скачать книгу бесплатно
Близнецам не хотелось, чтобы про их намерения узнали посторонние.
– Вечно убегать не получится, – выдал Виталик на прощание.
Забрав оставшиеся сахарники, Близнецы тихо ушли.
Несмотря на опасность, Анюта продолжала ходить на Дальний источник. Это было единственное место, где можно побыть в одиночестве. Близнецам на Дальнем источнике тоже понравилось, или они специально искали Анюту и проверяли все места, куда она могла пойти, но они появлялись там ежедневно, в разное время. Анюта была начеку. Она следила за тропинкой, которая вела из деревни, и успевала укрыться на скале до того, как Близнецы приходили. Так она обнаружила трещину. Так решилась на страшное – на убийство тех, кто хотел погубить ее. Ей не оставили выхода. С Близнецами договориться нельзя. Если бы они понимали не только силу, но и слова, Анюта сделала бы все возможное и невозможное, чтобы как-то ужиться с ними. Она пошла бы на любые уступки. Но безнаказанность развращает. Близнецы были сильными, они не допускали мысли, что их силе кто-то рискнет противостоять.
Раздумывая о Близнецах и спасшем от них незнакомце, Анюта, наконец, дошла до проема Теплой Пещеры. Казалось, деревня вымерла. Никто не работал снаружи, хотя обычно в светлое время суток каждый старался делать свои дела под лучами солнца. Тихо было и внутри, когда Анюта миновала снятые щиты, ночами защищавшие вход от мороза и снега. Она прошла вдоль поленниц с общими дровами, дальше коридоры погрузились во тьму. Лишь изредка дорога освещалась отсветами из-за входных занавесок.
Анюта помнила каждый поворот, каждую трещинку в полу, каждую занавесь чужих комнат. Она смело шагала по темноте, как ходила здесь тысячи раз. Стоять в коридорах не полагалось, и если встречных шагов не слышно, ни с кем не столкнешься. Прятаться, чтобы сделать гадость, могли только Близнецы, но они сейчас далеко.
Семья Анюты обитала в предпоследней комнате левого коридора, недалеко от горячего источника. Анюта сдвинула занавес и вошла внутрь. Кроме дневной лучины комнату освещало пламя очага. Папа, как всегда, работал. На вертикальной рамке висела очередная циновка, почти законченная, очень красивая.
Только Анюта и Дунька помнили, что у папы когда-то было имя. Михаил. Из-за профессии он до конца дней для всех будет Циновщиком.
– Папа!
– Чего тебе?
Анюта встала за его плечом. Свет от пламени очага играл оранжевыми и багровыми отсветами на камне стен и на бледном, усталом, морщинистом лице папы. Сгорбившийся, на полголовы ниже Анюты, папа изо всех сил старался выглядеть крепким и здоровым. Получалось плохо. Видно, что сил у него осталось мало, и с каждым днем их становилось все меньше. А он все бодрился. Вот, в очередной раз красивую вещь сделал, лишнее время на нее потратил, душу вложил.
– Папа, другие деревни существуют?
– Не знаю. Говорят, что нет. А раньше говорили, что да. Никто не знает. А кто скажет, что знает, тот врет. Потому что никто не знает. – Папа вернулся к работе. – Чего-то еще?
– Мне замуж пора.
– Ты невеста.
– Дунька теперь тоже невеста, а я по-прежнему в девках. Когда меня выбирали, я была краше, чем Дунька сейчас, а теперь если кого и возьмут, то не меня, а ее. – Слова Анюта подкрепила жестом, проведя рукой по ломким редким волосам, не так давно поражавшим красотой и густотой. Пройдет еще немного времени, и знак невесты станет выглядеть издевательством. – На бегу уже дыхание сбивается. Ранки медленнее заживают.
– Рано или поздно кто-то из подземников разведется или овдовеет, и за тобой придут. Жди своего часа.
– Да когда уже придут?! Я день за днем слышу «Жди своего часа», а этот час никак не наступает. А меня уже старухой зовут. Скоро совсем никому не нужна буду.
– Возьмут младшую – я смогу просить, чтобы старшую вывели из невест, и если получится, то выйдешь за кого хочешь. А если никто не посватается, то у Посудника сын Прошка подрастает, он еще мал и уже слабоват, но на твою жизнь хватит. Посудник будет счастлив женить его на тебе.
