Полная версия:
12 часов в небе
«Хозяйка готовила, старалась… Саш, наливай!» – предложил он.
«Ну что же, давайте обсудим. Кто первый?» – в его голосе одновременно прозвучали ноты раздражения, недовольства и отчаяния. Разливая напиток, он занес графин над моей рюмкой и многозначительно спросил:
«Еще?»
«Нет, достаточно, спасибо», – сдержанно ответил я.
Отец поднял свою рюмку:
«Даже не знаю, что сказать».
«За взаимопонимание», – сказала мама, поднимая бокал.
«Пожалуйста, поешьте», – и стала поспешно раскладывать по тарелкам закуски. Несмотря на чувство голода, я с трудом впихнул в себя немного салата.
«Ну что, по третьей за хозяйку! Не будем нарушать традиции», – предложил мой названный дед.
«Верочка, дорогая, за тебя! Прекрасную женщину, пример для подражания во всех отношениях…» – он произнес тост в честь мамы и закончил словами, которые всегда говорил отец, обращая внимание на то, как она держит в руке бокал. Но в этот раз отец не сподобился поцеловать ей руку. Он залпом осушил свою рюмку и посмотрел на меня глазами следователя, давая понять, что готов выслушать мою мотивацию.
«Пап, я понимаю, что все это кажется тебе неправильным. Прости меня, пожалуйста, и постарайся понять.
Я вижу себя в кино, чувствую, что там мое место, мое призвание…»
Отец не дал мне договорить.
«Какое призвание? Кто тебя туда призвал? Кино, шоу-бизнес, молодежь с ума посходила».
Он резко поднялся со стула и заходил по комнате, продолжая говорить.
«Все хотят петь, плясать, в кино сниматься, звездами быть хотят. Звезды на небе, а мы на земле живем. Призвание! В армию срочно, на призыв, чтобы дурь из башки выветрилась», – его голос был готов сорваться на крик, и тут раздался удар по столу неслабой женской рукой.
«Во-первых, твой сын – не все. И не надо обобщать. А почему ты решил, что он петь и плясать собрался, хотя это тоже далеко не позорная профессия. Ты не выслушал, перебил и сам себе картину нарисовал. А то, что он с детства прекрасно пишет, это для тебя новость? Еще недавно читал его статьи и восторгался».
«А при чем тут кино? Есть литературные факультеты, журналистика и…»
«Да потому кино, что все начинается со сценария», – перебил я, не выдержав дебатов, и вновь ощутил на себе жесткий взгляд отца. И тут, как всегда вовремя, в разговор вступил мой названный дед, на мудрость которого я возлагал большие надежды.
«Можно я выскажу свое мнение, если оно кого-нибудь интересует?» – произнес он спокойным голосом, и все взоры были тут же устремлены в его сторону.
«К великому сожалению, не каждый может позволить себе заниматься любимым делом. Система уготовила каждому человеку род занятий, который соответствует ее укладу. Человек рожден талантливым художником, но волей обстоятельств не имеет возможности развиваться в этом направлении, а идет учиться в ПТУ потому, что семья не может дать другого образования или просто не считает нужным. Бывают исключения, когда навязанная профессия со временем становится призванием, но чаще происходит наоборот. Человек всю жизнь занят нелюбимым делом, а любимое все равно греет душу, став второстепенным, или вообще исчезает, оставляя лишь горькие воспоминания».
Мама поспешила добавить:
«Когда нас заставляют думать определенным образом вопреки своей природе, мы убиваем свой талант. Великий дар, о котором следует заботиться, взращивать и беречь».
Выслушав всех, отец высказал свое мнение, стараясь по возможности сдерживать эмоции:
«Если человек талантлив, он талантлив во всем. Можно приобрести настоящую мужскую профессию и при этом писать статьи, сценарии, стихи, басни, хоть частушки…» – в его голосе звучала ирония и вместе с тем отчаяние от возможности быть непонятым. Мама поспешила ему ответить:
«Ты всегда мыслил событиями и фактами, а творческие люди мыслят интуитивно, чувствами. Поэтому эти две профессии несовместимы. Одно будет противоречить другому. Сам прекрасно это понимаешь, просто ты был не готов к такому повороту событий».
«Да уж! Поворот крутой у вас получился. Круче не бывает».
Он протянул руку в сторону графина, и тут я понял, что мне пора высказаться.
