Золотой век Атлантиды

Дверь открыла молоденькая служанка с быстрыми, широко расставленными глазами и копной ярко-рыжих вьющихся волос, еле сдерживаемых на затылке голубой лентой. Шею девушки украшали бусы из кроваво-красных кораллов. С любопытством взглянув на чужеземного жреца, служанка почтительно поклонилась гостям и доложила:

– Госпожи Лилит и Селено находятся в гостиной на втором этаже.

– Чудесно! Я рад, что Селено тоже здесь, – произнес Отус и движением руки отпустил девушку.

Она поклонилась, намереваясь уйти, но тут Герион протянул к ней руки и щелкнул зубами, словно желая укусить. Служанка шаловливо отпрянула, ее глаза сощурились от еле сдерживаемого смеха. Хихикнув, она кокетливо тряхнула рыжей головой и скрылась в одной из комнат.

Укоризненно глянув на друга, Отус покачал головой.

– Ну, я же не виноват, что служанка Лилит такая милашка! – сделав невинные глаза и пожав плечами, отозвался Герион.

– Н-н-да-а-а-а! – протяжно произнес Отус и, усмехнувшись, направился к ведущей наверх лестнице.

Герион любезно пропустил вперед Атотиса и пошел следом, недовольно бормоча себе что-то под нос.

Стены первого этажа дома были расписаны прекрасными замысловатыми узорами с изображениями птиц, зверей, цветов и фруктов. Ступени лестницы и перила были сделаны из кедра и покрыты тонкой резьбой. Вдоль лестницы тянулись вверх колонны из красного дерева. Они были вырезаны в виде стоящих на задних лапах фантастических зверей и причудливых растений.

– Эти необычные колонны, чтобы позабавить детей, много лет назад вырезал отец Гиллуса и Лилит, – объяснил Отус, заметив интерес в глазах кеметца.

Молодые люди поднялись в просторную светлую комнату, обставленную дорогой изысканной мебелью. Из сада доносилось нежное благоухание нарциссов и фиалок. На столике перед большим бронзовым зеркалом стояли изящные фаянсовые статуэтки птиц. Потолок и стены комнаты были украшены фризами и орнаментами, состоящими из бирюзовых зигзагов, золотых и лиловых узоров, сотканных из вьющихся растений и цветов. В глубине комнаты напротив двери в уютном кресле сидела очаровательная девушка, одетая в длинное белое платье, искусно расшитое золотистым шелком и бисером. Она задумчиво перебирала струны лиры красивыми тонкими пальцами. Черные с алмазным блеском волосы девушки были заколоты высоко на затылке изящными гребнями и шпильками. Длинные локоны спускались по стройной шее на спину и плечи, а на груди искрилось и переливалось роскошное колье из золотистых хризолитов.

Услышав звук шагов, девушка подняла голову. Издав радостный возглас, она поспешно отложила инструмент и бросилась навстречу Отусу, но, увидев входящего вместе с Герионом чужеземца, внезапно замерла. Ее выразительные светло-серые глаза, оттененные длинными ресницами, сделались еще больше, а брови удивленно приподнялись.

Отус обнял девушку за тонкую талию и нежно поцеловал в пушистый локон на виске.

– Это моя возлюбленная, Селенó! – с гордостью объявил зодчий, представляя ее кеметскому жрецу.

Атотис учтиво поклонился девушке и произнес:

– Тебе можно позавидовать, Отус. Твоя избранница божественно прекрасна!

Польщенная похвалой чужеземца, Селено смущенно опустила глаза, а на ее щеках заиграл легкий румянец.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Атотис обернулся.

У окна стояла другая девушка и внимательно смотрела на него. Ее густые каштановые волосы, заплетенные в косы и уложенные короной, венчали прелестную головку с нежным овалом лица и белой матовой кожей. У девушки были правильные черты лица с тонким носом и чуть великоватым чувственным ртом с алыми губами. Веселый, открытый взгляд ярко-голубых глаз и добрая обаятельная улыбка живо напомнили кеметцу Гиллуса.

– Лилит, это Атотис – друг Гиллуса и первый помощник Божественного Антея в Кемете, – представил жреца Отус.

– Друг Гиллуса! – обрадовалась девушка и подбежала к кеметцу.

– Гиллус жив и находится в добром здравии, – поспешно сообщил Атотис в ответ на немой вопрос девушки.

