Ангел-мститель

скачать книгу бесплатно


– Отвечаю по пунктам, – вернулась Марина к своему неизменному деловому тону. – Первое – держать меня в неведении Светка никогда бы не решилась, знает, что со мной не нужно связываться. Второе – в отместку она никому ничего делать не станет, она в этом отношении лучше нас с тобой. Ну, ладно, – поправилась она, – лучше меня. Третье – то, чего я испугалась, по-моему, достаточно очевидно. И что теперь делать – это нужно подумать.

– Марина, о чем ты? Что очевидно? – Вот предупреждала же меня Светка, что она что-нибудь такое ляпнет, что меня в дрожь бросит!

– Татьяна, тебе не кажется, что доктора могут в тебе нечто чрезвычайно интересное с точки зрения науки обнаружить? – вкрадчиво поинтересовалась Марина.

– Почему? – уже совсем нервно спросила я.

– Ну, какую-нибудь… наследственность… необычную… по папиной линии, – предположила она. – Вы вообще чем думали?

Вот чем всегда были хороши мои отношения с Мариной – так это накалом страстей. Только что у меня все замерло в ожидании некой вселенской катастрофы, а теперь навалилось такое облегчение, что голова закружилась. Выжав из глаз слезы, а изо рта – нервный смешок.

– Тьфу, ты… – Смешок вырвался из горла с шумом, как пар из перегревшегося двигателя. – Ну, знаешь… За такие шуточки…

– Какие шуточки, Татьяна? – коротко рявкнула Марина. – Ты соображаешь, куда тебя могут запереть? Сейчас, надо полагать, еще ничего из ряда вон выходящего не просматривается, а потом? А если этого твоего… защитника в белых перчатках захотят поисследовать? На предмет обнаружения, откуда у загадки природы ноги растут?

– Марина, успокойся. – Поняв, что новые испытания оказались воображаемыми, я испытала небывалый прилив расположения ко всему человечеству. А к Марине, так и вовсе сочувственного – в кои-то веки мне удастся ей глаза на существующий порядок вещей раскрыть! Вот только как бы это обиняками… по телефону все же говорим. – Это – далеко не единичный случай.

– Да? – скептически вставила она.

– И уж точно не первый, – продолжила я. – Ты, что, про Галю забыла?

– Не знаю, не знаю, – задумчиво протянула она. – Там все-таки совсем другой случай был – цели другие, задачи, возможности опять же… Может, и экипировка чуть более приземленная полагалась…

– Да нет, – уверенно возразила ей я, – как выяснилось, возможность такая есть у всех, независимо от окраски, вот только свет… ну, такие, как Анатолий, редко решаются ею воспользоваться. Намного реже, чем с нами… подружиться. Но, тем не менее, существует даже определенная структура, которая занимается подобными… ситуациями и наблюдает за их… последствиями. Много лет потом наблюдает, в обычных условиях – так что, как видишь, ни о каких физических… отклонениях речь не идет.

– А о не физических? – никак не унималась Марина.

Хм, а вот об этом я Анабель не спросила! А, ерунда – если за такими детьми в обычной жизни наблюдают, значит, они прекрасно в нее вписываются. В конце концов, человека в первую очередь окружающая среда определяет…

– Не знаю, – поколебавшись, честно ответила я. – Но, с другой стороны, сама подумай: если бы существовала хоть какая-то опасность – для любой из сторон – неужели ее бы не пресекли в самом… зародыше, так сказать?

– Ох, Татьяна, ты меня своей доверчивостью однажды-таки доведешь! – проворчала Марина уже спокойнее. – Можно подумать, ушами только у нас хлопают. Я вот как раз и боялась, что спохватятся потом, пресекать начнут, не разбираясь, чем это для человека может кончиться… Как они это умеют, – жестко добавила она. – Вот уже начала просчитывать, как бы на какую-нибудь частную клинику выйти, на анонимное наблюдение…

– И ты туда же? – От неожиданности я просто завопила. – Да вы, что, сговорились все, что ли?

– Кто – все и куда – туда же? – с интересом спросила Марина.

– Все, – коротко и всеобъемлюще ответила я. – Мать, в первую очередь – я, дурочка, уже почти поверила, что мне, наконец, доверили своей жизнью жить. Так нет – опять отойди в сторону и посмотри, как это делается! И Анатолий уже на ее сторону переметнулся. А теперь и ты? Ты же ему сама, совсем недавно, говорила, что не нужно соломку подстилать, что мне все, что угодно, силам…

– Хм, – Марина кашлянула. – Ладно, touchеe. Давай начнем сначала и представим себе, что я предлагаю тебе помощь. Не захочешь – откажешься. Чего от тебя мать хочет?

– Послушания. Повиновения. Беспрекословного. Как всегда, – без раздумий перечислила я. – Она же во всем лучше меня разбирается. Она даже лучше знает, как я себя чувствую и как должна себя чувствовать. Отсюда – как должна есть, спать, ходить… жить, одним словом. Я так надеялась, что она успокоится после того, как замуж меня пристроит, а теперь мне уже опять завыть хочется!

– А защитник твой, – вкрадчиво поинтересовалась Марина, – надо понимать, тоже мои слова о твоих обширных силах на ус намотал?

– А с чего ему возмущаться? – сардонически заметила я. – Он у них сейчас в молодцах ходит, ему – все дифирамбы с поздравлениями, это только мне – колония строгого режима… – Услышав свои слова со стороны, я вдруг опомнилась и замялась. – Хотя, если честно, против моей матери устоять… А он вообще растерялся – в первый же раз с таким поворотом в жизни сталкивается. Привык на авторитеты полагаться – вот и уговаривает меня, что у нее больше опыта. А она… Я не знаю – хоть бы она работала! Хоть бы у нее хобби какое-то появилось! Чтобы увлеклась чем-то и на меня меньше времени тратила!

– А вот в этом направлении можно было бы, пожалуй, подумать, – задумчиво прервала Марина поток моих истерических излияний. – Чем она вообще интересуется?

– Ничем, – мрачно буркнула я. – Кроме отца и дома. Ну, и меня, разумеется.

– Дом, говоришь… – протянула Марина, и вдруг оживилась: – А у них, по-моему, и сад есть? Как она с садом-то?

– Ну, занимается, – неуверенно ответила я. – Цветами, в основном. Розами. Но это же интерес сезонный…

– Это как сказать… – В голосе Марины появилась хорошо знакомая мне нотка изобретательного стратега. – Есть у меня клиенты – душевная такая пара, общительная, на садоводстве они просто помешаны… У нее что-нибудь необычное там растет?

– Да она каждый год что-то новое сажает! – воскликнула я с внезапно вспыхнувшей надеждой.

– Если хочешь, я могу им ее телефон дать, – раздумчиво предложила мне Марина. – Может, они сойдутся на этой почве, клуб любителей декоративных растений организуют…

– Только я ей позвоню сначала, – быстро вставила я. – Спрошу, можно ли телефон дать. Для приличия.

– Ради Бога, – без колебаний согласилась Марина. – Только невзначай спрашивай, чтобы не спугнуть ее.

– Конечно-конечно! – Мне уже не терпелось вступить в народно-освободительное движение. Кстати, и не только в свое собственное… – Вот бы еще и Галину мать к ним пристроить, – мечтательно произнесла я, решив, что если уж бороться за свободу, так для всех.

– А там что такое? – встревожено спросила Марина.

– Да ей тоже сейчас жизнь медом не кажется. – Совесть меня не мучила – я ведь не сплетничаю, а проявляю солидарность в борьбе за права человека. И его ангела, между прочим, тоже. О чем другие ангелы, похоже, и думать забыли.

– Странно, – напряженно заметила Марина, – а мне Тоша как будто говорил, что там – полный мир и согласие…

– Это раньше так было, – с удовольствием просветила ее я и в этом вопросе. – А теперь ее мать решила, что если Тоша не бросил о ней заботиться, значит, жениться должен. Или не морочить голову, как она высказывается. Галя, к счастью, даже не подозревает, что он все это слышит, но что дальше будет?

– Так, Татьяна, – помолчав, решительно заявила Марина, – давай проблемы по очереди решать. Сначала попробуем твоей матери развлечение подбросить, а там подумаем…

Мне невероятно понравилось это «попробуем» и «подумаем». Вот как настоящая дружба и понимание проявляются! Вовсе не обязательно мне указывать, что делать, или еще лучше – за меня делать. Можно обсудить со мной сложившуюся ситуацию, поинтересоваться, какой я из нее выход вижу, не отбрасывать его сразу как заведомо вздорный, выделить и мне поле деятельности – с доверием… Не то, что некоторые.

И вовсе незачем этим некоторым знать, как я собираюсь против назойливой опеки бороться. Чтобы эти некоторые не начали все мои действия изучать и тут же всякие противодействия придумывать. Тем более что эти некоторые сами признали, что не знают, как себя вести, чтобы всем спокойно и уютно было. И пусть они потом только попробуют возмутиться, когда я этот покой и уют сама организую!

Окрыленная полученной возможностью принести пользу всем вокруг, я позвонила матери прямо на следующий день. Когда мой ангел – так же, как и накануне – опять по бабушкиной просьбе в магазин уехал. Известие о том, что мои знакомые – страстно увлеченные разведением роз – очень хотели бы посетить оранжерею моих родителей, польстило моей матери. Она сказала, что с удовольствием поделится опытом с теми, кто им интересуется – сделав особое ударение на последней части фразы.

И она пропала. Она не звонила мне целых три дня! Чтобы держать руку на пульсе развития событий, я сама с ней связалась, отрапортовала, что у меня все в порядке, и поинтересовалась, как прошла встреча в оранжерее. Оказалось, что встреч прошло уже несколько, и не только в оранжерее, и что новые знакомые совершенно ее очаровали.

Эта тема неизменно возникала во всех наших последующих разговорах – существенно более редких, чем прежде. Помогало, наверно, и то, что я первым делом докладывала ей обо всех изменениях в своем состоянии, после чего она сдержанно хвалила меня за то, что я «наконец, повзрослела», и тут же пускалась в рассказы о своем… нет, не новом – первом в жизни увлечении.

– Ты знаешь, – однажды доверительно сообщила она мне, – мне никогда прежде не встречались такие глубокие, всесторонние люди. Они как-то умеют находить гармонию в жизни, умеют видеть, как все в ней взаимосвязано. Я очень многое у них почерпнула. Я начала понимать, что здоровый образ жизни включает в себя не только режим дня и питания, но и духовность, красоту, умение открывать себя бескрайней космической энергии и находить в ней совершенно неописуемое понимание мира…

Я только посмеивалась про себя. С радостью – и не только за себя, между прочим. С моей точки зрения, мать всегда была чрезмерно материалистом, ей всегда не хватало умения время от времени воспарить над бренной действительностью и глянуть на жизнь с некой высоты. А может, это умение мне в чрезмерных количествах досталось – и потому не вызывало у нее прежде ничего, кроме раздражения.

Сейчас же она ринулась в общество, в котором говорили о космической энергии и душевной гармонии, со всем пылом новообращенного.

Отец, как я поняла, в особом восторге не был, но поскольку дом и стол содержался в неизменной безупречности, а общалась она с новыми знакомыми, пока он на работе был, никаких возражений он не высказывал. Даже шутливо бросил как-то в разговоре с моим ангелом, что «когда быт на должном уровне организован, то и о духовном росте подумать не грех».

С лица моего ангела не сходило озадаченное выражение. Которое тоже вызывало у меня улыбку. Я-то ведь знала, с какой точки зрения он смотрит на неожиданное перерождение моих родителей. До сих пор он был глубоко уверен в их бесконечной приземленности, а также и в том, что до финальной прямой к ангельскому пониманию смысла жизни им еще идти и идти. Теперь же он выслушивал мои рассказы о поисках матери возвышенности в самых простых вещах с пристальным, каким-то профессиональным интересом.

Я же тихо радовалась успеху нашей с Мариной кампании по обеспечению всех миром и довольством в жизни.

Где-то через месяц, однако, жизнь вернулась на круги своя и, не остановившись на этом, пошла вразнос.

Глава 6.

Очередные медвежьи услуги

Я всегда любил свою работу. Из-за той великой роли, которую мне доводилось играть во время каждой жизни на земле. А также из-за полноты и яркости этой самой жизни. Ее полноты всевозможными чувствами, среди которых меня бросало то на гребень волны, то почти на самое дно. Особенно в последнее время, рядом с Татьяной.

Не скрою также, что меня уже давненько мучили сомнения во всесторонности нашей подготовки к этой самой работе. Многое мне казалось все более и более странным – невозможность контакта с коллегами, сокрытие информации о наших противниках, сведение всего опыта пребывания на земле к нескольким страницам сухого, сжатого отчета…

Но еще никогда в жизни пробелы в этой подготовке не вызывали у меня такого бешенства, как в тот день, когда Татьяна сообщила мне о ребенке!

Жизнь на земле полна неожиданностей. Постулат. Один из первых в элементарном курсе. Второй – к ним нужно быть постоянно готовым. Отлично. Каким образом я мог подготовиться к этому известию? Если даже сам факт таковой возможности относится к строжайше засекреченной информации!

Уже много раз я думал, что познал, наконец, все вершины и впадины человеческих эмоций. Глубоко познал – с Татьяниной помощью. Я уже знал, что такое кипеть от ярости, таять от блаженства, заикаться от смущения и искать где-то в районе коленей челюсть от удивления – одним словом, весь, как мне казалось, спектр. Наивный. Пункт о неожиданностях, наверное, для таких, как я, и поставили одним из первых в нашем курсе.

Поэтому, я думаю, нетрудно себе представить, что при известии о том, что у меня скоро родится ребенок, я слегка растерялся и не сразу нашелся, что сказать. Трудно, знаете ли, было искать, что сказать, когда от Татьяниных слов, как от взрыва противотанковой мины, меня подбросило вверх, перевернуло и – со всей несокрушимостью земного притяжения – швырнуло вниз. И даже не на исходное место, а на самое дно взрывной воронки – прямо головой в вязкое болото отчаянных мыслей о том, что мне теперь делать.

Почему меня к такому не подготовили? Где инструкции на случай хранения двух объектов в одном? Где начитка лекций по рациональной расстановке приоритетов? Где практические занятия по приобретению навыков воздействия исключительно на объект-носитель? Где перечень критериев, по которым следует отличать его потребности от потребностей его содержимого?

Признаюсь, тяжесть возникшей передо мной задачи сплющила мое самолюбие намного быстрее, чем я ожидал – я воззвал к Татьяне. Может, не так слова врача поняла? Или вообще пошутила? Есть у нее, знаете ли, такая привычка – напугать меня грозой, чтобы я не забыл зонтик взять…

Татьяна, добрая душа, принялась добивать меня камнями подробностей своего посещения поликлиники. Простые, даже будничные слова об уходе с работы, толпе врачей и долгой беседе с одним из них как-то незаметно вернули меня в привычное состояние собранности и готовности реагировать по ситуации. Сейчас вот только из этого кратера выбраться, а там, на поверхности осмотримся…

Что значит – она давно обо всем знала? Сорвавшееся у нее с языка признание вышвырнуло меня из кратера одним броском. Из отчаянного болота сомнения – в самую, что ни на есть, реальность. Куда уж реальнее, что она от меня что-то скрывала столько времени… Месяц? Она целый месяц от меня скрывала, что у меня производственная нагрузка вдвое увеличилась…?