АХАНТЫ. ТАЙНЫ ТУМАННОГО БОЛОТА

Она едва не наступила на пятки Мите, когда раздался резкий, пронзительный звонок в дверь. Неужели это вернулась мама?

– Кто это? – шёпотом поинтересовался Митя, опуская на пол свою ношу.

– Не знаю, – пожала плечами девочка, приближаясь к двери.

– Не открывай! Вдруг это воры!

– Я сперва в глазок посмотрю.

Девочка осторожно заглянула в кругленькое окошечко дверного глазка, прищурив левый глаз.

– Женщина какая-то стоит, высокая, с коричневым портфелем в руках и в очках.

На минуту Жене показалось, что она где-то видела эту худощавую тётеньку со строгими чертами холодного лица. Что-то было до боли знакомое в ней, можно даже сказать, родное…

– Ты чего застыла? – легонько толкнул девочку в плечо Митя, который уже устал смотреть на её задумчивое лицо. – Ну, кто ещё там? Какая женщина? Мы уже опаздываем.

Недовольно ворча и возмущаясь, он резко распахнул дверь и чуть не сбил с ног незваную гостью в очках. Рюкзак Жени был слишком тяжёлым, чтобы он мог отвлекаться, поэтому пришлось извиниться, не поднимая головы. Митя хотел было идти дальше, но тут незнакомая тётенька вдруг взяла его за руку и сказала:

– Как ты вырос, Митя!

Мальчик резко остановился и замер. Какой знакомый голос! Глаза сами по себе устремились назад и через секунду округлились от удивления: перед ним стояла их бывшая учительница Софья Филипповна! Та самая Софья Филипповна из волшебной страны Аханты!

А она стояла, улыбалась и не верила своим глазам. Как сильно изменились её ученики! Выросли, повзрослели, глаза не по-детски умные, а прошло ведь всего каких-то три года. Женщина рассеянно переминалась с ноги на ногу, заметив в лицах ребят удивление и радость одновременно.

– Женя, у тебя другая причёска, – улыбнулась женщина, не зная с чего начать беседу.

Девочка провела рукой по волосам и кивнула головой. Оцепенение постепенно начинало спадать с её, будто загипнотизированного, тела.

– Софья Филипповна, это Вы?! – несмело проговорила Женя, всё ещё не веря своим глазам. – Но как?..

Ребят можно было понять, ведь они уже и не надеялись встретиться с кем-либо из параллельного мира. Дверь была уничтожена, а это значит, что никакой связи между мирами больше не существовало. Но перед их глазами стояла настоящая, живая Софья Филипповна! Как же ей удалось попасть сюда?

– Ну здравствуйте, мои хорошие! – широко улыбнулась учительница и вытянула руки для объятий.

Митя и Женя немедля бросились навстречу дорогой гостье, визжа и выкрикивая радостные приветствия. Они сразу заметили, как сильно преобразилась эта женщина: её щёки за это время покрылись приятным розовым румянцем, глаза сияли добрым, счастливым блеском, а новая причёска учительницы делала её гораздо моложе и привлекательнее. Не осталось и следа от того, что напоминало бы о вредной Гадине!

– Софья Филипповна, каким образом Вы сюда попали?

– Как поживает повелитель Ах?

– А где сейчас Нюра? Вы без неё?

– А Вы к нам навсегда?

– Вы будете учить нас в школе?

– Как там Фиона? Она по-прежнему хозяйка Зелёной поляны?

Вопросы сыпались на Софью Филипповну, как из рога изобилия, один за другим.

– Тихо, тихо! – замахала, наконец, учительница руками. – Прежде давайте-ка отойдём куда-нибудь в сторонку, в тихое местечко, там я вам всё расскажу по порядку, – гостья заговорщицки подмигнула детям правым глазом и велела идти за ней.