Лилит не могла отвести взора от мерцающих жгуче-черных глаз иноземца. Они завораживали, притягивая к себе, в их глубине светился выдающийся ум и доброта. Девушка вдруг почувствовала доверие к этому загадочному человеку и потянулась к нему всей душой.

Внимательно глядя в лицо Лилит, Атотис испытывал странное волнение. Она не обладала столь эффектной внешностью, как Селено, но искренность и природное обаяние делали ее очень привлекательной.

Жрец ласково улыбнулся и произнес:

– Я счастлив познакомиться с тобой, прекрасная Лилит. Твой несравненный голос затронул самые сокровенные струны моей души. Я благодарен случаю, приведшему меня в твой дом, и от всего сердца поздравляю тебя с приближающимся днем рождения. Твой брат Гиллус вместе с этим подарком передает свою нежную любовь, заботу и наилучшие пожелания.

Атотис вручил Лилит драгоценную шкатулку и, скрестив на груди руки, почтительно поклонился.

Щеки девушки зарумянились. Она с восхищением осмотрела шкатулку, но не стала ее открывать, а бережно поставила на стол и вышла из комнаты. Вскоре Лилит вернулась. В ее руках был небольшой поднос из белого металла, на котором стоял драгоценный трехногий кубок в виде головы быка. Следом за госпожой шла рыжеволосая служанка с золотым подносом, на котором возвышались четыре хрустальных бокала. Кубок и бокалы были наполнены «Божественным нектаром».

Низко поклонившись Атотису, Лилит сказала:

– Друг Гиллуса – самый дорогой и почетный гость в моем доме!

Затем она подала кеметцу усыпанный самоцветами кубок. Жреца поразил мягкий, теплый свет ее глаз. Этот светлый взгляд, вызвав легкое головокружение, горячей волной разлился по всему его телу.

Лилит была присуща редкая способность читать в сердцах людей, и, поняв состояние Атотиса, она смущенно отвела взор, занявшись другими гостями.

– Сегодня «Божественный нектар» пролился на нас благодатным дождем! – воскликнул Отус, принимая из рук Лилит бокал с игристым янтарным напитком.

– Кто же еще угощал вас сегодня напитком Богов? – поинтересовалась девушка.

– Наш кеметский гость Атотис оказал честь, посетив мой дом. Там мы и отведали «Божественный нектар», – ответил за друга Герион.

Поднеся к губам хрустальный бокал с густой янтарной жидкостью, Герион вдохнул нежный аромат напитка и с наслаждением выпил.

Пока Лилит беседовала с зодчими, Селено, сгорая от любопытства, подошла к столу и стала внимательно разглядывать шкатулку.

– Видно, искусный мастер, изготавливая эту великолепную вещь, вложил в нее всю свою душу и вдохновение, – заметила она.

– Чудесная шкатулка – подарок Отуса ко дню рождения Лилит, – сообщил Атотис.

В знак благодарности Лилит обняла Отуса и поцеловала в лоб.

– А я выбрал эту шкатулку среди множества других, – гордо заявил Герион, с лукавым видом подставляя девушке щеку.

– Я ценю твой утонченный вкус, Герион, – засмеялась Лилит и, слегка потрепав зодчего за ухо, прикоснулась губами к его щеке.

Герион самодовольно улыбнулся. Лилит поспешила к Селено и та, передав ей шкатулку, с нетерпением склонилась над плечом подруги.

Лилит осторожно открыла крышку. На лицах девушек отразились яркие отблески от золотистых всполохов, пробегавших по мерцавшей поверхности крупных жемчужин. А от большой голубой жемчужины разливалось ярко-золотистое пульсирующее сияние.

– Какая прелесть! – воскликнула Селено и хлопнула в ладоши.

Лучистые глаза Лилит радостно засияли. Она с нежностью поднесла к губам подарок брата и поцеловала его. Ликующая Селено помогла подруге надеть драгоценное ожерелье. Затем, схватив Лилит за руку, она быстро подвела ее к большому зеркалу.

– Тебе нравится? Ну, ответь скорее, тебе нравится? – не унималась Селено, с восхищением разглядывая в зеркале отражение подруги.

Жемчужное ожерелье красиво облегало шею девушки. Оно прекрасно гармонировало с ее ярко-голубыми глазами и каштановыми косами, заколотыми шпильками с лунным камнем. Этим же камнем был инкрустирован и изящный пояс, охватывающий стройную талию Лилит. Однотонное нежно-голубое платье из тонкого полотна ниспадало до щиколоток девушки, оставляя неприкрытыми лишь серебристые туфельки.