Чтобы остаться без прозвища, нужно или долго работать над собой, как Анюта, или быть никаким до такой степени, что при взгляде на тебя ни одного слова, кроме имени, на ум не придет. Прошка был именно таким. Никаким. К тому же, он еще не вышел из детского возраста.
– Ты сказал: «Рано или поздно». А если будет поздно?
– Чего ты от меня хочешь?
– Не знаю. Хотя бы пожалей меня.
– Ну, иди сюда. – Папа отложил работу и протянул руки к Анюте. – Не переживай, дочка. Все будет хорошо. Когда все плохо – значит, все только начинается.
Он обнял Анюту, погладил по голове. Так в далекие-далекие времена делала мама. Анюта едва помнила ее, а Дунька маму вовсе не знала. Маму для обеих сестер заменил папа.
– Ну, все. Мне пора. – Папа отстранился, снял новую циновку с рамки, скатал в рулон и поднялся. – Скоро вернусь.
Сдвинув входную занавеску, он вышел.
Анюта легла на тюфяк. Только бы пережить этот день. Завтра она снова увидит незнакомца. Если с ней то-то случится, он может снова ее защитить.
Ну-ну, размечталась. Завтра он не вспомнит, как выглядела спасенная им девушка, пройдет мимо и не заметит.
А если вспомнит? А если заметит?..
Близнецы повели незнакомца во дворец. Их отец сейчас под землей, иначе они первым делом нажаловались бы на Анюту. Но время шло, а ничего не происходило. Значит, у нее есть шанс пожить еще немного. Похоже, Близнецы умолчали о происшествии с упавшей глыбой. Главным и единственным событием дня стало появление незнакомца.
Интересно, откуда он взялся. Скоро это станет известно, о нем заговорят все, но как же трудно дождаться, пока языки донесут новости до каждого коридора.
Анюта укорила себя: почему она не узнала хотя бы имя? Могла бы спросить и что-нибудь еще. Например, женат ли он. Впрочем, какая разница? Если женат, то его семья осталась в другой деревне. А он пришел сюда. Другими словами, ушел оттуда. Значит, там ему не нравилось. Он ушел от семьи или по другой причине? Анюта сейчас тоже ушла бы, будь у нее куда идти.
А незнакомец ушел в никуда, ничего не боясь. Ни ужасы ночи, ни дивы его не остановили. Похоже, причина, чтобы уйти, была основательной. Например, как у Анюты. Когда дело касается жизни…
Над деревней разнесся страшный вой. Мощный звук проник в пещеры и заполнил их, не позволяя разговаривать, а тем, кто находился снаружи, приходилось зажимать уши. Вой повышался до визга и снова снижался, не прекращаясь ни на миг.
Разрывающий уши вой означал, что подземники вышли на площадь и призывают дива. Наверное, опять был обвал. Или кого-нибудь крепко отделали в драке, такое тоже бывало. Или кто-то сломал руку или ногу. Перечислять можно долго. Вызов дива – знак, что с кем-то из подземников что-то случилось. Если див прибудет быстро, сегодня произойдет очередное чудо. Изувеченное тело примет прежний вид, сломанные кости восстановятся, оторванные конечности вырастут снова. Поверить трудно, но Анюта видела своими глазами. Пусть издалека, но ведь видела. А через некоторое время она снова видела тех, на кого обрушился пещерный свод или с кем случилось что-то другое, не менее ужасное. Вид «до» и вид «после» ничем не отличались.
Вот бы так было со всеми: заболел или едва не погиб – ложись в животворящую купель, и через пару минут…
Глупые мечты вытеснила реальная надежда. Если подземника не успеют спасти, на его место возьмут нового. Новому может понадобиться жена. Для Анюты это замечательная новость. А если подземников погибнет несколько…
Думать о том, чтобы кто-то умер – плохо, но как же стучало сердце, как же взвихрились мечты…
Первой, конечно, заберут Дуньку, потом Фроську и Дылду, потом рябую Маринку…
А может и нет. Кому-то могла нравиться именно Анюта – вот такая, с огромными глазами, тонконогая, гибкая, с виду хрупкая, но внутри – ого-го!
