Столик на троих

– Вы откуда такой? – пробормотала она. Вдруг горячо заговорила: – Впрочем, не важно. Большое спасибо. Меня зовут Пат… Патриция.

Женщина все еще сидела на снегу, медленно приходя в себя. Она была голодна, из последних сил приехала на эту стоянку… Но опоздала.

– Я врач, хороший врач. Я вам всегда помогу. Вы спасли нас… Я ваша должница!

Дорога назад заняла времени намного больше. Все с усилием, не спеша, волочили свою добычу, иногда присаживались, жевали снег, доставали что-то из еды. Он не заметил, как Давид снова оказался рядом с ним, он злорадно взглянул на его пустые сани, улыбнулся и буркнул:

– Бетти будет очень рада.

– Сволочь! – выругалась Пат, которая шла рядом.

– Поговори еще тут, – проворчал Давид. Сказал это устало, без злобы, словно отпихнул назойливую дворнягу.

Виктор помог Пат довезти сани до ее жилища и вернулся к Беатрис. Та мельком взглянула на дно саней, ничего не сказала, взяла мешок с мукой и понесла в дом. Он не знал, что она думает, а она молчала и ничего и не говорила.

4

Сегодня он сам решил растопить воду для еды. Девочка помогала, а Бетти лишь следила издалека. Днем они набрали хворост, и теперь она ломала его, бросая в огонь. Сегодня он будет готовить для них обед! Так он решил. Нашел сковородку, срезал немного жира с остатков вчерашнего хамона. Женщина продолжала молча следить за его действиями. Мука оказалась с добавками яичного порошка и сухого молока. Он размешал ее в остывшей кипяченой воде и начал готовить. А из головы все никак не шла та картина в магазине. Что им мешает помочь друг другу, поделиться, быть вместе, чем в одиночку – так намного легче. Это разумнее. Как он хотел им помочь! Чем – пока не знал. Но непреодолимое желание захватило его всецело и, готовя еду, он напряженно соображал. Он должен что-то придумать. Люди устали, у них не осталось сил просто быть людьми. Казалось, он понимал их. Но рядом находилась Бетти. Она же впустила его в дом, накормила совершенно постороннего человека… А теперь почему-то молчит, лишь изредка поглядывая в его сторону. Наконец он отвлекся от своих мыслей, с радостью, посмотрел на Беатрис и на девочку, думая, как давно он не видел людей!

– Хочешь попробовать? – спросил он. Девочка не отходила от него ни на шаг, следя за его действиями, а он небольшими порциями разливал густое месиво по сковороде, обжаривая его с обеих сторон. Это были русские блины. Просто блины! Они поднимались, покрываясь коричневой корочкой, и пахли жиром хамона. Ничего другого ему в голову не пришло. Да и не нужны были никакие изысканные рецепты, когда у тебя есть только мука, вода из талого снега, а еще две голодные женщины…

Девочка с удовольствием взяла из его рук лопатку и стала ворочать на сковороде блин. И так вошла во вкус, что жалко было отбирать у нее эту новую игрушку. Игрушку? Знает ли она, что это такое? Впрочем, отбирать было не нужно – девочка прекрасно справлялась сама. И вот уже большая тарелка с горкой блинов стояла посреди стола, они снова пили вино, заедая его остатками сыра, и было как-то тихо, спокойно и хорошо. Бетти первой прервала молчание. За это время она не произнесла ни слова.

– Тебе Давид ничего не говорил?

– Нет, – соврал он, не желая ее расстраивать.

– Если что-нибудь скажет – не бери в голову. Он был полицейским и останется им навсегда.

Виктор решил перевести неприятную тему разговора. Захотелось сделать что-то приятное. В комнате находился рояль. Нет, не STEINWAY, это был старенький замерзший инструмент, покрытый царапинами и трещинами.

– Снова рояль, – еще вчера подумал он, впервые оказавшись в этой комнате. Он встал, подошел к инструменту. Потом посмотрел на девочку и спросил:

– Она молчит, а слышит хорошо?

– Да, слышит хорошо и понимает тоже хорошо, – ответила Бетти, – потому и молчит.

– Что-то случилось, после чего она перестала говорить?

