скачать книгу бесплатно
Правда, в развитии права наблюдались и контртенденции. Это его использование в интересах экономически господствующих классов и иных группировок (партийных, чиновничьих, олигархических и т. п.), овладевающих механизмами власти. Однако во все времена право и государство вынуждены заниматься и решением «общих дел». В настоящее время тенденция к использованию права в общих интересах нарастает, что имеет множество проявлений, главными из которых являются широкое использование консенсуса в правовом регулировании и стремление избежать принуждения в правовом регулировании большинства сфер общественных отношений. «В доказательство… достаточно привести лишь несколько показательных примеров, таких как гуманизация уголовного наказания, защита прав меньшинств, создание саморегулирующихся институтов. Системный характер данной тенденции в равной степени затрагивает как материальное, так и процессуальное право в целом, так и отдельные механизмы и институты принятия решений. Редкий правовой институт современности может позволить себе «роскошь» самостоятельного разрешения проблемы без участия и учета мнения всего многообразия заинтересованных сторон. Учет различных интересов, консультации, переговоры, сближение позиций давно стали нормой. В такой системе идеальным результатом работы становится консенсус»
.
Представляется, что колоссальное приращение солидарности в обществе знаменовало собой появление такого правового явления, как конституция. Обоснование данного тезиса требует обращения к анализу социальной сущности конституций, а также такого более объемного явления, как конституционализм. Иными словами, для того чтобы уяснить роль конституций в объединении людей, налаживании взаимопонимания и сотрудничества между ними, необходимо выявить основные подходы к пониманию сущности конституций, существующие в доктрине и в мировой практике, установив, какой из них в наибольшей степени способствует реализации и развитию социальной солидарности.
Следует отметить, что термины «конституция» и «конституционализм» не имеют однозначной трактовки в отечественной и зарубежной юридической литературе. Так, при всем многообразии подходов к функционально-предметному пониманию юридической конституции наиболее распространенными, как представляется, являются два из них. Согласно первому конституция – это система правовых принципов и норм, находящихся в основе существования и развития конкретного общества и государства и обеспечивающих их функционирование как единой целостной системы посредством организации управления обществом
, «цементирующих» их, создающих программу (генеральный план) их развития, воплощающих доминирующие в обществе этические ценности, социальные ожидания и представления о «хорошей жизни»
. Второй подход признает конституцией такую систему правовых принципов и норм, которая соответствует ценностям либерализма, в первую очередь – утверждению свободы личности, незыблемости прав человека как главной из них, и с этой целью регламентирует и ограничивает государственную власть. Коротко сторонники данного подхода характеризуют конституцию как систему ограничений государственной власти
. Как видно, конституция, согласно данному подходу, имеет двойственную природу, гарантируя государственную власть и ограничивая ее одновременно
.
Причем следует отметить, что если на ранних этапах истории развития мирового конституционного развития в конституционно-правовой науке, как и в конституционном законодательстве, безусловно доминировал второй из названных подходов, то в настоящее время признание завоевал первый (пустивший корни даже на родине конституционализма – в английской правовой доктрине). Действительно, как верно отмечает российская исследовательница Л. А. Шарнина, предмет регулирования конституции давно вышел за рамки исторически первых, исходных задач конституционализма
.
Интересно, что в нашей стране два названных подхода к пониманию конституции получили косвенное отражение в многолетней дискуссии о предмете советского государственного права
. Ряд конституционалистов при определении конституции, конституционного права и его предмета делает некоторый акцент на том, что суть предмета составляют отношения, связанные с осуществлением государственной власти
. Другие же определения конституционного права и конституции традиционно акцентируют внимание на том, что это нормы, регулирующие важнейшие отношения во всех сферах жизнедеятельности общества: политической, экономической, социальной, духовной и т. д., и обеспечивающие единство общества и государства
.
Представляется, что первый из указанных подходов к пониманию конституции – как к системе правовых норм, обеспечивающих единство общества и государства, уместно охарактеризовать как широкий или реальный, а второй – как узкий, являющийся исторически первым, изначальным (классическим, либеральным, западным)
.
Широкий подход предполагает существование в его рамках значительного многообразия моделей конституций, включая, в частности, наиболее заметные из существующих сегодня или в недавней истории: западную, которая имеет главной целью ограничение власти; социалистическую, которая устанавливает правовую основу для обобществления экономики; мусульманскую, провозглашающую в качестве основной цели обеспечение торжества идей ислама. Как видно, каждая из всех крупных существующих моделей конституций так или иначе преследует цель налаживания взаимоотношений между людьми, т. е. усиления солидарности между ними, но на различной идеологической основе, т. е. вокруг разных ценностей. При этом широкий подход допускает существование различных идеологий, мотивов, способов обеспечения солидарности в масштабах конкретной страны.