Все же пойти, что ли, посмотреть, что случилось? Душа рвалась наружу, на площадь перед двумя крыльями дворца, в толпу, которая там сейчас собиралась…
Анюта осталась дома. Близнецы тоже понимали, что она ускользает от них. Они могут поджидать ее в коридорах или по пути к дворцу. У них, конечно, есть и другие заботы, кроме как мстить Анюте за то, что она не поддалась угрозам и едва не свела с ними счеты. Но лучше поступать так, будто Близнецы стоят за дверью и только того и ждут, чтобы Анюта вышла. Войти в чужую комнату они не осмелятся, какими бы крутыми себя ни выставляли. Входить без разрешения запрещено, за нарушение – смерть. А Близнецы хотят жить долго и счастливо. Если они ворвутся к Анюте, она закричит. Что бы они ни делали, как бы ни торопились, крикнуть она успеет. На риск они не пойдут. А пока все ушли на площадь ждать чуда и дивиться чужаку, в коридорах и сразу за выходом Близнецы могут заткнуть Анюте рот и уволочь, куда им вздумается. Даже если кто-то заметит, то отвернется. Возможно, не промолчит Заспранец, если окажется рядом, но после его «правдивых» свидетельств обычно становится только хуже. В истинности его показаний никто не сомневается, потому что основная часть всего, что он говорит – правда. Но основная – это не вся, а мелкие подробности зачастую переворачивают дело с ног на голову. Как в случае с Гришкой. Если бы Анюта в тот раз не убежала…
Страшно подумать, что решили бы подземники в таком случае. Отец Близнецов – один из тех, кто принимает решения. Он сыновей в обиду не даст. Виталик с Валериком в любом случае останутся ни при чем. Если понадобится, они заставят Гришку и Заспранца подправить свидетельства в нужную сторону. Сила превыше всего. До тех пор, пока не встретит другую, еще большую силу.
А вдруг сегодня погиб отец Близнецов? Они останутся без помощи, отныне им придется рассчитывать только на себя. Они сильны, но ведь не сильнее всех? Можно собрать тех, кого они обидели…
Опять мысли пошли не туда. Если погибли подземники, Близнецов первыми возьмут на место павших. Тогда Анюту возьмет в жены один из Близнецов – не больше, чем на пару дней, только чтоб отыграться.
Она просто не выживет. После такого не выживают. Пусть ее возьмет кто угодно, только не Близнецы. Анюта попыталась успокоиться. Еще ничего не случилось. Зачем она себя накручивает? Сейчас придет див, отнесет раненого в животворящую купель, и раненый, в какой бы состоянии ни находился, встанет, как ни в чем не бывало.
Так хочется пойти и посмотреть…
Див может не успеть. Не всегда успевает. Бывает, в животворящую купель приносят уже мертвое тело, в таком случае даже див не поможет. Может такое быть? Очень даже. И тогда…
В подземники вместо кого-то погибшего могут взять незнакомца.
А он…
Он может взять в жены Анюту.
Дура. Безмозглая, великовозрастная дура. Размечталась. Незнакомец старше Анюты, они чудесно смотрелись бы вместе, но он красив, силен и умен, и когда встанет выбор, незнакомец, понятное дело, возьмет Дуньку. Или, в крайнем случае, Фроську или Дылду. Или даже рябую Маринку – на самом деле она не такая уж и рябая, как хочется верить Анюте. У Маринки больше грудь, а мужики это ценят. Никогда незнакомец не выберет Анюту. Он же не слепой.
А жаль. Будь он слеп, Анюта ухаживала бы за ним, она стала бы лучшей в мире женой и сиделкой. Ну почему лучшие мужчины не слепы?!
Входная занавеска сдвинулась, в комнату влетела Дунька – раскрасневшаяся, с растрепавшимися на бегу волосами, с горящими глазами и такими же, как у Анюты, вертикальными полосами на лице.
– Сидишь тут, ничего не знаешь, а там тако-о-ое!
– Див успел?
– Да! – Дунька плюхнулась на свою сторону тюфяка. – Представляешь, свод обрушился у самого входа, там перекрытия сгнили, а новые сделаны, но поставить их не успели, и камни рухнули на подземника, и его придавило, и раздавило бы в лепешку, если б не тачка, которая рядом с головой оказалась, он только из-за тачки жив остался, а Сказочник ка-а-ак прыгнет! – Дуньке не терпелось пересказать все новости, от переизбытка впечатлений она едва удерживалась на месте, чтоб не вскочить. – И раскидал камни, словно это не камни, а сено!
