Пожалуйста, пожалуйста…

Однако, как это ни удивительно, но за последние десять лет жажда мести так и не перешла в действие. Почему? Возможно, потому что сам Фросс был не без греха, или же объект его мести исчез. Фросс склонялся ко второму варианту: мстить некому, обидчик пропал, растворился в бескрайних просторах страны, а, возможно, что он уже и за ее пределами. Там его не достать. Впервые в жизни Фросс ощущал себя слабым и беспомощным.

«Прошлого не вернуть, мёртвых не воскресить», – нашептывала его совесть. Но он отмахивался от голоса разума. Конечно, он ничего не забыл и не простил, но со временем мысли о возмездии или справедливости перестали занимать его. О какой справедливости можно говорить, когда у самого «рыльце в пушку»? Порой от явившихся в тревожных снах видениях о каре небесной его даже бросало в холодный пот. Да и здоровье в последнее время подводило, сердце пошаливало… Вот только сегодня он не желал прислушиваться ни к чьим советам. Тёмная сторона его натуры ожила и не давала ему забыть и отпустить прошлое. Чтобы он да пошел на поводу у остатков совести или вовсе оставил всё как есть? Ну уж нет!

Все эти годы он верил в свое могущество, а теперь осознал свою уязвимость. Почти все последние десять лет он жил одной мыслью – о мести. Мечтал, как собственными руками убьет, разрежет, разорвет обидчика на кусочки. И скрежетал зубами от невозможности исполнить желание, но продолжал поиски, не теряя надежды на встречу, отслеживая и просеивая любую информацию.

И вот слухи донесли до него нужные сведения. И сейчас Фросса волновало одно: обидчик жив. Везунчик снова в игре! Он появился и вновь дал о себе знать. И дерзко оставил на месте преступления визитную карточку – точнее, карту. Обычную игральную карту – семерку треф. Что он хотел этим сказать? Дал понять, что воскрес, ожил, как «тот, сами знаете кто»? Или что готов принять игру Фросса? Или предлагает свою? Так, что ли? Совсем обнаглел, стервец.

Да, Фросс был уверен, что Игрок действовал смело, его семерка бросала вызов. Но умышленно ли он так поступил? Хотел ли он напомнить о себе? Или настолько обнаглел, что потерял бдительность и снова взялся за старое?

А может быть, этот его поступок не имеет никакого отношения к Фроссу? Мало ли в жизни совпадений. Но внутренний голос не утихал, он шипел: «Это не совпадение-е-е! Это твое дело, и ты должен покончить со старыми долгами и поставить большую жирную точку».

Фросс почувствовал, что к нему возвращается прежняя уверенность. Даже сжатая в кулак рука теперь казалась крепче и сильнее. Злость и жажда мести придали ему сил! Он усмехнулся: «А ведь уже почти смирился, пытался довериться интуиции, соглашался, что нужно остыть, оставить всё как есть. Старею… А вот Игрок до сих пор молод и смел».

Он заскрипел зубами. Сердце заколотилось, чуть не выскакивая из-под ребер. Он почувствовал, как его охватывают злость и дикое, всеохватывающее желание – выдернуть на свет этого тайного Игрока. И стереть с лица земли. Да!

В кабинет неожиданно тихо постучали. Мужчина вздрогнул. Дверь открылась, и на пороге показалась молодая полненькая секретарша. Ее лицо выражало озабоченность. Она призывно качнула бедрами и остановилась, словно спрашивая: «Я вам еще нужна?»

Хозяин кабинета устало махнул рукой, отпуская прилежную служащую домой. Мимоходом он прислушался к себе: не возникло ли желание обнять или поцеловать ее? Но нет, тело осталось равнодушным, хотя в душе потеплело, а на губах появилась тень улыбки. С недавних пор Фросс перестал увлекаться девушками модельной внешности, а предпочитал аппетитных пышных молоденьких сотрудниц. Только они еще заводили и будоражили его кровь. Но сейчас было не до этого. «Потом, всё потом».