Весеннее утро было удивительно свежим. На нежно-зелёной листве высоких клёнов и пышной сирени маленькими весёлыми бриллиантиками искрилась прозрачная утренняя роса, купаясь в невидимых лучах тёплого солнца. Среди всей этой сочной весенней зелени витали завораживающие слух мелодии ранних пташек. Своим звонкими песнями они встречали прохладное свежее утро, доброе лучистое солнце, встречали новый день.

– Как же я скучала по этому парку! – тихо воскликнула Софья Филипповна и с наслаждением вдохнула свежий бодрящий воздух.

Друзья присели на широкую деревянную скамейку ярко-жёлтого цвета, и там гостья рассказала ребятам обо всём: о цели своего визита, о волшебном заклинании и старом плаще, об отъезде Аха в далёкую страну Оханию. Митя и Женя не знали, что сказать, они были так сильно потрясены последними событиями, что даже забыли о своём школьном походе.

– Софья Филипповна, а почему вы всё решили скрыть от Аха? – удивилась Женя.

Учительница печально улыбнулась и ответила:

– Да потому, что он ни за что бы не одобрил эту затею. Повелитель очень сильно дорожит спокойствием своей страны, а этот неведомый и малоизученный мир, по его мнению, может принести много хлопот.

– Аха можно понять, – вздохнул Митя, – Горбун и Зверозуб чуть было не уничтожили сразу два мира. Слава богу, всё обошлось. Наверное, повелитель сильно рассердится, если обо всём узнает.

– Даже боюсь думать об этом, – прошептала Софья Филипповна, испуганно хлопая глазами, и посмотрела по сторонам, словно Ах мог быть где-то рядом. – И как я решилась на это? Не пойму. Но Ляля так хочет вас, ребятки, повидать, показать нашу новую школу…

Софья Филипповна замолчала и осторожно открыла свой аккуратный коричневый портфель. Там, на самом дне, лежала какая-то очень старая синяя тряпка с блестящим отливом, который свидетельствовал о былой её значимости.

– Это и есть волшебный плащ? – шёпотом спросила Женя. – Какой он мягкий!

Софья Филипповна утвердительно кивнула головой и осторожно достала старый плащ из своего портфеля, бережно сжимая его дрожащими от волнения пальцами.

– Знаете, ребята, я уже не чувствую себя предательницей. То, что я собираюсь сейчас сделать, можно назвать настоящим подвигом. И я делаю это во имя дружбы! Что ж, мне выпало очень ответственное поручение, и раз уж я здесь, то доведу это дело до конца. Друзья ждут вас, они уже давно готовы встретить долгожданных гостей… А теперь, без лишних разговоров, полезайте под этот плащ, пока я от волнения не забыла заветное заклинание, и приготовьтесь к увлекательному путешествию.

Ребята радостно захлопали в ладоши и быстро нырнули с головой под лёгкую, почти невесомую ткань волшебного одеяния.

7

Хорошо утоптанная, но едва заметная человеческому взору тропинка виляла впереди длинным змеиным хвостиком и плавно терялась в желтоватых болотных зарослях. Тропинка была немного вязкой и сырой и с первого взгляда казалась ненадёжной, но на самом деле могла выдержать не одного кабана. Мара ходила по этим местам каждый вечер, легко, ступая по вертлявой ленточке лёгкими шагами. Она знала здесь каждый кустик, каждый бугорок, каждую ямку… Шаг в сторону, и ты – мертвец! Мара это прекрасно знала и всегда глядела в оба, чтобы случайно не оступиться или не поскользнуться на снующих повсюду мокрых лягушках.

Сегодня болото было туманным как никогда. Далее двух шагов ничего не было видно, повсюду висела сплошная серо-белая завеса, напоминающая лёгкие утренние облака. Словно по небу, Мара легко бежала вперёд, будто молоденькая козочка, виляя по сторонам вместе с узенькой тропинкой.

