Исповедь коралловой женщины

А в городе Харькове жил мамин брат, Зёзя Куперман, его жена – тётя Женя и сын Саша. А в городе Киеве я бывала в гостях у Наташи. И Микола Винграновский бывал с Украины, и сокурсница Аня Луговская из города Славянска, и папа Ваня Яцко с Украины…

69-й случай. 29.01.2021 г. Идёт передача «Судьба человека». Очень давно не слышала и не видела Аллу Иошпе и Стахана Рахимова. Им уже по 80 лет. Она – полная, рыжекрашеная, с висящим подбородком с доброй улыбкой старушка. Он – лысый, ещё подтянутый, интеллигентный узбек. «Всё у нас с тобой по-прежнему», – поёт она. А вместе они поют уже более 60-ти лет. А было время, когда мама работала лаборанткой в Научно-исследовательском институте малярии» на Малой Пироговке, и получила пригласительный билет в клуб 1-го Мединститута на Новый год. Билеты отдала мне, конечно. И запомнилась мне девочка рыженькая, с больной ножкой, с чудесным голосом. Тогда она пела ещё одна. А потом в клубе Московского энергетического института они пели уже вдвоём. Она рассказывала, что, когда знакомила его с мамой, та сказала: «Он восточный человек, у них – гарем». «Мама, я заменю ему гарем!». И заменила. И даже отъезд в Израиль не испортил их судьбу. Их же закрывали, выступать запрещали, но потом вернули звания народных. «Осенние колокола – любви прощальной перезвон, осенние колокола уже звенят со всех сторон». Ушли из жизни они один за другим в 2022 году.

70-й случай. 2021 год. Два года ждала в библиотеке книгу любимой писательницы Дины Рубиной «Наполеонов обоз». Первый том называется «Рябиновый клин». Почему такое название? Сразу на ум пришли слова Марины Цветаевой:

«Красною кистью рябина зажглась,

Падали листья, я родилась.

Мне и доныне хочется грызть

Жаркой рябины горькую кисть».

Когда-то в городе Вязники посадили рябиновую рощу, точнее не рощу, а клин. Ягоды тяжёлые, и ветер их раскидывал рядом клином. И воздух, и земля пламенели от ягод.

У меня за забором садового участка растут 4 рябины. Я даже варенье варила из её ягод. И вот однажды зимой я приезжаю с Виталием на участок. На белом снегу движутся какие-то красные колобки – это снегири поедали мою рябину.

«В саду горит костёр рябины красной,

Но никого не может он согреть». Сергей Есенин.

Вот какие ассоциации может вызвать название главы книги.

Героиня – уже старуха, очень похожа на меня: пишет, строчит всё в шкаф, в комод… А из любой тряпки, бутылки, черепка что-то сотворяет, сооружает. Я черепаху из варежки и пуговиц коричневых и зелёных сделала, а золотую рыбку – из детского красного беретика, капроновой сетки для картошки и перламутровых старинных бабушкиных пуговиц. А привезённых в 1951 году с Украины кувшина, плафона, обруча и соломенной шляпки создала украинку. А из бутылок и остатков бабушкиных кружёв – барышню и кавалера. И всюду у меня – букеты из сухоцветов, привезённых из разных стран мира, из разных санаториев. Карелия Михайловна – это Ирина Владимировна. Герой – Изюм – поёт песню: «Прошёл Петро по Плющихе с потрясающей чувихой». Такой песни никто никогда не пел и не слышал – это придумка автора. Учился Изюм в интернате, т.к.был из трудной семьи. Он так характеризует этот дом: «Это обычное советское болото, 95% – это дерьмо, отпрыски пьяниц, уголовников, наркоманов, бичей и далее» (стр. 136). А я работала на Сущёвском валу в 1971 году в интернате у Бориса Борисовича. Да! Трудные ребята! Но я так даже подумать не могла как думает автор. И сколько из них лучших людей нации выросло! Да, трудно засыпали, да, под себя ходили, да, иногда я в 23:00 только уходила! Но… в Марьинорощинском парке гуляли и кино в старом кинотеатре смотрели, и в дом пионеров ходили , и парк ЦДСА , и в музей Советской армии. О судьбе ассирийца сына чистильщика обуви, ставшего директором антикварного магазина, я уже писала. Там же, в конце главы «всё детство прошлёпала по Клязьме-реке в дивном городе Вязники». Мой инститтутский парень – Юрка Гаврилов – был из города Вязники. Рано с братом они остались сиротами. Когда коренной москвичке он рассказывал о провинциальном городишке, я представляла глубинку с двухэтажными деревянными домами и церквушками, а там, оказывается, и аэродром был, и текстильная фабрика, и заводы тяжёлой промышленности. Юрка окончил Горный, работал в Якутии, в посёлке Мирный. Затем уехал в город Конотоп на Украине… От него у меня остался фотоальбом в синей бархарной обложке и одна фотография, где мы вместе.

О командировке в город Вязники моей мамы и впечатлении о клопах в гостинице я уже писала.

В этой же главе герой вспоминает детство: «Просмотр кина в клубе «Каучука» с напротив унылым стадионом, который всё время закрыт, в районе Савёловской (на самом деле Саввинской) набережной». Стадион назывался «Буревестник» – это межинститутский стадион. Был он очень мрачный, коньки на улице переодевали, на открытом воздухе. Скамьи были для болельщиков футбола, конькобежных соревнований, дистанций на лыжах. Наша школа № 47, соседняя № 34 – постоянные обитатели его. Потом выстроили склады вдоль стадиона, хозмаг большущий, потом – магазин обуви, а теперь там бассейн платный. Трибуны стали крытыми, для тенниса и боулинга – ангары, есть кафе и маленький ресторанчик… А клуб «Каучук» был центром детского эстетического образования. А взрослые и на танцы и на кинофильмы ходили. Там мы видели и трофейного «Тарзана», и итальянскую «У стен Малапаги» с Жаном Габеном, и «Кубанских казаков» с Лукьяновым и Ладыниной до того дня, как его закрыли на ремонт. Этот дом – культурное наследие нашего народа. Архитектору Константину Михайловичу Мельникову было бы уже 105 лет. За это время на Погодинке построили целый фешенебельный квартал, а у Мэрии и Управы всё руки не доходят до клуба «Каучук».

Герой Изюм попал на войне не в Афганистан (как мой муж), а в Карабах. «Где армяне, где азеры – что да как – волнует только тех, кто застрял на этом кусочке земли». В 2020 году конфликт в Карабахе повторился… Изюм мечтает, что Карелия Михайловна, писательница, по его воспоминаниям напишет книгу, и притащил ей сумку, набитую семейным архивом. Текст он наговаривает на магнитофон. А я с 1988 года текст писала ручкой.

Страница 241. Входит мужчина, которого Надежда не видела десяток лет, – это её сын Аристарх, и ей чуть плохо не становится. Так было 8-го марта 2019 года, когда на пороге моей квартиры появился белый как лунь (а была седая прядь на чёрной голове) мой муж. В трясущихся руках – большая картина. Это через 20 лет я увидела мужа. Картину эту «Полдень» я дарила Совету афганцев района «Хамовники». Совета уже давно нет, картину они ему вернули. Это был повод увидеться. А потом в 2020-м году он появился снова, и я его спустила с лестницы. В 2022-м году опять раздался звонок в дверь. Из Барышихи на Плющиху прищёл проститься. Я сначала очень переживала и даже болела, потом оправдала его уход (ведь это – к первой любви), но и с ней он более 10-ти лет не прожил. Мужчина –герой поломал жизнь 4-м женщинам, 4-м детям…

Перебирая переписку мамы и Вити:

Оля – Вите из командировки от НИИ Шерсти в город Вязники Ивановской области, 25.04.1932. «Витя, родненький мой, знаешь, что случилось. Я хотела сперва дать телеграмму, что я покусана вшами и спросить, является ли это основанием для преждевременного отъезда. Срочно. Но потом подумала, что ты ничего не поймёшь, и решила написать письмо. Я на всё шла и со всем примирилась – и с грязью, и с клопами, и с сугробами, и с холодом – но вошь не входила в мои планы». Сейчас 2022 год. А какай этот городишко теперь?

71-й случай. В воспоминаниях Константина Паустовского читаю: «Кстати, откуда это взялось название такое принеприятное – Хамовники? Хамством Москва не славилась. За что же ей, первопрестольной, такой срам?». В главе № 2 я писала, что в детстве думала, что Хамовники от слова «хам». Мысли двух людей совпали.

Как быстро пролетели десятилетия. Жизнь всех этих людей превратилась в легенду. Ни Витя, ни Ваня, ни Володя уже никогда не будут старыми, они ушли из жизни молодыми. И для меня теперешней они – мальчики. Но мне нужны мои родные и друзья. «И те, кто живы, и те, кто в камне, они главная ценность моей жизни» – это я прочла воспоминания Георгия Данелии.

То, что человек, посвятивший жизнь льну оказался в Хамовной (полотняной) слободе, созвучно случаю, описанному в книге Ольги Кучкиной «Косой дождь»: «В войну в эвакуации мы жили на улице Чеверёва. До войны у папы вышла книга «Чеверёв». Такое сочленение».

«Сохраните только память о нас, и мы ничего не потеряем, уходя из жизни», Джон Уиттвер. А Василий Андреевич Жуковский, учитель Пушкина, сказал ещё ёмче:

«Не говори с тоской: их нет,

но с благодарностию: были».

72-й случай. Когда Наташа Белкина (внучка Акибы Данцига) была в Москве перед отъездом в Израиль, мы с ней пошли на квартиру её тётки, Лили Брик. Она оказалась в доме на Кутузовском проспекте, напротив гостиницы Укратна, где был известный магазин «Сантехника». Вход со двора, шестой подъезд, и вдруг я вспоминаю, что моя ученица живёт в этом подъезде. Мир тесен. Принимала нас невестка Лили Инна Генс – жена младшего Василия Катаняна. Я увидела ту обстановку, в которой происходили салонные приёмы интеллигенции: семья Симонова, семья Плисецкой, Андрей Вознесенский, Виктор Соснора и… А главное – коврик, который ей подарил Маяковский, её портрет, написанныйАлександром Тышлером, подарки Сергея Параджанова. А Инна подарила мне книгу переписки Эльзы Триоле и Лили Брик. В обмен я подарила свою книгу «Сказка о любви». Спустя много лет после смерти Инны раздался звонок из Германии. Иннины родственники приезжали в Москву приватизировать эту квартиру и зашли ко мне в гости. А когда я созвонилась с матерью Веры, то она рассказала мне, что сиживала с Инной на скамеечке и выслушивала рассказы о Лиле. А ещё меня удивило родословное древо семьи Генс, висящее на входной двери.

Сейчас

А сейчас я дневник не веду, но мимо красивых высказываний, красивого текста из прочитанных книг пройти не могу. Выписываю цитаты на маленьких бумажках, вставляю их в рамки картин или пишу на обоях одной стены.

Марк Леви (французский писатель): «Надевая халат правоты, скрываешь чувство вины». «Если в голове мужчины есть то, чему быть должно, то внешний вид головы значения не имеет». «Сильнейшая из всех сил – сила духа, из всех красот – красота души. И важнейшая из всех забот – забота о развитии личности». «Лучше по-новому жить по-старому, чем по-старому жить по-новому».

«Глаз сквозь слёзы видит лишь воспоминания», – это мысль всей моей книги, но так красиво выразить я её не умела.

Разве это не суть нашего времени, особенно сейчас?

Павел Коган: «Когда закрывается одна дверь, непременно открывается другая». Джеймс Кларк: «Стремитесь делать добро, и вы поймёте, что счастье будет бегать за вами».

Омар Хайям:

«Всегда так будет и бывало

Таков издревле былой совет

Учёных много – умных мало

Знакомых тьма, а друга нет».

Николай Слуцкий:

«Мы не погибли, мы просто ушли,

просто ушли внебеся.

На безымянных высотах земли

Наши слышны голоса».

Эти слова посвящены папе Ване. Они в моей статье в НГ «Белые снега войны».

Николай Слуцкий в 1943 году писал: «Убили самых лучших, а тихие и слабые спаслись», – это и моя мысль.

«Гудзенко и Слуцкий – таких в 20-ти миллионной армии было 5 человек. И, даже зная, что не всё так, а Гудзенко знал, и Слуцкий знал в последние годы войны, потому что мы прошли через Европу, творя немыслемо что… Ну, немыслимо что! Грабя подряд, насилуя подряд… В партии я никогда не был, но был октябрёнком и пионером, потом – комсомольцем, и все эти идеи были восприняты как правильные, хотя те, кто в нас их вкладывал, они, как я потом понял и увидел, вели себя совершенно по-другому. Я добровольцем пошёл на фронт, а Шурик Шелепин, который был моим секретарём комсомольской организации в ИФЛИ, а потом стал секретарём ЦК комсомола и партии, на войну не ушёл… Мы верили – нынешние не верят уже ни в Бога, ни в чёрта». Это мысли Юрия Левитанского в интервью Ольги Кучкиной.

Смелые все погибли, а до 95-ти и 100-та лет доживают те, кто войны-то не хлебнул или получили инвалидность в 45. Я знала человека, который был призван за один день до окончания войны. Войны-то не хлебнул, а всеми благами пользуется. А если женщина после гибели мужа второй раз вышла замуж, то даже пособия никакого не дали. А ещё знала одну женщину, которая одну ночь с погибшим провела, потом никто не взял замуж. Но все почести вдовы героя.

Don't worry – be happy.

Прочла очень серьёзную книгу Бальтасара Грассии. Жил он с 1601 по 1658 годы, называется она «Карманный оракул», 1647 года. Издательство «Литературные памятники». Её можно назвать наукой благоразумия. «Боже! Даруй мне душевный покой принять, что я не в силах изменить, мужество изменить то, что могу, и мудрость отличить одно от другого». «Сущность и наружность: о вещах судят не по сути, а по виду. Мало, кто смотрит в глубь, чаще довольствуются наружностью. Толку ли, что ты прав, коли на лице твоём лукавство». «Каждый – монарх на свой лад… Будь велик в деяниях своих, возвышен в мыслях. Подлинная царственность – в высоте души». «Искусство долго жить: жить достойно. Две вещи быстро приканчивают человека: глупость и распутство».

Боже! тогда думали ещё разумнее, чем сейчас.

Сонет Омара Хайяма:

«Моя судьба висит на волоске.

А волосок зажат в твоей руке.

Не разжимай, не разжимай руки,

Не отдавай меня во власть тоски».

Антон Павлович Чехов: «В каждом из нас слишком много колёс и винтов, и клапанов, чтобы могли судить друг друга по первому впечатлению или двум – трём внешним признакам».

Пословица:

«Куда конь с копытом,

Туда и рак с клешнёй».

Антуан де Сент-Экзюпери: «Самая большая роскошь – это роскошь человеческого общения».

Михаил Лабковский: «Мужчина – это трамвай. Ушёл – ждёшь, подойдёт следующий».

Прочла у Виктории Токаревой: «Мать – это всегда наверняка, а отец – поди знай».

И мне, судя по моим дневникам, всегда было жалко маму и не хотелось её расстраивать. А уж жизнь с дядей Володей, отчимом, – это сплошные слёзы. Особенно, когда я узнала, что папа Ваня – это не мой папа. В дневнике есть запись: «Я плачу о папе Ване». А сколько я маму спасала от дяди Володи. А соседи Аверкины были против кошки, доходило до домкома, до скандальных разбирательств. Ужас! У мамы рак, а надо идти на домком, защищать Честь. А когда Аверкин – пьяница – обворовал нас во время нашего отпуска, на шкафу остались зарубины от отвёртки. И милиционер избил его так, что с этого дня Лёва Аверкин больше никогда не пил, а когда-то приходил «на бровях». Но по советским законам учительница с больной матерью не имела права улучшить свои условия, а шофёр и ткачиха, когда освободилась 4-х комнатная квартира над нами, получили её на троих. После этого поменялось 10 соседей, и к каждому надо было приспосабливаться.

Песня:

«Посидим, помолчим, ни к чему слова.

Виноваты мы, а любовь права».

Три тополя на Плющихе

Как быстро пролетели десятилетия. Моё поколение столько времени жило без глобальной войны. Мы успели прочесть столько книг, просмотреть столько фильмов и театральных постановок, посетить столько интересных мест, самовоспитать себя… А можно и не успеть.

Звучит мелодия «Вечная любовь», и у меня льются слёзы. Мамочка, я люблю тебя и всех тех людей, которые прошли через твою и мою жизнь. На ум приходят зрелые слова из Экзюпери: «Зорко лишь одно сердце. Самого главного глазами не увидишь». Только потом мы понимаем, с каким человеком столкнула нас жизнь. А ангел-хранитель – это суммированная любовь. Меня всегда спасала энергия маминой любви.

Мои тополя выпустили серёжки, пылят на асфальт, липкие чешуйки остаются на подошвах ног, из почек видны два клейких листочка, тополиный запах неповторим – и так всю мою сознательную жизнь. Это мои три тополя.

Благодарю Леночку Девятову, сотрудницу Музея Пушкина (на Пречистенке), Аркадия Мурашова (пишет о Беккендорфе), Серёжу Кузнецова (набирал текст книги «Сказка о любви»), Марию Глазовскую (дизайнера) – помогла разместить текст книги «Сказка о любви» на сайте proza.ru, и мою школьную подругу, Лену Бернаскони, и Наташу и Дашу Тальковых, которые мои каракули переводили в печатный текст.

Из книги Людмилы Улицкой «Бумажный театр»: «Но что мы знаем о том, как устроена память? Как работает связь между живым и мёртвым?… Не отпускает. Нам, сегодняшним потомкам, кого называли интеллигенцией, досталась от предков одна общая слабость – любовь к чтению».

Человеку свойственно говорить со всем живым. Я разговариваю с комнатными цветами. Одно время про нервную систему растений много писали. В программе «Видели видео» разговаривают не только с приручеными попугаями и воронами, но и свиристелью, говорят и целуются с кошками и собаками. Они друзей заменяют. Им жалуешься и «в жилетку плачешь».

Наступило пронзительное одиночество. В науке его называют тотальное одиночество. Мамы давно нет, подруг уже нет, а приятельницы и ученики, зная, что старость страшна, забывают поинтересоваться судьбой. Все приходили, когда я ещё могла накрыть стол. Они думают, что сейчас я им не интересна. Но память то моя сохранена, читаю по книге в день.

«Глаз сквозь слёзы видит лишь воспоминания», Марк Леви.

Суть будущего каждого человека определил русский философ Василий Розанов: «Ну что ж, придёт старость, и вы будете также одиноки, неинтересны. И издадите стон, и никто не услышит, и постучите клюкой в чужую дверь, и дверь вам не откроется».

А ещё мне понравились слова современного автора Алексея Варламова, где он описывает свою родную улицу Автозаводскую. «Родину из состава крови вытравить нельзя».

Ну, всё. Душу расстегнула… «Жизнь коротка, человек одинок», Сергей Довлатов.