скачать книгу бесплатно
– Почему вы обижаете Идунн в школе? Что она вам сделала?
– Ничего.
– Чем она вам не нравится?
– Идунн мне нравится, – сказала Альба и поняла, что это так и есть. – В школе бывает сложно вписаться, а Идунн даже не пытается.
– Потому что она не бесхребетный аспид, который лебезит перед сильными. Или еще хуже – пытается стать невидимым, чтобы не пришлось защищаться.
Альбе оставалось только кивать. Она не знала, что такое «аспид», но понимала, что это про нее. Она подошла к изгороди, подняла велосипед.
– Передайте ей, что мне очень жаль…
После всего, что случилось, слова казались ничтожными.
– Слова, сказанные искренне, имеют огромную силу, – задумчиво произнесла Сири, – но им не сравниться с действиями.
– Что же мне сделать?
Сири ненадолго задумалась.
– Можешь для начала навещать Идунн, пока она идет на поправку, чтобы ей было не так скучно.
Альба кивнула.
– И еще ухаживать за травами, которые Идунн помогла мне посадить. Чтобы травы стали полезными, им нужны забота и внимание.
– Я не очень разбираюсь в растениях, – призналась Альба, у которой даже цветка в горшке никогда не было.
– Я тебя научу, – сказала Сири. – Как насчет субботнего утра?
Альба растерялась. Во что она опять ввязалась?
– Часов в семь, – уточнила Сири.
Альба кивнула и поехала домой. Уезжая, она обернулась, посмотрела на хутор и сидящую на крыльце ведьму. Угольки в трубке освещали лицо Сири слабым красным светом.
???
В Вэренде была старая полузаброшенная стоянка для туристов, но даже летом там редко кто останавливался. Сквозь заброшенные фургоны проросли деревья, стены ларьков и сгнившие доски старого причала покрылись зеленым скользким мхом. Ночью, когда видны были лишь едва освещенные фургоны, темные ларьки и огромное озеро с мерцающей лунной дорожкой, – в этом была своя особая красота. Альба провела здесь большую часть своей жизни – в старом фургоне, качавшемся на полуспущенных колесах. Это место – ее главная тайна. Если в школе узнают, что она живет в ржавом фургоне с дядей – сумасшедшим изобретателем, к ней станут относиться как к Идунн.
Теплый рыжий свет в окне фургона означал, что дядя Одд еще работает при свете настольной лампы. Альба глубоко вздохнула и вошла в фургон. Однако внутри никого не оказалось. Она оглядела захламленный фургон, но Одда здесь не было. Альба уже хотела закрыть за собой дверь, как вдруг кто-то схватил ее за руку.
– Где ты пропадала? – раздался строгий голос.
В лунном свете лицо Одда напоминало череп. Бледная кожа, под глазами – большие темные круги, которые появляются после долгих часов работы при тусклом свете лампы.
– Я тебя обыскался!
– А теперь ты меня нашел! Вот и прекрасно. – Альба вырвала у него свою руку.
Одд захлопнул дверь. Альба сделала вид, что не заметила, – сил ссориться у нее не было. Только не сегодня.
– Ну и где ты была? Чем занималась?
Альба пожала плечами.
– Гуляла с друзьями.
Она подошла к плите и положила себе остывшей бурой каши – предположительно, бобовую похлебку.
– С друзьями? С какими еще друзьями?
Недоверие, звучавшее в его голосе, ранило Альбу.
– Что, трудно поверить, будто у меня есть друзья?
Одд помолчал и продолжил уже спокойнее:
– Я же просил сказать, если у тебя появятся новые знакомые.
Альба грохнула тарелкой о круглый столик и села. Одд начинал успокаиваться. Он налил ей стакан холодной воды и тоже сел за стол.
– Значит, это кто-то из одноклассников?
Альба пожала плечами.
– Ну, расскажи. Мне же интересно. Как их зовут?
– Идунн, – ответила Альба.
– Идунн, – задумчиво повторил Одд, будто пытался вспомнить, знакомо ли ему это имя. – И что вы с ней делали?
– Тусили.
– Тусили? Что это значит – тусили?
– Ну, просто тусили вместе!
– Что делают люди, когда тусят? Где вы были?
Разговор стремительно превращался в допрос.
– Зачем ты вечно во все лезешь?
– Просто хочу знать, где вы были.
– В гостях у Идунн.
– И где она живет?
Альбе пришлось сочинять на ходу. Нельзя же признаваться, что пришлось переходить шоссе.
– В Бровалле, – заявила она, стараясь, чтобы голос звучал естественно, и продолжила жадно есть.
Одд недоверчиво уставился на Альбу.
– Ты ведь не станешь мне врать?
– Конечно, нет! Я говорю правду! – закричала Альба. Изо рта у нее полетели бобы.
Одд продолжал пристально ее разглядывать.
– Ну, и чего ты уставился? – грубо спросил она.
– Ничего.
Одд встал из-за стола и потянулся, разминая длинную жилистую спину, так что кости захрустели. Альба не была похожа на дядю. У Одда кожа была бледная, а волосы прямые и иссиня-черные. Раз в две недели он стриг их под горшок – буквально надевал на голову кастрюлю. Он был худощавый, высокого роста, с маленьким острым носом. Альба не знала, похож ли Одд на своего брата и ее отца Оссиана. Если похож, значит, она пошла в мать.
Одд подошел к рабочему столу, заставленному банками и пробирками, заваленному химикатами и порошками, которые он покупал у компаний с длинными и странными названиями. Здесь же стояли небольшие приборы и механизмы, которые он сам собирал из металлолома, разобранная бытовая техника с кучей перепутанных проводов и аккумуляторов и старая, пыльная деревянная шкатулка. Странный предмет среди всей этой техники, но внутри наверняка были все те же гайки и батарейки.
Альба надулась: разговаривать с Оддом было просто невозможно. Она жила вместе с ним с младенчества, но иногда совсем его не понимала. Ее родители, Сага и Оссиан, умерли, и она осталась с Оддом. Иногда она представляла себе, что родители живы и они живут все вместе на ферме с огромным садом. Правда, вскоре ее начинала мучить совесть… Ведь Одд взял ее к себе, когда у нее никого не осталось.
О родителях Альбы он вспоминать не любил. Видимо, не смог смириться с их смертью и, если Альба заводила о них разговор, всегда менял тему. Сам он заговорил о них один-единственный раз.
Это случилось однажды ночью, несколько лет назад. Поднялась такая буря, что казалось, фургон вот-вот унесет. Но Альба, которой было всего шесть лет, обожала дождь и плохую погоду. Она с радостным визгом выбежала на улицу, и Одду пришлось гоняться за ней, чтобы затащить обратно в дом. Он отчитывал ее: «Хочешь, чтобы в тебя молния попала? Глупая девчонка! Вот так и погибли твои родители – выбежали на улицу в грозу, и их убило молнией. Бз-з-з! Тридцать миллионов вольт! Твои волосы после этого рыжими не останутся, это уж я тебе гарантирую».
Больше Альба не выходила из дома в грозу, хотя, когда стала старше, начала сомневаться, что дядя говорил правду. Но вспыльчивый Одд заводился с пол-оборота, стоило Альбе начать что-нибудь у него выпытывать. Одд занимался метеомодификацией: наукой о том, как воздействовать на погоду и управлять ею, и, когда Альба была еще маленькой, даже добился некоторых успехов. Его наняли в одну из тех самых компаний со странными и длинными названиями, чтобы он разработал технологию создания искусственных грозовых туч. Он был доволен жизнью, и Альба помнила, что в то время их отношения были совсем другими. Они жили в настоящей квартире и, когда дядя забирал ее после школы, отправлялись гулять в лесу или рыбачить на озере. Но однажды в лаборатории произошел несчастный случай, и Одда уволили за халатность. Это уничтожило его репутацию, их жизнь покатилась под откос. Вскоре им пришлось поселиться в подержаном фургоне, а Одда целиком захватила идея в одиночку добиться успеха в своих экспериментах. Ничем другим он больше не интересовался.
В детстве она восхищалась этим сумасшедшим изобретателем, и Одд показал ей, чем занимается. Альба с восторгом смотрела, как дядя смешивает химикаты над горелкой, а под потолком собирается черная тучка.
– Это магия? – спросила Альба.
Одд тут же прошипел:
– Это совершенно точно не магия. Это химия. Понятно? Магии не существует.
???
Альба в тот день так устала, что сразу отправилась спать. Над плитой поднимался темный, пахнущий кислым дым, от которого болела голова. Боль преследовала ее и во сне.
Ей снились тревожные сны о растениях и цветах, которые сплетались в те знаки, что Сири чертила на лбу Идунн. Во сне Альба провалилась в погреб, а когда попыталась выбраться, корни березы крепко обвили ее ноги. Она посмотрела наверх: кто-то стоял у лестницы и смеялся… Тяжелая деревянная дверь захлопнулась, Альба проснулась. Она была все в том же фургоне, пропахшем химикалиями. Свет уже не горел, было очень тихо. Альба не могла вспомнить, кто же захлопнул дверь в ее сне. Лицо ускользало, но, кажется, оно было похоже на лицо Одда.
Глава 3
Руны
Альба почти передумала возвращаться в Бьёркагорд. В субботу? В семь утра? Сири наверняка просто посмеялась над ней в отместку за то, что случилось с Идунн. Но в конце концов она все-таки решила пойти. Никто не сможет сказать, что она не держит слово.
