скачать книгу бесплатно
Виктор только что пришел от врача. Невралгия началась у него вчера вечером после посещения объекта, где он руководил приемочной комиссией. Отопление в принимаемом доме уже подключили с другими коммуникациями. Переходя из квартиры в квартиру, на лестничные площадки и во вспомогательные помещения, он не снимал пальто и потому сильно вспотел. А когда вышел на улицу, не сразу надел шапку (на объекте сунул ее в карман). И вот пяти-десяти минут весеннего ветра хватило – вечером в голову стало стрелять. Сначала несильно и редко, потом все чаще и сильней. Казалось, будто каждые пять минут в голове взрываются маленькие бомбы, пытаясь разворотить ее на части. Боль становилась невыносимой. Виктор сначала ее терпел, потом не выдержал и разбудил жену. Марина принесла какую-то вонючую жидкость, намазала ему голову и дала выпить анальгину. Уснул он, когда уже начало светать, а, поднявшись, сразу позвонил в частную клинику и потребовал срочно его принять. Ему назначили приехать через час. Сжав зубы и собрав последние силы, Виктор вел машину, стараясь сосредоточиться на дороге и забыть о проснувшейся вместе с ним и снова усиливающейся боли. Слава богу, врач сразу же сделал укол, выписал карбамазепин, обезболивающую мазь и пообещал, что скоро боль утихнет. Еще он посоветовал найти время и сделать томографию головы.
– Это можете сделать позже, когда окончательно придете в себя.
– Да зачем? – удивился Виктор. – Я всего лишь простыл.
Ему совершенно не хотелось ходить по больницам и тратить на это время.
– Переохлаждение – только спусковой крючок. Надо выяснить причину болезни и назначить вам профилактическое лечение. Не хотите же вы, чтобы болезнь стала хронической, а мученья регулярными? – терпеливо, с расстановкой объяснил доктор.
– Не хочу, – подтвердил Виктор.
Врач, принимавший его, был пожилым, учился, вероятно, еще в советское время и, наверняка, имел опыт. Виктор решил довериться ему. И, действительно, скоро почувствовал себя лучше, от этого настроение его поднялось. Конечно, не только от этого. Он радовался тому, что можно находиться дома: сидеть с семьей и никуда не спешить. С полным правом больного можно поваляться на диване, полистать газеты, включить телевизор. Когда такое было в последний раз? Даже не вспомнишь!
Виктор оглядел лица подросших детей и залюбовался ими. Ведь это были его, такие долгожданные дети! В первые годы брака Марина не могла забеременеть, пришлось долго лечиться. Зато потом родилось трое. Полина, старшая, уже училась за границей. Жаль, что ее сейчас нет. Виктор чувствовал, что успел соскучиться по дочке. Она у них красавица: высокая, стройная, с милым приятным лицом. А умница какая! Поступила без всяких проблем в зарубежный вуз.
Младшую тоже бог не обидел. Маленький нос, чуть вздернутый, как у матери, а глаза темные, как у него. Наверное, тоже далеко пойдет, потому что учится легко. «Только бы не выскочила замуж раньше времени, – подумал он. – Девочке это может помешать». Характер у Дашки твердый, если что вобьет в голову, не выбьешь. Ну, это они оба с женой такие. А вот младший, Рома, тот немного другой. Черты лица мягче, характер покладистей. Да и что удивляться? Он самый маленький в семье и живет в окружении женщин. Мать, сестры мальчишку балуют. А у него самого практически нет времени, чтобы уделить сыну. «Надо сегодня с Ромкой поиграть: в шахматы или во что-нибудь другое, во что он захочет» – подумал Виктор, глядя на сына и чувствуя с облегчением, что боль, кажется, совсем отступила.
Задребезжавший на подоконнике телефон прервал его мысли. Виктор нехотя подошел к нему, прижал к уху черный прямоугольник.
– Алло, это Виктор Кунгурцев? – голос звонившего был незнаком.
– Да, слушаю, – ответил Виктор, уверенный, что на работе что-то стряслось и требуется его совет.
– Примите соболезнования, Виктор Дмитриевич. Ваш отец, Дмитрий Павлович Кунгурцев, убит сегодня утром. Не могли бы вы срочно приехать в Москву?
Рука Виктора дернулась, словно он хотел убрать телефон от уха, да не посмел.
– Вы хотите сказать, что он умер? – переспросил он.
– Да, застрелен сегодня утром.
Весть взорвалась в голове так же, как недавно в ней разрывались приступы боли.
– К-кем?
– Следствие только начато. Но нужна ваша помощь. Вы можете приехать?
– Да… Приеду, как только смогу.
– Хорошо. Это в ваших интересах. Поторопитесь.
Телефон отключился, и тишина показалась оглуштельной.
Виктор опустил руку с телефоном и растерянно поглядел на жену.
Уже по тому, как дернулась его рука, Марина поняла: что-то случилось.
– Кто-то умер? – спросила она.
– Да, отец.
– Разбегайкин?
– Нет.
Значит, речь идет об отчиме Виктора, которого он по привычке называл отцом.
– Дмитрий Павлович, значит?
– Да, он.
Марина тоже молча смотрела на мужа, не зная, что сказать дальше. Виктора в детстве воспитывал отчим. Но позже, в Калуге, он нашел родного отца. Его, вспомнила Марина, он чаще всего называл папа. Однако близких отношений ни с тем, ни с другим у Виктора не сложилось.
– Сочувствую, – сказала она, наконец. – Кажется, ты должен ехать?
– Придется.
– Но ты же болен! Нельзя отложить это на пару дней?
Виктор покачал головой.
– Лучше поехать сразу.
И, отвечая на умоляющий взгляд жены, добавил:
– Так нужно. Чуть позже я все объясню. А невралгия, сказал доктор, от лекарств быстро пройдет. Я надеюсь на это.
– Доктор сказал, что невралгия бывает от усталости! Тебе нужно хоть немного отдохнуть, ты только навредишь себе и никому не принесешь пользы, – настаивала Марина.
Действительно, когда врач на приеме узнал, что Виктор второй год работает без отпуска и поздно приходит домой, посоветовал:
– Вам стоит взять отпуск. Знаете, есть такая теория, считающаяся ненаучной, но, по-моему, не лишенная резона. Она утверждает, что нервные болезни, такие как невралгия, радикулит и им подобные, возникают не сами по себе. Это, так сказать, попытка организма уложить нас в постель насильно и заставить отдыхать, раз мы не можем выкроить для себя время.
Виктор пообещал над этим подумать. Но сейчас это не имело уже никакого значения.
– Сейчас не до этого, Марина. Нужно ехать. Не волнуйся, все обойдется. Пойду… вещи соберу.
Он неловко взмахнул рукой и, пока его ни о чем больше не спросили, вышел быстро из комнаты. При детях говорить об убийстве не стоило. Из коридора по лестнице он поднялся на второй этаж, в свою комнату.
Дети растерянно поглядели отцу вслед. «Умер дедушка», – поняли они. Но деда они никогда не видели и не знали. Это Поля, старшая сестра, говорила, что встречалась с дедушкой, когда они жили еще в Москве, а в Калугу он даже не приезжал. Поэтому сообщение о смерти деда никаких чувств в младших Кунгурцевых, кроме досады, не вызвало. Даша недовольно глядела отцу вслед, беспокоясь, как и мать, о том, чтобы ему в дороге не стало хуже. Рома огорчился из-за того, что опять не удастся ни поиграть, ни поговорить с отцом. Он уже на всякий случай приготовил шахматы, рассчитывая, что когда отцу станет лучше, они посидят часок-другой в кабинете, разбирая какую-нибудь шахматную партию или просто болтая. Надо же было деду умереть в тот день, когда папа дома! Мальчик вздохнул и отправился в свою комнату, надеясь, что за общей суетой никто хотя бы не заметит, что он сел за компьютер, а не за уроки. Вслед за ним, поцеловав мать, ушла Даша.