Узкий же подход к пониманию конституции, конституционного права и их предмета исходит из того, что подлинное единение людей возможно лишь в том случае, если обеспечить им гарантии их свободы, т. е. свести к минимуму угрозы ее подавления, исходящие от власти. Только те правовые акты, которые стремятся юридическими средствами минимизировать такие угрозы, могут считаться конституциями. Такой подход отрицает признание за документами, официально именуемыми конституциями, но не обеспечивающими механизмов ограничения власти, сущности таковых, считая их лишь имитацией конституций.
Представляется, что в понимании конституции следует руководствоваться узким подходом как в наибольшей степени оправдавшим себя с точки зрения гуманистического потенциала. Только он способен дать представление о специфике конституции как правового и культурного феномена, делает ставку на органическую солидарность и предлагает наиболее эффективные пути решения самой сложной и важной проблемы солидарности – солидарности сильных со слабыми. Неприемлемость широкого подхода к пониманию конституции заключается в том, что он включает ее концепции, предлагающие значительно менее эффективные пути к обеспечению социальной солидарности: делающие ставку на механическую (классовую, религиозную) солидарность со всеми ее недостатками и к тому же не дающие гарантий против злоупотреблений самой мощной и организованной силы, т. е. государства, что не решает главной проблемы обеспечения социальной солидарности (солидарности сильных со слабыми) и тем самым подрывает ее основы.
Слабая методологическая пригодность широкого подхода к пониманию конституции для ее исследования и обеспечения ее эффективности как правового средства продвижения общественного прогресса отмечалась в юридической литературе: трактовка конституции в качестве системы правовых норм, регулирующих основы устройства государства и общества как единого целостного организма, неприемлема, поскольку она «не позволяет выработать никакого учения о конституционализме, ибо с ним отождествляется любая по форме и содержанию политическая организация»
, – справедливо полагает известная российская исследовательница, теоретик права Н. В. Варламова. Потенциал понимаемой таким образом конституции для обеспечения социальной солидарности весьма ограничен, поскольку адаптированная к конституционному праву идея солидарности означает не только такую сплоченность на какой бы то ни было идейной основе, но и прежде всего ограничение неоправданного применения силы
, переход от правления к управлению
. Классический же конституционализм – это, по точному выражению В. Пастухова, тот метод, «при помощи которого человек Нового времени, т. е. человек, уже обладающий самосознанием и достоинством, решает переустроить окружающий его политический мир… Через конституционализм человек рационально воссоздает то единство с обществом, которое раньше было дано ему иррационально и безусловно»
, это тот путь, по которому человек на основе индивидуализма осознанно приходит к социальной солидарности.
Очевидно, однако, что в настоящее время и западная концепция конституции претерпела ощутимые изменения, развившие и обогатившие данную концепцию, а также предназначение и содержание феномена конституции, что позволило ряду теоретиков-конституционалистов ввести понятие неоконституционализма
. Если в момент своего возникновения западный подход к пониманию конституции ограничивался только созданием механизмов против злоупотреблений со стороны лишь государственной власти
как власти самой мощной, а потому опасной, то в настоящее время он усовершенствовался и обогатился. Под конституцией в его рамках стала пониматься совокупность ограничений власти, причем не только государственной, но и всякой власти и силы вообще, т. е. средств защиты «маленького человека» от всяких злоупотреблений, в том числе со стороны институтов гражданского общества, а также система позитивных действий государства и институтов гражданского общества по оказанию помощи слабозащищенным членам общества, если это не противоречит первому из аспектов предназначения конституции, до сих пор признаваемому приоритетным.
Действительно, поскольку всякая власть имеет «склонность к подавлению и беспощадности» с целью своего укрепления и получения наслаждения от обладания ею
, она должна быть ограничена. Причем сферы и виды власти, подпадающие под такие ограничения, с развитием конституционализма разрастаются: речь идет не только о государственной власти (ограничение которой было единственной задачей первых конституций и сейчас остается важнейшей из ее задач), но и о власти собственников, работодателей, религиозных организаций и их иерархов, любых доминирующих лиц и общностей
. Иными словами, современный конституционализм предполагает возложение определенных ограничений не только на государство, но и на частных лиц, в том числе в сферах охраны окружающей среды, производства и продажи вооружений, а также гражданского оборота вообще, распространения массовой информации, трудовых и семейных отношений и т. п. При этом вполне логично, что, сделав первые шаги к обеспечению солидарности силы с более слабыми сегментами общества в виде запрета злоупотреблять ресурсами (властными, финансовыми и т. п.), конституции на этом не остановились и в качестве второго шага обязали государство и обладающие ресурсами институты гражданского общества к позитивным действиям по оказанию помощи представителям уязвимых слоев населения. В связи с этим с учетом современных реалий конституцию следует понимать как систему правовых гарантий слабозащищенных слоев населения против угнетения их более сильными, а также позитивных обязательств государства и иных обладателей ресурсов по отношению к членам общества, такими ресурсами не обладающим. Такую социальную сущность конституция в рамках ее западной интерпретации приобрела с учетом действия в обществе и в конституционном праве тенденций социализации и интернационализации. Социализация создала гарантии против злоупотреблений, а также механизмы взаимопомощи во взаимоотношениях между трудом и капиталом, между религиозными, этническими и иными общностями. В рамках же интернационализации конституционные ценности проросли на межгосударственный уровень, создавая гарантии против угнетения и гарантии позитивных действий одних народов в пользу других.