– Случилось. Много всего случилось… Не сейчас…

– Тогда, слушай! – сказал он девочке и сел к роялю. Открыл крышку, взял одну ноту, потом другую, аккорд, еще один. Потом оглянулся. У девочки были широко открытые глаза. Они напоминали два огромных коричневых блина, которые лежали на ее тарелке. Наверное, никогда раньше она не слышала ничего подобного. Даже не представляла, что эта мебель, которую почему-то еще не сожгли, способна на такое. Бетти тоже с интересом и каким-то любопытством на него смотрела.

Он не играл с тех пор… С того самого момента, когда огромная белая чайка свалилась ему на голову. А до этого удивительного события он был совершенно один и играл лишь прозрачным стенам и самому себе, и космосу, но теперь две женщины сидели рядом и ждали его музыки. Музыки! Женщины! Два настоящих живых человечка! Он снова опустил пальцы на клавиши рояля. Что он играл, как долго, что чувствовал – он не помнил. Но, открывался удивительный канал, который связывал их в этой комнате, в заснеженном, холодном доме, в заброшенных, одиноких горах, в какой-то новой стране, где теперь он не был один. И эти трое тоже не были одни, потому что были вместе. И были рядом с этой музыкой. А горы тоже услышали ее и поняли, что люди, наконец, вернулись сюда. Больше они не будут стрелять и взрывать города, а будут жить и радоваться этой жизни, и красоте, которую они – горы трепетно для них сохранили…

– Хочешь попробовать? – спросил он девочку. А та уже с радостью выталкивала его с последнего, оставшегося здесь деревянного стула. Потом он показывал ей, как нужно правильно держать руки, ставить пальцы, как нажимать на волшебные клавиши…

Снова и снова он обдумывал свой план. Наконец понял, что может сделать для тех людей, которые жили в своих холодных и темных домах. Они недавно пришли в эти горы. Здесь не было еды, да и не могло быть запасов для жизни сотен голодных людей. Тогда все случилось в конце лета, в этой курортной зоне не было никого – до открытия сезона оставалось еще много времени, поэтому стоянки были пусты, полки магазинов тоже. Эти люди пришли сюда, не зная местности, а он изъездил эти места несколько лет назад. И знал, что стоит спуститься ниже, и на трассе, которая проходит вдоль горного массива, находится все, что так необходимо. Жизнь там продолжалась круглый год, а не короткий зимний сезон. Конечно, эти люди тоже могли отправиться вниз, но по такой погоде было неизвестно, как без транспорта возвращаться, поднимаясь назад, и находились они здесь как в западне. Он тоже пока этого не знал, но решение принял и теперь готовился к поездке. Еще нужно взять с собой счетчик радиации, – напоследок подумал он, – мало ли что.

– Я завтра уеду, – сказал он Бетти, когда девочка легла спать.

– Куда?

– Привезу еду.

Она на мгновение задумалась.

– Одному нельзя. Это опасно.

– Ничего, справлюсь. Я могу не вернуться так быстро, как сегодня, но вернусь скоро.

Она ничего не ответила, а наутро дала ему пистолет, патроны и приготовила в дорогу пакет с едой. Он знал, что это последнее что у них оставалось, и когда девочка пошла проводить его до дороги, вернул ей этот пакет.

– Отдай маме.

Она отрицательно замахала головой.

– Не волнуйся, все будет хорошо. Отдай маме, – повторил он, надевая лыжи. – Я скоро вернусь.

Он сунул пистолет в карман, взял в руки лыжные палки и быстро поехал по дороге.

5

Сани он брать не стал. На любой стоянке ближе к цели он найдет такие же, а сейчас они замедлили бы путь. План был простой – ехать вниз, пробиваясь к дороге, которую пропустить было невозможно. В прошлом это была большая скоростная трасса. Вдоль нее и находились крупные магазины.

– Сколько до нее километров? – соображал он. – Наверное, не больше тридцати, и ехать он будет вниз!

О том, как будет возвращаться, он почему-то не думал, и снова его маршрут был похож на путешествие в один конец. Но его гнало непреодолимое желание сделать что-нибудь для тех людей. Для Беатрис и ее девочки, для Пат, для тех, кого он видел в магазине, кого еще не видел, но знал, что они там живут. Для бедняги Давида. В конце концов, не он виноват, что жизнь стала такой.

Сначала он шел по горной долине, затем, подойдя к ее краю, медленно начал спускаться вниз. Высота была 1200–1300 метров над уровнем моря, а вдалеке только снег. Белый пушистый снег и больше ничего. Иной год не дождешься снега, а внизу в это время года уже должна была подниматься трава, и все начинать зеленеть. Но, этот год был таким необычным. Снова посмотрел вниз – снега и снега.

