Папа в её мире. 29 душевных историй о дружбе и любви папы и дочки

– Марина, спасибо, моя первая дочка, ты научила меня быть мамой, – произнесла я однажды, посмотрев на куклу, в гостях у родителей в Павлодаре.

– Инуля, может заберёшь Марину в Омск? – предложил папа. – Смотри, как внучка хорошо играет.

Моей старшей дочке Эмме приглянулась Марина. Я смотрела на её игру с куклой и вспоминала себя.

– Папа, пусть побудет у вас: будет приезжать и играть.

Через пару лет, когда родителей не стало, я перевезла Марину в Омск. Теперь с ней играет уже моя младшая дочка, в будущем, возможно, будут играть внучки и правнучки. Пока Марина со мной, периодически унося в тот день, когда папа положил передо мной большущую коробку-подарок.

⠀

Практические заметки

Родители, была ли у вашего ребенка любимая игрушка, сохранили вы её?

Если сохранили, по при удобном случае верните игрушку хозяйке. Игрушка из прошлого – это, своего рода, машина времени, кусочек детства, о котором помнят в настоящем и будущем.

Будущие родители, обязательно подарите, а главное, сохраните самую любимую вещь ребёнка из детства. Это невидимая связующая нить родителей – детей и даже следующих поколений.

История 5. Ледяная сказка на «снегурках»

Был по-зимнему тёплый воскресный вечер. Белый свет прожекторов стадиона, искрящийся лёд и я, в надёжных руках папы, делавшая первые шаги.

Эта история об особой любви, которая живёт со мной поныне, но семена заложены в раннем детстве.

– Собирайтесь, поедем покататься, – сказал папа одним воскресным днём.

– Ура! На санках с горки! – воскликнула я.

– Нет, Инуля, в сказочное место, где ты ещё не была, – ответил он.

– Куда, куда? – затараторила я.

– Потерпи, узнаешь.

Через двадцать минут я сидела на руках папы в трамвае, который должен был доставить нас в сказку. Смотрела в широкое окно, слегка разрисованное морозом, на сменяющиеся дома, деревья и ждала его – сказочное место.

– Будем выходить, пойдём к двери, – произнёс папа.

Он держал меня на руках. Из окон трамвая увидела гигантские металлические конструкции, которые макушками, казалось, касались неба.

– Папа, уже в сказочном месте? – спросила я.

Родители и сестра улыбнулись.

– Нет, но уже скоро, – ответил он.

– Остановка «Стадион Трактор», – сообщил женский голос в трамвае.

Вышли.

На улице металлические конструкции казались ещё массивнее. Чем ближе подходили к ним, тем сильнее мне приходилось задирать голову.

Я была восхищена, хоть ещё и не в сказке.

– Вот и на месте, – сказал папа.

Я сидела на лавочке в окружении родителей и сестры, а рядом – толпы людей, одевающих и снимающих необычную обувь с длинными шнурками и широкой металлической полоской. Заворожённая наблюдала за процессом.

У моих близких была такая же обувь: у сестры – белого цвета, а у папы – чёрная.

– Сначала помогу зашнуровать коньки потуже Юле, чтоб она пошла кататься, – произнёс папа.

Через пару минут сестра скрылась за дверью.

– Аккуратно, – одновременно сказали родители.

Папа сел на корточки передо мной. Он достал из тканевой сумки металлические полоски с верёвками.

Время, проведённое с семьёй, бесценно.

– И ты сейчас будешь на коньках, – проговорил он.

Папа, в чёрной финской куртке, вязаной шапке склонился и искусно, словно паук, плёл паутину, обмотал верёвки по валенкам.

– У тебя коньки – «снегурки», – сказал он, когда через пару минут я сидела в обмотанных валенках.

– Ну, что готовы, фигуристы? – спросила с улыбкой мама, когда папа зашнуровал свои коньки.

Удивительное, но пока непонятное для меня слово.

– Готовы, – заключил папа.

Он ловко подхватил меня на руки и направился к двери, где недавно скрылась сестра. Мама последовала за нами. Она была без коньков.

Вот она – сказка. Огромное зеркало – гладкое, блестящее, по которому под звуки музыки вокруг скользили люди. Папа катился по льду, я – на его руках.

Вдруг он остановился.

– Инуля, вот и сказочное место, – произнёс папа. – Будем учиться кататься на коньках.

Он поставил меня на ледовое «зеркало» перед собой.

– Не бойся, милая, держу, – успокоил папа. – Походи ножками.

Несмело сделала первые шаги.

Уже зажглись огни на металлических конструкциях, благодаря которым лёд стал краше. Это ещё больше напомнило сказку.

– Папочка, я иду.

– Да, доченька, отлично получается для первого раза.

– Папа, ножки устали, – пожаловалась я через время.

– Хорошо, вернёмся к маме. Отдохнёшь, а я покатаюсь с твоей сестрой, – объяснил он.

На лавочке стадиона мы наблюдали за ловкими движениями папы. Он, как стрела, проносился мимо нас. Через пару минут они с Юлей играли в догонялки.

– Не догонишь, не догонишь! – дразнила Юля папу.

– Ну что, Инуля, отдохнула? Пойдём ещё поучимся, а потом тебя покатаю, – произнёс подъехавший к нам папа.

Мы снова пошли на лёд. Мои шаги становились увереннее.

– Молодец, Инуля! – сказал папа. – Скоро будешь парить на коньках, словно птица. Иди на ручки!

Мы вновь закружились в танце. Мама с умилением смотрела на нас. Так, в три года с хвостиком, я стала маленькой фигуристкой.

В сезон, каждые выходные, семьёй ездили на стадион покататься. Как папа и говорил, я быстро освоила коньки. Сначала ходила по льду, поддерживаемая им. Через пару недель цеплялась за папу одной рукой. Постепенно он стал отпускать руку, и я самостоятельно скользила по льду, катаясь то рядом с ним, то с сестрой.

– Марина, я так люблю кататься на коньках, это так чудесно, – делилась каждый раз переполнявшими эмоциями с куклой-подругой дома. – Я тебя тоже научу. Папа обучил меня, а я – тебя.

Родители часто, в подробностях, рассказывали про моё первое знакомство со льдом и коньками.

По-зимнему тёплый воскресный вечер. Белый свет прожекторов стадиона, искрящийся лёд и я окрылённая, под звуки музыки, скольжу по льду омского стадиона. Рядом проехал мужчина с девочкой на руках. «Папа, я как в сказке», – донеслись до меня слова малышки. «Действительно, сказка на долгие годы, – подумала я. – Сказка, которую рассказал отец».

⠀

Практические заметки

Папы, а какую «сказку» рассказали вы ребёнку? Помните?

Дети, а какое сказочное место из детства, которое открыл для вас папа, вспоминаете?

История 6. Папины секреты успокоения

«Доченька, вылезай из-под стола, хватит, уже два часа сидишь, давай руку», – уговаривала мама. Кукла Марина тоже устала».

Я росла супер обидчивым ребёнком. Такой колючий ёжик, который сворачивался в клубок и закатывался под стол.

– Мама, Инна снова изрисовала мои школьные тетради, – жаловалась от досады старшая сестра. – Зачем ты берёшь мои вещи?! Я же говорила тысячу раз «нельзя»!

– Инна, ай-ай-ай. Ох, и наделала дел, маленькая шалунишка, – пожурила мама, когда увидела результат моего творчества.

На каждой странице, ручкой, были проставлены оценки в виде детских каракуль. Сестра в слезах.