В соответствии с изложенными выше соображениями под конституцией в настоящем монографическом исследовании понимается система правовых принципов и норм повышенной значимости, представляющих собой механизм важнейших ограничений и позитивных действий государственной и всякой иной существующей в обществе власти с целью создания условий для самореализации личности и общественного прогресса.
Соответственно, конституционализм представляет собой научную концепцию, а также воплощающие ее законодательную модель и практику такой организации общества, которые соответствуют требованиям обеспечения свободы личности, а также ограничений и обязательств, налагаемых с этой целью на всякую силу как обладателя ресурсов, в частности – власть.
Следует отметить, что понимание конституционализма как сплава философских и научных идей, а также соответствующих им нормативного регулирования и практики, выражающих представления о справедливом устройстве государства, в настоящее время получило весьма широкое распространение в юридической литературе
. При таком подходе к пониманию конституционализма конституцию и конституционный строй следует считать элементами конституционализма, а именно его нормативной и практической составляющими соответственно.
Впрочем, в отечественной и зарубежной юридической литературе представлена и более ограниченная трактовка понятия конституционализма
. Так, член-корреспондент Российской академии наук В. С. Нерсесянц рассматривал конституционализм как идеологию уважения, соблюдения и защиты конституции, общегосударственную, надпартийную идеологию любого правового государства
. Сходной позиции придерживается российский исследователь В. В. Кочетков, полагающий, что конституционализм – это философско-юридическая доктрина, определяющая дух конституции
. Согласно же точке зрения современной российской исследовательницы Л. В. Сониной, конституционализм представляет собой, наоборот, сугубо практическое явление, а именно политико-правовой режим, заключающийся в конституировании индустриального (постиндустриального) общества и установления в нем начал конституционности (гармонии, справедливости) с целью обеспечения его равновесного существования
. Аналогичной позиции придерживается и венгерский профессор А. Шайо, полагающий, что конституционализм представляет собой сформировавшуюся вокруг конституции практику
. Английские конституционалисты склонны трактовать конституционализм как комплекс возлагаемых на политических игроков обязательств, связанных с соблюдением ограничительных принципов в форме гражданских прав, а также разделения властей
.
Идеи о самоценности и свободе личности, а также о необходимости защиты слабых от силы и помощи им, выражающие гуманизм и солидарность, существовали во все времена человеческой истории. При этом то рост, то спад гуманистической составляющей общества наблюдались опять же на протяжении всего времени его существования. Периодами возрастания гуманистического потенциала общества были такие эпохи развития одной из его цивилизаций – западной, как христианизация, а в дальнейшем и в особенности – Возрождение, Реформация и Просвещение
. Именно они подготовили почву для возникновения конституционализма как самостоятельного и значимого явления социальной действительности. Заслуга конституционализма заключается в том, что он окончательно распространил вышеназванные принципы на всех членов общества и создал для этого юридические гарантии.
Действительно, сформулированные в рамках Возрождения, Реформации и Просвещения идеи, спроецированные на потребности и возможности, появившиеся с началом промышленной революции, породили западный индивидуализм и прагматизм, что и привело в конечном счете к появлению конституций и означало резкое приращение тех идей, законов, практических решений, которые именно в это время получили название конституционных. Все они были обусловлены резко возросшими в условиях зарождающегося индустриального общества возможностями и соответственно желанием низших слоев населения добиться жизненного успеха своими собственными усилиями – посредством предпринимательства, причем на протяжении своей жизни, а не благодаря рождению в аристократическом семействе, т. е. предшествующим поколениям.
