Посольская школа. Невеста Сокола

– Прошу прощения, не подумала о такой возможности, – покаялась я. – Если вы обещаете, что ничего опасного и противозаконного создавать не собираетесь, то я согласна на ваше условие.

– Я слишком стара, чтобы нарушать закон, – рассмеялась Сирая, а потом резко стала серьёзной, будто что-то почувствовала.

– Всё хорошо? – уточнила я.

Не хватало только неприятностей на празднике. Бесо с ребятами снова напились? Ведана устроила ещё одну сцену? Или Староста успел нажаловаться на нас кому-то?

– Вернулся ваш странный бессалиец, – ответила ведьма. – Не нравится он мне. И отлучки его мне не нравятся.

– Что за отлучки? – уточнил глава охраны, впервые за разговор Сираи вообще обозначив своё присутствие в комнате. – Речь о Марко Ведари, правильно?

– Да, о нём, – хранительница сморщила призрачный нос. Жаль, я не чувствовала её эмоций. Никак не могла понять, пугает ли её посланник короля или просто раздражает? – Престранный тип. Спит, не снимая камзола. Штаны меняет на холщовое исподнее, перчатки и плащ в шкаф убирает, а камзол – словно вторая кожа. И не умывается совсем. Вообще к лицу не прикасается. Нормальные люди глаза трут, нос чешут, подбородок скребут. Кстати! Бреются. А у Марко Ведари щетина не растёт.

Кажется, я слышала о зельях, останавливающих рост волос. Но зачем его пить студенту, когда все ровесники едва ли не гордятся растительностью на лице? Я помнила, как ученики отца бунтовали против запрета отпускать бороды и усы. Не полагалось воинам. А им нравилось.

Но даже если списать бритьё на вкусы Марко, странностей оставалось много. Почему он не снимал камзол? Хранил что-то важное в карманах и боялся даже на мгновение оставить своё сокровище без присмотра?

– А в душ он тоже в камзоле ходит? – спросила я.

– Он в душ не ходит, – хмыкнула ведьма. – И не воняет при этом за версту. Говорю же – человек-загадка.

– Маскировка на нём, – отрезал Сокол. – Скорее всего такая, что при соприкосновении с водой исчезает.

– Вряд ли, – покачала головой ведьма-призрак. – Я по-прежнему не чувствую на нём ни артефактов, ни посторонних заклинаний. Когда он портальную арку рисует, сила так и льётся. А от тела его даже слабого фона нет. Кого вы пустили в трактир?

– Как минимум искусного мага, – задумался убийца. – Что не выходит за рамки его легенды. Абы кому Дартмунд доверять исследование источника не стал бы. На умертвие у нас сигнальные артефакты поставлены. На оборотней тоже…

– Лин Делири отправил лина Пруста в Бессалию, чтобы выяснить, не подменили ли настоящего Марко Ведари кем-то ещё, – вспомнила я.

– Пруста? – переспросил Сокол с таким удивлением, будто я упомянула имя одного из богов. – Снял главу разведки с задания контролировать дворец и страдающую на грани развода Верховную ведьму? Снял его, зная, что со дня на день ждут возвращение Дамиана Аринского и грандиозных разборок между супругами? Да полковена ведьм шепчется, что лучшего момента для свержения Станы не найти. Заговор диких до сих пор не раскрыли. А Пруста выслали из Фитоллии, чтобы следить за мальчишкой-студентом?

В интригах ведьм и семейных делах нашей правительницы я ничего не смыслила, но на слово бывшему командира личной охраны лина Делири верила. Если во дворце всё так плохо, то отпускать Пруста было нельзя. Да, Верховная наверняка под круглосуточной защитой наших воинов и своих ведьм, но все они – не Пруст! Насколько же опасного человека подозревают на месте Марко, что его разоблачение сейчас важнее безопасности фитоллийской короны?

У меня холодок прошёл по спине. Если подозрения нашего главы не беспочвенны, то я получила букет белых роз от настоящего монстра. И дар снова меня подвёл. Ведь человек, скрывающийся под чужим именем, должен всё время бояться, что его поймают. А тот, кто задумал нечто плохое? Предвкушением, нетерпением, злобой. Чувств много, ароматы бы наполнили комнату. И никакие розы бы их не спрятали.

– Мне не положено знать подробности, – пробормотала я. – Я не понимаю, почему лин Делири принял такое решение. Наверное, у него есть причины. Лин Пруст приедет к нам через пару дней вместе со студенческим другом Марко. Будет выводить посланника короля на чистую воду. А сегодня лина Хельда хотела посмотреть на Марко поближе. Я должна написать приглашение на вечерний банкет и передать ему.