«Я очень вас прошу меня понять и принять мое решение, оно другим не будет. Я уверен, что добьюсь многого и мои фильмы будут честные, нужные людям и откроют глаза на многие вещи, о которых не думали и не подозревали, что это вообще существует в природе. Я только иду сдавать первый экзамен, а уже знаю, о чем будет моя дипломная работа и сколько времени мне понадобится, чтобы ее осуществить». Отец посмотрел на меня, как на ребенка, который мечтает стать космонавтом, и спокойно произнес:
«Я не знаток кино, но по моему мнению, это отображение какой-то выдуманной жизни, даже если на основе реальных событий. Не видел ни одного фильма, который бы увлек меня так, как хорошая книга».
«У каждого свои увлечения в свободное от работы время», – сделала вывод мама и с иронией добавила (и это было лишним):
«Кому кино, кому домино, а кому нести на своих плечах ответственность за весь мир!»
Отец изменился в лице, и она сразу поняла, что дала маху, но было уже поздно.
«Мне надо побыть одному», – сухо отчеканил он и поспешно вышел из комнаты, резко захлопнув за собой дверь.
До поздней ночи по квартире витал восхитительный запах из духовки, напоминая о неприятном разговоре.
Глава 5. Полет мысли
Моя жизнь становилась похожа на большой экран, и все мысли, что прокручивались в моей голове, подобны киноленте. Наверное, это можно сравнить с художником, от которого пахнет красками, кондитером с ароматом ванили, шоколада и орехов, даже с балериной, походка и осанка которой всегда выдают профессиональные навыки.
Видимо, это неизбежно для людей, которые живут своим ремеслом. Я открываю компьютер и вновь погружаюсь в работу.
«Мы должны умереть, чтобы выжить! Вальватэр… Руна Аг… Ватан… Вили… Ви» /Перевод: «Господь единый в тройственности»./
Смена кадра через компьютерную графику/На экране закручиваются символы, цифры, руны, и все останавливается в определенном порядке./ Время переносится в современный мир. США. Лос-Анджелес. 2012 год.
Кафедра. Полный зал студентов. Пожилой профессор читает лекцию:
«Сакральная символика и ее влияние на историю человечества».
Молодежь активная, дерзкая, задает различные каверзные вопросы. Некоторых приходится осаживать с присущим профессору юмором. Зал периодически взрывается смехом. Особенно выделяется светловолосый голубоглазый парень, на которого профессор сразу обратил внимание. Его вопросы отличаются глубоким пониманием данной темы. По окончании лекции профессор просит парня задержаться.
Профессор: «Представьтесь, пожалуйста».
«Александр Соколов», – произносит молодой человек, глядя в глаза, и тут же резко хватается за виски, сжимая их пальцами. На экране, расположенном за спиной профессора, приходят в движение цифры, символы, сакральные рисунки. Профессор так же резко закрывает глаза. /Компьютерная графика./
Александр: «Извините, пожалуйста. Что-то голова закружилась».
«Это, вероятно, переутомление. У меня тоже часто бывает такое, когда мозг в постоянном напряжении», – пояснил профессор и предложил парню выпить воды.
«Большое спасибо». Сделав несколько глотков, Александр весь обратился в слух.
«Интересные вопросы задаете, молодой человек. Откуда, позвольте вас спросить, такие глубокие познания?»
«В основном из архивных материалов, которые стали доступны. Много времени провел в библиотеке, ну и в интернете можно кое-что интересное найти. Хочу докопаться до истины, которая позволит мне написать честный, правдивый сценарий для моего первого фильма».
«О чем сценарий, если не секрет?»
«О великой войне, которая положила начало новому миру ценой гибели миллионов. О переплетении судеб людей с разных уголков планеты и о том, что было скрыто от истории по некоторым причинам. Хочу, чтобы люди узнали правду об этой войне, а не то, что нам навязали». Профессор поражен услышанным.
«Да. Тема серьезная. Что же тебя заставило заняться именно этим?»
«Мой дед был одним из тех, кто водружал красное знамя над Рейхстагом. Я хочу рассказать о последней битве, опираясь на историческую правду. Многое удалось узнать со слов очевидцев и сопоставить с архивными материалами, а ваши лекции очень помогают понять тайные ходы нацистов, которые в основе своей опирались на древние знания оккультных наук».
Профессор с интересом наблюдал за молодым человеком, который говорил с такой уверенностью, напором и желанием воплотить свою мечту.