Солнце уже давно окунуло ярко-кровавые бока за далёкий багряный горизонт, и Туманное болото постепенно погружалось в стремительно сгущающиеся вечерние сумерки. Мара с ненавистью взглянула на свои сморщенные крючковатые руки и почувствовала знакомые изменения на своём прекрасном лице. Её изумрудно-зелёные глаза тут же наполнились горькими слезами, ненависть и бессилие могучими тисками сдавили её сердце. «Что ты натворила, проклятая Болотница! – мысленно воскликнула Мара, вытирая с шершавого, как старое дерево, лица прозрачный ручеёк солёных слёз. – Ну, погоди, толстая чертовка, скоро ты будешь на коленях у меня молить о пощаде! Я не намерена провести всю свою жизнь в этом ужасном уродливом облике безобразной старухи!»

Впереди замелькал слабый свет. Болотная тропинка привела Мару к старенькой убогой хижине, которая была построена из сухого камыша и выглядела весьма ненадёжно. Ветхая калиточка с жалобным стоном отворилась, и Мара шагнула во владения своего друга по несчастью.

– Жабер, ты дома? – скрипучим голосом проговорила она, ноздрями улавливая едкий запах рагу из болотных червей и чёрных пиявок.

Тут же впереди мелькнула лёгкая тень, и из быстро сгущающихся сумерек и густого тумана появился хозяин камышовой хижины.

– Проходи, – шепнул он еле слышно и исчез за толстой пеленой.

В хижине было светло. Огонь весело и жадно лизал круглый чернобокий котелок красными длинными языками, заставляя его послушно подпрыгивать и тяжело пыхтеть.

У огня стоял длинноногий Жабер, в своих зелёных перепончатых пальцах он держал гнутый черпак и время от времени помешивал им бурлящую густую серо-коричневую массу.

– Ты вовремя, – весело усмехнулся он, смахнув тонкой рукой блестящие капельки пота с гладкой зелёной лысины, – ужин уже готов. Чувствуешь, какой аромат? Благода-ать! Пиявочки свеженькие, только вечером наловил… Осталось горсточку сушеных клопов туда бросить, для аромату…

Мара недовольно сморщилась, почувствовав в горле приступ тошноты, и присела подальше от зловонно-бурлящего рагу. Ни за что на свете она не станет есть эту отвратительное варево! Она грустно вздохнула, почувствовав пугающую пустоту во рту – её белоснежные зубы исчезли, а пухлые розовые губы превратились в сухую сморщенную полоску.

– Я вижу, ты во всей своей красе, – ухмыльнулся долговязый Жабер, растянув свой безгубый рот до самых ушей.

– Хватит язвить, на себя посмотри. Тоже мне, красавчик, – злобно бросила ему в ответ Мара.

Ей было противно общаться с этим неприятным слизняком. Но другого выбора у неё пока не было, ведь одной ей никак не справиться. «Этот дурачок мечтает стать богачом, жить в роскоши, есть любимую пищу и разводить своих драгоценных пиявок, – усмехнулась в мыслях Мара, с отвращением наблюдая, как тот жадно лопает обжигающее месиво из болотных гадов. – Но с его мозгами это невозможно. Может быть, напрасно я с ним связалась? Какой толк от безмозглой жабы, в голове которой одни мухи и комары?»

Жабер будто услышал мысли ночной гостьи, он с подозрением взглянул на неё огромными выпученными глазищами и пронзительно квакнул:

– Ты мне не доверяешь?

Та испуганно заёрзала, не зная, что ответить. Иногда этот зелёный тип сильно её поражал своими умственными способностями. Жабер отложил в сторону тарелку и подсел к Маре, устремив свои непонятного цвета глаза на полыхающее жаром пламя.

– У нас обязательно всё получится, – серьёзно сказал он. – Ты не думай, я не глупый и не дурак. Мне тоже не хочется сгнить на этом проклятом Туманном болоте. Вообще-то жить на болоте мне нравится, но только не здесь!

– К чему ты всё это говоришь? – безразлично спросила Мара, пряча в тень от яркого света уродливое, изъеденное морщинами лицо. – Я прекрасно всё понимаю и без тебя.

