Черноземье 3

Начальство очень, конечно, требовало передать собственность своим бывшим хозяевам, но подчиненные воины отказались наотрез вступать в выяснение отношений со славным своими деяниями Мастером.

– Дуй к начальству и пусть оно просит разрешения Совета Капитанов, чтобы что-то у меня попросить. Да вообще не дело Гвардии лезть в чьи-то имущественные и торговые дела в городе! Я сам подам прошение Капитану Крому на такое явно неположенное использование Гвардии в чьих-то личных целях! И это в такой трудный момент, когда враг уже стоит у ворот Астора, то есть на том берегу Протвы!

В общем, в первый день поле битвы оказалось за мной окончательно, а после обеда я сам пришел в Ратушу, чтобы полюбоваться перекошенными лицами недругов в Совете.

Как раз еще встретил там мамашу Кройнц, все так же активно бегает по ратушным кабинетам, нагоняет мне всяких проблем. Такая ненависть у нее в глазах сверкает, что стало бы страшно даже не такому мужественному мужчине.

Но я ее не боюсь, а только немного опасаюсь, больно уж она активная и ко мне негативная. Раньше нужно было детей воспитывать правильно, а то вся семейка у них такая разбойная выросла.

Папаше Кройнцу такая его способность здорово по жизни помогла; и выжить со своими людьми, и карьеру в Совете сделать. А вот детишкам не повезло, и кто тут виноват, что порубили их в капусту перепуганные стражники?

«И папаша, и она сама такая захватчица, так в кого же деткам вырасти при таком сильно отрицательном примере?» – посмеиваюсь я над ней самой.

Когда украденное чужое у них справедливо забирают, чтобы не хватались слишком опрометчиво за острое служебное оружие. А то ведь и порезаться можно так, что кровью сразу же истечешь.

«Придется все-таки со старой ведьмой что-то решать», – снова подумал я.

Хотя, чего она ко мне вообще прикопалась, сынков ее Стража порубила беспощадно, вот пусть с них и спрашивает.

Но сам хорошо понимаю, что к стражникам почему-то претензий не столько, сколько ко мне озвучено.

На Совете мне ничего не стали высказывать официально, правильно понимая, что я в своем праве требовать возвращения собственности. Тем более сами же большинством недавно за возвращение имущества именно мне проголосовали за подвиги великие и невозможные. В общем, ситуация явно подвисла в воздухе.

Так и пошли дела, я занимаюсь мастерскими днем, охрана охраняет их ночью и вечером, потом иду в хамам, где всласть парюсь и снимаю выручу. За моим мешком всегда присматривает четверо охранников, поэтому веду жизнь не Великого Мага, а обычного мужчины-предпринимателя в средневековом городе.

Немного лечу народ по ходатайству знакомых воинов, беру за такое вменяемые деньги, драгоценности пока на реализацию никаким ювелирам не стал отдавать. Не тот момент сейчас на дворе, чтобы кому-то лучшие вещицы на реализацию выдавать и переживать за них потом.

Время такое тревожное вокруг, осадят город степняки, ювелир соберет свои и мои камешки с золотом, да и убудет куда-то с концами на арендованной шхуне. А потом скажет, что все пропало, хоть ты его режь.

Или просто не вернется в славный город Астор никогда, решив справедливо, что при этом больше потеряет, чем приобретет на моих драгоценностях в совсем другом месте.

Мне правду установить совсем не трудно будет, но уже лишние мне проблемы, сейчас совсем не нужные, чтобы людей так заманчиво на обман провоцировать.

Запускаю процесс электрификации хамама, но дело идет не быстро, многое приходится додумывать самому Водеру и его помощнику Глорию. Еще ищут что-нибудь для полной изоляции медных проводов, склоняются к пропитанному угольной пылью хлопку, хотя полная изоляция так срочно не требуется, доступа к проводам у посетителей все равно не будет.

Всего-то одна лампа перед бассейном и вторая перед входом в хамам, чисто для демонстрации нового чуда технологии.

Трона с парой охранников каждый день снабжаю монетой и отправляю по хуторам закупаться продуктами. Народ крестьянский уже начал поднимать цены, хотя на той стороне Протвы пока хулиганят только несколько сотен степняков.