Он ехал медленно, вдруг не выдержав, понесся, не разбирая дороги, интуитивно ощущая спуск. Мчался по целине. Уклон был небольшим, но редкие недлинные, но крутые склоны манили его, и уже, не думая ни о чем, он срывался и летел с них вперед и вниз. Он снова летел! Ветер бил в лицо, а небольшие трамплины, которые так не хотелось упустить, подбрасывали его тренированное тело. Снова вниз! Наверх! Вниз! Он не разучился скоростному спуску! Какой восторг лететь, не думая ни о чем!..

Неожиданно странная мысль мелькнула в голове:

– И о голодных людях можно тоже не думать? И о девочке, которая совсем не говорит? Он должен помочь им, а не сломать себе шею!..

И уже не спеша, аккуратно он спускался с горы, понимая, как это здорово беречь себя и жить ради кого-то. А инстинкт самосохранения теперь, как никогда за последние три года, был с ним, спасая от неверного шага.

С бесконечного склона он спускался около часа. Бесконечного, потому что не было ни ориентира, ни спидометра, была только цель – вниз. Знал, что пройти мимо той дороги он не мог. Она находилась у самого подножия гор, а его по-прежнему окружали склоны. Иногда видел какие-то домишки, разбросанные в горах, небольшие шале, засыпанные снегом без признаков жизни, но, не останавливаясь, он проезжал мимо. Ему было необходимо спуститься до самого основания гор, шел он всего один час, преодолел примерно километров пятнадцать – а значит впереди около половины пути.

Наконец, ненадолго остановился с желанием перевести дух и огляделся. А вокруг только снега, белые горы и густые пролески. В этих местах не было никого с тех пор, и теперь этот мир принадлежал ему – белый, заснеженный и бесконечный. Вдруг вспомнил свою поездку к морю, которую он предпринял из своего убежища, и на мгновение закружилась голова. Как тогда! Словно поддался ощущению приступа на пляже у самой кромки воды, где огромное небо давило на него, расплющивая по песку. Стало трудно дышать! Все продолжалось лишь одно мгновение, но каким долгим оно показалось! Но, нет! Он широко раскрыл глаза, и мир этот величественно предстал его взору и был он совсем другим. Был настоящим, не казался разрушенным, раздавленным и униженным, и был он прекрасен! Просто он снова на какое-то время оказался один. Но люди, от которых он находился всего лишь в часе пути, стояли за его спиной, были рядом на этом пустынном склоне. И теперь так будет всегда!..

Внезапно мысли его прервало какое-то движение. Несколько серых теней метнулись из ближайшего леса.

– Волки! – понял он. – Его предупреждали!

А серые хищники быстро приближались. Молча, уверенно они преодолевали небольшое расстояние, разделяющее их, оставалась всего какая-то сотня метров. Он достал пистолет, снял с предохранителя. Бежать не имело смысла. Можно скатиться с небольшого пригорка, но через сотню метров снова будет ровная площадка, где они настигнут его. А волки уже подходили все ближе. Четыре большие, серые фигуры увеличивались в размерах, пока не замерли как вкопанные в нескольких шагах.

Большой серый волк стоял впереди всех и в упор на него смотрел. Человек тоже смотрел без страха с каким-то любопытством. Смотрел прямо в глаза этому зверю и не мог отвести глаз. И какая-то странная радость от близости этих живых существ почему-то не давала повода задуматься об опасности. Остальные волки находились поодаль и ждали сигнала к атаке. Но большой серый вожак почему-то медлил и тоже смотрел ему прямо в глаза. Словно ждал хотя бы намека, крошечной искорки страха, который и помогает совершить насилие. Но человек почему-то стоял не шевелясь, молчал, не направлял на него пистолет. Стоял и улыбался.

Вечностью показалась эта минута перед прыжком и смертью вслед за ней. А потом четыре голодные собаки уже терзают безжизненное, теплое тело. После этого можно будет долго искать следующую добычу, прожить еще несколько дней в этой заснеженной стране, без страха умереть от истощения. Но нет. Этот чертов человек стоит, смотрит и улыбается. Но почему он улыбается? И уже невозможно смотреть ему в глаза…

Внезапно какая-то фигура промелькнула в стороне, и вожак сорвался с места. Остальные побежали следом. Лишь самый маленький на мгновение замер и обернулся.