– Сказочник – это кто?
– Чужак. Пришел сегодня из другой деревни. Он такого понарассказывал! Фантазия у него – как у деда Володи была, пока он не помер. Все за голову хватались. У Глашки глаза были как кулаки – здоровенные, круглые, она их выпучила и челюсть уронила!
– Серьезно, уронила?
– Ну, рот открыла от удивления. Не придирайся. А подземники запретили Сказочнику рассказывать при всех и повели его в Рабочую пещеру. А тут обвал. Свод обрушился, одного подземника придавило, а Сказочник ка-а-ак прыгнет!
– Повторяешься. Значит, чужака назвали Сказочником из-за его рассказов о своей жизни?
– А я что говорю? Оказывается, есть другие деревни. Много деревень! Там живут такие же люди, как мы. Но там тоже правят дивы. Зато есть земли, где дивов нет! Сказочник сказал, что туда можно попасть. А еще он рассказывал о другом материке, куда можно добраться на кораблях – Сказочник знает, как их сделать. Еще он много говорил о дивах и о том, как их победить. Зря он заговорил о дивах. Ему сказали не смущать народ глупыми сказками и увели в Рабочую пещеру, чтоб никто не услышал, о чем они будут его еще расспрашивать. – Дунька на миг прервалась, чтобы перевести дух. – Наверное, его в подземники возьмут, когда место освободится.
Если доживет, подумала Анюта. Близнецы не потерпят соперника. Они обязательно что-нибудь предпримут. Когда ближайшее место освободится, они должны принадлежать Виталику или Валерику, а следующее за ним – второму брату. Ничего иного Близнецы не допустят. Хоть бы они передрались, что ли, между собой за право первым стать подземником. Вот бы в такой миг оказаться где-нибудь рядом, за углом, с острым камнем в руке…
– Див подземника вылечил, теперь тот опять как новенький. – Дунька о чем-то задумалась, на миг поджала губу и вздохнула. – Анют, почему нас нельзя так же, как подземников, а?
– Не знаю. Дивов спроси.
– Ага, их спросишь, как же. Они за спрос убить могут. Помнишь Федьку?
– Федька сам виноват. Захотел задать вопрос, пусть даже неудобный – задай, решил по этому поводу высказаться – выскажись, но зачем в дива камнем кидать?
– Неправда, Федька умный был, он целился в голову и кидал со спины, чтобы див не заметил. Человека такой бросок убьет насмерть, но кто ж знал, что дива камень не берет? Федьку жалко, но он хотел как лучше. Он мстил за всех нас. Федька – герой!
– Не трогай дива – он не тронет тебя. Проще некуда. При чем тут геройство?
– А почему дивы у нас всем распоряжаются? Почему мы на них работаем?
– Мы работаем не на них, а на себя, а на дивов работают подземники.
– А подземники живут за счет нас. Не будь пещерников, подземники однажды кончились бы, и дивы остались бы ни с чем! – Взгляд Дуньки остановился на пустой рамке, где последние три дня висела одна из лучших циновок, сделанная папой в последнее время. – А где красивая циновка с узорами?
– Не знаю. Папа с собой забрал.
– Я думала, он подарит ее мне. Я бы вот сюда, на стенку повесила и любовалась бы каждый день. Однажды он такую красивую уже делал, помнишь?
Анюта кивнула. Когда папа сделал предыдущую узорчатую циновку, на которую намекала Дунька, Анюта спросила его: «На что поменяешь?»
Папа отчего-то смутился. «Просто делаю. Посмотрим».
Время шло, а ничего нового в доме ответно не появилось. Дунька это тоже заметила.
«Помнишь красивую циновку? – спросила она Анюту. – Мне рассказали, что она теперь висит дома у Хромоножки».
Хромоножкой звали соседку, жену Нитянщика. Как и полагалось при таком прозвище, ходила соседка с трудом, забавно переваливаясь с ноги на ногу и громко при этом охая. Хромоножка, миловидная лицом и с хорошо сохранившейся фигурой, была малоразговорчивой, она редко выходила из комнаты, предпочитая работать при свете огня, хотя ее предшественница, как донесли слухи, тем же самым всегда занималась снаружи, под лучами солнца. Нитянщик весь день добывал в лесу и расщеплял волокнистые стебли веревочника, получались длинные нити, а чтобы они не рвались и не перетирались, их следовало вымочить в особом растворе. Вымачиванием, скруткой и сушкой нитей занималась Хромоножка. До нее Нитянщик был женат на другой женщине, она умерла, дети тоже умерли. Хромоножка же оказалась бездетной. Еды в семье Нитянщика всегда было много, и не простой, а, судя по доносившимся запахам, самой лучшей. У Нитянщика… нет, лучше сказать – у Хромоножки все вещи были лучшими.
«Как у нее так получается?! – негодовала Дунька. – Циновки у нее, значит, только красочные и с узорами, одеяла и подушки без громадных комков, простыни не из обветшавшей одежды, а из новой кожуры, мебель надежная, тюфяк не скрипит, посуда не трескается и не опрокидывается, ножи режут долго и не ломаются… А вот с мужем ей не повезло. Нитянщик вообще не ценит красоту, он ничегошеньки не понимает в красивых вещах. По-моему, он ненавидит все красивое и сжег бы их все, дай ему волю».
Говоря про то, что соседке не повезло с мужем, Дунька имела в виду, что Нитянщик часто распускал руки, особенно когда в доме в очередной раз появлялось что-то новое.
Ростом Дунька вымахала так, что скоро головой потолок задевать будет, прелести выросли больше, чем у Анюты, а мозгов и понимания жизни – как у ребенка. Но даже дети, наверное, знают, что качество работы зависит от того, для чего или для кого делается работа. Основную часть дня в деревне все трудились на общее благо, а самыми красивыми и качественными вещами, сделанными в остальное время с особым старанием, обычно менялись друг с другом. Дунька это прекрасно знала. Ей меняться было нечем, она еще ничего не делала лучше других или хотя бы так же, но о будущем ей можно не беспокоиться. Она невеста. Одна из лучших. Скорее всего, лучшая. Вряд ли подземники выгонят ее, попользовавшись, как бывало с некоторыми.
Но если мужем Дуньки станет Виталик или Валерик…
– Близнецы не обижают? – спросила Анюта.
Дунька сделала удивленные глаза:
– Что ты, они такие милые, оба хотят со мной дружить, приглашают в гости и обещают жениться на мне, как только станут подземниками.
– Ты же не ходила к ним в гости? И не собираешься, правда?
– Само собой. Я невеста, мне нельзя. А они чуть не подрались, когда спорили, кто из них на мне женится. Сказали, что бросят жребий, и тогда тот, кто проиграет, женится на тебе, чтобы два брата женились на двух сестрах. Тебе кто больше нравится, Виталик или Валерик?
– Как бы тебе ответить, чтоб не обидеть… Скажу так: я в туалетных отложениях не разбираюсь.
– Фу, какая ты грубая.
– Зато честная, это важнее. И забудь слово «нравится». Нравится, не нравится – нам с тобой без разницы, все равно будет так, как будет, от нас с тобой почти ничего зависит.
Главное слово – «почти». Если Близнецы решат отыграться, они еще пожалеют, что связались с Анютой. Не всегда рядом окажется спасительный для них незнакомец. И как бы ни было плохо Анюте, она сделает так, чтобы Близнецам стало хуже. Око за око, как говорили предки. Пусть не обоим, но хотя бы одному Близнецу Анюта отомстит так, что мало не покажется.
Дуньке не сиделось на месте.
– Схожу, узнаю еще что-нибудь.
– Сходи, – кивнула Анюта. – Потом расскажешь.
Дунька умчалась. Анюта приготовила ужин, растянула на рамке заготовку новой циновки и начала плести основу, чтобы облегчить папе завтрашнюю работу.
Примерно через час вернулся папа. Он поблагодарил за помощь, поел и лег спать. Ничто постороннее, вроде невероятных новостей, о которых гудела деревня, его не волновало. О том, что в деревне появился чужак, папа, скорее всего, даже не знал.
Едва он уснул, примчалась Дунька, переполненная свежими слухами. Полился жаркий шепот:
