приглушенное золото. В конце холла лестница, ведущая на второй этаж. Но Киллиан направился к гостиной, не предлагая экскурсии по дому. Осторожность или просто экономия времени?

Гостиная оказалась уютной, несмотря на немаленькие размеры. Камин потрескивал, отбрасывая теплые блики на кожаные кресла и книжные шкафы, высящиеся до потолка. Лайла остановилась у каминной полки, разглядывая расставленные на ней безделушки – древние монеты, осколки керамики, небольшие статуэтки.

– К сожалению, у меня нет того, что бы ты предпочла выпить.

– Я вижу литра три, – Лайла ехидно вздернула бровь. – Впрочем, могу обойтись вином.

– Шардоне подойдет? – Киллиан направился к бару в углу комнаты, где на серебряном подносе красовались хрустальные графины.

– Вполне. – Лайла провела пальцем по изгибу черной каменной статуэтки – египетская кошка с золотыми глазами.