Приборы на шесть персон

– Я насчитал восемнадцать, остальные либо слишком пьяны чтобы прийти, либо трусы, либо их никогда и не было. Томас, девятнадцать жизней, не слишком большая цена?

– Кто ты такой чёрт возьми?

– Теперь не важно, надо было принимать условия, – молниеносный выпад штыком, забрал девятнадцатую жизнь.

Вынув из тел убитых свой скарб, шаман направился дальше.

Торговца рабами было найти немного проще, его знала вся округа, и несколько соседних городов. А вот пробраться к нему, дабы предложить сделку оказалось сложнее, чем попасть в охраняемый лагерь военных, его оберегала целая армия. Около двух десятков в поместье, не меньше шестидесяти человек по периметру и больше сотни человек в шаговой доступности, готовые прибыть по первому выстрелу, команде или удару колокола. До звонаря было добраться так же не просто, как и до хозяина дома. Поэтому вариант со скрытным проникновением сразу отметался, осталась ещё пара. Первый, попробовать попасть на приём, но для этого была необходима некоторая сумма денег, в виде залога дальнейшего совместного сотрудничества, либо товар, ни того, ни другого у индейца не было. Второй вариант больше напоминал самоубийство, идти напролом. Именно его и выбрал шаман, но для этого требовался отвлекающий манёвр или диверсия, один, против минимум ста восьмидесяти наёмников ни днём, ни ночью он бы не выстоял. Это не семьдесят нетрезвых солдат и тем более не двадцать бандитов, обученных расстреливать и резать безоружных, это было войско отборных убийц, способных за звон серебра устроить переворот в небольшом государстве. Судя по всему, пришло время для большой жертвы, других путей выполнить поручение предков не было. Нужен был помощник, из подручных материалов была земля, несколько деревьев и скотобойня, что располагалась неподалёку, земля и дерево не смогли бы стать укрытием на некоторое время в случае необходимости, а вот мясо и кости вполне. Попасть на скотобойню не составило особых усилий, охраны не было, замок на воротах поддался со второго удара кхукри. Шаман сел, скрестив ноги, напротив кучи не перерабатываемых отходов мясного производства, три раза полоснул по правой руке, три по левой, уперся ими в землю, и стал взывать к помощи предков. Кровь пульсациями выбивалась из тела индейца и ровным потоком спускалась по запястьям к земле, там она незамедлительно впитывалась и едва заметными волнами расходилась по грунту.

– Твоя жертва велика, чего ты хочешь, – отозвалась одна из сушеных голов, висящих на поясе индейца.

– Я не смогу выполнить ваше задание в одиночку, мне нужна помощь.

– Мы обещали союзника, из чего ты хочешь его сотворить?

– Эти останки животных подойдут, оживите их, и я приступлю.

– Как пожелаешь.

Куча костей, голов и мяса скота зашевелилась, начала подниматься приобретая образ человекоподобного существа. Сначала сформировался плечевой пояс и руки, костные и хрящевые ткани начали сращиваться в скелет и суставы, три бедренных кости коров или лошадей составляли собой плечо, столько же предплечье. Мышцы, как и голова были не нужны этому существу, им управляли силы другого мира – мира мертвых. Сухожилия расплетались на нити и укрепляли суставы, состоящие из нескольких скрепленных вместе позвоночников, на это же шли гривы и хвосты лошадей, коров, руки, точнее кулаки без пальцев состояли из трёх голов рогатого скота, связанных вместе рогами наружу, обращённых ртами к предплечью. Это были скорее не кулаки, а огромные палицы, размером с большой сундук, из центра и глазниц торчали куски костей, спиленных или раздробленных, встретившись с таким у врага не было шансов, даже вскользь нанесённый удар порвал, порезал, искромсал бы любого в ошмётки. Торс и ноги были воспроизведены из всего что осталось, самые длинные кости, расположенные вертикально, составляли грудную клетку, более короткие расставленные таким же путём превратились в поясничный отдел, всё это обросло кусками мяса, шкур, волос. И головами, лошадиные внутри, для укрепления остова, бычьи с рогами, снаружи, два на том месте где должен быть живот и по пять на грудной клетке и спине, расположенные в шахматном порядке, для дополнительной защиты и увеличения поражающих элементов на теле. Так же куски голов пошли на создание тазовой части, из лобковой кости торчали ещё два рога, пусть и спиленных, ещё две черепа, представляли собой ягодицы. Четыре целых головы вместе с кусками шей пошли на колени и прилегающие части, из разорванных ртов коров торчали по три бедренных кости, связанные сухожилиями и гривами, и продолжались ещё двумя бычьими головами с внушительного размера рогами. Ступни тоже состояли из черепов, по паре на каждую. поверх всё это обрастало оставшимся мясом, кусками, если быть точнее. Шаман даже представить себе не мог, на сколько омерзительным выйдет это существо. Голем упал на колени, ударив огромными кулаками в землю, куски костей вонзились в грунт, как стрела в шею молодого оленя, всё вокруг содрогнулось. Индеец поднялся на ноги, даже стоя на четвереньках тварь была выше его в полтора раза, от неё несло загнивающей плотью, ненавистью, смертью, всем тем, из чего смогли собрать её предки, и что смогли в неё вложить. Если бы на нём были ещё и людские головы с черепами, то голема приняли бы в аду с почестями, хотя примерно туда и предстоял путь. Ворон распахнул ворота.

Дорога лежала через небольшую плантацию табака, по обе стороны которой стояло по три наблюдательных вышки со стрелками, так же два барака в десятке шагов от поместья, судя по всему там и располагались основные силы противника. Голем встал во весь рост и оказался немногим выше сторожевых пунктов по бокам, он направился к правой стороне, шаман к левой. Существо особо не церемонилось, левой рукой сбивало опоры, а правой било сверху, сминая всё что осталось после обрушения, индеец действовал осторожнее, снимал часовых метательными ножами и томагавками, это занимало больше времени, однако все поднятые по тревоге силы были направлены на шум. Когда уже во всю звонил колокол, Ворон убил последнего наблюдателя и направился к поместью, путь был свободен.

Зрелище справа повергало в ужас. Наёмники наступали на голема, задние ряды расстреливали его из ружей и пистолетов, передние шли в рукопашную, некоторые в панике убегали. Но недалеко, их быстро настигали костяные гарпуны, пронзая насквозь, и притягивая к владельцу канатами, связанными из сухожилий скота. А всё что попадало к нему в мгновенье ока становилось его частью, взращивая силу, утолщая конечности, увеличивая костяную и мясную броню, снабжая её ножами, штыками, мечами, теперь плечи и кулаки обрамляли головы наёмников, ноги и руки были укреплены людскими конечностями, а местами и людьми целиком. Голем крепчал на глазах, каждый убитый враг, тот что не был растоптан или превращён в фарш, становился его частью, а те, кто превратился в бесформенное месиво подпитывали его силы своей кровью. Шаман беспрепятственно зашёл в дом и поднялся в комнату владельца, тот в одиночестве стоял у окна и наблюдал за происходящим.

– Так же, как и другим, я предоставлю тебе выбор, – обратился к хозяину Ворон.

– Боюсь ты не оставил мне выбора, – не дал закончить вошедшему работорговец, – я собрал лучших бойцов с нескольких континентов, тех, кто принимал участие во многих сражениях, будь то война, драка на арене, или битва с самим собой. Они создали всю мою империю, меня боялись, уважали, ценили, но больше, наверное, всё-таки боялись, только благодаря им. Большинство своих дел я проводил под прикрытием этих воинов, и никто не смел мне перечить при виде их. Самые крепкие, выносливые и бесстрашные бойцы, сейчас они бегут в панике от существа, что не ровня им, от твари, сминающей их как цыплят сапогом. Они не могут даже посмотреть в лицо своей смерти, потому что лица то и нет, и никогда не узнают, что по сути убил их ты, маленький человек, тот, которого они в толпе рабов и не отследили бы.

– У тебя всё ещё есть твоя жизнь.

– Как только мои партнёры узнают, что больше у меня нет моей армии, меня найдут, где бы я не прятался, растопчут, протащат за лошадью или скормят собакам. Через пару минут всё будет кончено. Ты не оставил мне выбора индеец, – с этими словами он достал пистолет, упёр ствол в подбородок и спустил курок.

Дальнейший путь лежал через океан, чтобы перебраться через него шаману пришлось весьма длительное время искать контрабандистов, плывущих в Японию. И такие нашлись.