Глава 5. Все для этого сделаю
Марина убирала со стола. Полученное известие о смерти свекра не так огорчило ее, как то, что муж должен ехать больным. Их семья с отчимом Вити не общалась давно – с тех самых пор, как тот женился второй раз. И почему Виктор им «должен»? У Марины с мужем просматривалось много общего в отношении с родней. Оба в юности стремились поскорее уйти из семьи. Оба с «предками» потом почти не встречались, хотя причины отдаления от них были все-таки разные.
Марине отчим мужа не понравился с первого взгляда. Неприступно-сухой, даже высокомерный, Дмитрий Павлович окинул ее оценивающим, суровым взглядом. Ничто не смягчилось в его строгих чертах: холодная вежливость на лице и полное отсутствие улыбки! Иногда лишь во время разговора едва заметная усмешка кривила тонкие губы. Конечно, в невесте сына он увидел только лимитчицу, «понаехавшую» в Москву, чтоб захомутать неопытного перспективного парня. Отчасти это так и было. Но только отчасти, потому что Марина любила Виктора.
Коренастый паренек в запыленном комбинезоне попался ей на глаза, когда она, девчонка-практикантка в потрепанных джинсах, после окончания второго курса строительного колледжа, первый раз стояла на лесах. Парень в комбинезоне размахивал внизу руками и втолковывал что-то молодому узбеку с тачкой. «Щегол, а уже командует», – подумала она. А через пару дней, выходя из ворот стройки, увидела его снова и ахнула. Светло-серые брюки на «щегле» были отглажены. Рубашка поло с откидным воротничком сидела на парне, как влитая. Обувь начищена до блеска, а вымытые волосы тщательно причесаны и еще немного влажны после только что принятого душа.
– Кто это? – толкнула она в бок свою новую подружку Лиду.
– Это? – девушка посмотрела на парня и улыбнулась. – Витька, бригадир. Только не нашей бригады, а плотницкой.
– Бригадир? Он же сопляк совсем!
– Ну, не совсем. Он в универе на третьем курсе учится, а на стройке еще раньше работал.
Марина оценивающе разглядывала парня. Теперь подружка толкнула ее:
– Что, нравится?
Марина пожала плечами.
– Он многим нравится, только ни на кого не обращает внимания, из наших девчонок по крайней мере…
«На меня обратит», – подумала Марина.
На следующий день она сама подошла к Виктору во время обеденного перерыва, когда все выходили из столовой.
– Закурить хочешь? – она протянула ему пачку дорогих сигарет, специально купленных накануне. Парень предложение не оценил.
– Я не курю, – сказал он.
– Тогда конфетку съешь, – не отставала Марина, протянув ему горсть разных конфет, вынутую из кармана. – Ты какие любишь? Мне скучно одной здесь курить. Составь компанию.
Парень удивленно смотрел на нее. Глаза у него были темные, блестящие и напоминали не то бархат, не то темную южную ночь, какой она рисовалась в представлении девушки.
– Ты что же, угощаешь всех?
– Нет, только тебя.
– Почему?
– Понравился.
Парень хмыкнул.
– И чем я тебе так угодил?
–Ты вчера такой чистенький из проходной вышел, такой аккуратный! – не выдержав, искренне призналась Марина.
Виктор рассмеялся:
–Что же, мне грязным по городу ходить? Или ты раньше чистых не видела? Откуда ты вообще такая взялась?
– С Зарайска, на практику приехала.
– С Зарайска? Не бывал. Это где?
– Не далеко, на востоке от Москвы. А где ты бывал?
– Ну…– Виктор снова усмехнулся и перечислил несколько городов. Заграницы среди них не было, но была Прибалтика, черноморское побережье и Санкт-Петербург. Марина вздохнула.
– Зарайск – тоже хороший город. Там Достоевский жил.
– Ну, пригласишь – приеду.
Прищурив глаза, Виктор посмотрел на нее и отправил третью, последнюю, конфетку в рот. Потом протер руки платком.
– Приглашу, конечно, – сказала Марина, думая про себя, что ни за что на свете этого не сделает. – А меня ты куда пригласишь?
– А куда ты хочешь?
– Хочу в "Макдоналдс", я там еще не была.
– А, да это забегаловка просто! Ладно, пойдем, если тебе интересно.
И он повел ее в "Макдоналдс", который недавно появился в Москве, потом они сходили в кино и после этого стали встречаться.