«Однако, где несколько сотен, там и несколько тысяч найдется со временем обязательно», – правильно понимаю я.

Но спрос на зерно и прочие корнеплоды растет, поэтому часть продукции из мастерских – как-то топоры, пилы и прочие инструменты идут хорошо, на них крестьяне охотнее меняют еду, чем на обычное золото.

Особенно, когда цена на гораздо более ладные изделия ниже, чем у всех остальных производителей. На такие нужные в хозяйстве вещи крестьяне лучше ведутся, чем на деньги, мы заодно накапливающуюся продукцию мастерских сбываем, раз производство военной продукции для города поставлено пока на паузу.

Заказал плотникам из лесорубов в подвале под хамамом поставить на свободных площадях, не занятых в производстве пива, пару крепких амбаров для хранения серьезных запасов ячменя. И еще принял к паре имеющихся при хамаме котов дополнительное усиление сразу из четырех штук. Им еды из остатков от буфета хватит, а нам сторожа от грызунов необходимы в большом количестве.

– Не перекармливать мне котеек, пусть крыс и мышей ловят постоянно, – строго наказываю я прислуге буфета.

Его тоже скоро прикрывать придется, как подступят толпы степняков к стенам города и нормальное снабжение почти прекратится.

Как ни гордятся собой в Совете командиры воинских подразделений и как не раздают они крайне смелые обещания насчет победить, разбить, гнать и рубить, однако глубинный сельский народ все больше склоняется к большим проблемам по жизни впереди. Поэтому переводят лишние припасы или в монету, или в нужные для хозяйства весьма технологичные топоры с пилами. Припасы легко разграбят или сожгут дикие степняки, а золото и дорогие топоры всегда можно спрятать надежно, зарыть поглубже в землю темной ночью в самый неурочный час.

Договориться с бывшими хозяева мастерской мне удалось довольно быстро, всего через осьмицу, для чего серьезную руку к переговорам приложил сам Кром. Вопрос все же оказалось возможно решить, поэтому итогового согласия добились уже при полном непротивлении сторон.

На Винтера с Алисом тоже давит необходимость срочной выдачи городу военной продукции, которую мы пока производим в умеренных количествах. Попробовали они по-разному надавить на Крома, Совет и начальство силовых структур, но быстро поняли, что их личную проблему с доступом к мастерским за них со мной никто решать не станет.

Так что теперь я хожу вместе с ними в Кассу, где контролирую выдачу золота на мой счет, и еще сам отчитываюсь перед ними о реализованной крестьянам продукции.

Да, просто договорился с этими Капитанами через голову Крипа, подумав, что лучше вместе работать так, чем воевать до конца за его проценты, ко мне вообще-то никакого отношения теперь не имеющие. Еще его прежнее поведение не забыл, как он со мной даже разговаривать не стал при первой встрече.

И его понять можно, но и работу мастерских на выполнение заказов города необходимо запускать, а тут без договоренностей с прежними хозяевами никак обойтись не получится.

Я уже без такого душевного трепета отношусь к прежним отношениям с Крипом, все же именно я устроил ему такой стремительный прорыв в число самых богатых хозяев мастерских города. А тот печальный факт, что у него отняли и не потраченные деньги в Кассе, и долю в мастерской – уже не моя вина в общем-то.

«За рейдерство людей из Совета в мое отсутствие я никак не могу отвечать», – так решил для себя.

Да еще деньги я ему лично тогда советовал не складывать в Кассе, а тратить на свою жизнь. А то их просто конфисковали беспощадно в пользу города, вот тебе и весь сказ. Теперь уже точно не вернуть обратно.

В общем, договорились на паритетных основаниях, доходы делим пополам и владеем мастерскими в таком же процентном соотношении. Пока все более-менее нормально, но я рассчитываю на окончательное решение проблемы со временем, а пока и так сойдет. Очень уж с зубовным скрежетом мои теперь новые совладельцы мастерских отсчитывают мне золото в Кассе, явно, что на долгое сотрудничество их не хватит.