– В нём точно кого-то подозревают, – кивнул Сокол. – Вот что. Пока разведка не соберёт на него досье или сам глава клана не подтвердит, что общаться со студентом безопасно, старайтесь близко не подходить к двери его комнаты в трактире. Благо, это не сложно. Приглашение отдайте Несту, он стоит сегодня на главном входе. Отнесёт.

– А если Марко водой облить? – с хулиганскими интонациями в голосе предложила Сирая. – Маскировка слезет и усилий такого важного лина Пруста не понадобится. Да и просто никто не будет ходить в мокрой одежде. Студенту придётся снять камзол.

– О, Амелия любит обливать людей, – весело заметил Сокол.

Я покраснела. Стоило ли напоминать? На свадьбе лина Делири лучший убийца здорово перебрал и решил, что я обязана с ним потанцевать. Отказов он не принимал. Наклонился ко мне слишком близко, обескураживая вонью своей похоти, и собирался силой вытащить меня из-за стола. Отец куда-то отошёл, а я запаниковала. Схватила почти нетронутый кубок и выплеснула вино в лицо Соколу. Боги, я думала, он меня убьёт! А он громко рассмеялся и сказал: “Благодарю, но я предпочитаю принимать вино вовнутрь. Алкоголь сушит кожу. Да и переводить таким образом красное фитоллийское – почти преступление. Слишком ценный продукт”.

– Чувствую, за таким молчанием есть очень интересная история, – хмыкнула ведьма. – Но рассказывать вы её вряд ли станете.

– Вы гораздо проницательнее лина Сокола, – улыбнулась я. – Хорошо. Я придумаю, как заставить Марко Ведари принять душ, раз уж он сам этого не делает. А теперь нужно возвращаться к гостям. Праздник в разгаре, я и так задержалась сверх меры. Ох, ещё приглашение нужно написать.

Я бросилась к столу, чтобы найти пустой бланк. Испачканного кровью договора уже не было.

Глава 17. Магнус

Приглашение для странного бессалийца я передала через Неста. Лично вручить его не могла. Всё-таки на празднике роль хозяйки принадлежала мне. Нужно было уделить внимание всем высокопоставленным гостям, родственникам клановых сирот, ведьмам из посольства. Остро захотелось спрятаться в кабинете и никуда не выходить.

– Нас заждались, – напомнил Сокол, заметив моё настроение.

Я кивнула, собрала волю в кулак и заставила себя выйти из кабинета. Это ведь всего один день. Потом останемся только мы с детьми и учителями.

Во дворе уже собрались все гости. Я разглядела среди них лина Ксанира, ведущего беседу с сыном и невесткой. Напомнила себе, что к нему нужно обязательно подойти. Иначе Невил останется без наставника. Бедный ребёнок вынужден носить перчатки и сторониться других ребят, чтобы никому не причинить боли.

Малия играла с племянником, Лея что-то кричала, пытаясь собрать разбегающихся и расползающихся малышей.

Я представила, как сложно будет загонять разыгравшихся детей в банкетный зал, и едва не взвыла. Вот поэтому все праздники в клане проходят на свежем воздухе! Шатры, костры и много пространства для беготни и игр. Но мы в Бессалии, а тут принято прятаться за каменными стенами.

– Лин Магнус, – заметила я главного инструктора академии.

– Амелия, – он кивнул приёмному сыну, молчаливо торчащему у меня за спиной, и обнял дочь своего лучшего друга. – Витт сожалеет, что не смог прийти. У нас та ещё бездна с демонами разверзлась из-за проваленных испытаний у среднего звена. Где-то недосмотрели, расслабили студентов. Ни один башню не прошёл, представляешь? Командир там разнос учинил. А меня под предлогом наказания за неполное служебное соответствие отправил тебе на помощь. Со словами: “Если ещё и приютские недополучат качественной физической подготовки, я точно в отставку подам”. Так что принимай опального инструктора.

– Если вы с отцом уйдёте из академии, я буду рада дать вам работу в нашей школе, – поддержала я шутку.

Конечно, студенты завалили испытания! В последний день инструкторы усилили сложность заданий башни, напичкали её новыми ловушками. Отец с восторгом рассказывал, как после пересдач вырастет мастерство будущих воинов. Сам себе прибавил работы, но я его не винила. Повод прислать Магнуса на помощь учителям посольской школы действительно получился неоспоримым. Главный инструктор щедро посыпал голову пеплом и хитро улыбался. Когда ещё я могла бы даром получить такого специалиста? Всё, мои проблемы с тренировками окончательно закрыты! Осталось выяснить, на сколько недель.

– И тем не менее. Вы к нам надолго?

– Пока командир не остынет, – продолжал хохмить Магнус. – Думаю, месяца ему хватит. Постелишь мне коврик у дверей своего кабинета?

– Я отдам тебе свою комнату, – хмуро ответил Сокол, ничего не знающий об интриге двух наставников академии. – И сегодня же напишу Витту. Он с ума сошёл?

– Остынь, мой мальчик, – Магнус, наконец, обнял сына. – Я вру, как бессалийский шулер на рынке. Нет никакого наказания. Я тут исключительно ради Амелии. Закрываю дыры в её штатном расписании. Кстати, можно украсть у тебя особо охраняемый объект? Пойдём, лина дочь Витта, пошепчемся.

Сокол поджал губы, а потом с трудом улыбнулся. На подколки отца никогда не обижался. Просто сейчас они пришлись на сложную ситуацию вокруг Марко Ведари и лёгкое недоумение, почему его не посвятили в план по переброске Магнуса на новое место работы. Я думала, что банально не успели. Двух дней не прошло с того момента, как я жаловалась отцу на нехватку учителей. Сымпровизировали старые друзья-инструкторы.

– Итак, – заговорчески понизил голос Магнус, уводя меня в сторону. – Ты не поверишь, но больше всего Витта волнует не слаженная работа двух учебных заведений, а то, не докучает ли тебе здесь Сокол. Говори честно. Пристаёт?

Я покраснела. Вспомнила сцену в кабинете и подумала, что тут ещё стоит разобраться, кто к кому пристаёт.

– Я уже объяснила отцу, что у него нет причин для беспокойства, – пробормотала, смотря куда угодно только не на Магуса. – Лин Сокол всегда вежлив и сдержан. Не позволяет себе даже непристойных намëков. Вы зря думаете о нём плохо.

– Я его двадцать лет знаю, – напомнил главный инструктор. – Ладно, девятнадцать. У Сокола к тебе самые серьёзные намерения. Я устал объяснять это Витту. Он упёрся рогом: “Свадьбы не будет и всё!” Вот я и решил выяснить, что ты сама думаешь по поводу ухаживаний. Мне смириться или продолжать уламывать твоего отца?

Я не знала, что ответить. Мучительно подбирала слова и продолжала краснеть.

– Я приняла букет ромашек от лина Сокола, – осторожно призналась я. – Хотела бы узнать его лучше. Но говорить о свадьбе… Вы очень спешите. Я понимаю опасения отца, но и вы меня поймите…

Магнус вздохнул как-то уж совсем тяжело и горестно.

– Амелия, душа моя, тут ведь всё просто. Нравится он тебе или нет? Отвечай сейчас, пожалуйста, иначе седых волос добавится не только у Витта.

Я нашла взглядом Сокола. Он увлеченно беседовал с Бесо, но стоял так, чтобы мы с Магнусом оставались в поле зрения.

Сложно было говорить прямо то, о чём я даже себе старалась лгать. Руки дрожали, а сердце билось так же громко, как рядом с лучшим убийцей клана.

– Да, – ответила я тихо. – Нравится.

– Уф-ф-ф-ф, – выдохнул Магнус. – Хвала богам, полдела сделано! Не забудь при случае повторить это Соколу, и можно готовиться к свадьбе. Подожди, я вижу, как ты собираешься громко возразить. Я ещё не договорился с Виттом. Помолвочный браслет мой сын наденет тебе на руку, как положено. При всех родственниках и близких друзьях.

– Это он сказал, что собирается придерживаться традиций? – уточнила я, не особенно веря, что такое возможно. Лицо горело, голос дрожал, но поток слов уже было не остановить. – Если так, то он должен не только получить благословение от моего отца, долго ухаживать, забыть о многочисленных любовницах, но даже и не думать о близости до свадьбы! Целых полгода после того, как наденет на меня помолвочный браслет! Он справится?

Не вязалась готовность пойти на такие жертвы с тем, каким я видела Сокола. Нет, я уже понимала, что столько женщин в его жизни было неспроста. Причин не знала, только чувствовала, что они есть. И представить, что первый бабник Фитоллии забудет о своей привычке прыгать из койки в койку… Боги, да я чувствовала его похоть ежедневно!

