Кровь – не водица. Часть 1. Лиза

Она подошла вплотную, худыми, холодными пальцами взяла Лизу за подбородок, глянула цепко, и Лиза с удивлением разглядела удивительный цвет ее глаз. Совершенно не типичный для брюнетки, цвета изумруда – дорогого и редкого. И легкие завитки волос у висков тоже как выглядели странно, в ярком свете утреннего солнца отливали медью. Лиза чуть задохнулась от свежего, но терпкого аромата ее духов, кивнула, потрясла головой, улыбнулась.

– Шампанского мне нельзя. Врач еще говорил, в больнице. А я люблю. Прям вот очень, отказать себе не могу. Вот и получила.

Ираида мотнула головой, как лошадь, и, потеряв интерес к Лизе, крикнула в сторону дверей

– Витька! Ты где там, телишься, как всегда. Давай, быстрее.

Виктор, сохраняя на лице отчужденно-вежливое выражение, взял из рук Ираиды немаленькую корзинку, битком набитую чем-то ярким, тихонько сказал

– Вас повезет Петр на бордовом мерсе. Машинка новая, безопасная, лучше в гараже нет, если не считать хозяйских. Да и салон хорош, удобно будет.

Он коротко глянул в сторону Лизы, почти осязаемо провел взглядом по ее голым плечам, да так, что она почувствовала что-то сродни ожогу.

– Елизавета Андреевна, вам стоит взять с собой накидку. Ветер меняется, через пару часов пойдет дождь, давайте я распоряжусь, вам принесут.

Ираида внимательно и с интересом проследила направление взгляда Виктора, хмыкнула, скривив угол узкого рта, едко шипанула, как разъяренная гадюка.

– Чегоооо? На бордовом? Петр??? Витька, у тебя ранний альцгеймер! Ты что, забыл, я езжу только на черных, и только с тобой. Давай, шевелись,

Виктор вздохнул, растерянно развел руками

– Из черных у нас сейчас только мой Лексус. Пойдет?

– А то. Поехали.

Серпантин вился среди туманных склонов, Виктор молчал, напряженно вглядываясь в дорогу, да и вообще, в салоне стояла гнетущая тишина. Ираиде, видимо, надоела эта молчанка, она тихонько ткнула острым локотком Лизу в бок.

– Слушай. Знаешь, почему я к вам не приезжала никогда? Я ненавижу этот запах в доме Борьки! У вас пахнет мышастой соломой. Не замечала?

Лиза изумленно качнула головой, глянула тетке в лицо, утонув в сумасшедшем зеленом мареве

– Впрочем, пару раз я была. Это когда ты в роддоме лежала, а потом, когда ты родила. Помнишь меня?

Лиза не помнила. Тогда, после роддома, она неделю лежала с температурой, да такой, что собственным огнем ей даже глаза слепило, поэтому она не видела и не помнила ничего…

…

– Вот и все. Зря вы переживали, операция прошла замечательно, проблем никаких, вы абсолютно здоровы. Еще пару дней в клинике, под моим личным наблюдением и можно, я бы даже сказал – нужно ехать отдыхать. Думаю, ваш муж уже приготовил вам сюрприз.

Доктор смотрел ласково, но что-то было в его глазах песье. Так бездомная собака вертит задом, видя косточку в руках прохожего и смотрит – именно вот так. Лиза это почувствовала, но постаралась сразу забыть, портить себе настроение из-за какого-то взгляда, вот еще.

Лиза медленно брела по коридору клиники, ей хотелось, как в детстве вести пальчиком по стене, замедляя ход, а потом тихонько открыть дверь, ляпнуться всей спиной на кровать, ощутив приятную упругость матраса, и она бы сделала это, но в палате ее ждал муж. ласково улыбаясь, он разглядывал Лизу похотливо, как кот, потом подошел, с силой притянул ее к себе и впился мягкими влажными губами ей в рот. А потом, аккуратно развернув конверт, сунул ей в руки твердый атласный кусок картона. “Остров Мюстик” – место Лизиной мечты.

– Летим послезавтра в ночь. Завтра тебя заберут отсюда, дорогая. А пока отдыхай.

И всю ночь Лизе снилась лазурная вода с запахом арбуза и ландышей…

…

– Приехали, красота! Все мечтаешь, мечтаешь. Борис говорил, что ты чудная. А я думала придирается.

Ираида скакнула козой из машины, с силой выдернув свою корзину с заднего сиденья, схватила Лизу под локоток, шепнула.

– Иди вперед. Да помоги мне им подарки отдать, что-то я боюсь твоих детей, да и вообще не умею с ними. Там конфеты всякие, шоколадки. Все качественное. Да иди уж, говорю.