От таких обидных слов ёжик надулся, свернулся и закатился в любимое место. Как помните, мы жили в однокомнатной квартире, где спальня служила местом для отдыха, уроков, игр и других вещей. Письменный стол-книжка стоял в правом углу комнаты, наполовину разобранный. Раскладной диван неподалёку. В этом пространстве образовался укромный уголок, где я любила сидеть и обижаться.

Вот какая картина открывалась. Ребёнок с надутыми щеками, насупленными бровями сидел на полу под столом. По щеке медленно катилась слеза. Рядом кукла Марина – единственная подруга, которую хотелось видеть в такой момент. Ведь согласно детской логике ничего плохого я не сделала: порисовала в тетрадке на чистых листах. Творческая натура рвалась наружу, и ей досталось за это. Обидно.

– Доченька, хватит. Вылезь, уже папа скоро придёт с работы, а ты всё дуешься, – вновь обратилась ко мне мама. – Сестре надо обижаться: её тетрадки испорчены.

В ответ тишина. Я продолжала сидеть на месте.

Ключ в замке повернулся, и на пороге появился папа.

– Дорогой, у нас снова обиженный клиент, – сообщила мама.

– Что на это раз случилось? – поинтересовался он.

– Тетрадки мои испортила, – посетовала сестра.

– Но ты же должна была их убирать подальше?! Мы же договаривались.

– Не успела, она вытащила из портфеля.

Папа поспешил подобрать ключик к сложившейся ситуации. Переодевшись, направился к столу. Вот он на четвереньках уже под столом.

– Иго-го, иго-го, я – лошадка, приехала покатать маленькую девочку, которая загрустила, – произнёс папа.

Отцовство – это не то, чем занимаются идеальные мужчины, а то, что делает их идеальными.

– Нет, не хочу, – упрямилась я.

– Кукла Марина хочет, уже засиделась под столом, – сказал папа.

Он посадил Марину на плечи и побежал по комнате со словами «иго-го-го». Из-под стола были видны только подпрыгивающие ноги папы и слышен его голос. Я постепенно стала выкатываться из-под стола. Вот уже за пределами стола следила за папой-коняшкой с Мариной.

– Фрр, теперь лошадка хочет покатать кудряшку Инулю, – сообщил папа.

Воодушевленная катанием Марины, протянула к нему руки. Папа посадил меня на плечи, и лошадка тронулась.

– Быстрее, быстрее! – сказала я, слегка постукивая ногами по папиной груди.

Папа ускорился. Я покрепче схватилась за темноволосую гриву-шевелюру.

– Иго-го-го, иго-го-го!

После двадцатого круга коняшке потребовался отдых. Лошадка остановилась и аккуратно спустила озорную наездницу.

– Марина, видела, видела, как я скакала?! – произнесла я.

– Лошадка, отдохнула? – обратилась к лежащему на полу папе-коняшке. – Нет ещё? Давай тебя подкормлю.

Я резво выбежала из комнаты и вернулась с морковкой в руках.

– Угощайся, вкусная и полезная, – сказала я, протянув еду.

Хрум, хрум. Через минуту лошадка была довольная. В ту же секунду она поднялась на четвереньки.

– Ура, ура, подкрепилась и сразу бодрая, – проговорила я. – Давай теперь на спине покатаешь.

Я взобралась на спину, ухватилась за шею, ногами сжала бока.

– Но-но, но-но, поехали!

Лошадка двигалась медленно то быстро, подгоняемая наездницей. Особенно нравилось, когда она брыкалась, мотала гривой. В этом случае приходилось крепче держаться ногами и руками, чтобы не соскользнуть.

– Ну и шустрая. Люблю тебя, моя хорошая, – произнесла я, поглаживая лошадку, когда она замедлила ход.

От обид не осталось и следа. Настроение улучшилось.

Лошадка снова стала папой. После того случая папа подарил мне чистую тетрадь для моих художеств.

В «коняшку» с папой играли в любое время, не только, когда я обижалась. Это была любимая игра детства. Перед сном на лошадке мне нравилось отправляться в ванну и из неё.