Но Жабер, помолчав несколько секунд, продолжал:

– Ты очень красива. Прекрасней тебя нет никого на целом свете! Когда проклятие спадёт и в наших руках окажется вся власть, я обязательно женюсь на тебе. Ведь я знаю, что и ты меня любишь…

– Что?! – ужаснулась Мара, не ожидая услышать такие слова. – Женишься?

Жабер утвердительно кивнул головой и с безграничной нежностью посмотрел на свою собеседницу.

– Да, женюсь. А сейчас, Мара, расскажи мне, как прошла встреча с нашим одноруким героем?

Мара собралась с мыслями и рассказала Жаберу о своём утреннем разговоре с Горбуном.

– Ярость, ненависть и обида – вот что сейчас движет им. Горбун просто мечтает отомстить своему заклятому врагу Аху и всем его друзьям.

– Это хорошо, – ухмыльнулся Жабер, довольно потирая скользкие зелёные ладони. – Ослеплённый злобой, он ничего не заметит, хе-хе… И надеюсь, ничего не узнает. Волшебный фрукт скоро созреет – надо торопиться, у нас мало времени. Когда ты отправляешься во дворец?

– Сегодня на рассвете.

– Чудненько, дорогуша. Помни, что ночью тебя никто не должен видеть. Будь предельно осторожна, действуй с умом.

Мара недовольно закатила глаза – она не любила, когда кто-то начинал её учить. Но под огрубевшей уродливой кожей она чувствовала себя очень слабой, неуверенной в себе и беззащитной. Хотя на самом деле всё было наоборот – только с наступлением ночи вместе с уродством к Маре возвращались все её колдовские способности. После захода солнца она могла колдовать, насылать страшные видения, кошмары… Омрачало лишь то, что насылать их пока было не на кого. «Завтра! Завтра начнётся настоящая борьба! Борьба за красоту, молодость и власть, – прыгало от радости и волнения её сердце. – Скоро я снова стану красавицей, и мне не придётся прятаться по ночам и стыдиться своей уродливости».

– Ты станешь королевой, а я – твоим королём, – раздалось рядом кваканье. – Мы будем жить во дворце. Все станут нам подчиняться, боясь ночных кошмаров за непослушание. Благода-ать!

В хижине потемнело, огонь догорал, постепенно превратив все сухие поленья в небольшую красную горку жарких углей.

Жабер нехотя встал, чтобы подбросить ещё немного дров, громко шлёпая по сырой земле босыми ногами, а Мара вдруг неожиданно для себя подумала, что её зелёный приятель не так уж и глуп, как ей казалось раньше. «Это даже хорошо, что он безумно любит меня, – ухмыльнулась мысленно она. – Значит, Жабер пойдёт на всё ради того, чтобы остаться со мной. Он покажет мне путь к заколдованному фрукту, съев который, я снова стану прекраснее самой Луны. Главное, чтобы глухонемая ведьма не рассказала раньше времени своему внуку о проклятии».

Из долгих волнующих раздумий её вывело весёлое кваканье Жабера.

– Какой же глупец этот Горбун!

Мара встала.

– Ты уже уходишь? – насторожился тот.

– Да, пора, – ответила она, почувствовав, как сильно отекли её ноги и стонет больная спина. – Нужно начинать действовать. Вернусь через два дня.

– Ну, что же, ни пуха тебе, ни пера. Постарайся устроить им весёлые ночи! И не забывай, что фрукт вот-вот поспеет.

Мара тихо хлопнула камышовой дверцей и неспеша двинулась в сторону дворца. До рассвета было ещё далеко, поэтому можно было не торопиться и хорошенько ещё раз всё обдумать. Перед ней стояла серьёзнейшая цель: посеять яблоко раздора в Белом дворце повелителя Аха, а после её ждали другие задачи, не менее важные.