Раз уж Кром пошел мне навстречу в достаточно щекотливом вопросе, я взял на себя инициативу и выступил на Совете, предложил кое-что новое настороженно слушающим меня Капитанам:

– Могу сплавать к тому берегу и поговорить с Беями степняков. Чего они вообще хотят? Лучше разговаривать и договариваться, чем воевать молча. Может все-таки договорюсь на каких-то условиях с одобрения уважаемого Совета?

Не все с моим предложением согласились, но Кром его одобрил после долгих консультаций со своими приближенными людьми. Боятся откровенно Капитаны, что я договорюсь напрямую с ордой и что-то себе отдельно вымучу или их подставлю, как про себя сами думают. И как сами бы обязательно поступили.

Откровенно боятся – такое я чувствую. Сознают в большинстве своем за собой вину в создании для меня не слишком комфортной обстановки в Совете, а теперь закономерно переживают по такому поводу.

– Пока орда не пришла вся целиком сюда и не начала переправу, для противодействия которой, кстати, начальством Гвардии ничего не делается, лучше начать переговоры. Пока между нами нет большой крови, – вот мое предложение.

И одновременно пинок начальника Гвардии, который не выводит армию Черноземья к реке, а прячет ее в городе, используя только немногочисленные разъезды, чтобы наблюдать за врагом.

– И какой толк будет нам от того, что мы узнаем с опозданием на восемь часов про то, как армия степняков уже начала переправляться через Протву? Пока дозорные прискачут, пока примут решение, пока выведут войска, так уже вся орда переправится на наш берег.

Пытаюсь я донести до руководства свои мысли по поводу ведения боевых действий. За имеющееся время орда переправится полностью и будет готова вступить в полноценный бой, в котором у Гвардии нет ни единого шанса.

– Да как нет большой крови? А наши две осьмицы воинов, которые полегли от стрел степняков? – возмутился командир Гвардии.

– По сравнению с тем, что нас ждет, еще небольшая кровь, – ответил я, но он только долго возмущался таким принижением кровной обиды, за которую Гвардия вскоре страшно отомстит степнякам.

Типа, война до победного конца!

И подобное твердит молодой наследник места своего папаши, который еще не участвовал сам лично в каких-то боях? Речь уже идет не о том, чтобы руководить сотнями солдат своей головой, тут вообще все безнадежно, как я отчетливо чувствую.

Эх, сказал бы я ему, кто тот болван, что тянул до последнего с поджогом моста, но лишний срач мне тоже не нужен. И сам единолично переговоры проводить не хочу, чтобы сразу же меня не обвинили в попытке измены.

Типа Колдун договорился с ордой! Для таких переговоров мне нужно разрешение городского Совета и его доверенные люди за спиной. Доверенными людьми оказались Генс и Торк, как я и думал.

– Защиту нам всем от стрел я обеспечу, ваше дело только веслами дружно работать, – так объяснил я им задачу. – В переговоры не лезем, только внимательно слушаем. Степняки неминуемо попробуют напасть на нас, тогда я сам с ними разберусь.

Так я им объясняю свою задумку по пути к Протве, где нас ждет одна из большинства лодок, перегнанных на наш берег.

Выехав с раннего утра в сопровождении пары взводов Гвардии, после обеда мы оказались на берегу, где лежат вытащенные лодки, в основном плоскодонки.

– Тоже не порядок. Переправится пара степняков сюда и угонят лодки. Сначала две, а потом уже все. И им гораздо проще окажется устроить переправу, и нам большая проблема, – указываю я на непорядок Генсу.

– Одну большую оставить, остальные порубить! – командует он своим подчиненным.

Я пока высматриваю в бинокль ближайший разъезд степняков, чтобы не выскочили и не накрыли стрелами гвардейцев. Сам держу под рукой винтовку, с ее прицелом сто метров реки – вообще не расстояние. Лодки быстро приводятся в негодность, а самую большую, что-то типа ялика, спускают в воду.

Они бы и нам пригодились, чтобы выбить степняков и освободить захваченные хутора, но Гвардию я на такое дело решил пока не бросать. Слишком много воинов города погибнет, а я пока рассчитываю решить вопрос без больших потерь с нашей стороны.

Ведь только ордынцам придется в итоге самим решать, скольких убитых им хватит, чтобы поскорее проникнуться необыкновенной важностью переговоров с Мастером Протом.