Атотис невольно залюбовался Лилит.

– Оно просто великолепно! – сказала, наконец, Лилит, коснувшись рукой ожерелья и, немного помолчав, добавила: – Каким необычайным теплом, несущим покой и умиротворение, веет от подарка Гиллуса.

– Жемчужины несут на себе благословение Божественного Антея, ты чувствуешь его благодатное воздействие, – пояснил Отус.

Девушка быстро оглянулась на Атотиса. Подтвердив слова зодчего, кеметец почтительно поклонился. Селено с благоговейным трепетом посмотрела на шею подруги.

Хитро улыбнувшись, Герион с нарочито невинным видом заявил:

– Атотис доставил ожерелье на Посейдонис, он вправе рассчитывать на твою благодарность, Лилит. Ты должна поцеловать и его.

На щеках девушки запылал жаркий румянец, она не нашлась, что ответить и смущенно опустила глаза. Отус осуждающе взглянул на Гериона и, ласково коснувшись плеча Лилит, сказал:

– Нашему кеметскому гостю очень понравился твой дивный голос. Спой для него, Лилит!

Атотис горячо поддержал предложение зодчего. Лилит облегченно вздохнула и, с благодарностью взглянув на Отуса, кивнула подруге.

Селено взяла в руки лиру и устроилась в большом кресле у окна. Герион и Отус расположились на низком диване, покрытом блестящей тканью, а Атотис – в удобном кресле ближе к певице.

Лилит склонилась над креслом Селено. Несколько секунд девушки о чем-то пошептались, затем Лилит выпрямилась и сказала:

– Мы исполним одну из песен, которая должна будет прозвучать завтра в храме искусств. Жрица Веста устраивает празднество в честь прибытия на Посейдонис Божественного Антея. Перед вашим приходом мы как раз готовились к завтрашнему выступлению.

Селено коснулась струн лиры. Они издали чистый, нежный звук. Лилит глубоко вдохнула и запела. Ее высокий выразительный голос лился легко и свободно, вызывая невольный трепет в душе слушателей.

Взор кеметского жреца то и дело возвращался к вдохновенному лицу певицы. По его жилам разливался огонь, заставляя учащенно биться сердце. Рядом с этой юной девушкой, почти ребенком, Атотис ощутил вдруг совершенно несвойственное ему чувство робости. У жреца возникло чувство благоговения к Лилит, обычно появлявшееся у него во время общения с Иерофантом.

Наблюдательный от природы Отус некоторое время с удивлением разглядывал то бледнеющее, то краснеющее лицо Атотиса, затем перевел взгляд на Лилит. И тут его пронзила догадка. Он тихонько толкнул в бок Гериона и, бросив красноречивый взгляд на кеметца, прошептал:

– Как видно, наш новый друг больше не скажет, что женщины его совершенно не интересуют.

Герион покосился на Атотиса и понимающе заулыбался.

Воспоминание о предстоящей разлуке с горячо любимой Селено омрачило настроение Отуса. С грустью и нежностью он любовался своей прекрасной возлюбленной.

Стих божественный голос Лилит. Отложив в сторону лиру, встревоженная Селено подошла к Отусу, присела рядом с ним на диван.

– Что случилось, любимый? – спросила девушка, глядя на расстроенное лицо Отуса. – Твой взгляд был так печален, что у меня больно заныло сердце.

– Нам придется отложить свадьбу, Селено! – с трудом выговорил Отус. – В ближайшее время мне, Гериону и Диону предстоит покинуть Атлантиду. Иерофант Антей оказал нам великую честь, пригласив на работу в Кемет. А я назначен на должность главного зодчего Кемета.

Селено побледнела как полотно, из которого было сшито ее платье. Красивые губы девушки задрожали, а глаза наполнились слезами. Отус со стоном прижал к себе возлюбленную и стал покрывать поцелуями ее лицо и блестящие черные локоны.

Лилит бросилась к своим друзьям, утешая поочередно то Селено, то Отуса. Огорченный страданием близких ему людей, Герион нервно прошелся по комнате.

Приблизившись к плачущей Селено, Атотис положил ей на затылок свою ладонь.

– Успокойся, Селено! – прозвучал его мягкий, проникновенный голос. – Я обещал Отусу сообщить Божественному Антею о вашей свадьбе. Великодушие Иерофанта не знает границ. Я абсолютно уверен, что все разрешится наилучшим образом.

От руки кеметского жреца по телу девушки прошла мягкая волна, неся покой и умиротворение. Селено глубоко вздохнула и затихла на груди Отуса.