Марина расставила посуду по местам, поправила салфеточки и дорогие безделушки на полках, присела у стола. Как хорошо они сегодня собрались и вот…
Уютно, просторно было в новом купленном недавно таунхаусе, который обставляла она с такой любовью! Лишь бы не был похож он и эта роскошная кухня на ту квартирку, какая была у нее в детстве. Марина поморщилась, вспомнив маленькую кухоньку в пять квадратов, середину которой загромождал старый обеденный без клеенки стол. За ним мать – непричесанная, с опухшими глазами.
Нет, когда-то и та кухонька была уютной, нарядной, в ней тоже вкусно пахло едой. Тогда, когда Марина была совсем маленькой и ходила в детский сад. Мама одевала ее в красивые платья, за столом была еда, которую приносил папа в больших пакетах, возвращаясь с работы. В зале ставили на Новый год елку, а гости приносили подарки.
Но с каждым годом становилось все хуже… Маленькая Марина не знала слова «любовница», но из слов мамы поняла, что папа ходит к какой-то другой женщине и ночует там, а мама обижается. Поначалу она только плакала, потом стала кричать, потом – пить. Теперь уже кричал отец. Его резкий голос словно и сейчас звучал в ушах:
– Посмотри на себя, на кого ты похожа! Распустилась. Пьяная баба! Я из-за дочери не бросаю вас, чтобы вам помогать, а ты уже ни за ней, ни за собой не смотришь.
– Мама, пусть он уходит. Оставь его, оставь! Он не любит тебя. Мы проживем сами. Мама! – трясла ее за плечи подрастающая Марина, которая безумно завидовала девочкам, у которых дома было все хорошо.
– Не-ет, – выла мать. – Никому его не отдам! Он мой. Он твой отец, слы-ышишь?
– Зачем мне такой отец? – всхлипывала Марина, забившись куда-нибудь в угол, так как боялась, что мать ударит ее. – Из-за него ведь все! Лучше б его совсем не было!
– Не говори так, не говори, – упрямо бубнила мать, стукая кулаком по столу, а потом просила дочь сбегать за водкой.
Иногда мама все же пыталась взять себя в руки и просила у них прощение. Отец тогда обещал больше не ездить «в командировки», и в квартире устанавливался хрупкий призрачный мир, который (об этом знали уже все трое) скоро неизбежно рухнет. Для этого было достаточно любого пустяка.
Кое-как Марина окончила девять классов и уехала поступать в Москву. Домой она уже не стремилась. Она мечтала создать другую семью: где все будет хорошо, где будет много денег, а дети вырастут в любви и заботе – так, как это происходило в семье ее школьных подруг.
Отец содержал дочь до окончания учебы, а потом Марина вышла замуж за Виктора. Скончался отец десять лет тому назад, его похоронила любовница, ставшая после смерти мамы его официальной женой. А Марина приехала позже и только постояла на кладбище у отцовской могилы, вдыхая запах еще свежей земли. Повесила на памятник привезенный венок: «Прощай, отец!» Кажется, ничего, кроме грусти, она не чувствовала в тот момент.
Мама умерла еще раньше. Ее нашли замерзшей на улице. На могиле мамы Марина все-таки всплакнула. Жалко было мать, хотя последнее время они виделись редко. Марина давно поняла: уже ничего не исправишь.
«Господи, зачем все это вспоминать! Зачем я это делаю?» – мысленно заругала себя Марина, хватаясь за голову и вскакивая со стула. Смерть свекра разворошила в душе прошлое. «Но это ведь только прошлое, и его надо забыть. У моих детей никогда такого не будет. Никогда! Все, что угодно, для этого сделаю», – мысленно поклялась Марина и побежала наверх к мужу, проверить, что он взял в дорогу.
Посреди спальной комнаты на полу стоял чемодан. Виктор уже накидал в него горкой какую-то одежду. Сам он сидел в соседней комнате. Это был его кабинет с большим компьютерным столом и шкафами для бумаг. Да, что возразишь в такой ситуации или скажешь? Придется только подчиниться и помочь мужу. Хорошо, хоть он успел вовремя поесть.