Прошло больше пяти лет, с тех пор как Ворон с помощью предков оживлял голема и нападал на поместье работорговца, теперь он высадился на берегах страны восходящего солнца, голову сержанта, он захоронил на родной солдату стороне, где ей было самое место. На этой, чужой земле, ему так же требовался переводчик, или тот, кто способен обучить его местному языку, для этого вполне подошёл ближайший монастырь, где он не только изучил местную грамоту, не без помощи предков довольно быстро, но также овладел искусством владения дайто и сёто. Здесь же ему набили первые татуировки шлем и несколько иероглифов со значениями «дух воина», «память об ушедших» и «верность традициям». Следующий приговорённый предками находился в тюрьме, это был глава местного разбойничьего клана, нахождение за решёткой не мешало ему продолжать грабить и убивать, руками своих многочисленных подчинённых. Попасть туда, шаману не составило особого труда, оказалось достаточным обворовать пару местных торговцев, через несколько часов нужный человек был найден, на общем дворе, сидящим с огромным чёрным котом на руках.

– Хитоши Тэкео, – окликнул незнакомца индеец, – у тебя есть выбор.

– Чужеземец, выбор есть у всех, даже на смертном одре, можно отправиться к праотцам с честью, или быть убитым как скот. Что ты хочешь предложить мне?

– Твою жизнь, взамен ты оставишь своё ремесло, и распустишь свой клан.

– Очень интересное предложение, я вижу на твоих руках шрамы под татуировками, и судя по рисункам ты не из тех, кто отдаст свою жизнь дешево. Я знал одного человека менявшего свою кровь на дары предков, и они были колоссальной силы, никто так и не смог одолеть его, пока он не попросил у духов слишком много. Это его и убило. Я сделаю тебе встречное предложение, сразись с моим воином, если победишь, я распущу свой клан, в противном случае уйдешь с достоинством, и не опозоришь рисунки на своём теле.

– Согласен, это достойное предложение, где мой соперник?

– Вот, – Хитоши опустил кота на землю.

Мохнатый протяжно зевнул, потянулся. Дальнейшие метаморфозы весьма удивили индейца, кот не спеша пошёл вперёд, мерно виляя двумя необычайно длинными хвостами, слегка опёрся на задние лапы выпрыгнул вперёд. В полёте он обратился тёмной дымкой размером со старое перекати-поле, и примерно такой же неправильной, но близкой к шару, форме, ненадолго повис над землёй, и уже в следующую секунду перед шаманом стоял молодой человек лет двадцати пяти, с пышными чёрными усами и накинутом на голое тело длинном тёмно-сером кимоно, всё с теми же хвостами за спиной.

– Это Бакэнэко, как-то давно, он раненный пришел ко моему порогу, и с тех пор живёт у меня. Какое оружие выбираешь, чужеземец?

– Дайто.

– Хороший выбор, охрана, дайто и нагамаки, – через несколько мгновений принесли оружие, – думаю на своём пути ты одержал уже не мало побед, но с такими существами ещё не встречался, проси у предков то что тебе нужно.

Демон ждал, пока шаман выберет подходящий для подобного боя навык и принесёт свою жертву, покачивая хвостами. Только кошачьи способны на такое хладнокровие перед убийством, высиживать в засаде длительное время, чтобы атаковать свою жертву в самый подходящий момент. Так же он и сражался. Даже в облике человека, сохранив мягкую поступь, не производящую шума, не поднимающую пыли, плавные движения рук и ног, грациозные выпады, ответные удары, оборона. В нём сочеталось не только кошачье проворство, но и опыт умелого воина, судя по всему он тренировался с тех пор как попал в дом к Хитоши. Никаких глупых ударов, или необдуманных шагов, подготовленный солдат был бы убит на первой минуте боя, простой человек вовсе бы не заметил приближение смерти. Но в этой схватке сошлись не люди.

Бакэнэко закрутился волчком, нанося молниеносные удары. Сталь звенела. Всё быстрее, всё точнее. Но ни один из них не достигал цели. Сталь искрила. Через некоторое время клинки соперников невозможно было различить. Сталь пела. Слившиеся в единое марево отблесков и искр, так же, как и звуки боя, дыхание, шаги, звон металла соединились в один монотонный гул. Казалось, воздух вокруг задрожал, упившись энергией бойцов. Демона выдали хвосты. Они, как и у всех кошачьих играли роль балансира, стабилизации перед прыжком, сильным выпадом или ударом, чтобы сохранить равновесие один или оба хвоста отклонялись в стороны. Хота парировал удар сверху. Перенёс левую руку на лезвие и со всей силы приложил рукоятью нос противника. Брызнула кровь, оборотень замешкался. И в то же мгновение лишился одного хвоста, нечеловечески взвизгнув существо, выронило оружие, обернулось мохнатым и исчезло в ближайшем тёмном углу.