Молодые архитекторы и Лилит посмотрели на Атотиса с такой благодарностью и доверием, что в душе кеметца что-то дрогнуло. Жрец вдруг ясно осознал, насколько близки и дороги стали ему эти люди, о существовании которых он и не подозревал до сего дня.

На первом этаже дома мелодично зазвенели колокольчики. Следом раздался приглушенный девичий смех и торопливый топот ног по лестнице, ведущей в гостиную.

– Это, наверное, Дион, – с теплой улыбкой проговорила Лилит. – Он вечно подшучивает над моей служанкой.

В дверном проеме возникла высокая худощавая фигура обаятельного рыжеволосого юноши. Под его тонко очерченными бровями блестели веселые голубые глаза. Большой прямой нос и щеки Диона были ярко расцвечены золотистыми веснушками, а на пухлых детских губах играла светлая, жизнерадостная улыбка.

– Я приветствую тебя, дивноголосая Лилит, и тебя, моя очаровательная сестричка Селено!!! – воскликнул Дион и, широко раскинув руки, поклонился.

Атотис удивленно посмотрел на рыжеволосого юношу, а затем на блестящую черноволосую красавицу.

– Отцы Диона и Селено – родные братья. Благодаря непоседе Диону, я и познакомился с моей несравненной возлюбленной! – пояснил Отус, с нежностью обнимая девушку.

– По распоряжению наставника Эласиппа кроме нас в Кемет отправляются еще четыре архитектора, среди них наш друг Азаéс!!! – с восторгом доложил Дион.

– Куда же ты без своей няньки? – ехидно засмеялся Герион.

– Это еще не известно, кто кого опекает! – пожав плечами, беззлобно отозвался юноша.

– Ты принес нам поистине приятную весть, дорогой Дион! – отметил Отус. – Мне было бы очень тяжело не видеть рядом с собой в Кемете нашего добродушного, застенчивого гиганта Азаеса, не чувствовать его поддержки и не слышать его дельных советов.

– Но это еще не все! – торопливо заговорил Дион. – Наставник Эласипп дал мне задание известить всех отобранных зодчих, чтобы завтра к семи часам утра они явились к храму высшей жреческой школы.

Почтительно поклонившись Атотису, юноша добавил:

– Наш наставник просил передать кеметскому гостю свое личное приглашение также подойти утром к высшей жреческой школе.

– Я непременно явлюсь туда вместе с Отусом, – кивнув головой, вежливо отозвался Атотис.

– Несравненная жрица Веста оказала нам великую честь, пригласив всех отбывающих в Кемет архитекторов на празднество, которое состоится завтра в полдень в храме искусств. Так как мы надолго покидаем Посейдонис, великодушная жрица решила сделать нам подарок, позволив в последний раз насладиться прекрасной игрой музыкантов, пением знаменитых певцов и выступлением лучших танцовщиц Атлантиды. Вот и все новости, которые я спешил вам сообщить! – сказал в заключение Дион и облегченно вздохнул.

Видя по удрученному виду прильнувшей к Отусу Селено, что она страдает от предстоящей разлуки с любимым, Дион, чтобы отвлечь девушку от грустных мыслей, решил немного поддразнить ее. Копируя Селено, он с умильным видом закатил глаза и, нежно обняв за шею Гериона, положил свою рыжую голову ему на плечо.

Селено возмущенно вспыхнула и густо покраснела. Отус нарочито грозно сдвинул брови и, погрозив пальцем, воскликнул:

– Негодный мальчишка! Ну, погоди, Дион, вот как станешь моим родственником, я тебя поколочу! Больно поколочу!!!

Затем, взяв с расписного фаянсового блюда большое румяное яблоко, Отус запустил им в шутника. Герион ловко поймал брошенное яблоко и с невозмутимым видом вонзил в него свои крепкие белые зубы.

Изобразив на лице испуг, Дион метнулся к ногам Селено. Облокотившись на колени девушки и с собачьей преданностью глядя ей в лицо, Дион дрожащим от смеха голосом заверещал:

– Неужели милая сестричка отдаст меня на растерзание этому свирепому чудовищу!!!

Улыбнувшись, Селено легонько шлепнула его по затылку и тут же поцеловала в рыжую макушку.

– Вот видишь! – блаженно улыбаясь, воскликнул Дион. – Не даст, так как меня она любит намного больше, чем тебя!

И он состроил Отусу такую комичную гримасу, что все присутствующие разразились громким хохотом.

