скачать книгу бесплатно
Однажды, лет в десять, я зачем-то стащила у мамы из кошелька десять рублей, но моей фантазии хватило только на покупку нескольких календариков и открыток в киоске «Союзпечати». Пропажа денег обнаружилась быстро: коробочку с оставшейся суммой я бесхитростно поставила на книжную полку в гостиной.
Про вещи
Вещи появлялись в доме двумя способами: волшебным и производственным.
Волшебный способ подсказала мне мама, а папа с улыбкой подтвердил.
– Если тебе что-то надо, надо написать это на листочке, – начала мама.
– И сжечь? – я вспомнила празднования Нового года.
– Нет, не сжечь и съесть пепел, давясь компотом вместо шампанского под бой курантов, – засмеялась мама и посмотрела на папу. – Записку с просьбой положи в верхний маленький кармашек папиного пиджака. Все.
Мама оказалась права. Я не злоупотребляла этим волшебством, но, когда желание чего-либо заполняло все мои мысли, я бежала в комнату, писала записку и украдкой, пока никто не видел, пробиралась в родительскую спальню, находила папин пиджак и аккуратно, чтобы никто ничего не заподозрил, опускала листочек во внутренний карман.
Запах папиного одеколона долго ассоциировался у меня с волшебством, которое материализовывало для меня почти все, что я тогда писала. Вспоминая те возможности, сейчас я удивляюсь своей скромности. Ни разу не попросила у отца чего-то сверх нормального: ни джинсов, ни собаки, ни полета на Луну, ни килограмма конфет.
Какая странная девочка!
Второй способ появления вещей в доме – домашнее производство.
Отец и его братья строили, дед, мама и я шили. Бабушки вязали. Бабушка Наташа вязала по-хозяйски: носки да варежки. Мы с братом тоже вязали с удовольствием: в основном шарфики да шапочки, а вот бабушка Зоя божественно вязала все – от салфеток с розами до буденновок и курточек.
…На чердаке маминого дома в фамильных сундуках 19-го века до сих пор лежат первые мои фартучки, юбки и платья, сшитые в Доме детского творчества (Доме пионеров) на кружке кройки и шитья. Там есть и первые мои невероятно модные тогда штаны-бананы и кофточка из поплина, которые мама мне сшила для семейного отпуска в Волгограде. Там же хранится и модная юбка с клепками, сотворенная мной в пятнадцать лет для весенней школьной дискотеки.
Все деньги в семье четко распределялись на проекты. Раз в два года мы ездили в отпуск на Черное море. Поэтому два года жили на одну зарплату и вторую откладывали. Это не был режим жесткой экономии, скорее режим грамотного планирования, потому что и полученную от государства трехкомнатную квартиру, и автомобиль «Жигули» надо было содержать. Дача же шла приятным бонусом, который нас подкармливал и помогал еще лучше распоряжаться временем и своими силами.
Каждые выходные мы ездили восстанавливать и укреплять наше «сельское хозяйство». Папа в такие дни строил и совершенствовал садовый дом – красивый, но совершенно непригодный для житья в нем зимой. А впрочем, что делать зимой в огороде?
И пусть не было ни у кого торговой жилки «купи – продай», зато была деловая хватка. Ответственность, умение довести начатое до конца. Сноровка.
И да: я считала, что у меня все есть.
А чего нет – ВСЕ МОЖЕТ БЫТЬ, когда я этого захочу.
И это, пожалуй, самое главное ощущение, с которым я вышла из детства.
Сдайся правилам
Однажды мама научила меня одной потрясающей штуке. Сейчас это бы назвали самомотивацией.
Она, как палочка-выручалочка, всегда помогала мне потом там, в детстве; помогает и до сих пор здесь, во взрослой жизни.
Как-то раз, лет в двенадцать, когда мне снова предстояло мыть дома пол, я опять устроила душераздирающую трагичную сцену, жалуясь на свою горькую долю и несправедливую судьбу. Дала маме драмы, так сказать. Она все мои стенания внимательно выслушала и сказала, искренне потрясенная глубиной моей внутренней трагедии:
– Задумайся: ведь гораздо проще взять и вымыть пол, когда надо вымыть пол, чем так долго горевать о такой необходимости.
