Предводитель Маскаронов

Чего ты захотел от этой кучи интеллекта?

Зачем тебе всё это? А, скажи?

Тот человек, мне говорят, был возмущён,

Но деликатен.

Он, с виду рыхл и неопрятен,

Был крепок и силён.

Он – как медведь пещерный,

Ты – как хищный птеродактиль.

Он заломал тебя, связал верёвкой, чтобы усмирить.

Ты путы рвать пытался и грозился

Овладеть им иль его убить.

Стоял он над тобой огромный, толстый, жирный,

А ты, с костистым черепом своим, несмирный,

Всё скалил зубы в ярости, хотел верёвку перегрызть.

Вот такая жизнь.

Он с доброю улыбкой на устах тебя пытался образумить.

Ты извивался, голый, в путах, словно белый угорь.

Потом взмолился: «Развяжи!».

Он не развязывал. Такая жизнь.

ГЛАЗА

Ты сказал, что если я изменю тебе,

Ты выколешь ножичком мне оба глаза.

Ты, признаюсь, меня очень смутил.

Моё сознание наполнилось облаком газа.

А если всё-таки это сбудется? Вот беда-то!

Я приду домой к детям на ощупь, слепая.

Дети спросят: «Где глазки твои?».

Я отвечу им на вопрос, сильно поддатая.

– О дети, дети мои! Мои глазки видели слишком многое.

Их за это не смогли простить.

Теперь буду во тьме я пребывать одинокая».

Я представила себе эту сцену и рассвирепела вдруг

От очевидной несправедливости.

Грешить то я буду другими органами,

А органы зрения должны пострадать,

Хотя пребывали в невинной сонливости!

На такое наказание не согласна Я!

Как это по- варварски жестоко!

Лучше тебе вовсе не изменять,

Сузив поле зрения, утопив в твоём оке своё око!

ПАССИВНАЯ КУРИЛЬЩИЦА И НАРКОМАНКА

Я пассивная курильщица

И наркоманка пассивная.

Всеми знакомыми некий кайф ищется,

А я кайф получаю насильно.

В клубах дыма табачного и конопляного

Я брезгливо сужаю носовые проходы,

И мечтаю не о нирване,

А о том, как окунусь в ванную

И погружусь в чистую воду.

Вот уже три месяца

Ко мне приходит любовник-наркоман.

Он употребляет терпинкод и фенозепам.

Он бешеный придурок, прекрасно-уродливый.

Я думаю, что уже на десятую часть состою из него,

Из его терпинкода, фенозепама и другого топлива.

А сколько алкоголя я получаю от него,

О, да это не подлежит подсчёту!

Из всех жидкостей он употребляет только одно -

Крепкое пиво из баночек под названием «Охота»!

В маленькой комнате, где он спит,

Нет кислорода – один выдохнутый им спирт!

Он давно уже потерял всякую связь с природой.

Купается с Чижиком- Пыжиком в грязной Фонтанке.

Бродит по улицам по 10 километров с бритой налысо головой,

И позабыл, что такое натуральный лес, воспетый писателем Бианки..

Любовникам- БЫВШИМ ХИППИ

Ты перегрыз палку в 52 местах.

Ты танцевал буги-вуги в заснеженных кустах.

Ты любишь жрать сырую печень,

Чтобы кровь по морде стекала.

Но мне этого мало…

Ты принёс три тысячи долларов в зубах.

Ты, наверное, замочил кого-то в заснеженных кустах.

Ты не танцуешь буги-вуги, от водки усталый.

Ты забавляешь меня на чёрных простынях.

Но мне этого мало…

Ты волосы выбрил, ты нашёл пистолет,

Тридцать семь – это много, мышц ослаблен жилет,

Ты хотел, чтобы я в рулетку русскую с тобою сыграла.

Ты и я, мы нажали с тобой на курок.

Но мне этого мало. Но мне этого мало…

В ПАРАДНОЙ

В парадной стояла страшная вонь.

Она с каждым днём нарастала.

Наверное, кошечка в подвале умерла,

И тело её на куски распадалось.

Но каждый проживающий в подъезде знал,

Что не может так ужасно пахнуть кошка.

Каждый в глубине души предполагал,

Что в подвале человеческий труп угнездился надёжно.

Всем было страшно сойти на три ступеньки вниз.

Люди бежали наверх, закрыв носы воротниками.

Внизу, несомненно, находился сюрприз,

И сам он никогда оттуда не уйдёт ногами.

Борьба длилась долго – кто- кого,

Но бедный труп победил равнодушие.

Из соседнего подъезда на запах пришёл управдом,

Открыл дверь, и все застыли от ужаса.