Большой гладкошерстный кот, мирно дремавший в кресле, вскочил и, испуганно озираясь по сторонам, стремглав вылетел из комнаты.

Отус с безграничной любовью посмотрел на развеселившуюся Селено и с признательностью пожал руку Диону.

Несколько раз нерешительно взглянув на кеметского жреца, Дион, с трудом преодолевая смущение, проговорил:

– Наставник Эласипп, поручая мне известить архитекторов о планах на завтрашний день, упомянул, что в школе магов нам должны привить знание кеметского языка. Атотис, нельзя ли нам поведать, каким образом это происходит?

Мгновенно глаза юношей и девушек оказались прикованными к лицу жреца. Атотис мягко улыбнулся Диону и произнес:

– Жрец высокой степени Посвящения посредством нескольких магических движений над телом субъекта вторгается в определенные функции его мозга и прививает данному человеку знание чужого языка. Посвященный может перенести его сознание в отдаленную страну или какое-то потаенное место, а также совершить многое другое, в зависимости оттого, что требуется от данного субъекта.

– А что чувствует человек, над которым совершают подобные действия? – поинтересовался заинтригованный Герион.

– Он находится в приятном полузабытьи и не испытывает каких-либо неудобств, – строго ответил жрец.

Удовлетворенный полученной информацией, Дион поблагодарил Атотиса и, достав из-за пояса небольшой, сложенный гармошкой лист папирусной бумаги с написанным на нем текстом, направился к Лилит.

– Ты помнишь замечательную музыку, недавно сочиненную Селено? Ту, в которой звучала тема страшного урагана в океане! Я написал на эту музыку стихи. Мне кажется, получилась неплохая песня, – проговорил Дион, протягивая стихи Лилит.

Девушка отдала рыжеволосому зодчему свой бокал с «Божественным нектаром», к которому она так и не прикоснулась, и погрузилась в чтение. Дион быстро осушил бокал и, аккуратно слизнув с губ капельки чудесного напитка, принялся за манговый мармелад, принесенный Отусом для Лилит.

Селено бесцеремонно отобрала у него коробку и стала угощать мармеладом Атотиса и архитекторов. Дочитав до конца текст, Лилит подняла голову и громко воскликнула:

– Твои стихи просто великолепны, Дион! Я непременно разучу их, и в скором времени мы с Селено порадуем вас новой песней!

Заметив тоскливый взгляд Диона, с грустью провожавший коробку с мармеладом, она всплеснула руками и виновато проговорила:

– Я нерадивая хозяйка. Как же я могла забыть предложить обед дорогим гостям?

Лилит окликнула Селено, и девушки торопливо вышли из комнаты. Атотис подошел к одной из стен, оборудованной специальными полками, на которых были разложены редкостные, разнообразные по форме и расцветке морские и океанские раковины. Отражая лучи света, они переливались сотнями радуг. Жрец с восхищением рассматривал эти фантастические творения мантии моллюсков: застывшие звезды сияющих гребенчатых раковин, сверкавшие мраморные купола и окаменевшие цветы колючей устрицы, крупные раковины тигровой расцветки и раковину с мраморной розовато-коричневой поверхностью, в которой когда-то жил ядовитый моллюск, способный убить человека. На гранитной подставке в форме колонны, лежала огромная коническая раковина с ярко желтыми и черными пятнами.

Среди этой живописной феерии переливающихся красок, покрывавших раковины редчайших представителей многочисленного класса моллюсков, были разложены уникальные ветви драгоценных кораллов: черного, розового, золотого, бамбукового – крепость которых может быть сравнима лишь с твердостью жемчуга и слоновой кости.

Отус осторожно взял в руки изумительно красивую раковину в виде винтовой лестницы и внимательно оглядел ее со всех сторон.

– Гиллус с детства собирает эти удивительные творения природы. Некоторые из раковин были найдены у побережья Западного континента, а наиболее ценные привезены друзьями его отца из странствий по дальним морям и океанам, – пояснил подошедший к кеметцу Отус.– На какую бы раковину мы ни взглянули, их вид говорит нам о законченности и гармонии, отточенной миллионами лет эволюции, где все неудачное безжалостно отсекалось естественным отбором. Отсюда и это впечатление завершенности и изящества, это удивительное ощущение прекрасного. Поистине красота неотделима от совершенства! – торжественно заключил зодчий.