При этом сначала главную помеху предпринимателям составляли личная зависимость крестьян от феодалов, а также феодальная раздробленность, проявлявшаяся в существовании маленьких государств-поместий, препятствовавших расширению рынков сырья, рабочей силы и сбыта, в котором нуждались народившееся «третье сословие» и новая экономическая система вообще. Поэтому буржуазия выступила союзником монархии против феодалов (а также императоров и Папы) при образовании крупных государств, объединение в которые происходило преимущественно на национальной основе, явившейся мощным идейным обоснованием и стимулом объединения. Новые крупные государства стали государствами-нациями и одновременно абсолютными монархиями.
Затем препятствием для достижения экономических интересов буржуазии стала и абсолютная монархия, так как рынок требовал гарантий личной свободы. Кроме того, окрепшая экономически буржуазия рвалась к политической власти. В этой борьбе она со временем стала опираться уже не на монарха, а на поддержку большинства населения, т. е. его низших слоев, вдохновленных примером жизненного успеха выходцев из их среды, а также идеями уважения человеческой личности, свободы, равноправия, прав человека, участия в управлении. Эти идеи выступали подчас морально-правовым камуфляжем индивидуализма, прагматизма и даже эгоизма, обусловленных экономическими обстоятельствами и потребностями раннеиндустриального буржуазного общества. Однако в то же время, послужив идейным обоснованием уважения всех людей как личностей, нерушимости личной свободы, допустимости управления только с согласия управляемых, они сыграли огромную роль в гуманизации общества.
Итак, стремление нового класса буржуазии (предпринимателей), а также людей, надеявшихся этот класс пополнить, к созданию новой экономической организации общества, соответствовавшей их интересам, потребовало коренного обновления политического устройства: обеспечение свободного движения рабочей силы, капитала, товаров и услуг сделало необходимым, во-первых, укрупнение государств (произошло это на национальной основе и выразилось в образовании государств-наций), во-вторых, возведение принципа личной свободы при недопустимости произвольного ее ограничения в ранг главного принципа функционирования государства, в-третьих, ослабление власти монарха и переход от единоличного руководства обществом к коллективному и основанному на выборности, что рассматривалось как гарантия обеспечения личной свободы.
Для достижения указанных целей принимались правовые акты, устанавливающие пределы государственной власти (первоначально – в лице монарха) и гарантирующие свободу личности от произвола со стороны государства и других лиц. Концептуально они основывались на идеях естественного права, народного суверенитета, общественного договора, противостоявших теории божественного происхождения власти монарха. Такие документы и получили наименование конституционных: сначала в доктрине и в политической практике, а затем и официально. Как видно, появление конституций означало, что нарождающаяся экономическая сила в своих претензиях стать элитой сделала ставку на союз не со старой элитой, а с неэлитарными слоями общества. Именно таким образом – когда «наиболее могущественные общественные силы считают, что могут преследовать свои личные интересы наиболее эффективно, если одновременно будут содействовать интересам менее могущественных, но не совсем-таки бессильных слоев населения и делить с ними политическое влияние», т. е. исходя из сугубо рациональных соображений, ведущих, однако к солидарности, – появляются, по мнению американского профессора С. Холмса, конституции
.
Таким образом, первые конституции появились как правовые акты, ограничивающие государственную власть с целью обеспечения личной свободы. Именно основанное на данном принципе устройство общества и государства казалось во времена раннеиндустриальной цивилизации наиболее гуманным и справедливым. И оно действительно означало огромный шаг на пути развития гуманизма. Поэтому вклад конституционализма в развитие гуманистической составляющей человеческого бытия трудно переоценить, в данном отношении он находится в одном ряду с такими явлениями, как христианизация, Возрождение, Реформация и Просвещение, не уступая им по значимости и явившись их порождением и венцом. В связи с этим трудно не согласиться с профессором Н. А. Богдановой в том, что гуманизм является основным вектором в развитии конституционного права
.
Следует, впрочем, отметить, что у такой однозначно положительной с точки зрения содействия гуманизации общества оценки конституционализма имеются противники. Их позиция основана на том общеизвестном обстоятельстве, что раннеиндустриальный период общественного развития явился одновременно периодом «дикого капитализма», характеризовавшегося безудержной эксплуатацией капиталистами наемных работников, а также обострением военных и внутриполитических революционных конфликтов в Европе
. Как справедливо заметил известный французский философ конца XIX – начала XX в. А. Мишель (1857–1904), цели освобождения индивида, признания каждой личности ценностью как превосходные цели явно контрастировали на данном этапе с недостойными средствами
. Определенную роль в этом, очевидно, сыграл конституционализм, послуживший юридическим оформлением, а значит – оправданием, даже поощрением и красивой маскировкой индивидуализма, прагматизма и хищнических устремлений буржуазии
, а также мессианских амбиций лидеров национальных государств-первопроходцев на пути демократии и конституционализма
.
Отчасти с данной точкой зрения невозможно не согласиться. Действительно, высокая степень эксплуатации на раннем этапе индустриального общества не только сохранилась, но и, возможно, в какой-то мере по сравнению с традиционным обществом даже усилилась. Это объяснялось целым рядом обстоятельств, среди которых первостепенными представляются следующие. Во-первых, традиционная экономика, имевшая в качестве главного фактора производства землю, содержала значительно больше сдерживающих эксплуатацию начал (уровень плодородности, размеры угодий, сезонность), чем рыночная, в условиях которой уровень благосостояния производителя в первую очередь стал зависеть от количества и качества произведенной наемными работниками продукции, что создавало мощный импульс их жестокой сверхэксплуатации. Во-вторых, в рамках традиционного общества ввиду низкой степени мобильности населения у феодалов, безусловно, в большей или меньшей степени существовало чувство социальной ответственности за своих крестьян ввиду их не только пожизненной, но и, как правило, наследственной экономической, социальной и даже личной взаимосвязи; в индустриальном же обществе такая связь, а вслед за ней и ответственность, оказались разрушенными, устранив психологические и экономические препятствия для сверхэксплуатации. В-третьих, каждый конкретный представитель высшего класса традиционного общества изначально владел капиталом и был, как правило, весьма образован, что во многих случаях гуманизировало нравы и не содержало импульсов к быстрому и резкому повышению уровня благосостояния; капиталисты же, особенно на этапе первоначального накопления капитала, нередко начинают с весьма низких экономических и социальных позиций, что создает мощное искушение, подкрепленное гипотетическими возможностями, быстро добиться экономического процветания, прибегая для этого к усилению эксплуатации наемных работников. Впрочем, однозначных свидетельств того, что в период «дикого» капитализма жизнь низших слоев населения ухудшилась, нет. Так, Ф. Гизо в своей знаменитой книге «История цивилизации в Европе», написанной в 40-е гг. XIX в., отмечал, «до какой степени положение человека до нашего времени было тягостно, не обеспечено, сурово. <…> положение человека в сравнении с прежним спокойно и удовлетворяет требованиям справедливости»
.
Обострение же как внешних, так и внутренних военных и иных агрессивных конфликтов с участием западных стран объяснялось, среди прочих факторов, национальным и (в меньшей степени) демократическим фанатизмом, который пришел на смену начавшему в середине XVII в. затухать фанатизму религиозному
. Новый фанатизм и вызванная им воинственность были обусловлены образованием национальных государств и обострением в связи с этим национального патриотизма, желанием скорейшей реализации демократических идеалов, а также жаждой личного возвышения лидеров обновления общества, которая, как заметил французский президент Ш. де Голль, во времена раннеиндустриального общества чрезвычайно возросла «из-за… разрушения классов и устоев общества»
.
Итак, издержки классического конституционализма, как и породившего его раннеиндустриального общества в целом, безусловно, заслуживают внимания и критического анализа, и конституционализм, утвердившийся на начальном этапе как юридическое (а также идейное и психологическое) оформление индивидуализма, в какой-то мере их обусловил (хотя во многом высокая степень эксплуатации, а также использования войн и иных форм агрессии как главного способа разрешения конфликтов имели и инерционный по отношению к традиционному обществу характер). Поэтому утверждение об огромной роли конституционализма в укоренении и развитии солидарности и гуманизма в обществе на первый взгляд кажется парадоксальным и даже провокативным.
И все-таки гуманистический потенциал конституционализма и его способность к саморазвитию и самосовершенствованию оказались намного большими, чем его имевшие место отмеченные первородные грехи. Заслуга конституционализма состоит в том, что именно он сделал сверхэксплуатацию и сверхвласть заметными, вызвал их отторжение общественным сознанием, высветил ненормальность, недопустимость и уродливость такого положения вещей, противоречащего осознанию людьми себя свободными и равными в правах и достоинстве личностями, придав тем самым мощный импульс борьбе наемных работников, а затем и иных слабозащищенных слоев населения за свои права и постепенному осознанию всеми слоями общества необходимости социальной солидарности, выразившейся на более поздних этапах развития конституционализма в концепциях социальных прав, социального государства, солидарного общества, социального партнерства, устойчивого развития и т. д
, развивавшихся в рамках социализации конституций.
По выражению Ш. де Голля, раннебуржуазный период человеческой истории «стал свидетелем рождения и роста волны идей и чувств, которые дали начало современным институтам… Это был долгий и трудный переходный период, в течение которого… общество оставалось морально расшатанным». Более того, первоначально данные идеи, «возможно, были притворством, но притворством благородным»
.