Вскоре мы плывем к другому берегу, на веслах, конечно, Торк, я впереди, Генс сидит на задней скамеечке.

Я уже разглядел улепетывающего наблюдателя степняков, как видно, обнаружившего появление целого отряда противника с опозданием.

– Скоро здесь будут. Торк, подходим к берегу, но не вплотную, – я поднимаю свое новое знамя над головой и вставляю его древко в держатель.

Оно такое же, как использовалось на том континенте, только большое круглое желтое светило с раскинутыми лучами вышито не на черном фоне, а на белом.

Я все же уже не Темный Повелитель, а вполне себе добрый Маг со светлой стороны мироздания.

Глава 5

Сначала пришлось скомандовать Торку грести до конца, уткнуть лодку в берег носом и всем перейти вперед, чтобы зафиксировать ее на берегу.

Место я выбрал специально подходящее под мой замысел, на пустом низком берегу, лес с кустами начинается в сотне метров со всех сторон одновременно.

И самое главное, еще в бинокль высмотрел каменистый такой склон в пятидесяти метрах около реки, сожалея, что больших булыжников рядом нигде не валяется. Но расстрел такой же примерно землей с густо имеющимися в ней камнями засады Магов в каньоне показал, что действует на противника она не сильно хуже.

Так же валялись все перебитые, единственно, раненых побольше оказалось, все же мягкая земля убивает не настолько мгновенно. Ничего, большое количество раненых нам тоже не помешает для произведенного эффекта.

А мне нужно обязательно произвести большое впечатление на Беев пришедших сотен или как они называются у степняков. Наверно, они племенными образованиями воюют, и как-то примерно так делятся на отряды, но вот как именно делятся – пока для меня темный лес.

«Очень большое впечатление необходимо произвести», – правильно понимаю я.

Чтобы они не могли долго прийти в себя и тут же отправили гонцов к основным своим силам. Которые пока однозначно разъехались по стойбищам, хвастая захваченными трофеями в последнем оплоте астрийского дворянства.

Уже много лет степные племена мечтали сокрушить дворянское государство на своей бывшей территории, что давно превратилось в главный смысл жизни для сменяющих друг друга поколений степняков.

И вот теперь окончательная победа достигнута, все отнятые когда-то земли перешли под власть степи, а город захвачен, разграблен и разрушен. Кто там смог выжить во время, и еще после штурма, и кого не угнали в степь – очень большой вопрос. Восстановится ли он когда-то или так и останется разрушенным – тоже вопрос из будущего.

Именно поэтому многотысячного войска здесь сейчас нет, только несколько сотен молодых степняков портят жизнь жителям Черноземья. Наверняка, самые молодые воины, набирающиеся боевого опыта под руководством взрослых степняков.

«Ну, учатся, как правильно доминировать над приведенным к покорности населением».

Я собираюсь поступить примерно так же, как смог когда-то поразить и здорово озадачить вождей огромного войска ургов. Нужно показать что-то такое серьезное и потрясающее именно для всех остальных степняков на примере уже пришедших сюда воевать молодых воинов.

Тут фокусы с огнем или еще какие демонстрации моей невероятной силы не пойдут.

Требуется одна, но сразу огромная жертва, которую дерзкие степняки сами должны у меня выпросить!

Насколько я знаю степных воинов – они уважают только силу. И еще связанную с ней самым естественным образом смерть. Вот такое зрелище я обязательно должен им дать. Чтобы все вышло точно так же, как с теми же ургами на соседнем континенте.

Только степняков все же поменьше, чем ургов, по численности, примерно в пять раз, если верить сообщениям астрийцев, которые оказались немного в теме, сколько врагов выставила степь.

Будем считать, что имеется всего около десяти тысяч воинов степи, в принципе, таких же самых людей, против пятидесяти тысяч нелюдей ургов, поэтому им можно устроить демонстрацию немного помягче, чем тем крайне суровым и беспощадным созданиям.

Скажем, примерно полсотни или немного больше убитых воинов, такого должно хватить на первый раз. Чтобы понеслись гонцы по стойбищам в степь с рассказами о страшной мощи одного из вождей горожан.

Которая превосходит силу даже Великих Магов прошлого, если степняки, конечно, вообще что-то про них еще помнят.