Самодисциплина перестает быть «самонасилием» с момента, когда ты как будто сдаешься правилам жизни.
Не надо ломать себя, тратить море энергии на сопротивление тому, чему сопротивляться бесполезно, бессмысленно и порой глупо. Столь же нелепо искать оправдывающие и вдохновляющие моменты. Можно, конечно, двадцать минут уговаривать себя помыть пол, потому что станет чисто, только вот зачем, когда нужно просто взять и сделать это?
Сдайся правилам, оставь освободившиеся от сопротивления силы и время на то, чем ты действительно рад заняться, «вымыв обязательный пол».
Иди и сделай. Чтобы успеть пожить.
Жаль, я не догадалась применить это знание в больших покупках. Помню, у меня уже были дети и я уже вела семейный бюджет, а все равно, когда нужно было купить что-то дороже заколки в «Союзпечати» или, скажем, пряжи для вязки свитера, подолгу раздумывала, не решалась на этот шаг. Сейчас я бы сказала себе: «Просто выбери и купи то, что выбрала. Перестань тратить на эти сомнения свое время».
Глава 2. Начало будущего
Свердловск – Екатеринбург
Студенткой УПИ – самого большого и красивого вуза Свердловска, а именно так назывался в то время Екатеринбург, я стала по стечению обстоятельств.
По сути своей я совсем не технарь. Математику и точные науки я могу одолеть только зубрежкой и усидчивостью. А вот литература, журналистика и прочие гуманитарные изыски – моя любовь. Выбирала я свою будущую специальность между психологией и юриспруденцией. Но на психолога учиться надо было ехать в Москву. Страшно. А чтобы стать юристом, пришлось бы поработать года два. В то время в юридические вузы брали только с опытом работы. Когда я представила, что мне надо будет задержаться дома на это время, а мои одноклассники уедут поступать, стало не по себе: что я – хуже всех?
…В выпускном классе я заняла первое место в Удмуртии на конкурсе школьных сочинений «Если тебе – комсомолец имя, имя крепи делами своими!». За победу полагалось поступление без экзаменов на филологический факультет, но и тут я включила заднюю передачу. В старших классах у нас сменился учитель словесности. Любимую Нину Дмитриевну заменила другая дама. Мне она казалась совершенно формальной, неинтересной, неталантливой, не зажигающей наши детские сердца литературой, в отличие от того, как это было с предыдущим педагогом. Вот я и отказалась от поступления без экзаменов, чтобы новый учитель не поставил мой успех себе в заслугу. Смешно, что и говорить. Но юношеский максимализм не предполагает гибкости в мышлении: нет – значит нет.
Оставался Свердловск. От дома – всего ночь на поезде или час на самолете до Ижевска, оттуда еще час на автобусе. Не так уж и далеко, по сути.
Покорять институты столицы Урала мы приехали ватагой одноклассниц. «За компанию с подругами» – частая история в деле поступления.
Свердловск-Екатеринбург – город молодежи и студентов. Здесь самая большая сеть техникумов и колледжей в стране и впечатляющее количество вузов: было куда ехать! И мы понесли свои документы в приемные комиссии уральских вузов.
Как я из экономистов в металлурги записалась
Все мои внутренние разногласия разрешились одним махом. «Пойду, как мама, в экономисты», – решила я и подала документы на экономический факультет УПИ. А моя одноклассница и подруга Лена – на радиофак. И вот смотрю я на очередь в приемную комиссию модного экономического факультета, и ноги мои начинают подкашиваться, а в горле появляется противная сухость: на подачу документов стоят одни холеные мальчики и девочки за ручки с солидными папами и мамами.
«А я кто? – думаю. – Даже математику толком не знаю».
Перетрусила жутко тогда. В голову сразу полезли неприятные фантазии на тему: «Вот не поступлю и с позором домой вернусь всем на посмешище!»
Медленно иду по коридору величественного вуза, едва смотрю перед собой, чтобы никого не толкнуть. Кто-то останавливается передо мной. Поднимаю голову – Лена. Лицо белое, а сама нервно так посмеивается.
– Что такое? – спрашиваю.
– Я не поступлю, Ирин.
– Да ты что! – начинаю я убеждать ее в обратном. – Ты же самая умная у нас в классе была!