«Очень интересно. Если тебе понадобится моя консультация, буду рад помочь. Обращайся».
И он протянул свою визитную карточку. Это было таким подарком судьбы, которого Александр и представить себе не мог. Алекс Вутэн – профессор с мировым именем, и столько внимания. Невероятно!
«Я не могу найти слов, чтобы выразить свою благодарность».
«Благодарность не нуждается в словах», – философски произнес профессор и спросил:
«Ты откуда приехал?»
«Из Москвы. Получил грант, так сказать, на повышение квалификации».
«Похвально. Ну что, успеха тебе, юное дарование!» Эту фразу профессор произносит на русском языке.
Александр с удивлением: «Вы знаете русский язык?»
Профессор: «Да, немного. С юности мечтал побывать в России, но, к сожалению, не удалось».
Александр: «Тогда примите мое приглашение. Я с радостью буду вашим личным гидом».
Профессор: «Спасибо. Надо подумать о такой возможности. Пригласишь меня на премьеру своего фильма».
Александр: «С радостью! Только это будет нескоро».
Профессор: «Время летит незаметно. Ну что, до встречи. Буду рад видеть тебя в ближайшие дни».
«Спасибо. Я обязательно позвоню. До встречи».
Подхватив на плечо рюкзак, он поспешно вышел, окрыленный такой удачей.
Профессор охватывает взглядом опустевшую аудиторию и, медленно расстегнув верхние пуговицы белоснежной рубашки, сжимает в ладони медальон. Крупный план.
Стоп. Пока достаточно. Надо будет еще раз внимательно перечитать эту сцену, чтобы правильно состыковывать с тем, что уже написано. Желательно срочно выпить кофе, так как обед с фужером шампанского постепенно вводит мой организм в сонное состояние. А еще лучше пройтись по салону и немного размяться. Я двигаюсь вдоль рядов и невольно рассматриваю пассажиров. Многие из них увлеченно смотрят кино, некоторые читают книги, листают журналы, кто-то погрузился в послеобеденный сон. И все же большинство смотрят фильмы. Популярность киноиндустрии в наше время достигла небывалых размеров, особенно среди молодежи. Людям нужны хорошие честные фильмы в альтернативу пустой развлекаловке, которая в последнее время заполонила экраны телевидения и кинотеатров. Я не раз задавался вопросом, откуда берутся средства на подобную шелуху.
Подхожу к месту, где находится обслуживающийся персонал, и, постучав по боковой стенке, приоткрываю штору.
«Извините за беспокойство. Не могли бы вы приготовить кофе, желательно покрепче», – обращаюсь я к девушке, которая читает книгу, сидя на стуле.
«Может быть, с коньяком? – предлагает она, быстро реагируя на мою просьбу. – Вы над чем-то усиленно работаете, а коньяк способствует расширению сосудов».
«Уважаю дельные советы. Простите, как вас зовут?»
«Нина», – отвечает она с улыбкой, уже приступив к приготовлению напитка.
«Очень приятно, Александр. Вы даже в форме стюардессы выглядите как восточная принцесса».
«Благодарю за комплимент», – произносит она на ходу, повернувшись ко мне спиной, и тут мой взгляд невольно падает на книгу, лежащую на откидном стуле.
«Сила подсознания» Джо Диспенза. Книга вовсе не для развлекательного чтения и еще на английском языке. Интересно! Девушка явно владеет английским в совершенстве и увлекается эзотерикой.
«Ваш кофе. Предлагаю еще лимон добавить для аромата».
«Добавляйте, что считаете нужным, я вам полностью доверяю».
Она передает мне поднос с напитком, и я смотрю ей прямо в глаза. Еще в начале полета обратил внимание на ее колоритную восточную внешность и только сейчас увидел цвет ее глаз.
«А можно спросить, в каких краях рождаются восточные принцессы с такими голубыми глазами? Это я из чистого любопытства, поверьте, ничего личного. Можно, конечно, попытаться угадать, но Восток – дело тонкое и многообразное. Ближний, Дальний и даже Средний есть».
Она улыбается: «Лучше не угадывать, моя родина никакого отношения к Востоку не имеет».
«Вот я туплю, конечно, родиться можно где угодно, но внешность у вас ярко выражает национальную принадлежность. Так откуда вы родом, если не секрет?»
«Не секрет. Я родом из Грузии, представительница кавказской национальности».