На лице секретарши мелькнула благодарная улыбка. Девушка, подавляя вздох облегчения, стремительно развернулась, шагнула из кабинета, и дверь за ней тотчас закрылась. Вскоре стих быстрый стук каблуков, хлопнула дверь приемной. Повисла вязкая тишина. Мужчина, склонив голову, некоторое время сидел неподвижно, вслушиваясь в охватившую его со всех сторон тишину, и вдруг резко поднялся из-за стола.

«Пожелаешь лишнее – потеряешь нужное», – вспомнилось ему недавно прочитанное мудрое изречение. Он мерил шагами свой кабинет и бормотал вслух сам себе, словно убеждая или уговаривая:

– А мне многого и не надо! С бабами я всё наверстаю потом. А пока все силы следует направить на поиски Игрока. Нужно срочно найти его слабые и уязвимые места. У всех они есть, значит, и у него имеются. Кто без греха?!

Он в предвкушении потер руки и ухмыльнулся, сдерживая радостное возбуждение и уговаривая себя:

«Нет, не стоит торопиться. Я столько ждал! Подожду еще! Мальчишка явно потерял бдительность, поверил в свою безнаказанность, начал дерзить. Ну что ж, посмотрим, в чем он проколется, каким будет его следующий ход. Или он настолько уверен в своей удаче, что до сих пор жив и полон сил? Или он просто обнаглел?»

Мужчина на девяносто девять процентов был уверен в том, что его противник ожил, воскрес и принялся за старое и на этом не остановится. И лишь один процент Фросс оставлял на всякие непредвиденные ситуации:

«Я подожду очередного знака и вот тогда… И вот тогда мы увидим, кто есть кто! Кто из нас настоящий игрок и кто на самом деле везунчик!»

Света-Вета – Так вот оно как – жить в Питере…

У Веты началась новая жизнь. Причем во всех смыслах.

За все те годы, что она, считая себя взрослой и самостоятельной жила на свете, такого не случалось. Никогда она не чувствовала, что не принадлежит себе и не может распоряжаться своим временем по своему усмотрению и хоть по минимальному, но собственному желанию. В Краснодаре такого не было. А вот в Питере…

Все дело в том, что буквально на следующий день после приезда Светы в Питер, за завтраком, ее тетя, голосом, не требующим возражения, заявила племяннице, что та не просто может жить в её квартире. Ну в том смысле: жить столько, сколько захочет. А именно обязана жить здесь, с Серой. Во как! Обязана! Вы можете себе такое представить?

Потому что, видите ли, тетя одинока, она стареет («Хм, стареет она! Да она живее всех живых!» – мысленно усмехалась Света). Во время рассказа о своей старости, тетя демонстративно промокала кружевным платочком мнимые слезы на глазах и прикладывала ладонь к груди, намекая на сердце. Вот уж актриса! Света тогда чуть не поперхнулась кофе, услыхав тетины слова, но делала вид, что верит ей и, сочувственно кивала головой. А Сера разливалась соловьем, жалуясь на то, что ей уже тяжело самой содержать квартиру в чистоте, самой ходить за продуктами и готовить. А ведь у нее много приятелей, которые частенько ее навещают. И ей никак нельзя выглядеть перед ними дряхлой и беспомощной, она столько времени вынуждена тратить на уход за своей внешностью. А еще этих ее гостей следует принимать должным образом. Они к этому, видите ли, привыкли. И всем доподлинно известно, что приемы у Серы всегда проходят на высшем уровне. И поэтому гостей следует не просто кормить (ну там котлетами с пюрешкой!), а угощать. Тетя буквально по слогам произнесла это слово, чуть ли не зубами клацнув на последнем слоге – «у-го-щать»!

– Запомни, Ветка, еда, которая подается в моем доме, мало того, что должна быть вкусной, она должна еще и выглядеть подобающе! На моих приемах моим приятелям должно быть уютно и атмосферно, как нигде больше! – наставляла девушку Сера. И терпеливо втолковывала Свете: в каких магазинах необходимо будет покупать сыры, в каких мясо и мясные деликатесы, а в каких фрукты. Ну и так далее, по списку.

Девушка поначалу даже и не знала – плакать ей или смеяться от таких указаний. Сначала она подумала, что тетя просто капризничает. Ну не сумасшедшая же эта моложавая дама и не старушка в маразме, а вполне себе ничего так – стильная современная женщина. С чего это она решила притворяться немощной и старой? Вероятно, ей одиноко после смерти мужа, вот она и пытается удержать Свету в квартире, чтобы самой не скучать. Выдумывает повод.

Света уже согласна была даже на Вету отзываться (как та собачонка). В какой-то момент их разговоров ей даже стало чуть жаль тетушку, и она старалась не спорить и не возмущаться полученным наставлениям. И кивала, и соглашалась всё исполнить и во всем помогать. И заверила ее, что и в квартире сможет убраться, и в магазины слетать. Хотя Вете было жуть как страшно одной выходить из дома. Всё-таки Питер немного пугал ее своим величием. А мысль о том, что она по неопытности может купить что-то не то, или купленные продукты могут не понравиться Сере, вызывала панику. Но, как оказалось, за покупками они поехали вдвоем. Не в этот первый день, а потом, позже, когда Вета немного привыкла и к самому Питеру, и к тому, что она приехала сюда не просто временно погостить, а именно жить. Долго жить. Потому что обязана. Уф.

Вета решила пока подчиниться, посмотреть, что да как. Пока. Ну не в рабство же она попала?! Не будет же тетя ее насильно удерживать в своей старой квартире. Вот найдет она себе работу, устроится в этом Питере, и тогда уже можно будет тете свои условия выставлять, встречные. А пока… Пока пусть будет так. И девушка несколько воспряла духом и даже осмелела от такого принятого решения. И уже без боязни, самостоятельно ходила и ездила в указанные тетей магазины и супермаркеты. И волокла домой полные сумки самой разнообразной еды.

А потом там, на кухне, начиналось самое интересное – тетя устраивала целую церемонию! Она, придирчиво оглядев принесенные племянницей продукты, выкладывала часть из них на кухонный стол и проводила со Светой кулинарный мастер-класс. Вот это уже было настоящее волшебство! Тетя, оказывается, была большой выдумщицей и знала столько изысканных блюд, о которых девушка и не подозревала. Она и помыслить не могла, что такую вкусную красоту можно приготовить из обычных продуктов. А как эти блюда назывались!

Кростини, мини-бейглы, пате, тарталетки, канапе, аранчини, веррины… ммм… Раньше подобную еду девушка видела только на фото в интернете. Она даже названий таких не слышала, а тут раз – и сама уже всё это готовит! И в глубине души восхищалась Серой и немножко завидовала тетиным знаниям. И ее неуемной жажде жизни. Свете даже захотелось стать в чём-то похожей на свою тетушку. И, между прочим, превратившись в Вету, она уже не пугалась и не грустила. Что плохого в том, когда есть возможность поучиться новому? Что-что, а учиться она обожала с детства!

Вета отложила свои метания и мечтания отправиться на поиски неведомо какой работы, а старательно записывала все рецепты и все тетины наставления с пошаговым описанием хода работы в тетрадку, как послушная школьница. И по ходу училась и училась у тети всему: красиво резать овощи и сыр, аккуратно готовить, запекать, фаршировать, смешивать, взбивать и измельчать. А также изысканно оформлять закуски и изящно подавать блюда тетиным гостям, которые и впрямь оказались многочисленными и весьма разнообразными.

Да, Вета в самом деле очень старалась – а что ей еще оставалось делать? Тетя пригласила ее к себе, любезно предоставила крышу над головой. Кормит, поит, учит готовить, да еще и карманные деньги выдает на всякие развлечения – на музеи, на экскурсии, на перекусы в кафе. Разве плохо? Ну подумаешь, в Светины обязанности входит стирка, уборка и поход по магазинам за продуктами! Что в этом такого? Не переломится она, если пыль протрет да белье проутюжит. Нужно быть благодарной в ответ на тетину щедрость. Девушка даже перестала обижаться, когда Сера делала ей замечания и поправляла сказанные ею слова. Да ладно! Кто-то же должен! И понемногу речь Светы становилась все более правильной и почти без кубанского «гэ».

Медленно, незаметно пролетел один месяц, за ним второй. За эти дни Вета наконец-то познакомилась с Петербургом. В свободное от домашних обязанностей время (а этого свободного времени оказалось на удивление много, потому что Света всю домашнюю работу делала быстро) она исходила и изъездила все значимые места, фотографировалась везде, где только это было возможно, и рассылала потом эти фотографии своим подружкам в Краснодар и Ростов. И без устали, с восторгом и подробностями рассказывала им о том, где была, что видела. Или кого из знаменитостей встретила, прямо на улицах города.

Свете в северной столице нравилось всё буквально! Она влюбилась в Питер! В его белые ночи, мосты и фонтаны, реки и каналы, дома и памятники. Даже дожди и прохладу полюбила. Это после кубанской-то жары! Она впервые, после всех тех потрясений, что случились с ней там, в Краснодаре, ощущала себя здесь счастливой. Ей всего двадцать пять лет, и у нее еще вся жизнь впереди! Разве это не здорово?!

Ее воображаемая копилка радости медленно, но верно наполнялась приятными эмоциями.

Постепенно первые восторги улеглись, и девушка привыкла к городу: его величию, старине и красоте. И уже более спокойно воспринимала свое пребывание здесь. Она перестала пугаться всего нового и даже считала себя частичкой этой красоты. Кроме того, Света постепенно начала привыкать к своему новому имени и теперь, даже мысленно называла себя Ветой.

Однажды, готовясь к очередному приему у тети, Вета навела порядок в гостиной и красиво накрыла стол. Чтобы не мешать тетиным гостям, которые собирались после ужина поиграть в карты, она, как обычно, вышла из квартиры, спустилась вниз и выглянула из дверей парадного. Она думала пойти прогуляться в эти несколько часов – просто побродить по Невскому. Но неожиданно начался дождь; откуда ни возьмись налетел ветер. На улице сразу стало сыро, неуютно: куда там идти? Не хочется нос высовывать! И она развернулась, поднялась по лестнице и присела на подоконник у окна.

Узкое высокое окно в старой рассохшейся раме было расположено на лестничной площадке между этажами; подоконник был настолько широким, что на него можно было не только присесть, но и прилечь. Вета подумала: «В следующий раз вообще никуда не уйду – возьму из тетиной квартиры толстый плед с подушкой и устрою себе здесь уютное гнездышко. А что?» Она представила, как будет сидеть и разглядывать прохожих, глядя сквозь мутное стекло на улицу. «Кстати, окно надо будет помыть», – мелькнула мысль. Хотя кого там рассматривать – окно выходило во двор, и прохожих не было видно.

Но ничего страшного! Можно же просто помечтать, пофантазировать или попробовать сконструировать в уме новое платье или юбку. Или даже взять книгу и почитать – но, нет! Почитать не получится: лампочка слишком высоко расположена, да и свет очень слабый. Значит, она будет просто сидеть здесь несколько часов! Подумаешь…

Вета так и сделала, забралась с ногами на подоконник, оперлась спиной о стену, всунула в уши наушники и, слушая музыку, прикрыла глаза. В доме и на лестнице было тихо, время вечернее, все жильцы, видимо, уже давно вернулись домой и заперлись в своих квартирах. Ничто не нарушало уединения Веты, и девушка расслабилась и почти задремала, а очнулась, когда кто-то тронул ее за плечо, со словами:

– Эй, ты чего? Тебе плохо, что ли?