Первые воины на низкорослых степных лошадках наконец-то вынеслись из-за кустов довольно внезапно для моих спутников, неистово размахивая петлями местных лассо. Собрались накинуть, свалить с ног, вытащить из лодки и волочь по берегу на радость всем хозяевам?

Я сам почувствовал несколько десятков воинов, максимально тихо пробирающихся через кусты, уже довольно давно.

– Как я скажу, сразу переходим с носа назад, лодка оторвется от берега. Торк, ты уже садись на весла и отгреби немного, – предупреждаю я спутников и тут же командую. – Все, пошли!

– Сколько? – спросил снова приятель.

Да, опять приятель, ведь он не стал ничего на меня наговаривать перед лицом всего сильно настаивающего Совета, как его к подобному не напрягали командиры. Наверняка, даже угрожая разжалованием в простые разведчики, поэтому снова перешел в число приятелей.

Таких приятелей с немного неопределенным статусом, которые снова могут сделать рано или поздно опять такой же неверный выбор. Ну, теперь я сам важный член действующей власти, так что портить отношения со мной Торку совсем не с руки.

Да еще никто из ходивших с нами гвардейцев такой клеветы явно не поймет. Особенно после того, как я разрушил каменного голема и дал возможность спокойно перестрелять волков, чем явно спас весь отряд от неминуемого уничтожения. После чего все воины признали между собой, что магия бывает просто очень необходимой, когда она на вашей стороне.

– Да недалеко, чтобы степняки видели, что мы их не боимся. Но, чтобы не могли добраться до нас одним прыжком вместе с конем.

Отбивать такие туши своим куполом мне не особо хочется, а горячие сыны степей способны послать лошадь в прыжок прямо в лодку, если почувствуют, что трюк может получиться.

Вылетевшие сыны степей, все очень молодые и горячие воины, забросали нас своими арканами, а когда убедились, что они только беспомощно скользят по куполу, тут же пустили несколько стрел.

Потом убедились, что вся подобная суета так же бесполезна, стрелы так же беспомощно отлетают и падают в воду одна за другой. Поэтому пришло время поговорить с непонятными гостями.

– Что вам надо? Кто такие? – остановил вертящегося коня один из дозорных наконец-то.

– Я пришел поговорить с вашими Старшими! Меня зовут Мастер Прот! – громко и торжественно отвечаю я.

И щелчком пальца сбиваю с лошади самого инициативного степняка, который пытается подъехать поближе к нам и уцепиться за край лодки своим копьем. Получив точно маной по глупой голове, прикрытой какой-то мохнатой шапкой, парень опрокидывается из седла и уходит под воду на глазах своих приятелей.

И больше уже не появляется на поверхности, утонул насовсем, значит, нахальный воин степи.

«Гм, кажется, я попал ему в висок», – думаю про себя, пережидаю массовый вопль недовольства собравшихся юнцов и снова получаю тучу стрел в упор.

Очень тяжело они бьют по куполу с такого маленького расстояния, такое давление я хорошо чувствую.

«Какие там выходы в чистое поле? Только своих воинов класть безо всякого толку!», – еще раз понимаю я.

Не удержат доспехи гвардейцев такие стрелы ни за что. Потом новый залп и еще один, очень настойчивые все же жители степей в своем стремлении отомстить за смерть одного из своих товарищей.

Попутчики мои невольно вздрагивают, когда отдельные стрелы скользят по куполу совсем рядом с их головами.

Кладу руку на Палантир в мешке и отправляю ману в купол, просевший на три четверти от попыток степняков хоть как-то добраться до наших таких близких тел.

Потом мне надоедает подобная самодеятельность совсем молодых и несдержанных воинов степи, я высоко поднимаю руку, привлекая внимание врагов своим жестом. Вторую продолжаю держать на своем знамени, мне определенно нужна узнаваемость. Выжидаю несколько секунд и резко опускаю ее вниз, одновременно отправляя ману на противников.

Первый десяток степняков слетает с лошадей, да еще сами лошадки валятся от моего удара, раскладываясь боком на берегу и в мелководье.

До них метров десять, широкий удар по такому скоплению людей и лошадей забирает у меня немало личной маны, но я ее легко восстанавливаю из Палантира.