«Неожиданно».
«Почему же? Если вы по поводу цвета глаз, то могу вам сказать, что это генетика. В наше время редко встретишь человека грузинской национальности с голубыми глазами, но в древние времена это была норма, и у некоторых в генах хорошо сохранилась наследственность предков».
«Вы сделали для меня открытие. А еще я поражен вашим выбором литературы». Взглядом указывая на книгу, чувствую какое-то движение за спиной.
«У вас кофе стынет, пожалуйста, присаживайтесь на свое место».
Девушка очень деликатно дала понять, что разговор закончен. А жаль. Я благодарю ее и, повернувшись, понимаю причину резкого поворота событий. Чудом удерживаю поднос, чтобы не испортить костюм стюарда, вплотную стоящего за моей спиной.
«Извините, пожалуйста».
Он смотрит на меня весьма недоброжелательно и с явным раздражением произносит:
«Можно поаккуратней».
Улыбнувшись, я обхожу его стороной, как только это позволяет тесное пространство. Вновь продвигаясь по салону, отпивая ароматный кофе, вижу множество экранов, на которых происходят какие-то события. Добравшись до своего места, осознаю, что явно взбодрился и могу продолжить работу с новыми силами.
Перечитываю то, что написал, и понимаю, что по схеме меня все устраивает. Надо отдельно прописать тексты вопросов, которые студенты могли бы задавать профессору. На экране в определенном порядке расположены символы, и один из них – свастика. Тема, на которую можно порассуждать, но это я пропишу позже. Не хочу отвлекаться от намеченного плана. Я открываю файл, чтобы достать нужную мне информацию с готовым описанием некоторых сцен.
Глава 6. Возврат в прошлое
Крупный план. Акцент на медальон, который профессор сжимает в ладони на своей груди. Он охватывает взглядом опустевшую аудиторию, и она мгновенно заполняется. /Компьютерная графика./
Та же университетская кафедра в интерьере другого времени.
Америка. Весна, 1945 год.
По окончании лекции молодежь, поспешно собирая со столов свои книги и конспекты, покидает аудиторию. Среди всех выделяется светловолосый голубоглазый парень, очень похожий на героя предыдущей сцены. Молодежь бурно обсуждает военные действия после того, как Америка вступила в войну против фашизма.
Смена кадраКоридор университета. Проход студентов. /Длинный кадр./ Средний план героев, энергичное движение на заднем плане. Кто-то выходит из дверей аудитории, кто-то движется навстречу. Все происходит на ходу.
Первый студент: «Америка не хотела вступать в войну с Германией. Рузвельт всегда говорил о нейтралитете».
Второй студент перебивает: «Тем не менее президенту удалось убедить конгресс об оказании помощи Англии, а это было в марте сорок первого, таким образом Америка уже вступила в войну».
Первый студент: «Поставка вооружения не означает вступление в войну».
Третий студент: «Так уже в декабре сорок первого Гитлер объявил войну США».
Первый студент: «Правильно! Вот тогда и была создана антигитлеровская коалиция США, Англии, СССР».
Второй: «Почему же тянули с открытием второго фронта? Должны были объединиться во Франции еще в сорок втором. Война не затянулась бы на три года».
Первый: «Я же говорю, Америка не хотела войны с Германией! А ты чего молчишь, Алекс?»
Алекс: «Слушаю вас».
Второй: «А сам что скажешь?»
Алекс: «Начало перевооружения – это тысяча девятьсот тридцать девятый год. Рузвельт знал, что страна должна будет вступить в войну. Ему нужна была победа, но не любой ценой, а с минимальными потерями».
Первый: «Что-то я тебя не понимаю».
Алекс: «А по-моему, тут все предельно ясно. Как же хочется сейчас быть в Берлине, в центре событий. Вот это была бы достойная дипломная работа – собственноручно отснять на камеру хронику заключительных боев!»
Смена кадраЦеремония вручения дипломов по всем правилам того времени. Алекс, выйдя на сцену, получает диплом с отличием под бурные аплодисменты зала и загадочный конверт без обратного адреса.
«Вам просили передать это», – пояснил преподаватель.
«Что это? От кого?»
«Не имею чести знать. Ко мне подошел человек и попросил вручить лично вместе с дипломом».
«Спасибо. А как он выглядел?»
«В летах. Высокий, седовласый, и я заметил сходство. Мне подумалось, что это ваш родственник».