– Какой легкой могла быть эта добыча! – подумал он, но побежал за своими, а резвая косуля уводила их все дальше от этого места. Наконец, они скрылись из виду совсем…

Только теперь он понял, что могло произойти. Что в эту минуту они с ним делали бы, не пробеги мимо спасительная косуля. Он посмотрел на руки, на пистолет…

– Какого черта он не стрелял? Кем он себя возомнил? Почему не защищался? А, может быть, это и есть тот единственный способ выжить, а какое-то внутреннее чутье подсказало ему, что иначе не стоит. Просто нельзя бояться. Уже казалось, что он любил этих волков. Как он хотел там, на своей горе, иметь хотя бы собаку. Звери, почувствовали это и не тронули его. Сейчас он знал точно, что не смог бы выстрелить в этих серых собак. Да и чем он лучше их. А еще понял, что после этой встречи в этом мире ему бояться нечего. Что может быть страшнее голодного волка на твоем пути?

Но, пора было идти дальше. Он устал. На секунды волнения были истрачены, казалось, все силы. И теперь, не спеша, он продолжил спускаться с горы. Обойдя один трамплин, не поддавшись искушению с него спрыгнуть, обернулся. Это был огромный сугроб. Сверху не было заметно, что здесь находилось какое-то сооружение – павильон или ангар. Все было закрыто на замки, но любопытство взяло верх. В стороне находились какие-то небольшие домишки. Понял, что это не жилье, скорее, какая-то промышленная зона. Конечно, никаких фабрик в курортной зоне быть не могло. Значит – это склад. Он подошел к будке охраны, палкой разбил окно и влез внутрь. Нехитрый скарб, кем-то оставленные вещи – чайник, плита, холодильник. Здесь находилось место охраны. Заметил ящик с инструментами. Вот что было ценно. Он поднял его и поволок к ангару. У крыши были длинные козырьки, и двери не были завалены снегом, но закрыты на замки. Он умел вскрывать электронные замки, разблокировать системы защиты любой сложности, но с этим металлическим булыжником провозился долго. Хотел плюнуть и ехать дальше, но подумал – если он не откроет этот замок, как же он попадет в любой магазин там внизу. Значит, пора осваивать новую профессию. Замок он так и не выломал, но петли в деревянных воротах вырвал с мясом. Наконец вошел внутрь. По инерции хотел включить свет, щелкнул выключателем и вдруг с удивлением заметил, что стоит в освещенном ангаре, заставленном техникой. Сообразил, что это невозможно, электричества здесь быть не могло, но увидел оборудование для автономного питания. Снова вышел на улицу, обнаружив неподалеку солнечные батареи, понял, откуда взялся свет. В горах бывали веерные отключения электричества, и люди, когда-то работавшие здесь, позаботились обо всем. Он долго ходил по ангару и вскоре понял, что нашел то, что ему было так необходимо. Нет, здесь не было запасов еды, но решалась проблема его передвижения вниз, а потом назад на горную стоянку. Здесь находилось оборудование для работы на горнолыжных трассах – снегоуборочная техника, вездеходы и огромная машина для разравнивания снега на трассах. Он помнил, как эти огромные черные машины под любым углом выезжали на гору, пробивая дорожки для катания. И теперь такая машина была у него. На щитке у выхода нашлись ключи к замку зажигания, оставалась мелочь – завести мотор. Он открыл дверь и забрался в кабину. Вставил ключ в замок зажигания. Повернул. На что надеется человек, когда так поступает? Как просто – повернуть ключ, и мотор заработает. Спустя три года? Это невозможно! Бессмысленно даже проверять. Нет! Все равно он вставляет ключ и поворачивает его.

Нельзя же вечно испытывать судьбу. Она помогала ему лететь на крыльях, спасла на краю скалы, избавила от неминуемой смерти при встрече с волками, но теперь… Аккумуляторы безнадежно разрядились. Он выпрыгнул из кабины и снова прошелся по ангару. Здесь стояли нужные машины, были даже небольшие снегоходы для катания по горе. Кстати, работали они на бензине, и здесь же, в бочках, находился небольшой запас топлива. Но, как завести эту огромную черную машину? Аккумуляторы давно сели… Стоп. Электричество есть! Вот лампочки – они горят, на улице яркое солнце! А ток, через специальное оборудование идущий по проводам, подходит к батареям и заряжает их. Значит, у него есть то, от чего можно зарядить аккумулятор. Но, это может занять целую ночь. Он должен остаться здесь, сегодня он никуда не поедет и не вернется домой… С каким удовольствием он сказал это слово «домой». Не страшно! Значит, поедет завтра, тем более что без этой техники туда он не поднимется никогда. Вот и решение проблем.