Света открыла глаза и в тусклом свете увидела, что перед ней стоит мужчина. Кто это? Незнакомец сбросил с головы капюшон от ветровки, и она узнала его: «О, да это же тот самый парень, из самолета!»

– А, это ты… швея, – произнес парень, тоже узнавая Вету.

– Тимыч?! – удивилась она и неожиданно обрадовалась. – Ух ты, вот так встреча! Ты что тут делаешь?

– Я? Как что? Живу я здесь, – опешил он.

– Точно, вспомнила! Ты же говорил! Ой. Я забыла, прости! – Вета настолько обрадовалась тому, что вот и у нее в Питере есть свой знакомый, с которым можно так запросто встретиться и поговорить, что не замечала, как быстро тараторит, почти без остановки: – А я вот тут пережидаю, пока у тети гости. Высиживаю положенное время! А ты где живешь, на третьем, да? Ты квартиру снимаешь? Или тоже у родственников?

– Снимаю, – хмыкнул парень, с ног до головы оглядывая резво вскочившую с подоконника полненькую Вету.

– А ты один тут живешь? – не унималась любопытная девушка, которая чуть ли не приплясывала от радости.

– А тебе-то что? – буркнул тот, уже поворачиваясь и намереваясь уйти.

– Ой, ты обиделся что ли? Не обижайся. – Она виновато на него посмотрела и умоляюще добавила: – Ну не уходи так сразу. Давай поболтаем. Я тут совсем одичала без друзей. – Парень молчал, а девушка осмелела и, сама не понимая, как это произошло, выпалила: – Или в гости к себе позови, раз уж один живешь.

Парень удивленно повернулся к ней, еще раз оглядел Вету, усмехнулся и вдруг ответил:

– В гости, говоришь? Ну пойдем!

Он переместил свой рюкзак с одного плеча на другое, кивнул девушке, чтоб следовала за ним, и повернул на лестницу, направляясь на третий этаж. Вета ринулась за ним, радуясь, что ее позвали к себе, и прыгала по ступенькам, как коза. «Молчи, молчи! – на ходу мысленно уговаривала она себя: – Пока он не передумал. Ага, ага, я тоже в гости иду! Класс, супер!»

Парень открыл старую дверь и вошел в квартиру, девушка шмыгнула за ним. Тимыч щелкнул выключателем. Под высоким потолком зажегся тусклый свет, почти такой же безжизненный, как и на лестнице.

– Входи, не разувайся, у меня тут… винтаж, – произнес хозяин, криво улыбаясь, и Вета, шагнув дальше в квартиру, с любопытством огляделась по сторонам.

«Ничоси…, – пронеслось в ее голове. – Да, уж…»

Мало того, что квартира была старой, захламленной разномастной мебелью, так она вся выглядела так, словно перенеслась сюда из другого измерения, из другой эпохи. «Ну надо же, какая мебель старая, вся потертая, местами даже сломанная! Вон под одним из желтоватых деревянных шкафов вместо ножки даже кирпичи подложены. И чего люди за такой подобной рухлядью гоняются?» – мысленно продолжала размышлять Света и вспомнила, что как-то гуляла по городу и забрела в один антикварный магазин и там видела похожую мебель. И еще удивилась – неужели такое кто-то покупает?

Девушка продолжила быстрый осмотр: так, – у стены прижалась этажерка явно времен Первой мировой. Посередине комнаты стоит облезлый стол, вокруг него обычные коричневые старые стулья с гнутыми спинками – раритет! (У Светиной бабушки когда-то были такие.) На стенах выцветшие обои, на полу рассохшийся паркет, грязноватый и весь в каких-то пятнах. В прихожей, прямо на вбитых в стену крючках (без всякого шкафа), висит одежда. Н-да… Тот еще интерьерчик! Винтаж в чистом, вернее, в грязном виде! Интересно, это с чего вдруг так? Этому молодому современному парню и вдруг нравится вот такая странная обстановка? Не вяжется как-то одно с другим.

Если сказать, что Вета удивилась, то это ничего не сказать… Она изумленно замерла, не в силах что-то произнести. Из оцепенения ее вывел голос Тимыча:

– Чего застыла, проходи дальше, раз пришла. Пошли, что ли, в кухню? Пить будешь?

– Не-а…, – испуганно замотала Вета головой, выныривая из своего удивленного состояния, – пить не буду.

– Да я тоже не пью, – хмыкнул парень. – Я в смысле – чай, кофе. Будешь?

– А-а, – протянула Вета и улыбнулась: – Чай буду, – она шагнула за хозяином в ту сторону, в которой виднелась кухня. И не удержалась, спросила все же: – Слушай, а почему вокруг всё вот такое? – она повела рукой и вопросительно уставилась на парня.

Тот повернулся и стоял сейчас перед ней, лицом к лицу. Его длинные волосы были завязаны в хвост, как у девчонки. На парне был модный спортивный костюм, явно не из дешевых. На ногах белые кожаные кроссовки, а на руках – современные часы и кожаный браслет. В самолете Тимыч говорил, что занимается фитнесом, значит ведет вполне современный образ жизни. Почему же у него вдруг такая странная квартира? Об этом она его и спросила. Тут же.

– Так я ж тебе говорил, что снимаю эту квартиру, – пояснил он. – Вернее, не всю квартиру, а лишь одну комнату, остальные помещения хозяева закрыли. Раньше тут была коммуналка, но ее выкупили, жильцов расселили, и сейчас собираются делать ремонт. Я временно тут живу. А что? – он пожал плечами: – Недорого, квартира в центре, соседей нет. Никто не мешает. Меня устраивает.

– Поня-атно, – протянула обескураженная Вета и решила вопросов больше не задавать. И вообще не умничать.

Она уселась на табурет, стоявший у окна, и украдкой разглядывала эту кухню, в которой стоял какой-то старый допотопный холодильник и под стать ему были две таких же «юных» плиты. («Почему две? – мысленно удивилась девушка и тут же сама себе ответила: – Ах, да, коммуналка, же! Интересно, здесь водятся тараканы?» – неожиданно пришло ей в голову). Вета строила свои предположения о тех, кто здесь жил раньше, даже придумывала им имена, и никак не могла понять, как такой красивый парень уживается в таких странных условиях. А парень в это время с невозмутимым видом колдовал между плитой и столом – грел чайник, доставал чашки, сахар, коробку с печеньем.

Внезапно девушке стало стыдно за свои мысли о несоответствии. «А сама-то? Тоже ведь всего пару месяцев назад как в Питер приехала, а уже строю из себя невесть что. Ну прям вся такая городская и соответствующая. Я-то живу на всем готовом, ни на что своих денег не трачу. А Тимыч, видимо, практичный, поди экономит на всем. А может, он копит денежки на свое собственное жилье? Потому и живет так – непритязательно, хотя…, –задумалась она, – но убрать-то он мог? Ну хоть те же полы вымыть. Ох, эти мужики! Совсем к жизни неприспособленные».

Постепенно ее глаза привыкли к обстановке, и Вета пресекла свои мысленные ворчания и с удовольствием начала общаться с Тимычем, говоря о всякой всячине и радуясь новому повороту в своей жизни. Как здорово!

С этого момента у Веты в Питере появился свой приятель. И у нее теперь тоже будет к кому заглянуть в гости, на чай! Еще один плюсик в ее копилку радостей!

Девчачьи страдания – «хочу любви»

Пролетел еще один месяц.

