скачать книгу бесплатно
В аховой для себя ситуации мои поимщики сделали правильный выбор. Немец протянул мне нож рукоятью вперед, а под ноги упала кинутая обратно перевязь с мечом:
– Помогай. Отходим.
Я схватил родное оружие, мы втроем отступили к кустам. За пышной растительностью обнаружился еще один человек – в такой же одежде, как и мои поимщики. Он с трудом сдерживался, чтобы не стонать. Середину тела покрывала сплошная бинтовка, сквозь нее проступала кровь.
– Волки? – Догадался он по нашему поведению. – Дайте огужие.
Этот не выговаривал «р». Прямо день логопеда какой-то.
Волков мы встретили, выставив клинки по кругу и защищая спинами раненого. Резкая смена ситуации зверей смутила, раздались удивленные гавки, но набравшая скорость стая не смогла перестроиться. Сшибка произошла в молчании, которое быстро сменилось воем. Каждый из трех клинков достиг цели, а четвертый – в нетвердой руке лежачего – просто отогнал зверюгу, пытавшуюся прорваться понизу. Но пятый волк впился в бедро Немца, добивавшего свою жертву. Я, мечом пригвоздив своего волка к земле и так оставив, ножом прикончил того, что висел на Немце.
– Шпашыбо, – с присвистом вышло из его разбитого рта.
Оставшийся в живых волк сбежал. Немец опустил оружие, веселый взор уставился на меня:
– Неплохо.
– Шкуры. – Здоровяк с упоением глядел на убитых зверей. – Сразу четыре.
Лоб Немца сошелся в задумчивости.
– Только быстро, – разрешил он. – Поможешь?
Последнее предназначалось мне. Почему нет, если мы теперь вроде как союзники?
Освежевание в шесть рук прошло быстро. Мясо, для местных жителей ценности не представлявшее, было свалено муравьям в траву, три лучших шкуры отправились в котомку, которая распухла до размеров мешка, а одну шкуру, самую облезлую, Немец протянул мне. Лишний вес мне был не нужен, но я взял, чтобы не вызвать подозрений. Мех и кожа в стране башен… хотелось сказать «на вес золота», но золото здесь – просто мягкий металл, не больше.
– Ладно, пацан, сделаем вид, что друг друга не видели. Так лучше для всех.
Медлительный здоровяк поднял лежащего раненого, от обоих слегка повеяло чесноком и потом. Немец, прежде чем прихватить мешок со шкурами, вскинул на плечо еще один вытащенный из кустов мешок, в нем звякнуло, а тяжесть и остро торчащие углы не оставили сомнений: оружие. Или доспехи. Похоже, я встретился с местными мародерами, тоже, как человолки, собравшими жатву на поле боя и теперь с приключениями пытавшимися доставить ее до места назначения. И я узнал не дававший покоя запах – тот самый, из расщелины. Вот откуда мешок. И вот кого мы выгнали из леска своим туда вселением.
Мародеры скрылись среди деревьев. Я бросил шкуру в кусты и заставил себя забыть про мясо. Царевны за одну мысль о нем на месте зарубят, но мысль – не муха, просто так не прогонишь. Тропа вела меня к горам, оставленная позади кучка калорийнейшей пищи быстро удалялась, душа разрывалась. Почему надо голодать, если можно не голодать?!
Потому. Я потряс головой. Труднее всего победить в борьбе с собой. Потому что силы равны.
Глава 3
– Уважаемые дамы, подъем. Хочу угостить вас солнцем.
Кристина, Антонина и Майя впервые увидели апельсины на ветвях, раньше – только на столе, в нарезке или в выжатом жидком виде. Место боя с волками мы обошли стороной, а последние сотни метров, когда яркие оранжевые точки уже просматривались, наша фуражная команда пролетела как на крыльях. Зубы вонзились в брызнувшие фрукты, располовиненные мечами.
– Чапа, сегодня лучший день в моей жизни! – получленораздельно донеслось из чавкающего рта Майи.
– И моей! – поддержала Кристина, засевшая между ветвей так, словно родилась и всю жизнь прожила обезьяной. Лицо и кудри блестели от липкого сока, а Кристина все не могла остановиться.
– Обычный фрукт. – Антонина стойко держалась выбранного стиля общения, но, вопреки сказанному, уминала не меньше приятельниц. У нее текло по подбородку и капало на доспех и под него, впитываясь в рубаху.
Впрочем, так было у всех. И никого не волновало.
Царевны не обратили внимания, что понизу все сорвано, а я, с неприятным холодком на душе, заметил сразу. Здесь, мимо деревьев, проходило много людей, и они очень торопились, иначе, несомненно, потратили бы несколько лишних мгновений, чтобы добраться до лакомств, которые висели выше. Торопились – значит, ушли. Это хорошо. Возможно, незнакомцы убегали от царберов. Это еще лучше. Теперь нам можно если не вздохнуть свободно, то, хотя бы, бояться не так сильно.
И, судя по количеству сорванного, здесь проходили явно не мои знакомцы-мародеры, троим столько за полжизни не съесть.
Сжевав пару сладких шариков, я взялся наполнять мешки. Чувство долга заставило спутниц присоединиться. Их лица блестели пленкой застывшего счастья, глаза сияли. Оттого, наверное, каждая работала за двоих. Примерно через полчаса все четыре мешка были заполнены доверху.
Еда для отряда добыта, вылазка удалась. Удовлетворенно выдохнув, я скомандовал:
– Уходим!
– А можно еще? – взмолилась Майя, уморительно вздернув носик и просительно сложив ладошки. – Ну, Чапочка, ну, миленький…
Один в один – птенчик, требующий еды.
– Ну, еще по три, и сразу уходим, – вынуждено разрешил я на правах родителя, который обязан заботиться о чадах.
– Что она должна потереть? – обеспокоилась Антонина.
Я закатил глаза. Не понимает человек ни юмора, ни нюансов великого и могучего. Такое только принять и простить. И постараться над большой и сильной царевной не подтрунивать, ибо чревато.
Майя прыснула в ладонь и умчалась за новой порцией солнечной мякоти. Антонина обиженно двинулась к другому дереву. Какие же они еще девчонки. Шутки, мысли и желания не вышли за пределы ясельного возраста, а мнят себя воительницами и правительницами.
Я отошел в сторону, оглядываясь и прислушиваясь. Вокруг было спокойно, но когда к купающимся мне, Томе и Юлиану неслышно подобрался враг, тоже было спокойно.
– Чапа, держи!
С дерева Кристина бросила мне, стоявшему на страже, несколько плодов.
Мой кивок с благодарной улыбкой вызвал такую же ответную улыбку и новую бурную деятельность на высоте двух человеческих ростов.
Окрестности вздрогнули от донесшегося с соседнего дерева ликующего вскрика:
– Здесь озеро!
Стоя меж двух крепких ветвей, Майя глядела куда-то в сторону, поднятая ладонь – козырьком, на лице – предвосхищение блаженства.
Три девичьих взора ударили меня, как кнуты непутевого раба – типа, тут не думать, тут действовать надо! Пока еще вменяемый облик царевен (феи за секунду до превращения в фурий) мой привыкший к невербальному общению мозг перевел в конкретное «Не пустишь – забудь, что когда-то мы тебя слушались».
– Время идет, нас ждут, – попробовал я образумить много дней немытые создания.
Проще тигра уговорить стать вегетарианцем.
– Если выйти на пять минут позже, все равно успеем к вечеру, а мы обещали вернуться до утра, – рассудительно сообщила Антонина. – Времени полно.
Ее взгляд налился решимостью отстаивать высказанную позицию.
Еще две пары глаз виновато поддержали.
– Уже почти вечер, – попытался я возражать, внутренне понимая, что царевны победили.
Запрещу – меня съедят. С потрохами. В самом деле, пять минут роли не играли, просто придется идти быстрее.
– Бегом, – разрешил я. – Подходите осторожно и посмотрите, чтоб никого не было.
– Спаси-и-ибо!!! – Майя почти свалилась с ветки, бросившись к спрятанной между деревьев луже, которая у местных называется озером.
Не менее радостная Кристина послала мне пылкий воздушный поцелуй и тут же покрылась бурым румянцем, ярко проступившим под желто-оранжевым блеском. Затем, больше не глядя в мою сторону, она тоже скоренько сверзилась с дерева.
– Дожили, – проворчала Антонина, спокойно спускаясь и направляясь к вожделенной воде, – у парня разрешения помыться просим.
Майя вспомнила обо мне:
– А ты? После нас?
– Я о себе не забуду. Давайте быстрее.
– Ой, – донеслось от пытавшейся встать на ноги Кристины. – Больно. Чапа, я кажется…
У нее потекли слезы.
Озеро отменялось. Я подбежал. Был бы врачом, может, что-то увидел бы, осмотрев грязную штанину и мокасину, но, увы, видел просто ногу – миниатюрную и вполне симпатичную, ту самую, что проваливалась в скальную трещину.
– Очень больно?
Последовал краткий кивок. Кристину корежило, но до воплей она не снизошла, прорывались только тихие стоны.
Если ушиб, то пройдет. Как говорил разбойничий лекарь – простой зашиб и растягушка. Лечится временем. Будь я дома, приложил бы лед и прописал недвижимость. А если перелом? Ступня выглядела неестественно, Кристина не могла на нее встать.
Вернулись Майя с Антониной, из-за крика Кристины так и не добравшиеся до воды.
– Что случилось?
– Нужно делать носилки, – сказал я.
– Подвернула? – уточнила Антонина.
– Или сломала, – сказал я. – Разбираешься?
Антонина презрительно сморщилась:
– Меланьиным не нужно разбираться во врачевании, у нас лучшие врачеватели и физики.
– Могла бы чему-то научиться, если под боком хорошая практика, – буркнул я.
Надменно фыркнув, царевна отвернулась. Ее и так напрягало, что приходится подчиняться парню.
– Из чего делать? – поинтересовалась деятельная Майя насчет носилок. На лбу, протертом тыльной стороной ладони, остался грязный развод.
Если не дам девчонкам помыться, ночью они меня придушат. А как теперь мыться? Не до того. Дилемма-с.
– Апельсиновые деревья слишком корявые, – сообщила Антонина, не найдя в пределах видимости ни единой прямой ветви.
– Плодовые деревья в любом случае рубить нельзя, – отрезал я. – Берите мешки, я возьму Кристину. Пронесу, сколько смогу.
– Мешки? Каждая по два? – Антонина состроила недовольную гримасу. – Это невозможно.
– Берите по одному.
Перевесив гнук на плечо Кристины, я опустился на корточки:
– Цепляйся.
Тонкие руки обвили мою шею, основной вес распределился по спине.
Вес – не то слово. Если нести далеко, то да, вес, вообще-то, немаленький, но… до чего же приятный. То, что раздавилось об лопатки, прежде не касалось меня с такой откровенностью. И что же, что через одежду? Дело не в одежде. Когда я носил Тому в стае, одежды не было, но отношение к ситуации было другое. Там командовал инстинкт выживания. Здесь он мирно подремывал, а бодрствовал, к сожалению, его вечный соперник.
Я завел руки назад и, чтобы нести было удобнее, подхватил Кристину снизу под бедра. Пальцы чувствовали, как доверчиво расслабляются ее напряженные мышцы и как удерживающий сверху захват превращается в объятия. Хорошо, что смотреть нужно в другую сторону, прямого взгляда чернокудрой царевны мне сейчас не выдержать. Уши, думаю, уже горят.
– Встаю, – предупредил я, перед тем как подняться на ноги.
Кристина кивнула, что выглядело поглаживанием моего затылка щекой, и это вызвало в организме дополнительный жар. А его и так хватало.
Антонина не преминула фыркнуть:
– Эту двусмысленность обязательно нужно было озвучить?
– Тонька, перестань, Чапа все делает правильно, – донесся звонкий голос Майи. – Он о нас заботится. А ты просто завидуешь. Если бы знала, что возьмут на ручки, то ведь непременно себе тоже что-нибудь сломала бы или подвернула, а?
Антонина высокомерно отвернулась:
– Не мерь других по себе.
И это правильно, подумалось мне. Тащить крупную царевну на закорках вовсе не улыбалось, и дело не в габаритах, несравнимых с Кристиниными, и тем более не в доспехах, из нас четверых имевшихся только у Антонины. Доспехи можно снять, а габариты… Что ни говорили бы, а в них есть некая прелесть. Но одно дело соприкасаться с нежным фронтом Кристины, для которой любое общение со мной в радость, и другое – с вечно недовольной язвительной особой. «Мисс Негатив». С ней я и встал бы не так, и взялся не за то, и подумал не о том. В общем, пожелаем Антонине здоровья, а если не сбудется, то нести ее буду исключительно на носилках.
«Или волочь», – с готовностью подсказал внутренний голос.
«Фу, как не по-джентльменски», – ответил я ему.
«Да, – согласился он, – царевна такого обращения не простит. Лучше сразу закопать».
Пришлось встряхнуть головой, чтобы в нее не лезла всякая дурь.
Сначала я не понял, чем в это время занималась Майя. Высыпав фрукты из четвертого мешка, она разрезала его, а концы привязала к горловинам двух мешков с апельсинами. Полученную перевязь царевна перекинула через плечи, как коромысло, и подняла получившуюся конструкцию, как тяжелоатлет поднимает штангу.
– Куда ты столько, – возмутился я. – Оставь.
– Девочки голодные, – отмахнулась Майя, игнорируя приказ.
Точнее, пожелание, выглядевшее как приказ. Оно было воспринято именно как пожелание, и я вынужденно согласился. Так было лучше для всех. Иначе о репутации командира можно забыть.