Он разыскал провода, подключив их к аккумулятору. Потом оглядел панель управления. Здесь было множество ручек и приспособлений. Как он поедет на ней, он не знал, но почему-то был уверен, что справится. Главным было то, что у него появился настоящий транспорт, а не маленькие санки. Закончив дела, он задумался о ночлеге. Здесь в ангаре была небольшая бытовка, а маленький радиатор отапливал ее. Ему повезло. Здесь было все самое необходимое, пожалел только о пакете с едой, который вернул девочке. Хотя, им сейчас он был нужнее.

День быстро заканчивался. Темнело рано, теперь нужно было экономить мощность батарей, которые получили свой дневной заряд и тратили его на зарядку аккумулятора. Он выключил везде свет, закрыл на улицу ворота, оставив работать только маленький обогреватель. И вот так, в кромешной темноте остался на ночь в этой крошечной, но теплой комнатке, лежа на каком-то диване. Остался без окон, звезд и ночного неба, к которому так привык у себя на горе. Зачем он вспомнил об этом? Теперь его ждут люди. Наконец, он занят делом. Он кому-то нужен. Но эта маленькая коморка все равно чем-то напомнила подвал на глубине сотен метров под толстым слоем земли.

Утром он уже хорошо понимал тех людей, а чувство голода придавало его действиям четкость. Он снял с аккумулятора клеммы проводов и закрыл капот. Снова забрался в кабину. На мгновение замер, затаив дыхание, наконец, повернул ключ. Какой восторг! Стартер начал проворачиваться!.. Но тут же остановился… Неужели придется ждать еще? Ждать, может быть, целые сутки? Он подождал пару минут и повторил попытку. Снова волшебный рокот, но опять тишина… Он взмок. Как хотелось отдать все свои силы этой дурацкой машине, чтобы она ожила! Подождал еще две минуты – и снова неудача… Он в бешенстве выскочил из кабины и направился к скутеру. Сейчас он заведет его и уедет отсюда! У снегохода был ручной завод. Напоследок пришла в голову мысль повторить еще раз. Он снова открыл капот, подключив напрямую провода от батарей к аккумулятору. Последняя попытка! На секунду замер… Последняя! Зачем-то досчитал до десяти и вновь повернул ключ… Есть! Мотор тихо урчал в глубине машины, успокаивал и звал в дорогу! Он сделал это!

6

Немного времени ушло на то, чтобы разобраться с управлением. Масса неизвестных рычагов и кнопок! Он, стараясь не обращать внимания на них, использовал лишь те, что знал. И если вчера первую половину пути он проехал всего за один час, теперь не торопился и берег эту удивительную машину. Одно дело на лыжах огибать любое препятствие и лететь с горы, другое дело ехать на таком вездеходе. Старался выбирать пологие маршруты, а лесные просеки подсказывали ему направление. Вскоре горы начали уступать дорогу начинающейся равнине, и наконец, он увидел торчащие из снега, фонари большой дороги. Указатели показали на нее заезд. Гусеницы легко наступали на метровый снег, и скоро дорожный знак направил его на ближайшую станцию заправки, где должен был находиться магазин. А вокруг лишь поля и снега, огромная белая пустыня, ни следов человека, ни брошенных машин. Только белый снег и знаки, торчавшие утонувшими булавками из холодной пушистой перины.

Магазин был довольно большим, он легко взломал инструментом пластиковую дверь и проник в помещение. Полки были уставлены различными товарами. В первую очередь нашел фонарики на солнечных батареях и убедился, что они, находясь поблизости к окну, успели зарядиться. В подвальную часть вела небольшая лестница, и он решил проверить, что находится там. Результаты порадовали – кроме неработающих холодильников, где все было испорчено и покрыто плесенью, продукты находились в ящиках или стояли прямо на полу. Он продолжал исследовать свою добычу. Здесь оказались десятки ящиков с огромными головками сыра, который казался на вид вполне пригодным. А поскольку в этом месте было прохладно даже летом, сохранились они достаточно хорошо. Он взял пару десятков вяленого хамона, муки и крупы. Набрал минеральной воды, но потом от нее отказался. Зачем вода? Все пространство вокруг покрыто чистой водой! А вот несколько ящиков с вином и виски, пожалуй, не помешают. Набрал еще много всякой всячины, и, усевшись на ступеньках, устроил себе завтрак. Удовольствие не получал. Воспоминание о голодных людях там, в горах, заставило его поторопиться. Он был голоден, но не мог есть, сидел, давился, испытывая дурацкое угрызение совести, вспоминая глаза худенькой девочки, которая все время молчала. Они были так выразительны!