Огромную значимость конституционализма как системы ограничений государственной власти для развития социума и солидарности в нем подчеркивал Ф. Бастиа: «Горе народам, не умеющим ограничить надлежащим образом сферу деятельности государства! У них мало-помалу исчезает предприимчивость, а вместе с ней и богатство, благосостояние, независимость, сознание собственного достоинства». Индивидуализм же и порожденная им свобода, по мнению Бастиа, неизбежно ведут к солидарности, появляющейся только с опытом свободного существования, в условиях которого люди постепенно становятся более предусмотрительными и благоразумными, а значит, и приобретают основания доверять друг другу
.
Способность конституционализма к саморазвитию в направлении обеспечения и расширения социальной солидарности проявилась в процессе его эволюции, в частности – в отторжении конституционализмом и демократией на более поздних этапах их развития войн и иной агрессии как способов разрешения социальных конфликтов. Первые крупные попытки разрешения данной ставшей глобальной проблемы были предприняты путем объединения усилий множества государств после Первой мировой войны в рамках Лиги Наций. Поиски путей совместного решения государствами отмеченной проблемы продолжаются и в настоящее время посредством использования целого ряда конституционных, международных и наднациональных институтов.
Таким образом, представляется, что наиболее общим и универсальным принципом конституционализма следует считать свободу личности как главное выражение гуманизма общества. На первом этапе развития конституционализма данный принцип принял форму ярко выраженного крайнего индивидуализма, а именно такого элемента его идейного содержания, как опора на собственные силы. Постепенно, по мере развития индустриального общества и конституционализма как его правовой составляющей, данная дисфункция была преодолена: сама концепция индивидуализма приобрела второй элемент содержания, который стал доминирующим. Это признание «абсолютной моральной ценности каждого отдельного человека»
с присущими ему достоинством и свободой. Тем самым внутренний потенциал конституционализма с его основной идеей признания человека высшей ценностью раскрылся более полно.
Роль свободы личности как главного принципа конституционализма в обеспечении социальной солидарности заключается в том, что он обязывает и побуждает любую силу считаться с более слабыми и менее защищенными членами общества как носителями неотчуждаемых прав, в том числе – на жизнь и достоинство. Данное предназначение либерализма и основанного на нем конституционализма раскрывалось постепенно. На первом этапе своего развития конституции лишь защищали «маленького человека», причем только от государства. В последующие периоды сфера конституционной защиты личности, ее свободы и достоинства расширилась. На втором этапе развития мирового конституционализма в рамках тенденции социализации такая защита стала распространяться на институты гражданского общества, от которых исходит опасность подавления силой, и, более того, на бедственные обстоятельства, создающие препятствия самореализации и достойной жизни человека. Последний фактор обусловил некоторое концептуальное изменение конституции, которая стала предполагать не только защиту, но и помощь общества и государства своим членам, оказавшимся в бедственном положении. Наконец, на третьем, современном, этапе идея ценности, свободы и достоинства личности как главная ценность конституционализма проросла на международный уровень и стала использоваться для расширения масштабов социальной солидарности с целью защиты прав народов и помощи им, а также международной защиты прав человека.
Значительный потенциал для обеспечения социальной солидарности заложен и в Конституции Российской Федерации 1993 г. Хотя принять ее в условиях общественного согласия не удалось, в ее положениях идеи солидарности присутствуют – с тем, чтобы солидарность стимулировать. Как отмечает один из авторов проекта Конституции С. М. Шахрай, это те принципы, которые воспринимали как приемлемые различные социально-политические силы. Речь идет прежде всего о принципах демократического, правового, социального государства, территориальной целостности, сохранении культурной идентичности народов России
. Кроме того, результатом компромисса явился и целый ряд конституционных положений, противоречащих подчас именно из-за своего компромиссного характера требованиям формальной логики. Так, принцип равноправия субъектов Федерации (ч. 1 ст. 5) явно не стыкуется логически с выделением одного их вида (республик) как государств и вхождением ряда других (автономных округов) в состав краев или областей.
Настрой Конституции на обеспечение солидарности проявляется и в том, что много внимания в ней уделяется процедурам, которые, опять же по выражению одного из авторов ее проекта, представляют собой алгоритмы поиска согласия
. Правда, такой настрой авторам Конституции выдерживать удается не всегда. Так, компромисса парламента и Президента РФ по кандидатуре Председателя Правительства в случае их разногласий Государственной Думе вряд ли можно добиться, а Президенту, исходя из заложенной в Конституции процедуры назначения данного должностного лица, нет особого смысла этот компромисс искать, поскольку необходимости согласия Государственной Думы на назначение Председателя Правительства РФ Президентом РФ Конституция не предусматривает, давая Президенту возможность без труда обойтись без такого согласия, поскольку Дума за свою строптивость может поплатиться роспуском. Роспуск же по сути означает отстранение парламента от участия в процедуре назначения Председателя Правительства РФ: Президент в данном случае это делает единолично (ст. 111 Конституции РФ). Неравноправие парламента и Президента в процедуре назначения Председателя Правительства было усугублено Конституционным Судом РФ, признавшим в Постановлении от 11 декабря 1998 г. № 28-П за Президентом право предлагать Государственной Думе все три раза, предусмотренные Конституцией, одну кандидатуру
.
Таким образом, общее предназначение конституции как совокупности юридических механизмов солидарности сильных мира сего со слабозащищенными слоями населения, устанавливающих как минимум заслон злоупотреблениям силой, а в качестве дополнения – использование ресурсов во благо не только себе, но и обществу, выявилось не сразу, оно раскрывалось постепенно по мере созревания для этого исторических – экономических, культурных, политических и иных – условий.
Социальная солидарность в системе принципов конституционализма
Концепция конституционализма наиболее ярко и емко проявляется в системе его принципов. В юридической литературе высказывается даже мнение о том, что не только важнейшим, но и единственным неизменным элементом любой конституции являются и должны быть только ее фундаментальные принципы, образующие ее «сердцевину»; все прочие ее элементы подвижны, что предполагает как видимую, так и невидимую, т. е. осуществляемую главным образом посредством судебного толкования, их эволюцию, поскольку принятие конституции означает не остановку в развитии, а мощный импульс к дальнейшему развитию и социальной активности
. Поэтому роль социальной солидарности как одного из важнейших принципов человеческого общежития в зарождении и развитии конституционализма и роль конституционализма в дальнейшем приращении начал данного принципа невозможно понять, не обратившись к общей характеристики содержания и системы конституционных принципов. Свобода личности как главная идея конституционализма, значимость которой, как это было показано в предыдущем параграфе настоящей главы, в обеспечении социальной солидарности огромна, тем не менее не исчерпывает всего многообразия конституционных принципов. Между тем все они так или иначе являются элементами механизма обеспечения социальной солидарности в конституционном праве.
Под конституционными принципами (принципами конституционализма) понимаются базовые руководящие идеи, находящиеся в основе содержания конституции
в ее понимании как системы ограничений власти (общие конституционные фундаментальные принципы) либо в основе содержания ее отдельных институтов (частные, или институциональные, конституционные принципы). Конституционные принципы в отличие от классических правовых норм обладают наивысшей степенью нормативной обобщенности, позволяющей обществу всесторонне развиваться вместе с развитием представлений об их содержании
. Они весьма разнообразны
. Среди них, как явствует из приведенного только что определения, следует выделить общие, или фундаментальные, принципы конституционализма, а также частные, или институциональные, конституционные принципы.
При этом среди фундаментальных принципов конституционализма, в свою очередь, явно просматриваются три их подгруппы. Во-первых, это общие принципы человеческого общежития (общечеловеческие ценности) – базовые постулаты сосуществования людей, так или иначе проявляющиеся во всех сферах жизнедеятельности общества, в том числе в его правовой системе; во-вторых, важнейшие общеправовые принципы – идейные ориентиры не только конституции как таковой, но и права в целом, векторы правотворчества и реализации правовых норм любой отрасли права; в-третьих, специфические принципы конституции – те, которые преимущественно имеют значение идейного фундамента содержания самой конституции.
Безусловными общечеловеческими ценностями можно считать гуманизм, справедливость, солидарность, свободу и достоинство личности
. В качестве общеправовых принципов в странах с прочно укоренившимся духом конституционализма выступают высшая юридическая сила конституции и верховенство закона; их прямое действие; принцип доверия, необходимыми элементами которого, в свою очередь, являются: стабильность законодательства; недопустимость произвольного, непредсказуемого поведения как законодателя, так и правоприменителя, включая недопустимость обратной силы правовых актов, существенно и непосредственно ухудшающих положение каких бы то ни было частных лиц, – причем как прямой, так и косвенной (ретроактивности и ретроспективности), подразумеваемое отсутствие обратной силы у иных актов, за исключением прямого указания закона о наличии у них таковой; не только неотчуждаемость основных общепризнанных прав человека, но и недопустимость отмены или ограничения однажды признанных прав, за исключением случаев и меры крайней и явной необходимости; справедливый и независимый суд; связанность органов публичной власти законом; принцип пропорциональности, означающий соразмерность целей и средств всех актов и действий органов публичной власти; неотвратимость ответственности за нарушение закона; приоритет изданного позднее закона над законом, принятым по такому же вопросу ранее; перевес специальной нормы по отношению к норме общей и некоторые другие.