Альба пошла пешком, чтобы окончательно проснуться на свежем воздухе. В половине седьмого утра в лесу не было ни души. Никто еще не вышел на прогулку с собакой или утреннюю пробежку. На траве лежала роса, над лугами стоял туман, и в душе поднималось приятное чувство: лес полон тайн, которые откроются только лисам, совам и Альбе. Вот только ни сов, ни лис видно не было. Только у самого Бьёркагорда Альба заметила, что она тут не одна.
Она свернула на дорожку, за поворотом которой вот-вот должны были показаться старые каменные строения, как вдруг утреннюю тишину нарушил крик. Громкий нечеловеческий рев, от которого кровь стыла в жилах. Медленно и с опаской Альба приблизилась к изгороди. За погребом под старой березой стояла свинья – большая, белая с черными пятнами, как березы во дворе. Ее задняя нога провалилась в яму и застряла. Свинья предприняла еще одну попытку выбраться, но вскоре сдалась и снова завизжала. Таких воплей Альба еще никогда не слышала: свинья визжала так жалобно и горько, что страх тут же сменился сочувствием. Альба направилась к дому, чтобы позвать Сири, но дым из трубы не шел, а в окнах было темно. Очевидно, Сири и Идунн еще не проснулись.
– Есть кто дома? – попробовала крикнуть Альба, но ее голос прозвучал тише, чем она думала. Ей не хотелось стучать в дверь, чтобы не разбудить Сири, но и оставить свинью стенать в одиночестве она не могла.
Свинья смотрела на Альбу, будто пытаясь понять, враг это или друг, и снова отчаянно задергалась, стремясь высвободить ногу.
– Тихо, тихо, – попробовала успокоить ее Альба и осторожно перелезла через изгородь. – Можно тебе помочь?
Она сделала пару шагов к огромной свинье.
– Вот так, все хорошо…
Свинья была почти вдвое больше Альбы и сначала выглядела довольно мирной, но потом начала угрожающе похрюкивать. Сердце Альбы отчаянно колотилось, но она набралась храбрости и потянулась к задней ноге животного. Внезапно все пришло в движение: Альба услышала возглас: «Осторожно!» – и свинья лягнула ее, да так сильно, что Альба отлетела в грязь, где, вероятно, недавно рылась свинья. Если бы животное могло высвободиться, Альба абсолютно точно получила бы удар копытом в лицо.
Поднявшись, Альба увидела, как из дома выбежала Сири. На ней была длинная белая юбка, которую она приподняла, чтобы не споткнуться, густые темные волосы были завязаны в пучок. Сири присела на корточки перед свиньей и протянула ей яблоко:
– Старушка, ты что, так растолстела, что уже под землю проваливаешься?
Свинья оскорбленно хрюкнула, но яблоко съела.
– Я хотела помочь, – сказала Альба, обиженная такой неблагодарностью.
Сири обхватила свинью за живот и вытащила ее из ямы. Вышло не очень изящно, но свинья высвободилась и убежала, благодарно похрюкивая.
– Все кости целы? – спросила Сири, оглядывая Альбу.
– Вроде бы…
– Вот и хорошо. После такой битвы ты заслужила завтрак. А уж потом займемся делами.
???
Сири проводила Альбу на открытую террасу и угостила булочками – с пылу с жару. Ржаные булочки с хрустящей корочкой внутри оказались мягкими и воздушными. К ним были поданы ежевичное варенье и нежный сливочный сыр. И то и другое – свое, домашнее. Ничего вкуснее Альба в жизни не ела, но боялась, что если скажет об этом, то покажется подлизой.
– Как Идунн себя чувствует? – спросила Альба, намазывая вареньем еще одну булочку.
– У нее довольно сильное сотрясение мозга, поэтому она много спит, но через пару недель все пройдет.
Альба почувствовала себя неуютно, посмотрела наверх и заметила, как в окне на втором этаже мелькнуло бледное лицо.
– Навестишь ее в другой раз. Когда она будет готова.
После того как Альба выпила два стакана бузинного сока, Сири закурила трубку и повела ее осматривать хозяйство. Она рассказала, что на хуторе живут семь поросят, две коровы, двенадцать куриц и ручной черный заяц по имени Рассел. Коровы и свиньи свободно бродят по лесу, пасутся и роются в земле, сколько душе угодно. Вокруг в радиусе нескольких километров никого нет, а к шоссе животные не подходят.
– Мне совсем не хочется держать их взаперти. Мы заботимся друг о друге, а если им вдруг захочется попытать счастья в другом месте, они могут это сделать.
Сири уселась на большой серый камень у опушки и вынула изо рта трубку.