– Гиллус не оставил своего увлечения раковинами и в Кемете, – охотно отозвался Атотис. – Я попросил рыбаков и ловцов жемчуга доставлять мне редкостные раковины. Наиболее интересные экземпляры я отдаю Гиллусу. Однажды, когда я просматривал новую партию раковин, ко мне в комнату вошел Божественный Антей. Узнав об увлечении моего друга, он вызвал к себе Гиллуса и подарил ему большую конусную раковину с тонким, как бы вытканным узором. Словами просто невозможно передать красоту и совершенство этой раковины. Иерофант привез ее с востока, когда летал по делам в страну Гималех. Получив бесценный подарок, Гиллус весь день не сводил восхищенного взгляда с чудесной раковины. А потом он положил ее на специальную подставку рядом с изголовьем своего ложа.

– Наставник Эласипп немного рассказывал нам о Гималех, а также об огромной стране, раскинувшейся у пределов Великой горной цепи, – немного подумав, медленно промолвил Отус. – В незапамятные времена атланты вели войну с жителями этой страны. Большие боевые вимманы атлантов, обладавшие чудовищным оружием, рассчитанным на уничтожение целых армий, сеяли смерть и разрушение. Гибли тысячи ни в чем не повинных мирных жителей, горели города и селения, уничтожались древнейшие храмы, в библиотеках которых хранились бесценные рукописи с тайными Знаниями, дошедшими до нас из туманной пучины Времени. Эти безрассудные деяния атлантов вызвали гнев Планетарных Богов. Они повелели Первосвященнику и Царю Атлантиды немедленно прекратить войну и уничтожить грозные боевые корабли. По приказу великого Посейдона вимманы, обладавшие смертоносным оружием, были сброшены в огнедышащее жерло священного вулкана Атлас, а черные маги, настаивавшие на продолжении войны, были навсегда изгнаны с Посейдониса. Они нашли себе пристанище в высоких горах, расположенных в глубине Западного континента. С тех пор в Атлантиде воцарился благословенный мир и порядок!

Внимательно выслушав зодчего, Атотис взял в руки большую коническую раковину и приложил ее к уху.

– Есть что-то неизъяснимо волнующее в таинственном неумолчном рокоте, который доносится из глубины раковин! – проговорил жрец. – В нем до сих пор слышится буйная симфония ветра и морских волн.

– А музыка, рожденная в спиральных камерах этих великолепных раковин, и поныне взывает к древним Богам, собирает на поле битвы армии и флотилии, оплакивает погибших героев, – с чувством добавил к сказанному Отус.

После того как Лилит и Селено покинули гостиную, Дион подсел к большому фаянсовому блюду с коричневыми, будто покрытыми лаком финиками. Он неспешно протянул руку к блюду и, взяв блестящий плод, положил его в рот. Распробовав финики, он принялся их с удовольствием поедать.

– Ну и ну! Да ты обжора, Дион!!! – засмеялся Герион, наблюдая, как сладкие плоды с поразительной быстротой исчезали во рту юноши.

Это замечание нисколько не повлияло на прекрасное расположение духа Диона. Он беззаботно улыбнулся и, критически оглядев свою худощавую фигуру, заявил:

– Уверен, что лично мне излишняя полнота на ближайшие годы вовсе не грозит.

В сопровождении нескольких слуг в гостиную деловито вошли Селено и Лилит. Селено накрыла стол красивой тонкой скатертью из несгораемой асбестовой ткани. От серебристой скатерти исходило нежное сияние, придавая столу торжественный, праздничный вид. Лилит поставила перед Дионом поднос с румяными пирожками.

– Это твои любимые пирожки с яблоками и абрикосами. Угощайся, сладкоежка! – проговорила девушка и провела рукой по его густым рыжим волосам.

Слуги быстро расставили на столе расписные керамические блюда с разнообразной едой. Тут были куски копченого угря, салат из крабов, мидии, жареные грибы. На красивом золотом подносе лежали свежеиспеченные пшеничные лепешки и сладкие пироги, а в хрустальных вазах – всевозможные фрукты. В изящных сосудах из цветного стекла искрилось легкое виноградное вино и фруктовые напитки.

Лилит пригласила гостей к столу.

Хорошенькая служанка разлила по мискам из тонкого фаянса суп из форели, выловленной в чистых горных ручьях Атлантиды. Атотис с удовольствием отведал ароматной форелевой ухи. Никогда прежде ему не доводилось пробовать эту чудесную рыбу. Сидевший напротив кеметского жреца Дион, забывшись, в упор разглядывал красивое мужественное лицо чужеземца.