скачать книгу бесплатно
Последняя
Ирина Кассета
RED. Выбор читателей
Наш мир полон загадок и странных тайн, но я никак не ожидала, что стану одной из них. Тайной настолько старой, что она кажется сказкой. Дар древней богини сделал меня небесной девой, которой предназначены одиннадцать стражников-мужей. Как жить, если за тобой охотятся с рождения, и твоя судьба уже предрешена? Отправиться в путь, чтобы обрести себя и найти ответы на все вопросы.
Ирина Кассета
Последняя
Глава 1
Моя мать родила меня от короля. Все обыденно и привычно, как в самых известных из безызвестных книг. Я не была плодом их любви, я – ребенок единичной интрижки за сараем около трактира, в темноте, пока не видят селяне. “Король” исчез из моей жизни. Вытерев рукавом свое лицо и похлопав маманю по бедрам, он удалился дальше распивать свою брагу или сивуху. Не знаю, что именно подавали в тот день в трактире. Я так же не узнаю и о наличии королевских братьев и сестер, которые могли быть зачаты в ту же ночь, за тем же трактиром.
Маманя, не зная, что носит в утробе наследницу, продолжала жить. При этом рассказывая, что однажды за всем известным трактиром отдалась одной королевской особе. Хотя я не уверена, что простодушная сельская девушка знала слово “особа”. Король стал для моей матушки пиком ее жизни с последующим падением. Односельчане не верили и прозвали “королевной”, что в сельских просторах могло сойти и за умалишенную.
Отец и мать ее, мои бабушка и дед, над дочкой смеялись, но живот-то рос по дням. Не поверить в “ночь любви” становилось все труднее. Поэтому по простоте душевной нарекли меня бастардом, а мать – всеми известными в деревне словами. На девятый месяц отправили (или выгнали) к бабке-повитухе. Она жила, как подобает, на глухой опушке леса, в полуразвалившемся доме. Маманя до бабки дошла, перед родами просьбу родителей и свою передала. То бишь утопить принца/принцессу после появления на свет и тем самым позор с матушки моей смыть. Бабка та кивнула, ей-то не впервой от дитяток избавляться.
Роды были сложными. Всю ночь роженица промучилась, но выжила. Молодой организм, девочке ведь и шестнадцати лет еще не исполнилось. Быстро оправившись, она омылась в речке Терке, разливавшейся рядом, и исчезла. Поступила по-королевски, аки мой отец.
Бабка та, что вовсе и не бабкой была, а женщиной тридцати лет, ребеночка омыла, запеленала и окрестила Соной. Топить не стала. Может, сердце ее тогда дрогнуло, а может, интересный узор из странных линий на ключице да руке остановила.
Привет, мой друг. Сегодня началась моя история.
* * *
(Материк Лоррен, страна Ватилия, деревня Боровая).
Наступило полнолуние. Конец летнего месяца Ярорги выдался прохладным. Лунное сияние окрашивало поляну в бледно-синий цвет. Все цветы и травы, что росли на ней, имени одинаковый облик. Поэтому найти среди них Луноцвет было сложно.
Ругать старую расчетливую травницу хотелось уж очень сильно, чем я и занималась. Только тихо, себе под нос. Слух-то у нее ведьминский, то бишь отменный. Серчать было за что. Промозглый туман, ветер прохладный, вокруг видно только лес да траву. А Луноцвета, всеми словами уже проклятого, не найти.
Бродить пришлось долго. Даже попеременно вставать на колени, прямо на мокрую и грязную землю. Весь сарафан себе замарала с этими ее ведуньими заморочками.
– В следующий раз отправит – не пойду, – решила я. – Не так она стара да немощна. Больше притворяется и врет, шельма старая.
Причитала-причитала и заметила цветок. Только распустился. Отражает свет небесного лика своими ярко-синими лепестками. Сорвала несколько бутонов, небрежно запихнула в сумку.
Наконец я разогнулась. Спина от долгого поиска болела, хоть я и молодуха, по словам тетки. Шельма, как есть шельма. Я вдохнула полной грудью и огляделась. Но красота-то невероятная все-таки. И воздух тут чистый. Не то что в деревне. Свиньей да пьяным мужиком пахнет. Расставила руки и закружилась. Сарафан задевал полами траву, а та щекотала мне икры. Кр-р-р-расота.
Я развернулась и побежала в дом, где на пороге за мной наблюдала вечная спутница моих ночных прогулок, Адэт.
– Ох и егоза, – пожурила она меня. – Что так долго там делала? Небось, опять ворчала на меня.
– Адэтушка, ну как же не ворчать, если ты, ведьма, меня в служанки определила и не отпускаешь, – взяла ее за руки, и мы вместе закружились по небольшой комнате.
– Я тебе дам, ведьма, – не больно ударив меня по руке и прекратив кружиться, сказала она.
– А шо, не ведьма шоль? – отойдя от тетки, спросила я, усмехнувшись. Взяла яблоко со стола и ехидно на нее посмотрела, откусив от фрукта большой кусок. – Если в лесу живешь и людей лечишь, значит, ведьма. В деревне все так говорят.
– А ты больше этот сброд и слушай, – сказала она, ставя горшок с кашей в печку, разогревая поздний ужин.
Улыбнувшись, я села за стол и достала из холщовой сумки цветы. Положила на доску и стала резать ножом, что всегда лежал рядом. Покрошив бутоны, засыпала их в ступку и стала растирать, слушая при этом ворчание Адэт.
– Ведьма, говорит, ведьма. Вот же воспитала на свою голову. Неблагодарная девка, в сарае сегодня ляжет, – я тихонько посмеивалась. Наши перепалки были традицией, каждый день мы спорили и обижались, бурчали и мирились за ужином. Ибо, хоть тетка моя и старая ведьма, но люблю я ее безмерно. Да и не старая она. Да не очень-то и ведьма. Это я так, для красного словца.
– Адэтушка, ну хватит тебе уже ворчать, а то ведь и вправду на ведьму похожей станешь. Ты скажи, на кой ляд я цветы рвала? Весь подол сарафана испачкала землей да травой, – женщина посмотрела на меня хмуро.
– Надо было, поэтому и рвала, – ответила она, доставая кашу и ставя на стол. Привычным движением я взяла нам две деревянные тарелки и ложки, налила в кружки молока. – Меньше бы умничала – знала бы больше, – садясь, сказала мне женщина. – Сегодня обряд будем проводить.
– Обряд? – разинула от изумления глаза. – А говоришь, что не ведьма, – я расхохоталась от злого взгляда тети.
– Ох и девка! Мужу твоему не повезет, – покачала головой она.
– Та на кой ляд мне муж, тетя? – я доела яблоко и положила огрызок на стол, чем вызвала негодование Адэт. – Я буду, как ты, жить в лесу, одна, спокойно. А эти мужики, что мне от них? Воняют, толстеют, да любови по ночам требуют. А потом у нас животы растут, а они по тавернам и бабам молодым шастают. Я ж не дура, мне и одной хорошо.
– Да что хорошего в жизни-то такой? – вознегодовала она.
– А что плохого? – возмущено ответила я. Она закатила глаза: разговор этот продолжался уже более года. Как мне исполнилось семнадцать, так Адэт его и не заканчивает. Мне уже восемнадцать давеча стукнуло, а она все изводится. – Адэт, ну ты же сама столько душ маленьких… – начала я.
– Молчи, девка! – перебила меня она. – Это я раньше делала, больше не занимаюсь.
– Знаю, тетя, но сколько ты этого навидалась. Не хочу я так. Не хочу… как мать.
– Ты и не мать, – заявила она. – Ты умнее и мужа хорошего найдешь, не полюбовника, а супруга.
– Ох, тетя, ты что, хочешь меня сплавить? – я хитро посмотрела на нее.
– Сплавишь тебя, самой топиться придется, – заворчала она.
– Не уеду я от тебя, так и знай, – заявила я, встав для пущего эффекта. Потом присела, конечно, руку тетушкину взяла, погладила. – Ну куда же ты без меня, старая? – за что была удостоена злого взгляда.
– Воспитала на свою душу, надо было тебя лесным детям отдать, – я рассмеялась.
– Они бы меня тебе тут же и вернули. Что за обряд-то проводить будем?
– Купаться пойдем. Я лохань теплой воды нагрела уже, на заднем дворе стоит.
– Не замерзнем? – удивилась я.
– Нет, тем более, купаться-то тебе придется, – теперь ехидно улыбалась уже она. Ну ведьма, как есть ведьма.
– Мне-то зачем? Я чистая, – заявила она, вставая из-за стола.
– Ты, Сона, меньше вопросов задавай да иди раздеваться. Сказала «надо», значит, надо, – женщина поднялась и начала убирать посуду. Я долго дуться не стала и пошла в свою комнатку. Если уж Адэт что-то решила, значит, надо делать. А то ну их, ведьм, еще проклянёт.
Сняла грязный сарафан, рубаху длинную, панталоны, ботиночки свои изношенные и в чем мать родила пошла на задний двор. Места у нас глухие, деревенские не заходят. А, окромя их, бояться нам некого. Комары разве что покусают, паразиты, чешись потом всю ночь.
– Потом лечить меня будешь, – сказала я, спускаясь по лестнице.
– Ничего, не заболеешь, – Адэт высыпала из ступки цветы и перемешивала их в ванне. Над водой в прохладном воздухе клубился пар.
– Уж не сварить ли ты меня удумала? – спросила.
– Хотела бы съесть – давно бы съела. Ложись.
Вокруг царила прохлада, но, опустившись в горячую воду, я почувствовала, что она помогает легче переносить жар.
– Хорошо. И за что мне такие почести? – я окунулась и намочила свои короткие волосы.
– Сиди и молчи, мне слова надо произнести.
Тетка что-то шептала на своем ведьминском языке, слова мне были непонятны, да я и не особо вслушивалась. Руки она опустила в воду, от них шел приятный голубой свет. Я закрыла глаза, по телу разливалась приятная слабость.
– Ой, – вдруг вскрикнула я и коснулась рукой правой ключицы. Тетка смотрела в ту же сторону.
– Вот же святой Марун, – она даже отшатнулась, но потом приблизилась, убрала мою руку и застыла. Я молчала. – Одарили тебя боги, девочка моя, – улыбнулась по-доброму она, но после нахмурилась. – Или, наоборот, прокляли? – Я посмотрела на нее с испугом, поворачивать голову было страшно. – Да не бойся ты, что замолчала?
– А что там такое, Адэт? – прошептала. Тут же посмотрела на свою ключицу. По ней бледно-синим светом вился цветочный узор. Веточка и нераскрытые бутоны неизвестных мне цветов.
– Одиннадцать, значит, – молвила тетя.
– Чего одиннадцать? – все так же прошептала я.
– Бутонов, чего же еще? – улыбнулась она.
– И что это значит, тетя? Не томи ты, чего пугаешь?
– А то и значит, что ты, моя девочка, – легенда, старая сказка о любви, – она погладила меня по плечу.
– Ну что ты загадками и тайнами говоришь? – обеспокоенно спросила я.
– Ты – Альва, небесная дева, которую должны охранять одиннадцать стражников, супругов.
– Ты, тетушка, совсем пустыля объелась? Какая я тебе дева небесная? Я Сона, деревенская девчонка, – рисунок тем временем пропал, оставшись слабым светом, еле различимым на коже.
– Молчать бы тебе больше, девка деревенская, что с тебя взять. Видела рисунок? – я кивнула. – Это не простой рисунок, а магический знак, отметина старых богов. Помолчи немного и дай договорить, – Адэт начала свой рассказ.
– Раньше, в первые столетия зарождения мира, когда не было трех материков, а был один большой, люди и существа, населяющие это мир, вели постоянную борьбу, воевали. Боги даровали жизнь новым создания, и они прежде всего захотели власти, своих земель, поэтому кровь в те временя лилась реками. Это было страшное время, Сона, столько тогда жителей и магии было уничтожено.
Война требовала воинов. Богам хотелось зрелищ, поэтому рождалось много мальчиков. Девочек, девушек, женщин было очень мало. И на тех велась охота. В те времена насильничали похуже, чем сейчас. Из-за этого рождались бастарды, смешивались расы, женщины умирали при родах. Мир был на грани краха. Старые боги не видели этого. Они убивали свой новый мир, не замечая.
Первыми трагедию и отчаянное положение заметили степные шаманы. Войны выматывали, в их роде не осталось ни одной женщины. Те, что были, – либо пленницы, либо полукровки. Главный шаман, чье имя давно потеряно для потомков, решил собрать совет. Он отправил посланников в далекие земли, к врагам, к друзьям, к магам, эльфам, людям.
Сколько времени прошло, уже никто не скажет, но совет состоялся. Пришло туда от каждого народа по одному представителю. И стали они взывать к своим богам, чтобы те помогли им, собственным детям.
Боги не отозвались, но на зов пришла богиня Саита, покровительница ночи и огня. Выслушала она просьбы своих сыновей и молвила: “Пусть одна жена будет истинной парой мужьям”. И подарила она им младенца, девочку Альву. Первую представительницу рода.
Маги того времени взяли девочку, воспитали. Много разочарований она им принесла, ибо ни силой, ни дарами богов не блистала. Странным рисунком на спине, да и только.
Годы шли, войны дарили только смерть и боль. Та девочка выросла и пошла своим путем. Ее звали дороги. Много воды утекло, много дней прошло, но, вернувшись, она привела за собой пять мужей, пять сильных вождей кланов. Каждый из супругов признал ее своей парой, и был создан первый крепкий союз. От этого клана рождалось много девочек. И силу он имел большую. Тогда шаманы и маги поняли: вот их дар, их спасение.
Нескоро, но все же появились еще альвы. У каждой был свой рисунок и свои истинные пары. У кого две, у кого пять. Где была альва, там было процветание. Так, с помощью объединения кланов, через сотни лет войны успокоились, девочки рождались, и потребность в альвах отпала. Они стали обузой. Их дар превратился в проклятие.
Они продолжали рождаться раз в сотню, в тысячу лет. Последняя известная альва умерла более трехсот лет назад, из семи мужей имея двух, создав последний великий альвский союз.
Рождения таких девочек старались предсказать и… убить их. Кому они сейчас нужны? Кому нужна истинная пара, если любовные союзы отжили свое, и миром правят политические браки? Они стали угрозой. Их численность стала сокращаться все сильнее. За последние четыреста лет не было ни одной альвы. Ни одной известной альвы, Сона. Их убивают. Они – напоминания о старых союзах, о старых, никому не нужных делах. Они – слабость сильных мира сего. Если их не уберут в младенчестве, и они доживут до юношества, их могут убить и собственные мужья.
– Но почему? Что в них плохого?
– Хорошего уж точно немного. Представь, что твой король имеет жену, у которой, помимо его, еще семь мужей. Представила? – я кивнула. – Это дипломатический скандал. Это позор семьи и осуждение. Раньше было не так, и к этому относились проще. Сейчас брак – это двое.
– Меня убьют? – я спросила это тихо, но крепко вцепилась руками в бортик лохани.
– Нет, о тебе никто не знает.
– А обряд?
– Обряд пробудил в тебе эту силу, – я хотела накричать на тетку, она меня остановила. – Это произошло бы и без обряда. Теперь судьба на твоей стороне, она приведет тебя к ним.
– К кому?
– К твоим супругам.
– Не говори ерунды, я не собираюсь никуда идти и ничего искать. Одиннадцать? Ты с дуба рухнула? Я ведь не уличная девица. Мне и один-то не нужен был, а тут… Нет. Если они обо мне не знают, пусть не знают и дальше.
– Так не выйдет, Сона. Каждому из них уже уготован путь в твою сторону. Невольно, богами, скрыто от них самих. Но какими бы дорогами они ни пошли, все приведут к тебе. Через день, год или столетие, на твои похороны. Но они придут.
– Я не хочу, Адэт. Защити меня!
– Я уже защитила тебя, скрыла от людей, вырастила и провела обряд. Они, твои истинные пары, защитят тебя лучше кого бы то ни было.
– Но ты сказала, что они убивают. Могут меня убить.
– Могут, если не знают тебя. Но у них уже есть привязка к тебе, они не сделают тебе больно. Ты должна войти в их жизнь. Быть рядом. Провести обряд единения. Не красней ты так, это не то, о чем ты подумала, глупая девчонка. Я не знаю, как его проводят. Попроси помощи у покровительницы Саиты. Ее храм еще сохранился в древних столицах. Найди один из них, и она все тебе расскажет. Ведь ты, возможно, единственное и последнее ее дитя.
– Я не хочу, – опустилась в воду.
– Все уже решено за тебя. И вставай из ванны, начинает холодать, вода совсем остыла. Ты что, действительно хочешь заболеть? – я кивнула. Но все же встала, Адэт дала мне полотенце, в которое я закуталась, поежившись.
Ступила голыми мокрыми ногами на ледяную землю, но она не испугала меня своим холодом. Я прошла к дому, поднялась по лестнице и, зайдя в свою небольшую комнатку, заперлась. Все в том же полотенце легла на кровать, как ребенок, обхватив свои ноги и свернувшись.
Наш мир, действительно, полон загадок и странных тайн, но я никак не ожидала, что стану одной из них. Тайной настолько старой и забытой, ненужной. Перспектива оказаться чьей-то там парой была слишком далека от меня сейчас. Больше волновал тот факт, что за мной охотятся. С самого моего рождения я нахожусь вне закона, я – уже чья-то цель. Ладно, выдохну. Сейчас-то все хорошо, ведь так? Ко мне никто не ворвётся и насильно не уведет отсюда.
Тетка говорила про богиню Саиту. У нее еще остались храмы, значит, она еще имеет силу и может помочь. Я могу оказаться последней из представительниц ее дара, а боги, как известно, к такому относятся серьезно. Правда ведь?
Я встала с кровати, сбросила полотенце и наскоро натянула ночнушку. Вышла из комнаты и подошла к двери Адэт. Постучала.
– Спишь? – мне не ответили, но я все равно вошла. Тетя сидела на кровати и расчесывала свои длиннющие рыжие волосы с седыми прядями, которые уже не спрятать. В свете луны, что лился из окна, она казалась настоящей и могущественной ведьмой. Красавицей из старых книг.