«Интересно».
Вскрыв конверт, Алекс застыл в полном недоумении. Содержимое представляло собой заказное письмо, в котором было указано, что предъявителю этого документа необходимо явиться в банк Morgan Stanley. Неожиданно из конверта выпал маленький ключик с брелоком в виде монеты и звонко ударился об пол. Наезд камеры. Крупный план.
Рука медленно поднимает ключ, который вибрирует, соприкасаясь с монетой, будто колокольчик. Музыкальное сопровождение усиливает акцент.
Алекс поспешно возвращается в зал и пристально всматривается в лица находящихся там людей. Камера выхватывает лицо пожилого человека с длинными белыми волосами. Крупный план.
Алекс деликатно пробирается по залу, стараясь никому не мешать, но, достигнув цели, видит пустое кресло.
Смена кадраБанк Morgan Stanley. Пройдя необходимую банковскую процедуру, он открывает ячейку и достает оттуда большой тщательно упакованный пакет. Крупный план лица героя, который открывает пакет и видит старинную книгу, поверх которой лежат кожаные перчатки зеленого цвета.
Смена кадраБольшая уютная комната.
Красивая женщина средних лет сервирует стол. Услышав движение в коридоре, она поспешно выходит из комнаты.
«Алекс!..» – она хотела что-то сказать. /Крупный план./ Восторженная улыбка сходит с ее лица, взгляд становится настороженным.
«Что-то случилось?»
В руках сына какой-то пакет, и по выражению лица видно, что он крайне озабочен.
Они проходят в комнату, и сын кладет на стол таинственный пакет.
«Что это может быть, мама?»
Увидев содержимое пакета, она, пошатнувшись, инстинктивно хватается за край стола и медленно приседает на стул.
«Что с тобой, мама?» – Алекс пытается привести ее в чувство, наливает стакан воды.
«Ты знаешь, что это?»
Ее огромные голубые глаза покрывает влажная пелена.
«Что все это значит? Да что с тобой, мама?»
«Это значит, что пришло твое время, а его время подошло к концу». Алекс садится на стул рядом, берет ее за руки и смотрит прямо в глаза.
«Мама, пожалуйста, успокойся и объясни мне все по порядку. Я понимаю, что это что-то очень значительное для нас, видя твою реакцию». Мать, еле сдерживая слезы, нежно проводит рукой по лицу сына.
«Прости, сынок, я не должна была говорить с тобой об этом раньше. Моя жизнь посвящена тому, чтобы уберечь тебя и сохранять в тайне все, пока не наступит время. Мы не просто люди, сын мой. Мы потомки древней цивилизации Гипербореи, великое тайное общество „Туле“. Никто из нас не принадлежит себе. Мы слышим зов предков, и каждый, в ком течет наша кровь, выполняет свое предназначение».
«Ты никогда не отвечала прямо на мои вопросы, старалась перевести разговор на другую тему, но я всегда чувствовал, что ты что-то скрываешь».
«Прости, родной, мне было категорически запрещено ставить тебя в известность о чем-либо до определенного срока. Теперь ты понимаешь, что все твои сновидения, ощущения – совсем не то, что я старалась тебе объяснить».
«Мама, а то, что мой отец погиб в автокатастрофе, это неправда?»
Слезы катились по ее щекам, она закрыла лицо руками. Алекс обнял ее, и, уже не в силах сдержать себя, она разрыдалась на его груди.
«Я всю жизнь ждала, что однажды он придет и мы снова будем вместе. Закончится эта проклятая война, наступит мирное время, и мы все вновь объединимся для продолжения нашей великой миссии. Так и будет, но он уже выполнил свой долг», – она переводит взгляд на книгу и медленно проводит по ней рукой.
«Ты так говоришь, будто своими глазами видела его смерть. Где он находился последнее время?»
«В Берлине, в самом логове этого ада. Когда-нибудь люди узнают, кто спас человечество от глобальной катастрофы», – произносит она, глядя куда-то вдаль взглядом, устремленным в вечность. Затем медленно поднимается и выходит из комнаты. Алекс открывает книгу. Крупный план. На экране мелькают цифры, символы, сакральные рисунки и в этом калейдоскопе лицо старца, отца, молодой матери и его самого в пять лет.
Мать возвращается с маленькой шкатулкой в руках, открывает ее и бережно достает медальон.
«Я хранила это для тебя. Отныне ты не должен с ним расставаться. Это ключ от книги, тебе откроются величайшие сакральные знания наших предков», – она одевает медальон не шею сына и произносит: «Вальватэр… Руна Аг… Ватан Вили Ви…»
Смена кадра/Флешбэк./
Монастырь. Пожарище. Сын Старца пробирается по руинам сквозь огонь и дым. Он рвет на себе рубашку и перематывает обожженные руки. Далее повтор сцены в горах. Проход камеры по лицам обитателей монастыря, крупный план лица героя с переходом на средний план, когда он держит над головой священную книгу Велеса на обмотанных бинтами руках. «Вальватэр… Руна Аг… Ватан Вили Ви…» – произносится трижды. Крупный план на книгу Велеса. На экране мелькают цифры, руны, сакральные рисунки.
Смена кадраВозвращение к предыдущей сцене.
Мать достает из шкатулки монету, кладет на ладонь и протягивает сыну.
«Это тоже теперь принадлежит тебе».
Алекс внимательно рассматривает рисунок чеканки и с изумлением произносит:
«Что это? Гитлеровская свастика!»
«Присмотрись внимательно, увидишь разницу.
Это наш символ, который сохранился со времен первопредков. Люди видоизменяли его, называли по-разному, но это первоначальный Свасти Аста – великий символ солнца, плодородия, любви и победы над тьмой».
«Мама, я должен лететь в Берлин. Я хочу найти отца».
Мать дрожащей рукой берет со стола зеленые перчатки и прижимает к груди.
Смена кадраБерлин. 30-е годы. Предвыборная кампания нацистов. Штаб Гитлера. Активное движение внутри здания. Человек в черных кожаных перчатках подходит к охране:
«Мне необходимо лично видеть Адольфа Гитлера».
«Как вас представить?»
«Передайте ему – посланец от Дарунга».
Смена кадраКабинет Гитлера. Он стоит спиной к камере, опираясь обеими руками на стол, заваленный документами, папками и листами бумаги.
«Мои люди прочесали всю округу, перерыли все, что осталось после пожара. Никаких следов и ни единого трупа. Сначала была другая версия, и я готов был разобраться с теми, кто мог это сделать, но после тщательного осмотра места событий понял, что вы сами уничтожили свою обитель. Но зачем?» – голос звучит с раздражением и досадой.
«Мы сделали все, как он велел».
«Где он сейчас?»
«Его уже нет с нами».
Пауза.
«Да. Он сказал мне тогда, что это наша последняя встреча и что его больше ничего не удерживает в этом мире, – задумчиво произносит Гитлер. – Зачем ты здесь?»
«Он просил передать это лично в руки, – протягивает монету. – И сказал, что надо пройти обряд посвящения. Пришло время!»
Смена кадраКороткий флешбэк. Келья Старца.
«Тебе будет дан великий символ. За тобой выбор, в какую сторону его направить, и от этого будет зависеть ход истории».
«Укажи мне путь».
«Не могу. Это должен быть твой выбор. Так сказано в писании».
«Ты дашь мне этот великий символ?»
«Я лишь исполню волю высших сил».
«Сейчас?»
«Нет. Когда придет время».
Смена кадраСтоп. Я закрываю глаза и откидываю голову на спинку кресла. Так мне проще проанализировать прочитанное. Все эти сцены не раз переписывались, менялись диалоги, сокращались действия. Моей целью было достичь понимания сути без засилья текста. В полнометражном кино надо таким образом экономить время, а иначе не уместить все задуманное по сюжету.
А ведь самые сложные тексты у меня еще впереди. На некоторые из них есть заготовки, но большинство надо прописать с нуля. Прихожу к выводу, что надо продолжать, ничего не меняя, писать дальше.
Обряд посвящения.
Экстернштайн, самый почитаемый объект в Германии. В стенах этого святилища проходили инициацию все офицеры СС.
По окончании ритуала Гитлер произносит пламенную речь. Камера берет его со спины и охватывает весь зал, затем проходит по лицам людей в форме нацистов с горящими фанатичным огнем глазами. Среди прочих два узнаваемых по предыдущим сценам героя. Человек в черных перчатках и агент по кличке Монах. /Сцена в загородной резиденции барона, где он докладывал о поездке Гитлера в монастырь./ В отличие от остальных, на лицах этих людей достоинство и спокойствие.