– Конечно, он справится, – рассмеялся Магнус и тут же снова понизил голос. – Уже справляется. С момента его возвращения из Трезда и второй попытки получить благословение Витта я не видел его ни с одной женщиной. Поверь, уж если Сокол чего-то искренне хочет, он способен свернуть горы.

Я опустила взгляд и нервно теребила кружевной край рукава платья. Магнус тоже не перед чем не остановится, если намерен твёрдо идти к цели. В этом их с Соколом характеры совпадали. Меня уже вовсю сватали. Вот так, стоя во дворе посольской школы и не забыв поговорить сначала о делах, чтобы усыпить бдительность будущего жениха.

Кстати, я промолчала в ответ на утверждение, что любвеобильный воин взял обет воздержания. И верила его приёмному отцу, и нет. С одной стороны, вспышки гнева у Сокола не на пустом месте взялись. Вряд ли какие-то чисто рабочие неприятности могли настолько выбить его из колеи. Слишком давно был командиром, ко всему привык. Действительно очень похоже на эффект от длительного воздержания. А с другой стороны, Магнус за ним по пятам не ходил и о каждой любовнице знать не мог.

Ладно, не буду заострять внимание. У самой хватало нюансов, влияющих на решение Сокола позвать меня замуж. Работа в другом королевстве, воспитанники, чьи проблемы я принимала ближе к сердцу, чем свои. Мой дар, в конце-концов. Вот как объяснить Магнусу, почему лин Витт на самом деле был против свадьбы его дочери? От приёмного отца Сокола тянуло ароматом жасмина. Тонким и изысканным символом надежды. У меня язык не поворачивался снова врать, когда я уже почти согласилась выйти за Сокола. Придётся говорить правду. Я вдохнула глубоко, зажмурилась и выпалила:

– Лин Магнус, вы должны кое-что знать о будущей невестке. Я родилась с даром чувствовать эмоции других людей. Различать их по запахам.

– Нюхач? – с восторгом спросил мой почти-свёкор. Его обветренное и потемневшее на солнце лицо озарилось радостью. По дворцу школы клубами сладкого дыма пополз аромат яблока в карамели. – Я знал, я чувствовал! Видел же несколько раз, как ты маленькая принюхивалась. Долго не мог разгадать загадку. Считал, что всего лишь обоняние острое, а тут вон как. Сколько лет в клане не было нюхачей? Сто или двести?

– Сто тридцать семь, – взглянула я на него исподлобья. – И с предыдущим носителем дара моя семья никак не связана. Чистая случайность.

– Разведчикам не говори, пожалуйста, – совсем тихо попросил Магнус, склонившись к моему уху. – Они таких как ты с руками отрывают. Плевать, что невинная девушка, тут же к главе клана побегут выпрашивать отпустить тебя на службу. Это ж какой простор для незаметной работы! Хоть в свиту к королю тебя внедряй, хоть к вожаку мародёров. Все их истинные эмоции как на ладони будут. Любой заговор можно раскрыть.

– Знаю, – кивнула я. – В том числе поэтому мы с отцом молчали. Даже вам ничего не говорили.

– И правильно делали, – он по-отечески обнял меня. – Чем меньше людей посвящены в тайну, тем лучше. Если ты не хочешь в разведку, то незачем давать повод Прусту настоять на своём, а соклановцам сторониться необычной, по их мнению, девушки. Обойдутся. Живи так, как тебе комфортно.

У меня слёзы на глаза навернулись от глубокой признательности к мудрому наставнику. Страх, долгие годы заставлявший молчать о своём даре, понемногу отступал. Я снова чувствовала себя в безопасности. Так, наверное, и должно быть, раз уж мы собирались стать одной семьёй.

– И вас не смущает, – на всякий случай уточнила я, – что приёмный сын приведёт в дом настолько неудобную жену?

– Нет, – искренне расхохотался он. – Наоборот. Соколу радикальная честность в отношениях с супругой пойдёт на пользу. Хотел тихой семейной жизни? Будь готов делить пополам если не всё, то очень многое. А то привык он переживать молча.

Меня кольнуло воспоминаниями о странностях моего дара и “пустых” эмоциях будущего жениха. Ещё одна загадка, не дающая покоя. Препятствие, которое лучше устранить до того, как мы наденем помолвочные браслеты.

– Ты ему не рассказывала? – спросил Магнус и тут же себя оборвал. – Ладно, это ваше дело. Сугубо личное. Чем тебе помочь, кроме того, что я буду хранить тайну?

Я прикусила губу и решилась идти до конца. С кем ещё мне советоваться, как не с приёмным отцом Сокола, знающим его девятнадцать лет?

– У меня вопрос, лин Магнус. Можете не отвечать, если он покажется вам странным или бредовым. Я живу с даром много лет, но до сих пор всех его особенностей не знаю. Дело в том, что я не чувствую некоторых эмоций конкретно от Сокола. От других полный спектр, а от него только гнев и преданность. Вы не замечали за приёмным сыном ничего необычного?

Про похоть я умолчала и выводы о том, что мы эмоционально или магически можем быть одним целым – тоже оставила при себе. Самое слабое место в моих догадках. Вроде как дар игнорирует мои собственные эмоции. Уменьшает их до минимального уровня так, что почувствовать их можно, только уткнувшись носом в плечо или запястье. Так происходит с нежностью, сочувствием, искренним интересом к историям воспитанников, но я почти не испытываю гнева и уж тем более похоти. Именно эти эмоции разнятся у нас с Соколом. Выходит, дар их выделяет, а всё остальное считает моим и гасит.

Ох, даже в мыслях выглядит путано и странно. Но я не нашла ни одного случая, когда было по-другому.

– Пойдём, – позвал Магнус, уводя меня от толпы гостей в тень деревьев. Да ещё и купол тишины повесил. – Не самый лучший момент для откровенности, но я считаю, что будет неправильным держать тебя в неведении. Замечал я за Соколом странности. Он попал в клан семилетним мальчишкой при весьма загадочных обстоятельствах.

– Я слышала эту историю, – ответила, чувствуя, как неприятный холодок пробежал по спине. – Малх забрал его с какого-то рынка в бессалийском Высоком квартале и принёс к нам. Правила клана не позволяют усыновлять детей не родной с тобой крови. На такой случай нужно письменное разрешение главы. Малх доказывал лину Делири, что иначе ребёнок погибнет. Уж не знаю, как убедил. Сирот тысячи, а взял он именно Сокола.

– Да, ты верно понимаешь ситуацию, однако знаешь далеко не всё, – Магнус оглянулся в толпу, где стоял Сокол. С нашего места его могучая фигура казалась размытым пятном. – Мальчик ничего не помнил, даже имени своего. Твердил “Сокол, Сокол” или пел детскую песенку. Да, так бывает с тем, кто пережил трагедию, но память никогда не исчезает вся. Вся, Амелия. Того, что было до момента, пока Малх не взял его на руки, просто не существует. Ни единого образа, ни малейшего отклика в теле. Мы водили его к лучшим лекарям и магам клана. Имели такую возможность. Магический потенциал, измеренный артефактом, поражал воображение. Мальчик был, как сейчас говорят, гением. Он им и остаётся. Ты видела, как открывает порталы.

– Видела, – согласилась я. – Лин Делири поэтому согласился оставить его?

– И оплачивал из казны лечение, – кивнул Магнус. – Но мы ничего не добились. Большая часть его фантастического потенциала осталась заблокированной. У нас родилась всего одна догадка, почему. Он сам это сделал. Не выдержал того, что с ним произошло накануне прихода Малха и сам себя запечатал.

Я выдохнула, чувствуя головокружение и слабость в ногах. Уже видела таких детей. Маленьких, щедро одарённых магически, и совершенно не умеющих обращаться со своим способностями. Невил причинял боль прикосновениями. Рыдал и прятался ото всех, когда это выяснилось. Если дар Сокола сложнее, то он вполне мог причинить себе необратимый вред.

– Уничтожил воспоминания? Копался в мыслях? Такое считается сказками до сих пор. Тёмные за всю свою историю создали единственный артефакт, венец правды, и то не понимали, как он работает. А если представить у человека подобный дар…

– То перед нами сильнейший маг всех времён, – кивнул Магнус. – И он сам себя почти уничтожил. Я не знал про эмоции, пока ты не сказала. Подозревал, но не было доказательств. Сокол ведь нормальный. Добрый, ласковый, внимательный. Понимает, что чувствуют другие, преданный. Ты знаешь, как его любят в клане. За друзей в любую драку полезет, всё для них сделает. Ну какие могут быть проблемы, кроме тех, что гигантская сила используется не вся? Он компенсировал её умением владеть мечом. И тут эмоции. А если он их вместе с воспоминаниями в семь лет уничтожил? За компанию.

Мне окончательно поплохело. Я покачнулась, хватаясь за Магнуса. Всё резко встало на свои места.

– Он заблокировал свои детские эмоции, а потом появились взрослые. Преданность, гнев, похоть.

– Да, семилетнему мальчику было не до женщин, – улыбнулся приёмный отец Сокола, поддерживая меня за локоть, – ты права. И теперь даже не знаю, насколько это может испугать. Он ведь нормальный. Хороший.

– Я знаю. И отвечу на предложение выйти за него замуж, как собиралась. Для меня такая правда ничего не меняет.

– Спасибо, Амелия, – он взял мою руку и горячо поцеловал. – Я буду счастлив назвать тебя дочерью. Но нам пора возвращаться к гостям. Я вижу, лина Хельда пытается привлечь твоё внимание.

Жена главы действительно стояла у ближайшего фонаря и махнула рукой, когда я обернулась.

Дела не ждут. Бегу-бегу.

Глава 18. Разоблачение Марко

Подозрительного бессалийца Марко Ведари я среди гостей не видела. Должна была представить его лине Хельде, не отходить при этом от Сокола, чтобы оставаться под охраной, но вся почти-разведывательная-операция была под угрозой срыва. Нест не донёс приглашение до комнаты Марко? Или студент решил, что у него есть более важные дела?

Наконец, огненно-рыжая макушка мелькнула где-то между высокими причёсками ведьм, и я выдохнула. Почему все “злодеи” последних дней – рыжие? У них так заведено? Нет, староста был русым и лысоватым. Ломалась теория, не успев сложиться.

– Марко, – улыбнулась я, встречая гостя.

Сокол мелькнул тенью где-то за спиной. Работал охранник, не привлекая к себе лишнего внимания.

– Светлых дней, лина Амелия, – студент приветствовал меня, а сам косился на главу клана Смерти с супругой. – Большая честь быть рядом с вами на празднике. До сих пор не могу поверить, что у нас открылось первое посольство ведьм. В Бессалии, чья инквизиция даже хуже кессанийской. Сожжённых ведьм на их счету больше.

– Разбитых судеб, обиженных бывших невест и вредных инквизиторов тоже, – отозвалась лина Хельда, подходя к нам с бокалом гранатового сока. Малышку Фрейю оставила мужу. – Тёмных ночей, лин Ведари. Надеюсь, вы не в обиде за не слишком тёплый приём? Источник охраняют воины Клана Смерти, а они известны своей бдительностью. Никто не спит на посту. Если бы меня предупредили заранее, что к нам едет молодой учёный, такого недоразумения просто не случилось бы.

– Это я должен просить прощения, – Марко слегка поклонился. Камзол на нём действительно был тот же самый, что и при нашей первой встрече. Синий, с изысканной вышивкой. – Чувство юмора мне изменило. Забыл, что суровые наёмники не любят сюрпризов. Лина Хельда Делири, я полагаю? Бесконечно рад встрече.

Жена главы мужественно протянула ему руку и спокойно выдержала поцелуй вежливости. В букете эмоций от Марко к тигровой лилии искреннего интереса добавилась герань. Редко я её чувствовала. Злорадство.

Интересно, чем он так доволен? Тем, что всё-таки получил разрешение на исследования вопреки протесту хозяйки участка? Но ведь он об этом пока не знал. Я не успела сказать!

– И чем же вы собираетесь заниматься, используя силу источника? – спросила лина Хельда.

– Ой, сейчас я сяду на любимого конька и поскачу к горизонту, – расхохотался Марко. – Готовьте уши к незнакомым терминам. Дело в том, что магистры академии увязли в агностицизме, отрицая возможность полного познания мира вообще и источников магии в частности. Я же вскрываю гносеологические корни агностицизма, указывая достопочтенным учёным, что они разрывают сущность и явление, не позволяя себе идти дальше ощущений, и занимаю компромиссную позицию. Поскольку агностицизм возник как одна из форм скептицизма…

– Пощадите, – застонала жена главы, – умоляю. Давайте общаться на человеческом языке.

– Скажите это магистрам, – фыркнул студент. – Особенно в тот день, когда они будут проверять мои отчёты и недовольно морщиться, что они недостаточно наукообразны. Хорошо, я переведу на понятный язык. Те два месяца, что мне отвели на исследования, я собираюсь сидеть возле источника и пытаться понять, насколько тесно он связан с энергией сотворения мира. Изначальной силой. Есть подозрения, что для него для единственного не существует времени и расстояний, и мы можем открыть портал в другой мир.