– У демонов нет законов чести, спасти себя для них куда важнее, но я ещё ни разу не видел, как он убегал от схватки, равно как и проигрывал. Чужеземец, ты победил, – глава жестом подозвал к себе помощника, что-то шепнул на ухо, – охрана, выпустите его, пусть вернёт торговцам то что украл.

– Надеюсь мне не придётся возвращаться.

– Уж поверь, много людей погибло в стычке с таким же как ты, я не хочу, чтобы кто-то из клана сложил голову из-за неверного решения принятого мной, а защищать меня их обяжет честь. Прощай чужеземец.

– Каждому ты позволил выбрать свою дальнейшую судьбу, – заговорила голова на поясе индейца, – почему?

– Я верю, что даже злой человек способен на благие поступки, он не перестанет быть собой, но он может постараться больше никому не вредить. Как вы и говорили, тьму можно вытравить, только большей тьмой, но для этого не обязательно придавать человека земле. Достаточно показать, как близко к ней он находятся, и что каждый следующий шаг, может быть шагом в пропасть. А иногда находятся и те, кто в эту пропасть может столкнуть.

– Это не лишено смысла. Твоя нога тоже оставляет след, всегда помни об этом, ты пока не встречал способных сбросить тебя, но обязательно столкнёшься с подобными. Что делать со следующим человеком решать только тебе, пока он не совершил зла, но совершит его не мало, пока он не совершал добра, и его будет не меньше. Твой путь на запад.

Мимо индейца проносились поселения, леса и степи, города, реки и горы, но голова на поясе молчала. Ни слова, ни звука, пока однажды ночью, проезжая верхом через очередное селение, шаман не услышал кроткое «Здесь». Спешившись и привязав коня к ближайшей изгороди, он медленно побрёл вдоль старых покосившихся домов. «Он» вновь раздался голос, когда взгляд Ворона на мгновенье задержался на плетёной люльке, висевшей в окне одного из жилищ. Внутри спал младенец, нескольких месяцев отроду, индеец срезал веревку, на которой держалась колыбель, и покинул деревню.

Расположившись на утёсе с видом на реку, он снял трофей с пояса.

– Вы желаете смерти младенца?

– Мы видим его пути, то кем он может стать, если пойдет не той дорогой.

– Он ещё не принял ни одного решения в своей жизни, откуда вам знать, что он выберет не ту сторону?

– Мы не знаем, пытаемся предотвратить.

– Предотвратить? Рано или поздно любой человек совершает злой поступок, обдуманно или нет, но все. И сколько ещё придётся убить младенцев?

– Мы не видим всех, мы видим только исключительных, тех, чьи жизни могут наклонить весы, пошатнуть гармонию. Он сможет.

– Так не будет. Не от моей руки, я не лишу человека жизни, только за то, кем он может стать или не стать, если всё же он выберет путь зла, я приду за ним, но всё так же со сделкой.

– Позже ты не сможешь его одолеть, сейчас или никогда.

– Значит никогда, выбор должен быть у всех, будет и у него.

– Тогда мы закончим сами, ступай Белый Ворон.

– Нет.

Лес позади индейца ожил, зашелестела листва, захрустели ветки, на утёс вышел медведь. На морде было несколько царапин, один клык сломан, уши порваны, из левой лапы торчали три обломанные стрелы, размера он был исполинского, вполне мог одной лапой перебить хребет взрослому быку. Зверь встал на задние лапы, затмевая собой лес и восходящее солнце, заревел, птицы на добрую милю вокруг взмыли в воздух. Вынутый в мгновенье ока меч, смог нанести только два удара, перед тем как мощный удар огромной лапы сбил человека с ног и лишил основного оружия. Шаман достал сёто и не поднимаясь с колен нырнул под занесённую для следующего удара лапу, короткий меч вонзился в плечевой бугор. Зверь зарычал и встал на задние лапы, тесак сержанта, все, что теперь осталось против могучего хищника. Когти пару раз мелькнули перед лицом человека, так и не достигнув цели, медведь вновь встал на четыре конечности и попытался вцепиться в противника зубами, но вместо желаемого получил ещё один шрам на морде, ещё рывок и ещё порез. Следующая атака стала для хищника последней, в слегка наклоненную для укуса голову, снизу, по самую рукоять, вонзился армейский нож. Безжизненная туша сбила с ног и придавила Ворона.