Снова поднимаю руку, но пока даю возможность остальным воинам срочно подняться на берег.

– Черт, у них рефлексы, как у собаки Павлова. Нужно постоянно бить по тупым башкам, чтобы вели себя хоть как-то прилично, – довольно непонятно для них ругаюсь я своим спутникам.

– Старшие будут или мне не с кем разговаривать?

На этот раз один из воинов кивнул мне и послал одного из своих куда-то, надеюсь, что с донесением. Остальные пока перестали угрожать мне стрелами, но все равно пытаются испугать своими суровыми лицами. Заодно помогая подняться пострадавшим и придавленным лошадьми.

«Совсем дикий народ. Но все же не такие злобные, как урги, более человечные и понятливые», – опять констатирую я.

– Ольг, о чем ты хочешь говорить с ними? Это же все бестолку? – не понимает моих намерений Генс.

– Не совсем уж так и бестолку. Просто передам им свое приглашения встретиться, а потом подтвержу свои слова массовым убийством кучи степняков. Кажется мне, после захвата Астрии народ степи очень сильно попутал берега, думая, что у него такой номер пройдет с Черноземьем. Но захватить все земли, кроме города, они точно смогут, разорят их, пожгут дома, уведут много девок в полон и убьют мирных крестьян. А я хочу избежать всего такого, – так весомо я отвечаю будущему командиру Гвардии.

– Ты же видишь, как ловко они мечут стрелы прямо из седла? И какие они тяжелые?

– Да, вижу, что очень тяжелые, – нехотя признает Генс.

– Поэтому выводить Гвардию за стены города, когда орда захватит все вокруг – смерти подобно. Ты же не будешь спорить с таким?

– Нет, наши воины не отступят и погибнут с честью, – начинает мне хорошо знакомую мелодию приятель.

– Вот, тогда погибнут всеми шестью сотнями, а с собой заберут пару сотен степняков в итоге. И зачем нужна такая война? – с усмешкой я спрашиваю Генса. – Остается только держать стены, благо арбалетов и болтов у города в достатке. На всю степь точно хватит.

– Гвардия выполнит приказ города, – вот и все, чем мне может ответить заместитель командира Гвардии при внимательно прислушивающемся к нашему диалогу Торке.

– В мужестве защитников Астора никто и не сомневается, – довольно сухо отвечаю я, видя, что Генс явно работает на показуху, как самый правильный патриот города.

Сдохнуть безо всякого толку в чистом поле от стрел кружащих постоянно лучников – ну, точно не самая умная идея.

А другой от начальства в Совете я не слышал еще ни разу. Поэтому вынужден лично вмешаться раньше в совместную историю Черноземья и степи, чем вообще-то рассчитывал до этого момента.

Стоять на месте, борясь с течением – нет особого смысла, поэтому я командую Торку плыть к нашему берегу. Через сколько приедут местные Старшие – да, кто его вообще знает?

Степняки заголосили, когда мы начали удаляться, но один из старших на них прикрикнул, похоже, пока запрещая стрелять. Мы обозначили свой статус, как переговорщиков, хотя не подняли положенное для подобного процесса знамя.

Но продемонстрировали великую силу, поэтому заслуживаем уважения.

На том берегу мы и провели с половину часа, пока не появилась группа всадников постарше, при каких-то бунчуках и прочих проявлениях степной власти.

Всадники пока столпились на берегу, видя, что мы снова неторопливо возвращаемся к ним.

Потом, оказавшись на расстоянии десяти метров от берега, я торможу Торка, а сам внимательно рассматриваю двоих степняков постарше. Они выехали вперед, теперь никто не загораживает от меня переговорщиков.

Оба со смуглыми, широкими лицами, одеты явно побогаче остальных, в кольчугах и с сильно надменными выражениями на рожах.

По степным понятиям тот, кто первый обратился насчет встречи, тот и должен приветствовать остальных переговорщиков тоже первым. Как бы, как более зависимый и слабый, те же из них, кто считает себя сильнее и побеждает, никогда не просят о встрече, а сами приезжают и наезжают.

Для меня подобное нетрудно сделать, я повыше поднимаю свое знамя и называюсь еще раз: