Плазмоид

– Но как? Ладно источники, но бактерии?! – недоверчиво уточнила Маргарита, – Это же всего лишь бактерии! Прошлые попытки основания процесса выработки электричества на базе фотосинтеза опирались на один из шагов так называемой «Z-схемы», представляющей собой процесс фоторедукции, в рамках которой энергия света конвертируется в химическую энергию за два этапа, или в рамках двух фотосистем (ФС I и ФС II). Когда растение, водоросль или цианобактерия поглощает фотон света, то происходит более сильное возбуждение электрона внутри фотосистемы II, который достигает более высокого энергетического уровня. После этого нестабильный электрон проходит ряд окислительно-восстановительных реакций внутри серии транспортных цепей электронов и после чего попадает в фотосистему I. Используемые клетки быстро «изнашиваются», что делает их совершенно бесполезными уже через пару часов! Я не верю, что причина была в этом!

– Зря вы так, милочка, – возразил профессор, накрывая ее изящную руку своей стариковской сморщенной ладонью, – Им-таки удалось интегрировать обе фотосистемы в фотовольтаическую ячейку. Вместо захвата электронов в рамках ФС I и ФС II первой стадии фотосинтеза, как предлагали предыдущие подходы, они использовали разделение заряда между двумя фотосистемами и таким образом создали анод и катод, которые при нахождении в специальном окислительно-восстановительном гидрогеле при воздействии света способны генерировать электрический ток. Для получения результата ученые изолировали две фотосистемы в термофильной цианобактерии, обитающей именно в горячих источниках. Свой выбор в пользу этой бактерии ученые сделали потому, что их поразила возможность бактерии существовать в экстремально сложных условиях, а, следовательно, и их фотосистемы являются очень стабильными. Найденную бактерию поместили в окислительно-восстановительный гидрогель с разными потенциалами. В результате получилось так, что система начала генерировать электричество, вместо того, чтобы просто перерабатывать углекислый газ в кислород .

– Поразительно! – ахнула девушка, – Система может стать основой для разработки полуискусственных и полностью живых систем, в которых фотосинтез будет использоваться для производства вторичных носителей энергии, таких как водород! Мы тоже сможем использовать подобные бактерии у нас на Дальнем Востоке!

– Если доживём… – оборвал её Семён, – у нас осталось всего 5 дней до Момента Истины, а тут ещё эти со своим вулканом! Хорошо, что все космические корабли уже вернулись на Землю и успели выполнить свою работу по заполнению промышленных аккумуляторов. Случись эта беда на пару-тройку месяцев раньше и всё небо уже было в густом слое пепла, а мы без продуктовых запасов, в полутьме и дышим через противогазы!

– Что случилось, того не вернуть, нет у нас машины времени, – посетовал я, – давайте думать как быть дальше: американцы в панике, техника без специалистов! А может быть и установок уже никаких нет – разметало всё в разные стороны. Сможем ли мы с Китаем спасти весь мир?

– Мы не ставили такую задачу, а времени осталось так мало! – Татьяна растирала ладонью лоб, пытаясь что-то срочно придумать. Но это "что-то" никак не хотело сформироваться в полезную идею.

– Похоже, пора готовиться к худшему варианту, – прошептал Виктор.

– Ты уже приготовился, – не выдержал я, подходя к нему вплотную, – сколько тебе заплатили за наши секретные разработки? Это из-за тебя они воспользовались нашими идеями, но в неправильном месте и в неудачное время!

Виктор молчал, краснея на глазах.

– Да, да! – не унимался я, – Ты думаешь, что я не заметил?! Ты всё за всеми записывал, а сам ни одной толковой идеи не выдал… Предатель!

Я схватил его за грудки и даже слегка приподнял, так сильно был зол на бывшего товарища.

– Что? Молчишь! – я отпусти воротник халата и с размаху ударил его в лицо. Никогда так раньше не делал, но сейчас был особенный случай. Похоже, я разбил ему нос, так как по губе стекла струйка крови.

В кабинет ввалились сотрудники ФСБ, вызванные мною несколько минут назад. Один оттащил меня от Виктора, двое других взяли моего коллегу под стражу, защелкнув на его запястьях наручники. Он был так подавлен, что невидящим взглядом окинул нашу лабораторию и вышел в сопровождении силовиков.

Весь коллектив, не мигая, смотрел на него. Рубаха-парень, душа компании, вездесущий Витька… Теперь не было смысла скрывать и собирать новую информацию: американская нация доживала последние дни, а может быть даже часы…

До удара 1 час

Нет, пепел от США ещё не затмил солнце над нашими головами. И кислотные дожди тоже не поливали наши дома и поля. Мы все ещё были далеко, Йеллоустонский супервулкан незначительно возвышается над землей, а его выбросы в атмосферу оказались меньше, чем предсказывала жёлтая пресса. Небо светилось так, что было больно поднимать взгляд. Люди прятались в домах, специальных медицинских и эвакуационных пунктах, а также просто в подвалах и бункерах.

Мы тоже перебрались ниже уровня земли, вместе с Президентом, Главнокомандующим и военной элитой. Они решили сделать лабораторный корпус Заслона – главным штабом, откуда принимались все решения.

Голова болела нещадно. В висках стучала кровь, сердце бешено заходилось в груди, и постоянно к горлу подкатывал ком. Я пил обезболивающее и старался не показывать коллегам свою слабость. Но по их бледно-зеленым лицам понимал, что им тоже плохо. Я знал, что в стране применялись беспрецедентные меры по поддержке населения в преддверии возможной катастрофы. Медицинские центры целый год работали над созданием препаратов от депрессии, расстройств нервной системы и эпилептических припадков. Искали, и не нашли. Мы могли только снизить воздействие, но не избавиться от него совсем. Некуда укрыться, негде спрятаться, нечем отвлечься. Надо преодолеть всем вместе…. Правительство обещало нашим родным места в специальных быстро возводимых медицинских центрах. Их построили за этот год по всей России, покрыв стеклокерамические блоки новым видом материала, состоящим из сплава сверхпроводникового сплава, выталкивающих магнитное поле. Экранизация от электромагнитных излучений на порядок выше обычного металла.

Первую волну энергии, которая пришла на Землю ещё пятнадцать часов назад, мы с успехом отразили. Она вернулась к межгалактическому сгустку, встряхнула и слегка притормозила его. Наша первая победа! Но возможности наших точечных «зонтиков» оказались сильно ограниченными по территории: Россия и страны бывшего СССР на юге и юго-востоке; Китай, Индия и Монголия; половина Европы и треть Африки… вот и всё. Мы рассчитывали на возможности НАСА, но никто не мог учесть извержение супервулкана. Если выживем в ближайшие пару месяцев, нужно спасать тех, кто уцелел за пределами нашего «зонтика».

На экстренном заседании с Президентом сквозь мощнейшие помехи наладили связь с Китаем. Руководители двух великих держав решили не тянуть время и дать три «залпа» из энергетических установок, чтобы на разных высотах нивелировать, отразить или хотя бы частично рассеять сгусток, который нам – Землянам – казался огромным сияющим шаром, словно солнце стянуло планету с нашей орбиты к себе в объятия.

Показалось, что содрогнулось само Пространство. Первый выстрел из энергетических установок моментально вывел из строя все электронные приборы нашего центра. Хорошо, что и эту проблему мы предвидели, поэтому максимально сократили зависимость всех систем от электроники и искусственного интеллекта.. Связь с другими центрами оборвалась

Второй выстрел мы ощутили через пять минут: снова сильнейший шок, все заплясало перед глазами. Голова разрывается на части… как же больно! Только частичное экранирование здания спасало нас от более серьезных последствий для организма. Татьяна встала и попыталась взять стакан с водой с соседнего столика. Её шатало из стороны в сторону, как алкоголика под утро. Я поймал женщину буквально у самого пола, когда она потеряла сознание. Мы так и сидели с ней на полу: я придерживал ее за спину, прижав голову к своему плечу. Поднять ее на кресло или отнести на диван сил уже не было.

Третий залп. Сергей Сергеевич привалился плечом к стене и закрыл глаза. Дышал он или нет – пока сказать было невозможно. Ребята сидели в своих креслах, как вареные раки: красные, с выступившими венами на висках, шее и руках. Всем было тяжело, но никто не сдавался. Президента я не видел, но где-то на краю сознания слышал его голос. Долг Президента не позволил ему спрятаться в полностью экранированных убежищах.

– Есть кто живой? Нам нужно наладить связь с Китаем. Возможно, не хватило совсем чуть-чуть и нужен ещё один удар…

– Господин Президент, пока это невозможно….

– Тогда пальни ещё разок для профилактики…

Четвертый выстрел из защитных установок по всей цепочке России вдоль магнитных полей земной коры. От нестерпимого воздействия чудовищных энергий люди проваливались в обморок в том положении, которое застало их в данный момент.

Через 12 часов после удара

Я пришел в себя одним из первых. Президент, Главнокомандующий и наш программист Никита, который помогал им в сеансах связи, ещё были без сознания в своих креслах. Татьяна у меня на руках. Сергей Сергеевич сидел, привалившись уже спиной к стене, как и я, на полу. К нему подполз на четвереньках Семён, приложил ладонь к шее, пытаясь нащупать пульс. Маргарита тоже сидела рядом с профессором в забытьи, лицо ее портила гримаса боли, застывшая перед обмороком. Виктора с нами не было – его забрали под стражу ещё тогда – до удара, рассмотрев мое обращение. Он и не сопротивлялся. Сказал, что это карма, и что он это заслужил.

Слабый сигнал пробивался в наушниках Никиты. Я слышал человеческий голос даже отсюда – с пола: "Перекос энергии…. меня кто-нибудь слышит?… Магнитные полюса сместились… мы будем отдаляться от Солнца… есть кто живой?". Я аккуратно переложил Татьяну на пол, почувствовав, что она дышит и скоро придет в себя. Сгруппировавшись, хотел встать, но чуть не упал от сильного головокружения. Вспомнил манёвр Семёна и тоже решил пока перемещаться на четвереньках. Так устойчивее. Добрался до Никиты и принялся тормошить его и Президента. Глава государства очнулся первым:

– Мы победили? – задал он главный вопрос.

– Мы ещё живы, – ответил я, – остальное пока не ясно. Кто-то пытается с нами связаться…

Президент дрожащей рукой снял с Никиты наушники и нацепил на себя, озвучивая вслух информацию, которую там получал: "Сгусток космической энергии рассеян, но даже сейчас – в сумерках – видно северное сияние. Люди приходят в себя, медицинские центры очень помогли самым слабым. Пока не видно ни птиц, ни животных, они тоже попрятались перед первой волной несколько часов назад. Электронные приборы не работают. Надеюсь, ничего не "сгорело". Самое страшное, что сместились магнитные полюса Земли из-за перекоса энергии. Дальше какие-то непонятные слова…". Он с трудом снял наушники и осел в кресле:

– Нужен тоник.

– Полностью с Вами согласен. Этого мы не предусмотрели.

Президент достал из кармана пиджака какой-то пузырек, вытряхнул таблетки и раздал всем, кто пришел в сознание.

– Что это? – с сомнением уставился на подарок Семён.

– Кремлёвская медицина, – подмигнул Президент,– самая лучшая в мире. Жаль, что эта таблетка очень дорогая. Буквально возвращает к жизни. Пейте, Вы нужны стране!

Мы с Семёном переглянулись и залпом проглотили неизвестную пилюлю. Если уж Президент их ест, то нам точно нечего бояться. Буквально через пятнадцать минут меня будто накачали энергией и счастьем. Мы живы, справились с задачей и спасли как минимум пять миллиардов людей. Этим можно гордиться. Ещё бы знать: что там за границами нашей территории?

Через 2 недели после удара

Очередное совещание в нашем научном корпусе состоялось после поминок. Сергея Сергеевича похоронили с воинскими почестями, а указом Президента ему присвоили звание Героя России посмертно. Он действительно был гениальным учёным и сильным руководителем. Профессор всей душой болел за дело. Жаль, что он так и не узнал, что мы справились с поставленной задачей.

Маргарита озвучила оперативные данные:

– Йеллоустон затих, извержения прекратились, сейсмическая активность в норме. В атмосфере ещё слишком много пепла и других химических веществ, которые извергались из жерла вулкана. Лететь туда сейчас было бы невозможно, даже если бы смогли запустить самолёт. Но там много выживших, которым требуется помощь. Правительство никак о себе не дает знать, скоро неизбежно начнётся паника. И ещё там данные американских учёных, которые неплохо было бы рассекретить и использовать.

– Например? – поднял бровь Президент.

– Они изобретали костюм, способный спасти от радиации и магнитных воздействий на территориях, которые не удалось защитить с помощью наших энергетических установок. С его помощью мы могли бы эвакуировать выживших людей на безопасную территорию. Это раз, – загибала она тонкие пальчики с аккуратным маникюром, – У них тот самый узел связи, по которому Вы смогли услышать новости всего через 12 часов после удара. Это два. И третье: что они успели исследовать про супербактерии из вулкана перед тем, как нечаянно спровоцировали его извержение?

– А это нам зачем? – не понял глава государства.

– У нас тоже есть вулканы и горячие источники, которые можно использовать для выработки энергии уже сейчас. – вместо девушки ответил Семён,– Но только там на месте мы сможем разобраться, что стало спусковым крючком и чего нам нужно избегать, как огня возле тротиловой шашки.

– А что ждёт нас там, за границей нашего заслона? Чем грозит обычному человеку – вроде меня или Вас – выход в незащищённые земли?

– Радиация, дезориентация, ухудшение самочувствия вплоть до эпилептических припадков, – я тоже включился в разговор, как самый опытный в этом вопросе, – Вообще не уверен, что там осталось много людей, но мы – их единственный шанс на спасение.

– Вы уже придумали, как попасть в Америку в ближайшее время, а потом вернуться домой? – задал вопрос главнокомандующий, который обычно только слушал и не вклинивался в обсуждение.

Мы переглянулись, и я осторожно начал:

– Теоретически, мы можем запустить у нас транспортный корабль с Байконура и приземлиться на мысе Канаверал. Примерно там сейчас и находится один из магнитных полюсов Земли. Оттуда мы сможем добраться до научного центра НАСА хоть на лошади, хоть на велосипеде. Долго, конечно, но это наш шанс. Особенно с таблетками от Кремлёвской медицины. У нас есть портативный лазер, с помощью которого запишем информацию на алмазных носителях, как самых совершенных и долговечных хранилищах данных, и стартуем обратно на их Шаттле.

– Насколько нам известно, – поддержал меня Семён, – американцы тоже свернули все разработки по космической тематике задолго до удара, чтобы сохранить технику в целости. Шаттл стоит готовый к запуску, но нет специалистов. Мы же воспользуемся нулевыми потоками для упрощённого старта, а там из верхних слоев воздуха просто спланируем вниз в сторону России. Спасательная шлюпка должна выдержать такое приземление. Если же нет, то алмазы перенесут и жесткое падение, а Вы сможете считать и использовать полученные данные.

– Но вы понимаете, что придется идти кому-то из учёных. Гражданские, да и военные, не смогут ни разобраться в устройстве корабля, ни справиться с портативным лазером при записи информации. Да чего там: даже просто найти нужную информацию из всего архива – это целая наука!

– Да, – ответил я, и мы с Семёном снова переглянулись, – мы понимаем. И хотим предложить свои кандидатуры.

– Не страшно? – отозвался Президент, грустно покусывая пластиковый колпачок ручки. Эту вольность он позволял себе только в нашем присутствии. Видимо, мы стали ему, как родные.

– Страшно, – согласился Семён, – Но уж очень интересно!

Конец.