Глава 11. Стрекоза

– Добрый день. Рада вас видеть, дорогие мои! Детки совсем здоровы, с удовольствием встретят гостей. Елизавета Андреевна, Алиса скучала эти дни. Мы немного поменяли ей терапию, чуть скорректировали депрессию, поэтому она слегка возбуждена. Но это пройдет.

Эльмира подпрыгивала на месте, как будто в ее крошечные туфельки на каблучках, похожие на копыта кто-то вставил пружины. Она как будто и не замечала Ираиду, а та постепенно набухала праведным гневом, тем более, что корзина ей совсем оттянула ее худосочные руки. Наконец, терпение ее лопнула, она фыркнула разьяренной кошкой

– Милочка! Вы бы заткнулись что-ли. Видите, люди ждут, дети соскучились. Ведите уже. А то вознаграждение уменьшится кратно вашей нерасторопности.

Эльмира совершенно без удивления глянула в сторону тетки, поджала губы, приподняла плечики, пропищала

– Конечно-конечно. Извините, старалась уделить вам побольше внимания. Идем-идем, скоренько.

Она по-птичьи попрыгала по дорожке куда-то вглубь территории. Лиза с Ираидой пошли за ней, с удивлением поглядывая вокруг. Лиза и не думала, что здесь такая красота – небольшой сосновый бор сменился крошечной дубравой, приютившейся на берегу круглого озера, похожего на зеркальце, брошенное в траву цветущего ромашками и васильками луга. Среди этого почти дикого шика в ровной, белой пене каких-то ароматных мелких цветов вилась и пряталась дорожка, ведущая к двухэтажному небольшому зданию, похожему на частную виллу. Лиза ничего не понимала, но послушно бежала следом, Ираида тоже пыхтела сзади. Наконец, Эльмира остановилась, оглянулась, мотнула подбородком в сторону дома.

– Мы вашим деткам поменяли жилье, с Борисом Михайловичем согласовали. Им здесь будет лучше, спокойнее, да и врачи в этой части живут. Сейчас войдете через главный вход, медсестра вас проводит. А я побежала, дела.

Эльмира мышиными глазками стрельнула в Лизину сумку, но справилась с собой, равнодушно отвела глаза, развернулась и упрыгала по дорожке в неизвестном направлении.

– Лиза, иди вперед. Что-то мне эти медицинские штуки на голову давят, как свинцом на виски. Черт его знает, чего я приперлась, десять лет не была и на тебе. Ну, давай.

Лиза обернулась, хотела фыркнуть в ответ, но опешила – Ираида враз постарела, графичное ее лицо посерело и этот цвет подчеркнул морщины, в глазах плескалась растерянность и страх. Горячая волна странной жалости подкатила Лизе к горлу, она сглотнула комок и толкнула дверь в палату.

Алиса стояла посреди комнаты и ножницами кромсала свои волнистые рыжие локоны. Ножницы были явно тупыми, получалось у нее плохо и уже остриженные пряди были неровными, страшными, торчали в разные стороны, как иголки дикобраза. Из глаз девушки сверкало разъяренное зеленое пламя, губы дрожали и было ощущение, что она вот-вот потеряет сознание. Лиза бросилась к дочери, вырвала у нее из рук ножницы, откинула их прочь, как ядовитую змею, заорала так, что у самой заложило уши.

– Кто!!! Что за идиот дал ей ножницы. Идиоты, всех нафиг, Борис приедет, всех к чертям!

Пока медсестры суетились, капали успокоительное, собирали рассыпанные везде волосы, Лиза подтащила дочь к кровати, усадила, села рядом.

– Что, девочка? Что случилось? Тебе плохо? А где Руслан?

Алиса сидела на кровати, тупо глядя в пол и тихонько раскачивалась. Потом подняла глаза и прошептала беспомощно и горько.

– Они…Они меня в этот дурацкий дом перевели, теперь ходят по пятам, следят. Ненавижу их. Всех…

Ираида подвинула высокий, изящный стул, вытащила из своей корзинки огромную засахаренную грушу, завернутую в сероватую тончайшую бумагу, развернула, разжала судорожно сжатые пальцы девушки, еле слышно сказала.

– Надо же…Какая худая, в чем душа…И рыжая…

Алиса как-то странно быстро успокоилась, впилась зубами в грушу и от удовольствия прикрыла глаза.

…

Номер, в котором даже ванная казалась произведением искусства – настоящий белый цветок то ли из фарфора, то ли из перламутра – был даже не номером, они с Борисом заняли целую виллу. Конечно, небольшую, но совершенно уединенную, спрятанную среди пальм и фруктовых деревьев, от которой мощеная белым камнем дорожка вела к собственному пляжику. Атмосфера шикарной деревни на островке и в отеле сразу понравилась Лизе и очень раздражала Бориса, но через день он привык, и даже согласился надеть костюм пирата на особую вечеринку-карнавал. А потом, осатанев от несусветной дозы виски бешено и страстно любил свою “стрекозу”, содрав с нее атласные штанишки и сломав ломкие крылья, остовы которых ветер долго гонял по белому песку. И Лиза принимала в свое тоненькое тело всю страсть и ненависть мужа, извиваясь от впервые почувствованной сладости.

Глава 12. Зеленые камни

В комнате Руслана опять было душно, горел только ночник, но этого, в принципе, было достаточно. Парень лежал на кровати, задрав подбородок к потолку, так лежат, обычно, покойники. Иногда Лизе казалось, что сын не то чтобы умер, просто он живет совершенно в ином мире и никого в него не пускает. Он даже смотрел куда-то внутрь себя, поэтому цвет его глаз не был ярким, они были похожи на погасшие каре-зеленые лампочки, тусклые и немного пыльные. Лиза села на стул около кровати, положила ладонь на руку сына, чуть сжала. Руслан не ответил, правда у него чуть дрогнули ресницы, скривился уголок рта, и на лбу пролегла морщина, глубокая, как будто у старика.

– Ему хуже, Елизавета Андреевна… Эта форма аутизма очень агрессивна, странно, что у близнецов одно и тоже заболевание протекает настолько в разной степени тяжести. И болезнь прогрессирует намного быстрее, чем можно было предполагать ранее.

Лиза, чувствуя, как горечь перехватила ей горло, выжав слезы на только что болезненно сухих глазах, обернулась, беспомощно посмотрела на Ольгу. Ольга Васильевна была единственным доктором в этой больнице, которой Лиза доверяла. Врач никогда ничего не ждала в ответ на своё внимание, наоборот, резко и зло отвергала все подношения, но к ребятам относилась трепетно, жалела их и, иногда Лизе так казалось, любила.

– Оль, что делать-то? Может быть есть какие-то методы, лекарства, может его в страну какую отвезти, Борис ведь сделает это все, я упрошу.

Ольга Васильевна нахмурила тонкие, красивые бровки, от чего ее полное, румяное, мягкое лицо вдруг стало смятым, усталым.

– Понимаете, Лиза, можно я буду так вас называть, попроще? У него болезнь протекает нетипично. Это какие то странные волны – пики и провалы, он то почти здесь, то уходит полностью, и в этом нет никакой системы. Я никогда не наблюдала такого течения, мало того, если честно, я вообще не вижу причины аутизма у ваших детей. Нет генетических проблем, нормальная наследственность, типичные роды, правда, несколько тяжелые, но осложненные не настолько, чтобы вызвать гипоксию и повредить мозг плода. У родителей прекрасное здоровье, почти идеальный обмен веществ, никаких вредных привычек. Извините, Лиза, но я давно вас хотела спросить, ваша склонность к алкоголю появилась недавно?

Лиза еле выдержала адский огонь, обжегший ее лицо, хорошо, в палате почти не было света, и доктор не увидела какого бордового цвета стали ее щеки. Она помолчала, потом справилась с собой, прохрипела

– Недавно. Тогда я вообще не пила.

Ольга потрогала лоб Руслана, пробежала полными пальцами по его шее, потрогав пульс, вздохнула

– Я так и думала. Поэтому я и говорю вам, что эта ситуация очень странная, случай сложный, почти не подвластный коррекции. У меня такое ощущение, что Руслан сам решает, когда ему вынырнуть оттуда. Только вот хочет он этого все реже. Ну. а насчет страны… Попробуйте Израиль. Там могут многое, но, боюсь, не все.

…

Когда Лиза вернулась, Алиса сидела совершенно спокойно, даже улыбалась, а Ираида, согнувшись над рыжей головкой девушки с клочками неровно обстриженных волос, быстро щелкала ножницами, и там где прошлась ее тощая рука чудом возникала прическа – изысканная и очень красящая Алису. Лиза замерла, стараясь не помешать, Ираида кивнула благодарно, и уже через десять минут сдернула полотенце с девушки, плотоядно щелкнула языком.

– Красотка. Ты, детка, носи всегда только короткую стрижку. С ней ты похожа на француженку, парижанку, стильную, модную, прелесть! Погоди ка…

Ираида молниеносно вытянула из ушек Алисы ее небольшие, скромные сережки, сняла свои и так же быстро надела их девушке. И ясный свет изумруда, как будто слился с зелеными лучиками глаз Алисы, осветив все вокруг.