Он недолго грузил продукты в огромный багажник и вскоре отправился в обратный путь. Продуктов было в магазине на сотню таких заездов – их маленькой колонии теперь еды хватит надолго. Потом в эту страну придет весна, следом за ней лето, и можно будет подумать о чем-то еще…

7

Дорога наверх заняла не более часа. Он ехал до своего ангара по накатанной утром колее, потом без труда поднимался по знакомым горам и всю дорогу волновался. Беспокоился за машину, за свое неумение ездить на ней. Боялся, что не успеет. Почему не успеет? Когда бы он ни приехал – будет вовремя. А как эти люди будут рады его помощи! Хотя, какая разница, неловко выступать в роли спасителя, хотелось просто помочь и ему это удалось!

Вон уже показалась знакомая деревня, вон домики с ожидавшими людьми. Впрочем, кроме Бетти, никто его не ждал и не надеялся, поэтому было приятно вдвойне. Он ехал, глядя по сторонам, но почему-то никого не было видно. Улица была пуста. Остановился в самом центре деревни и стал ждать. Потом нашел кнопку гудка, и его черная машина огласила всю округу громкой сиреной. Но дома были закрыты, и если бы не клубы дыма из печных труб, можно было подумать, что все куда-то исчезли. Открыв дверь, он спрыгнул на снег.

Страшный удар по голове свалил его с ног. Потом он провалился куда-то, сквозь обморок слыша чьи-то голоса и крики. Наконец что-то холодное привело его в сознание, и он очнулся. Перед ним стояли Давид и еще два человека с автоматами, а он почему-то не мог пошевелить руками и беспомощно лежал на снегу. Потом почувствовал, что на запястьях висят наручники, а какой-то мужчина продолжал прикладывать снег к его голове.

– Очнулся, мерзавец, – произнес Давид.

– И кого ты нам привез?… Я тебя спрашиваю, ты что оглох?… Я так и знал, что его заслали. А ну-ка, Бернард, открой капот этого танка… Не бойся, я прикрою.

Бернард с опаской подошел к огромному багажному отделению, открыл его и резко отскочил в сторону. Все упали в сугроб, и только дула автоматов торчали наружу. Так продолжалось какое-то время. Потом Давид встал и вдоль машины боком аккуратно прошел к открытой двери багажника. Заглянул внутрь.

– Какого черта? Что это такое?

Забрался в кабину, и минуту его не было видно, а Бернард с напарником уже стояли у багажника, рассматривая его содержимое. Давид спрыгнул на снег и подошел к Виктору. – Это все?

– Да, – ответил он, не понимая. Тот достал ключи и открыл наручники.

– В следующий раз не станешь предупреждать, тебя пристрелят. Или я или мои ребята. Ты меня понял?

Голова гудела, но постепенно он приходил в себя, прикладывая комок снега к голове.

– Как интересно, – подумал он, – еще никогда его не били прикладом. И наручники тоже не надевали.

А из домов начали выходить люди. Бернард снова заглянул в багажник и спросил:

– Зачем тебе столько?

Но Давид его перебил:

– Жратвы много не бывает, – и отошел в сторонку. Люди выходили из своих домов и большим, плотным кольцом окружали машину. Они все шли и шли. Их было, наверное, больше сотни. В основном женщины. Не было пожилых людей. Совсем немного детей и мужчин. Наконец он увидел всех обитателей деревни, а они стояли и молча на него смотрели. Бетти тоже была неподалеку и смотрела на него, словно понимая, что сейчас произойдет.

– Долго будешь дразнить людей? Езжай, куда ехал! – зло сказал Давид. Виктор молча подошел к багажнику и, шатаясь от сотрясения, начал вынимать еду, предлагая ее людям. Те не понимали, многие сторонились, но не уходили и ждали. А он все доставал – коробки, банки, пакеты – и клал все это прямо на снег.