Временами Свете казалось, что она живет в этой северной столице не четыре месяца, а четыре года. Ко всему, что ее окружало, она уже привыкла (впрочем, как и все мы быстро и незаметно привыкаем и к хорошему, и к плохому) и не замирала, когда видела красивое старинное здание с историей, или необычную скульптуру, или ажурный мост. Эмоции и восторги поутихли, их поглотила обыденность и рутина. Порой на девушку даже накатывала скука или, что уж совсем было неожиданно и невероятно, тоска. «Надо же как…»

Света шла по вечернему городу, и сама с собой разговаривала. Нет, не вслух, вы не подумайте, что она сошла с ума! Разумеется, она вела свою беседу мысленно. Она часто так поступала, когда ей не с кем было пообщаться.

«Не, ну Сера дает! Выгнать её, такую маленькую девочку, из дома на улицу, на ночь глядя. Ну ладно, пусть и не на ночь, но время-то послеобеденное, и белых ночей уже давно нет. Осень. Вечереет быстро, скоро станет темно, и холодно, и страшно, и девочке придется одной потом возвращаться, а вокруг всякие хулиганы. Это же Питер, самый что ни на есть бандитский Петербург!»

Так накручивала себя Света-Вета, говоря о себе третьим лицом, шагая по оживленному и освещенному Невскому проспекту, и не торопилась спускаться в метро, чтобы ехать по адресу, который ей дала тетушка. И вовсе ей не было страшно – ничуть! Девушка просто беззлобно шутила и придумывала всякие небылицы: развлекала себя таким нехитрым способом, чтобы не думать о своем одиночестве и не начать жалеть себя. Хотя отчаянно хотелось.

«Конечно, – думала она, подогревая в себе обиду, – Питер город огромный. Это вам не Краснодар или Ростов: здесь я никого не знаю, да меня тоже никто… Разве что появился этот Тимыч в приятелях. Но какой он мне приятель? Что нас может связывать? С ним даже поговорить не о чем: книжек-то он не читает, сам признался! Чем только занимается в свободное от тренажеров время? Не пьет, не курит, тогда чем? Значит, девочек тискает, не иначе. Но похоже, что не особо ему это удается – на меня вон порой посматривает, как кот на сметану, хотя я и не модель, да еще и с лишними килограммами. Может, он для разнообразия иногда и обо мне думает? Очередную звезду для коллекции на своем воображаемом мужском самолете поставить – типа еще одну телку охмурил. Ну конечно: у молодых парней одно на уме – тело! На фига им девчачьи мозги? Да, уж, я явно не в его вкусе. Ну и ладно. Тимыч мне тоже до лампочки. Не буду о нем, а о ком?»

Вета, зябко кутаясь в свою курточку-пуховичок, бодро шагала по тротуарным плиткам, лавируя среди прохожих. Машинально притормаживала и отстраненно улыбалась, стараясь не мешать туристам, когда те останавливались фотографироваться на фоне моста или красивого здания. Она сама была такой всего несколько месяцев назад.

Также с восторгом и замиранием сердца фотографировалась и на Аничковом мосту, и у Казанского собора, и у Медного всадника, и возле Авроры. Трепетно обнимала крылатых львов на Банковском мосту, терла им лапы и крылья на счастье. А однажды, путешествуя у Стрелки на Васильевском острове под хохот прохожих, Света даже взобралась повыше ко льву, чтобы чмокнуть его в нос. А что тут такого?! Ну уж очень хотелось, чтобы ее желание исполнилось! А наклонившись над водой Фонтанки, с усердием загадывала очередное желание и пыталась попасть монеткой по Чижику-Пыжику. Или просто гуляла по городу и каталась на кораблике по рекам и каналам. Да много чего! В первые дни своего пребывания в городе она словно с цепи сорвалась: хотелось всё посмотреть, всё изучить, ко всему прикоснуться рукой, душой, сердцем. И также, как мечтал Гарри Поттер, ей хотелось иметь десять глаз, чтобы поскорее всё и сразу рассмотреть в этом городе. А эти волшебные питерские белые ночи! Ммм… Да что тут говорить!