Со сном у нас был особенный ритуал, о котором непременно стоит рассказать.

Практические заметки

Папы со стажем, а какие «завлекалочки» использовали вы, чтобы успокоить ребёнка? Поделитесь ими с вашими детьми. Ваш опыт будет полезен.

Будущие отцы, проявляйте изобретательность: придумывайте эффективные способы – различные игры, прибаутки, чтобы успокоить загрустившего или обиженного ребёнка.

История 7. Перед сном —

особое время

В детстве я очень любила время перед сном. Да, не удивляйтесь, любила. Вы сразу вспомнили своих детей, по сотни раз откладывающих отход ко сну: «хочу попить», «хочу поесть», «хочу в туалет» и другие многочисленные «хочу». Только бы не спать.

Для меня время перед сном было особое. Во многом, благодаря существовавшему ритуалу и папе, который был волшебником этого процесса.

Любимая вечерняя передача детей моего времени – программа «Спокойной ночи, малыши» с замечательными кукольными героями: Хрюшей, Степашей и Филей. Каждый ребёнок советской эпохи ждал с нетерпением очередной выпуск. В нашей семье эта передача была мерной точкой отхода ко сну: после неё мы – дети отправлялись спать.

Продолжительное время программа начиналась в 20—30. Поэтому к этому времени нужно было помыться и чистенькими, в ночной рубашке, сидеть перед экраном телевизора.

– Но-но, коняшка, отвези меня поскорее в ванну, – просила я папу.

Вприпрыжку лошадка скакала в ванну, где через минуту превращалась в папу, точнее, в водного рыцаря, который помогал принцессе помыться.

– Папочка, водичка такая тёплая, – проговорила я, играя в ванной с резиновыми утятами. – Смотри, как утёнок умеет нырять.

– Ничего себе. Смелый утёнок, как и ты, – отвечал папа.

– Почему я смелая?

– Я мою твою голову душистым шампунем, пена попадает в глазки, но ты не плачешь.

Я взяла пену и потрогала нос папы.

– У тебя пена на носу. Ты такой забавный, похож на клоуна в цирке, – сказала я, засмеявшись.

Папа собрал немного пены и поместил её на мой нос.

– Теперь мы – два клоуна, – произнёс он.

– Зрители, перед вами выступят два клоуна – Папуля и Инуля, – проговорила я, добавив пены на папины аккуратно подстриженные усы.

– Толя, осталось семь минут до начала передачи, поспешите, – донёсся голос мамы из кухни.

– Хорошо, дорогая, закругляемся.

Папа включил душ, смыл пену и шампунь. Через минут пять, закутанная в махровое полотенце, я сидела на диване. Мама помогала надеть ночную сорочку. Папа просушивал полотенцем волосы.

Отцы – самые обычные люди, которых любовь

превращает в героев, искателей приключений,

рассказчиков и певцов колыбельных.

Вот с сестрой уставились в экран телевизора. Десять минут вечернего удовольствия с любимыми ведущей, кукольными персонажами, и увлекательным мультфильмом, который советские дети смотрели только в определённое время.

После передачи свет выключался, и мы укладывались по кроватям.

– Спокойной ночи, доченьки, – говорила мама, целуя в щёчки. – Засыпайте.

– Спокойной ночи, мамочка, – отвечали с сестрой в один голос.

Папа поправлял одеяла.

– Папочка, полежи со мной, – просила я. – Так лучше засыпаю.

Он покорно соглашался. Укладывался на пол, на палас.

– Папа, дай пальчик.

Он вытягивал руку, и я рукой обхватывала его большой палец.

– Папочка, спой про волчка, пожалуйста, – просила я.

– Баю-баюшки-баю, не ложись на краю, а то серенький волчок, схватит Инулю за бочок, – монотонно напевал он, вновь и вновь повторяя эти слова.

Я крепко держалась за его палец. Минут через десять засыпала. Папа тоже дремал, лёжа на твёрдом полу. После маме приходилось его будить, чтоб он переходил на своё место. Ей не нравился этот ритуал, и она часто журила меня: «Вместо пальца ногу дам!»

– Пройдёт, Света, повзрослеет, – отвечал спокойно папа, в очередной раз укладываясь на полу.

Он был прав. Я повзрослела: ритуал с пальцем сменился на другой, но это будет чуть позднее. Пока мы жили в однокомнатной квартире – до моих шести с половиной лет, это было нашей маленькой традицией.

Как-то раз, спустя много лет, младшая дочь взялась за мой большой палец и сладко заснула. «Перешло по наследству?» – подумала я. Возможно.

Да, высказывания мамы про ногу тоже воплотились в жизнь. Долгое время старшая дочка, когда была маленькой, протягивала мне ногу перед сном. Так и засыпали. Из-за расположения кроватей это было удобно. Невероятно, но так тоже бывает.

⠀

Практические заметки

Какие ритуалы были в ваших семьях? Повспоминайте за семейными посиделками. Полезное занятие.

Помните, что ритуалы обеспечивают прочную связь родителя и ребёнка. Они помогают показать ребёнку, что его любят и ценят.

Используйте в общении с ребёнком ваши семейные ритуалы.

История 8. За кулисами семьи:

папа – наш герой

«Милая, не переживай, думай о себе – здоровье. Мы с детьми справимся», – сказал нежно папа, обняв маму.

В жизни каждой семьи случаются трудности. Наша семья не стала исключением. Как говорится, испытания – проверка на прочность.

Это было зимой 1988 года. В декабре – суетливый месяц в году, когда к повседневным делам накладываются новогодние утренники в садах и школах, годовые отчёты на работе, предновогодние хлопоты.

Маме предстояла операция: перенести, отложить было нельзя – камни в желчном ждать не будут. Камней было много, размером с виноградины. Показатели анализов были не оптимистичные, да и боли с каждым днём усиливались.

– Света, не волнуйся, всё будет хорошо, – послышался голос папы из кухни.

Я подбежала и обняла маму.

На утро были в больнице. Мама ощущала нашу поддержку.

Когда я выходила из больницы, слёзы брызнули из глаз. У ребёнка, которому скоро должно было исполниться шесть, эмоции на лице: не спрятать, не скрыть.

– Доченька, мама побудет в больнице, подлечится и вернётся, – успокаивал папа.

– Правда-правда?

– Да, моя хорошая.

– Будем вместе: я, ты, сестра ждать возвращения мамы. Будешь помогать?

– Папочка, конечно. Только готовить, как мама, не умею. Вещи смогу прибрать.

– Готовить буду я, а ты можешь овощи мыть и подавать.

– Согласна.

– Вот и здорово.

Диалог с папой отвлёк от переживаний за маму. Впервые за утро улыбнулась.

Дома приступили к готовке: папа – шеф-повар, я – помощница. Мама хотела с вечера приготовить еду, но отец не позволил. Помню, он сказал: «Не надо возиться на кухне: не в том состоянии. Завтра у меня отгул, приготовлю. Лучше помогу поскорее собрать вещи, потом приляжешь и поспишь. Это важнее».

Когда старшая сестра вернулась из школы, её встретил ароматный запах борща.

– Юля, Юля! Мы приготовили борщ, – затараторила я. Папа варил, я помогала – овощи перемыла.

Когда семья – это команда, то никакие штормы не страшны.

– Да, – подтвердил папа. – Дочка, скорей переодевайся, помой руки и на кухню обедать. Пока налью суп, чтобы остыл.

– Хорошо.

Через пять минут мы собрались в нашей маленькой кухне.

– Как дела в школе? – поинтересовался папа.

– В порядке, – ответила сестра. – Как мама?

– Она в надёжных руках, не волнуйся.