– Вставай изгой, – заговорил знакомый голос, – твой путь кончается не здесь. Ты воспротивился нашему слову и теперь тебе решать, что делать дальше, но мы не откажем тебе в дарах, ведь ты наш выбор. Вставай.

– Да, действительно, – прервала на мгновенье повисщую тишину девушка, – если бы не ваши уточняющие вопросы, я бы действительно сочла вас психом, которого подталкивали на убийства голоса в голове.

– Поэтому я их и задал, – отозвался шаман, – в комнете есть ещё двое, чьих историй мы не слышали, и у меня как раз пара дней для завершения моих дел, Борис, расскажете нам что-нибудь завтра?

– Мне вам нечего поведать, кроме того, что вы все уже рассказали, – начал Борис.

– Собираетесь пересказать нам наши жизни? – не поняла девушка.

– Нет, не ваши, историю жизни одного, очень скрытного существа, как вы, Ксения, его называли, мясника, он очень умело скрывался от наблюдателей, как и от всех кто, пытался его найти, будь то силовые структуры любых стран, где он был, либо его недоброжелатели, которых за свою жизнь он нажил немало. У нас были только урывки сведений о нём, появился там-то, исчез, видели там-то, ушёл от преследования. Сейчас, благодаря вам всем, у нас есть более точные данные о его перемещениях. Хота, тот младенец, которому вы оставили жизнь и подкинули вместе с медвежьей шкурой, вон та самая шкура, – наблюдатель указал на обивку кресла, – Семён. Дуб, что вы вытащили из болота, его части пошли на остов для кресла, цыгана Пали, его же и прокляла цыганка Зара, подарив те навыки, которыми он воспользовался, выбивая глаз одному из великанов, которых, вы, Сергей и Василий встретили во время войны, и под занавес, история Ксении.

– Но зачем вам мясник? – задала единственный оставшийся вопрос девушка.

– Сам Яз, без сомнения интересная персона, данные о нём нужны нам для общего знания, но не более, однако у него была более важная информация для нас, он знал ювелира. Этот загадочный гражданин вообще нигде не попадался нам, и при этом изготовлял очень могущественные вещи, чего только стоит ваш браслет Сергей. Однако, даже после смерти, мясник, в вашем лице, Ксения, поможет нам восстановить полную картину жизни самого Яза, и очень надеюсь, предоставит координаты ювелира.

– Каким образом позвольте узнать?

– Амулет что он вам дал, ещё при вас?

– Конечно, с тех пор я его не снимала.

– Вам никогда не приходила в голову мысль приделать его обратно?

– Нет, я подумала, если хозяин не смог за столько лет его прикрепить на место, то мне какой смысл пробовать?

– Не мог или не хотел? Готов поспорить, если вернуть его на законное место, произойдёт что-нибудь крайне интересное. Игнат Егорович, помогите даме с креслом.

Дворецкий вышел из своего тёмного угла, отодвинул кресло, Ксения сняла фигурку волка с шеи.

Едва волка вернули на место, внутри кресла сработал какой-то механизм, и из передней части сиденья выдвинулась небольшая полочка, подогнанная настолько искусно, что даже при тщательном осмотре её было невозможно заметить, а все оставшиеся недочёты и щели напрочь скрывал густой мех шкуры.

– Я полагаю там книга, – произнёс Борис.

– Как вы узнали? – с недоумением спросила девушка, и положила на стол талмуд в кожаном переплёте.

– Человеку, прожившему больше двухсот лет, есть о чём поведать, но когда все, с кем ты мог чем-то поделиться уже в земле, остаётся разговаривать с бумагой. Позволите? – наблюдатель указал на книгу.

– Да, пожалуйста, – Ксения протянула ему находку.

Борис открыл книгу и начал читать вслух.

– Я пишу это немного позже, чем должен был, опоздал, наверное, лет на семьдесят, из-за чего некоторые имена, даты и места могут быть перепутаны, а что-то вообще навсегда утачено за давностью лет. Но начну, пожалуй, сначала.

Имя, что дали люди, нашедшие меня завернутого в медвежью шкуру, с татарского переводится как лишённый, или потерянный, в оригинале Язарган…

«В оформлении обложки использована иллюстрация с сайта http://www.peakpx.com по лицензии Creative Commons CC0»