8

В широко распахнутое окно невидимым потоком хлынул свежий утренний воздух. От его необузданных шаловливых порывов белыми парусами вздулись невесомые шёлковые шторы и важно поплыли по небольшой комнате дружной парой бесстрашных кораблей.

Довольная Ляля ещё раз окинула придирчивым взглядом натёртое до блеска помещение и наконец-то вздохнула с облегчением: вот теперь всё готово, осталось только ждать.

Дверь шумно распахнулась и в дышащую свежестью и чистотой комнату влетела запыханная Фиона, щёки её ярко пылали, а глаза, полные возбуждения и волнения, переливались ярким голубым блеском. Так фея выглядела ещё прекраснее!

– Их ещё нет? – испуганно захлопала она пушистыми ресницами.

– Нет… – отозвалась девочка. – Я начинаю волноваться… Фиона, я места себе не нахожу. Вот сижу здесь и представляю, как будет проходить наша встреча… Почему ты такая красная?

Фея присела на краешек дивана и подставила своё прекрасное лицо навстречу свежему, прохладному ветру, что тоненькой струйкой бил из широко распахнутого окна. Беспокойство и страх постепенно отступали, а на их место снова вернулась радость от предстоящей встречи.

– Я дрожала от страха, как осиновый лист, когда подозрительные глаза Свина сверлили меня, пронзали насквозь, – прошептала девушка, вспоминая, как только что столкнулась с господином Свином и его дядюшкой. – Иногда я боюсь этого человека… Всех придворных, горничных и часть охраны я отправила на прогулку. Нельзя, чтобы кто-нибудь во дворце увидел наших гостей… Как преобразилась эта комната! Здесь всё просто сияет от чистоты и свежести! Молодец, Ляля, постаралась на славу!

Девочка широко улыбнулась и вся зарделась от гордости.

– Всё утро наводила здесь порядок. В этой комнате никто не живёт, поэтому в ней не было никакого уюта – пусто, темно и пыльно. А теперь я бы и сама с удовольствием стала здесь жить! Но главное то, что от этой комнаты ни у одной из горничных нет ключа… Ну где же они? У меня уже нет сил ждать! А вдруг что случилось?

– Что ты! – замахала руками лесная фея. – Имей терпение, параллельный мир находится не так уж и близко, как мы думаем. Давай-ка лучше…

Не успела Фиона договорить, как вдруг в чисто прибранной комнате стало так ослепительно от резкой вспышки света, что на минуту подругам показалось, что это само солнце соизволило спуститься со своих небес к ним в помещение. От страха и неожиданности Ляля громко вскрикнула и прижалась к фее, дрожа всем телом. Она закрыла глаза и приготовилась к самому худшему.

Но через несколько секунд загадочный свет исчез, а на его месте появились улыбающиеся до самых ушей Софья Филипповна, Женя и Митя. От неожиданности и волнения у Ляли перехватило дыхание, а лесная фея неуверенно встала с дивана и рассеянно пробормотала:

– Как вы выросли!

– Да и я их сначала еле узнала! – воскликнула Софья Филипповна, аккуратно сворачивая волшебный плащ. – Вот видите, всё получилось, сработала наша затея! Ну что же вы стоите, встречайте гостей!

И через секунду друзья бросились в горячие объятия. Громче всех визжала Ляля, не в силах скрыть свою радость. Она крепко обнимала Женю за плечи и целовала её в щёки, ведь эта девочка стала её первой и лучшей подругой! А потом Фиона, как временная хозяйка дворца, предложила друзьям пойти попить чаю и убежала за чайником.

– Заодно обсудим, чем мы сегодня займёмся, – сказала Ляля. – Нам о многом нужно поговорить, верно?

– Да, – кивнула головой Женя, выглянув в распахнутое настежь окно, – у меня накопилось очень много вопросов. Мне не терпится узнать обо всём, что происходит в Ахантах! В нашем распоряжении целая неделя. Правда, Митя?

– Правда. Только в том случае, если учителя не свяжутся с нашими родителями и не поинтересуются, почему мы не пошли в поход…

– Думаю, они этого не сделают, – махнула рукой Женя, любуясь красотой вечного лета. – Помнишь, мы сначала не хотели идти в поход? В наш город приезжает цирк, и мы очень хотели пойти посмотреть на живого слона, а потом передумали. Теперь учителя будут думать, что мы всё-таки выбрали цирк.

– Надеюсь, что так, – вздохнул Митя.

Софья Филипповна хмуро опустила голову и сказала:

– Опять мы вас вынуждаем обманывать взрослых. Мне это не нравится! Погостите денёк, а вечером я вас верну назад. Заодно зайду в свою квартиру, я так по ней соскучилась… А потом когда-нибудь снова к нам пожалуете.

Но Ляля, услышав такие слова, громко затараторила, крепко обнимая Женю:

– Нет, нет! Никуда их не отпущу! Потом уже не получится – приедет Ах, и зеркало больше не будет нам помогать. Женя, Митя, пожалуйста, побудьте у нас подольше! Я так хочу показать вам нашу школу, свой дневник и тетради! Да и одного дня никак недостаточно для того, чтобы вдоволь наговориться, повспоминать те приключения…

И ребята решили рискнуть, а Софье Филипповне ничего не оставалось делать, как молча согласиться с этим решением. На самом деле, учительница была безумно рада видеть своих бывших учеников, благодаря которым она смогла окончательно порвать с тёмным прошлым. Что бы сейчас было с ней, если бы не эти милые ребята? Страшно подумать!

Пришла Фиона, и друзья с радостью сели пить горячий чай с ароматными кусочками лесных фруктов.

Женя достала из своего туго набитого рюкзака румяные мамины пирожки с самой разнообразной начинкой, ватрушки и круглую баночку бабушкиного малинового варенья.

– Всё-таки не зря ты, Митя, мучился с моим рюкзаком, – улыбнулась девочка, с радостью замечая, с каким удовольствием уплетают её друзья домашние угощенья.

– Очень вкусно! – с набитым ртом проговорила Ляля.

Разговаривали друзья до позднего вечера. Они много поведали друг другу о том, что происходило, пока они не виделись.

К ним присоединился и старик Свинявский, он так же был безмерно счастлив вновь увидеть ребят.

Митя и Женя рассказали, что все эти три года старательно ухаживали за прекрасными цветами Фионы, которые получили в подарок в тот прощальный день. И остались довольны, услышав, что все ахантчане помнят их как героев из далёких земель.

– Но о том, что вы здесь, – прошептала Софья Филипповна, – знаем только мы и волшебное зеркало. Ах не должен ничего узнать!

Ребята понимающе кивнули головой, хотя в душе им было немного обидно, ведь они так хотели увидеть доброго старика с белоснежной бородой и мудрыми глазами.

– Понимаете, дети, – вздохнула фея, заметив настроение ребят, – после того случая с Горбуном и Зверозубом он стал более осторожным… Как-то раз я попробовала заикнуться, чтобы снова создать проход в ваш мир и получила за это строгий выговор. Ах велел мне больше не думать об этом, потому что очень беспокоится о своей стране. Но не думайте, что он забыл вас! Нет, старик часто вспоминает вас, Митя и Женя, добрым словом. Думаю, ему не меньше нашего хотелось бы повидать вас…

Последние слова Фионы заметно подняли ребятам настроение. Им было очень приятно слышать, что старик помнит их и скучает.

– Зря он так переживает за Аханты, – махнула рукой Софья Филипповна, допивая чай. – Все несчастья позади, в стране царит абсолютный мир, а врагов среди соседних правителей у Аха нет. Самое время расслабиться и уделить время своим друзьям. Я не понимаю его.

Но Фиона закачала головой и стала вдруг мрачнее тучи. Увидев потускневший взгляд своей подруги, Ляля очень испугалась.

– Что с тобой, Фиона? – произнесла она, побледнев.

– Знаете, друзья, – сказала лесная фея, грустно улыбаясь, – у меня на сердце лежит тяжёлый камень. Я просто обязана поделиться с вами опасениями нашего повелителя. Может, тогда вы всё поймёте и согласитесь с Ахом. Помните тот день, а вернее, раннее утро, когда раненый Горбун упал в яму с крокомотами?..

– Конечно, помним! – подпрыгнули ребята. – Такое зрелище трудно забыть! Это были последние минуты жизни злодея…

– Возможно, что не последние, – вдруг молвила фея, посмотрев на друзей серьёзнейшим взглядом.

– Как это? – выпучила глаза Софья Филипповна, чуть не подавившись остатками чая. – Мы же своими глазами видели, как этот горбатый негодяй упал в глубокую яму с голодными животными, от которых никому ещё не удавалось спастись!

Фиона тяжело вздохнула.

– Так-то оно так, но тела старика повелитель так и не нашёл…

Последовала минута молчания, после которого ребята разразились дружным смехом.

– Да от этого старого хрыча просто ничего не осталось! – воскликнула Ляля.

Но фея оставалась такой же серьёзной и встревоженной. Она грустно покачала головой и попросила её выслушать до конца. Дети и учительница послушно замолчали.

– Вы ошибаетесь, – снова заговорила девушка, – старому негодяю удалось выкарабкаться из этой смертельной ловушки.

– Что?!

И тогда лесная фея поведала своим друзьям историю, о которой никто, кроме неё, повелителя и волшебного зеркала, не знал.

– От ямы тянулся густой кровавый след до самого Туманного болота. Волшебное зеркало видело, как раненый злодей скрылся в густом белом тумане. Возможно, Горбун сейчас жив…

Все были в шоке. Такого они никак не ожидали услышать столько лет спустя! Всё это время они считали старика мертвецом.

– Нет-нет, этого не может быть! – первой опомнилась Софья Филипповна, за минуту став бледнее бумаги.

Эта неожиданная новость была для неё настоящим ударом. Дети тоже не могли в это поверить. Митя озадаченно почесал свой затылок и сказал:

– Прошло три года, но никто из жителей ни разу не видел Горбуна, верно?

Фиона кивнула головой.

– Это значит, – продолжил мальчик, – что он скончался либо от ран, либо от острых зубов лесных хищников. Я не верю в то, что злодей жив…

– Я с тобой полностью согласна, – сказала Ляля, стряхнув с себя леденящий душу страх. – Из этого болота ещё никому не удавалось выкарабкаться, а тем более – смертельно раненому старику. Да и прошло уже целых три года! Не мог же Горбун всё это время сидеть на болоте и питаться одними корешками!

– А вот Робинзон Крузо смог, – вмешалась Женя, – и не три года, а гораздо больше…

– И не на болоте, а на острове, – заметил Митя.

– Какая разница, – Женя пожала плечами. – На болоте тоже попробуй выживи.

– Я бы выжил.

– А кто такой Робинзон Крузо? – спросила Ляля.

– Потом расскажу, – пообещала девочка.

– Ну а что говорит на этот счёт волшебное зеркало? – поинтересовался Митя, не желая верить в неожиданное воскрешение Горбуна. – Уж оно-то должно всё видеть и знать.

Фиона вновь горько вздохнула.

– К сожалению, оно бессильно перед густым туманом этого воистину заколдованного болота, который белой паутиной обволакивает это гиблое место. Никто не знает, что творится там, это настоящая тайна. Ну да ладно, друзья мои, я вам рассказала всё по большому секрету. Не берите в голову, может быть, Горбун действительно утонул в болоте или скончался от тяжёлых ран. И не обижайтесь, прошу вас, на Аха! Теперь-то вы знаете, что за тревога живёт в его добром сердце. Он не о себе думает, а о нас, о нашей безопасности. Но не думать об этом уже никто не мог.