– Давайте кушать, борщ остывает, – скомандовала я.

Суп получился вкусным. Конечно, не таким наваристым, как у мамы, но сестра оценила.

Потом убрали со стола: Юля мыла, я подавала.

– Умницы, помощницы мои, – похвалил нас папа, поцеловав обеих в макушку головы.

В этот день были уроки сестры, совместный ужин, игры, вечерняя прогулка, просмотр передачи «Спокойной ночи малыши» перед сном. Ритуал укладывания, думаю, ещё не забыли. На следующий день добавился садик: сборы, отвезти-забрать, папина работа. Он, как стрелки часов, двигался без опозданий по намеченному курсу – сосредоточенный, но такой же добрый и внимательный. Конечно, очень скучали по маме. Папа изо всех сил старался, чтобы мы не чувствовали дефицит внимания, отсутствия материнской заботы. Можно смело сказать, что он был два в одном: и папа, и мама.

Дни были похожи между собой. Лист бумажного календаря сменял один день на другой. Но один день маминого отсутствия особенно запомнился – день новогоднего утренника в детском саду. Надеялись, что маму к этому времени выпишут. К сожалению, анализы не пришли в норму, и мама задерживалась. Конечно, я расстроилась: ребёнок любит видеть обоих родителей на празднике. Папа успокоил и пояснил, что таковы правила больницы.

До отъезда мамы в больницу обсуждали, что в этом году я буду конфеткой: надену импортное платье, которое мама ухитрилась купить через знакомую (тогда был товарный дефицит), и наверху повяжем бант, как обёртка конфеты. С глажкой папа справился на отлично, а вот с бантом возникли сложности. Кто жил в советское время, непременно помнит эти ленты – широкие и длинные, как рулон бинта.

Я сидела в коридоре перед трюмо с огромным зеркалом. Папа пытался подружиться с этим извивающимся удавом. Один конец переплетался с другим, иногда высовываясь хаотично, не в том месте и не нужного размера. Папа не сдавался: завязывал и развязывал, пытался вновь и вновь. Я тоже старалась ему помочь: сидела на стуле спокойно. Но как же сложно ребёнку усидеть на месте.

– Как мама справляется с этими девчачьими премудростями? – произнёс папа.

– Что?

– Да, пытаюсь понять, как красиво завязать этот бант.

– Пап, уже лучше получилось. Может так оставим? Устала.

– Хорошо, Инуля, слегка подправлю.

Он сделал пару ловких движений и бант на полголовы занял почётное место. Тридцать минут борьбы увенчались успехом

– Ну вот, готово. Получилось аккуратно.

– Конечно. Теперь буду хвастаться, что мой папа умеет вязать длинные банты.

Вскочила со стула, чмокнула его в щёчку и покружилась у зеркала.

– Я – конфетка, наверное, с вишневой начинкой, раз платье красное, и с белым фантиком, бант же белый, – размышляла я.

– Пап, а какая я конфетка?

– Самая лучшая.

Подбежала к нему и крепко обняла.

Праздник в детском саду удался. Пели, водили хороводы вокруг ёлки, рассказывали стихи. Мамочки не хватало, но рядом были папа и сестра.

Мама вернулась домой через пару дней после новогоднего утренника. Я прижалась к ней и подробно рассказывала о празднике, о том, как папа научился завязывать большущий бант, о жизни полторы недели без неё. Она внимательно слушала и улыбалась.

– Мама, у нас самый лучший папа! Он справился на пятёрку, – произнесла я. – Но ты лучше больше не болей.

– Знала, что у него всё получится. По-другому и не могло быть, тем более, когда рядом такие помощницы, как вы с сестрой.

Мама нежно поцеловала.

– Мы все справились. Мы – настоящая семья, команда, – добавила она.

Как точно подметила британская писательница Джоан Роулинг: «Семья – это спасательный жилет в бурном море жизни».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Источник: интернет-ресурс