К числу специфических принципов, лежащих в основе всего содержания конституции, во многих странах относятся государственный суверенитет; демократизм, включающий принципы народного суверенитета, представительного и ответственного правления, разделения властей, а также признаваемый в последние годы все чаще принцип субсидиарности, предполагающий, что в ведении публичных властей каждого более высокого уровня должны находиться лишь те вопросы управления, которые не могут быть эффективно решены на более низких уровнях; светский характер государства.
Частные, или институциональные, конституционные принципы так же, как и общие, включают те, которые охватывают своим действием отдельные институты и при этом имеют преимущественно конституционно-правовую значимость (свободное, всеобщее и равное избирательное право, парламентский иммунитет, свободный мандат парламентария, парламентская ответственность исполнительной власти и т. д.) либо одновременно выступают межотраслевыми, отраслевыми или институциональными принципами иных отраслей права (социальный характер государства, свобода труда, признание и равная правовая защита всех форм собственности, единство экономического пространства, несменяемость судей, состязательность судопроизводства, презумпция невиновности и т. д.).
Принцип социальной солидарности как один из основополагающих принципов человеческого общежития, во многом обусловивший появление феномена конституции и ставший поэтому одним из фундаментальных принципов конституционализма, имеет интегративный характер и отражается во всех его фундаментальных, т. е. имеющих особо важное значение в качестве ориентиров содержания конституций, принципах общеправового и специфического конституционно-правового характера.
Система и содержание фундаментальных принципов конституционализма не оставались неизменными на протяжении его истории. За это время они подверглись определенной эволюции. Представляется, что основным вектором такой эволюции является постепенное расширение масштабов и обогащение содержания всех четырех фундаментальных принципов человеческого общежития: гуманизма, справедливости, солидарности и свободы.
При этом эволюция фундаментальных принципов конституционализма вместе с эволюцией самого мирового конституционализма прошла три этапа. Первый период охватывает время с конца XVIII по начало XX в., второй – первую половину ХХ в., третий период начался после Второй мировой войны, продолжаясь до настоящего времени
. Представляется, что основной идеей первого этапа можно считать утверждение ценностей демократии и правового государства. Главную черту второго этапа составила социализация государств и, соответственно, конституций. Наконец, на третьем этапе развития мирового конституционализма наблюдается в качестве главной тенденции развития конституционного права его интернационализация
. Следует, конечно, иметь в виду, что на каждом следующем этапе ранее заложенные тенденции не отбрасывались, а продолжали действовать, видоизменяясь и обогащаясь новым содержанием. В полной мере это относится к настоящему времени. Поэтому демократизацию, социализацию и интернационализацию справедливо принято считать главными современными тенденциями развития мирового конституционализма
. Соответственно конституционным государством следует считать государство правовое, демократическое, социальное и светское.
Большинство фундаментальных принципов было сформулировано на заре конституционализма, так или иначе получив отражение уже в первых актах конституционной значимости. Такие принципы в настоящем монографическом исследовании именуются классическими фундаментальными принципами конституционализма – в отличие от тех его принципов, которые появились в конституциях лишь с развитием мирового конституционализма, на двух более поздних его этапах под влиянием тенденций социализации и интернационализации и которые в дальнейшем будут именоваться нами его новыми фундаментальными принципами.
К числу классических фундаментальных принципов конституционализма относятся частная собственность; неотчуждаемость прав человека; правление права; государственный суверенитет; разделение властей; народный суверенитет и представительное правление; светский характер государства.
Классические принципы конституционализма были сформулированы авторами первых конституций, исходя из потребностей раннеиндустриального периода общественного развития, будучи ориентированными прежде всего на утверждение индивидуализма и либеральной идеологии как наиболее адекватного отражения требований гуманизма в соответствующий период, на что обращалось внимание в конституционно-правовой литературе
. Отражали они и чрезвычайно важный аспект социальной солидарности: это солидарность политической элиты с населением, выражавшаяся в заключении между ними общественного договора по созданию механизмов защиты «маленького человека» от самой могущественной силы, существующей в обществе, т. е. от государственной власти. Данная задача сохраняет актуальность до сих пор, о чем красноречиво свидетельствуют массовые рецидивы диктатур в Европе в течение ХХ в., а также немалое количество стран с авторитарными и тоталитарными режимами, существующих в настоящее время. Поэтому, несмотря на преклонный возраст и изменение вызовов времени, классические принципы конституционализма не утратили значимости, получая отражение в качестве важнейших руководящих идей и в конституционно-правовой доктрине, и в большинстве действующих конституций.