Красивый парень лет тридцати,

В хорошей одежде, лежал убитый.

Он уже почти превратился в слизь.

Он, безусловно, был из мира элиты.

Красивая женщина, блондинка управдом,

Из бывших валютных проституток в отставке,

Без свидетелей, зажимая рот платком,

Обыскала человека в резиновых перчатках.

Увы, не награждён был её героизм.

Убитого уже кто-то давно обшарил.

Красавица долго отмывала слизь

И обливалась французскими духами.

Жильцы позвонили в милицию, в морг,

А также в эпидстанцию,

Жалуясь на удушающий смог

И на разлагающуюся субстанцию.

С жильцов подъезда потребовали хороший куш

За то, что трупаря вывезут к вечеру.

Каждый заплатил по сто рублей.

Ужасно воняло. Делать было нечего.

-Мы не убивали этого пацана,-

Жаловались встревоженные люди.

–Почему мы за него должны платить?

–Не заплатите, ещё два дня нюхать будете!

Так усопший жильцов наказал

За пассивность и равнодушие.

Все помнили тот миг, когда он мёртвым стал.

Он просил о спасении, но его не послушали.

Лжепоп

Ты жирным был,

И был ленивым.

Совсем работать не хотел.

И некий черт черней винила

Тебе в мозгах дыру проел.

Он знал твою объёмну память.

В неё он Библию залил.

И стал ты словно поп глоссарить.

Но то не ангел в тебе говорил.

В тебе завелась какая то мразь.

Она на асфальт тебя подтолкнула.

Ты сшил себе плащ наподобие ряс

И вышел туда, где побольше гула.

Стоишь вот в метро,

О, роскошный лжепоп,

Солидный, с коробкой для сборов,

И медной монетой сверкает твой лоб,

Под рясой скрывается боров.

В руке твоей где-то украденный крест,

Ты не сдашься ментам,

Как врагам город Брест,

В тебя пули летят-

То страдания баб,

И снаряды визжат-

Из грехов и грешат.

Ты величест-

венен,

Поп метро,

In метро-

политен.

Ты приподымаешь для благословения свою широкую длань-

И никто даже и подумать то не может.

Что ты уже 10 лет наркоман. Наркоман!

У бегущих в метро людей грехов много.

А взять себе их грехи можешь ты один.

Люди готовы за свои грехи платить рубли, доллары и евро.

Тебе нужно много бабла на дорогостоящий героин.

Ты глубоко прячешь ноющую от боли нервность.

А потом, в грязном парадняке,

Прячась от грозной,

проживающей с тобой в коммуналке матери,

Ты делаешь себе сладостное перке

И отплываешь в мир грёз на райском катере…

Но как бы ты на бога не ссал,

Бог тебя в твоей щели тараканьей достал.

Он сделал тебе СПИД, СПИД..

Сказал твоему жирному желеобразному телу:

«Вой от страха!».

В твою душу плюнул напалмом:

«Не спи! Не спи!».

Вот стоишь ты в метро,

Спидоносный лжепоп.

Ты ещё вяло благословляешь метрожителей своим перстом,

Но перед твоими глазами

Уже маячит жирообразный засасывающий гроб.

Ты понимаешь, что даже этот ужас

Не избавит тебя от лени и желания кушать…

А что плохого такого ты сделал?

Одно добро!

Людям, несущимся как безумные, по метронорам,

Помог избавиться от ощущения себя убийцей или вором.

Ты стоял в переходах как фильтр «Аквафор»,

Занимаясь очищением душ от сора.

Наверное, брат, ты с эти перебрал.

Грязь метрожителей тебя доконала.

Твоё тело приговорил к расстрелу небесный трибунал

В виде ВИЧ-пуль в имунитетных анналах.

–Но я же делал добро-

Мои уста изливали йод молитв

На душевные ранки тех,

Кто никогда не дойдёт до храмов.

Да, я презренный Лже-Айболит,

Лжеизлечиватель воющих от боли чурбанов…

КУПАНИЕ В ФОНТАНКЕ

Спозаранку,

На чьей-то стоянке,

Я яд пил из склянки,

А потом купался в Фонтанке,

Жёлтосморщенный, как обезьянка.

И смеялся над бедным Чижик,

Он сегодня ещё как-то выжил,

Он был бронзовый, мокрый и рыжий,

Он дразнился вот так вот: Вжик-вжик!

Я купался, купался, купался,

Как русалка, крутящая вальсы.

А ноябрьская непогода

Вызывала в прохожих зевоту.

Где-то страшные Невские глуби

Вызывали стучанья зубьи.

Где-то Финские Заливные

Перья Чижика вдаль уносили.