– Представляешь, – говорит Лена, – дошла в анкете до вопроса: «На каких ЭВМ вам приходилось работать?» – и все: осознала, что не поступлю!
Я ее понимала. В школе у нас никаких компьютеров и в помине не было. Информатика как предмет тогда только-только внедрялась в общеобразовательную программу. Изучали мы ее премудрости, рисуя клавиатуру в рабочих тетрадях. По такой же нарисованной и экзамен сдавали.
– А у меня одни мажоры в конкурентах, ничего особенного, – говорю.
Поникли обе. Сидим, думаем, как нам быть. Вдруг видим, направляется к нам бодрой походкой энергичный и немного смешной мужчина средних лет.
– Чего, девчата, приуныли?
Почему-то мы возьми и расскажи ему свои печальные новости-переживания, а он с задором:
– Грустить не о чем! Идемте к нам на факультет металлургии! Специальность модная, современная: «ТАЭТА – теплотехника, автоматизация и экология тепловых агрегатов».
– Так у нас же документы уже сданы.
– А это ничего, – махнул рукой энергичный веселый мужчина. – Я сейчас все улажу.
Берет нас с Леной за руки и ведет за собой.
Сначала забираем мои документы, затем то же самое проделываем с аттестатом Лены. И вот мы уже идем в приемную комиссию металлургического факультета, подаем заявления.
Конечно, мы благополучно поступили, потому что на металлургическом факультете, не в пример радиофаку и экономическому, конкурс на место был самый низкий. Его, по сути, не было. Проблему недобора студентов таким креативным способом решал декан факультета профессор Юрий Николаевич Овчинников – удивительно душевный и чуткий человек.
…О том, что я поступила на кафедру «Металлургические печи», я узнала лишь спустя полгода и была потрясена. Мне, любительнице литературы, рукоделия и фортепианных этюдов, предстояло учиться плавке металла.
* * *
Однажды кто-то придумал присказку: «От сессии до сессии живут студенты весело!» Мне тоже было весело. Но трудно и голодно. Учеба шла тяжело. Приходилось многое просто зубрить. Девчонки, с которыми мы жили в одной комнате в общежитии, потом вспоминали: «Ложимся спать – ты еще учишь. Встаем – ты уже учишь». Иногда, чтобы не уснуть за книжками, я прижигала руку настольной лампой. Пока девочки не напомнили – сама уж и забыла об этом.
И, конечно, приходилось подрабатывать.
Пирожки
Времена были трудные. Родители пытались справляться со своим девятым валом, в который они попали при развале СССР. Папа лишился работы в ремонтно-строительном управлении, мама – на швейном комбинате. Оба предприятия, как и многие тогда в стране, попросту закрылись. Но какие-то деньги родители мне все равно присылали. В основном всем нам передавали тогда из дома продукты с огородов. На этом и жили.
Стипендии, денег от родителей и самостоятельно заработанных сумм хватало строго на семестр. При этом мне надо было так сдать зачеты и экзамены, чтобы ни дня не задержаться в городе. И не потому, что билет был уже куплен, а потому что к концу семестра из еды и денег не оставалось практически ничего, чтобы прожить хотя бы еще один «лишний» день после сдачи сессии. У каждой копейки было свое предназначение.
Если же удавалось сдать сессию раньше – это был праздник! Вещи собирались молниеносно: я ехала домой!
Но был и такой случай. Однажды мы с подругами возвращались после сессии в свой родной город, «отстрелявшись» только в самом ее конце. Ехать от Екатеринбурга до Можги на поезде десять часов. А у нас с собой пять пирожков с повидлом на четверых. Но мы были так бесконечно счастливы, что спокойно добрались до родины без ужина. А пирожки успешно «растрясли, слопали, схомячили» по дороге с вокзала до дому: не было ни такси, ни денег на него. Так и вижу: идем по ночной пустой центральной улице – счастливые, смелые, смеющиеся – и пирожки уминаем!
Встреча
Начало девяностых годов было сумбурным и тем – непривычным. Менялось все: от жизненного уклада и ценностей до внешнего облика городов. Привычные советские киоски и магазины вдруг дополнились пестрыми палатками, ларьками «челноков» и металлическими коробками-киосками первых предпринимателей, классические сдержанные плакаты сменились на аляповатые, кричащие афиши. В подвалах открылись видеосалоны, а ценники на товарах были уже не в рублях, а у. е. – так коммерсанты спасались от гиперинфляции.
Оглядываясь в те времена из дня сегодняшнего, не понимаешь, как получалось тогда не просто выживать, а насыщенно жить и много радоваться.
В первый же месяц студенчества я познакомилась с моим будущим бывшим супругом и партнером Владимиром. Наша встреча была необычной. Кто-то еще помнит, что после поступления в вуз всех новоиспеченных счастливых студентов отправляли в колхозы на борьбу за урожай. Нам поручили собирать картофель. Друг познается в беде, а человек – в труде. В таких выездах, кстати, хорошо видно, как человек проявляется в нестандартных ситуациях, обладает ли выдержкой, способен ли создавать команду и/или работать в ней. Насколько он вынослив и терпелив.
Я работала от души. Не могла спустя рукава колхозу помогать.
Владимир появился после отпуска с родителями день на пятый. Приехал из Венгрии.
Помните свое состояние после отпуска? Возвращаясь в обыденную жизнь, на первых порах вы, еще заряженный бодростью и вдохновением, искренне не понимаете, почему окружающие люди не разделают с вами этого душевного подъема. Нарядный, легкий, улыбающийся, загорелый, полный планов и энергии, Владимир так неожиданно ворвался в наши тяжелые колхозные будни, что меня это тогда даже разозлило: я не могла понять, почему ему можно было «прогулять» часть сбора и при этом он не чувствовал никаких угрызений совести.
Но мы подружились. Владимир был миролюбив и умел трудиться. Интересы у нас были совершенно разные. Он был, что называется, «местный», ходил в турпоходы, любил горы. Я жила в общаге, мне надо было хорошо учиться, чтобы получать повышенную стипендию, и зарабатывать на жизнь. Иногда мы гуляли, общались, делились своими любовными историями и переживаниями.
А на четвертом курсе, в ноябре 1991-го, у меня случился необычный день рождения. Я пригласила в гости друзей, мы с девчонками накрыли стол в общежитии. Владимир пришел на мой праздник с двумя девушками. Мы были шокированы! Ну да ладно: переглянулись с подружками и продолжили веселиться.
Когда все стали расходиться, я краем глаза заметила, что Владимира нет. «Наверно, ушел провожать своих спутниц», – подумала я, прибираясь.
Но стоило мне только закрыть дверь за последним гостем, как на пороге появился он. Один.
– Привет еще раз. А что, все уже разбежались?
– Как видишь, – я распахнула дверь и продемонстрировала ему пустую комнату.
– Пойдем погуляем, – он махнул в сторону коридора. – Там прохладно, но сухо.
– Хорошо. – Я кивнула и весело добавила: – Дай мне пять минут.
– Ого, так мало? – улыбнулся он. – Обычно девушки просят хотя бы полчаса.
– Я необычная девушка.
Мы пошли гулять. Осень отступала, поддаваясь зимним заморозкам. В темноте вечернего парка было спокойно.
– Какие планы? – спросил мой спутник, глядя то себе под ноги, то на меня.
– Вообще или на сегодня? – я попыталась отшутиться.
– Вообще, – ответил Владимир. Мы замедлили шаг.
– Ну если ВООБЩЕ, то – выйти за тебя замуж, – ответила я, словно меня спросили, сколько стоит буханка хлеба.
– Ты сейчас серьезно?
– Вполне.
– Если бы предложил, вышла бы?
– Конечно, это же есть у меня в планах, – засмеялась я. – Только смотри: в апреле у меня всегда – новая влюбленность, а в августе – новые отношения. Успевай!
Предложение
Отмойте с ладоней своих номера:
Сто сорок, четыреста, двести двенадцать, —
И целую ночь до прихода утра
давайте с любимыми целоваться.
Прошу вас, умойтесь – долой эту грязь!
Очистите лица от зла дефицита.
Не очередь, просто душевная связь —
вот наша надежда. Вот наша защита!
/Ирина Пуць/
Спустя почти два месяца Владимир сделал мне предложение.
