скачать книгу бесплатно
Беглец и догоняющий миновали улочку, их окружили трущобы деревянных халуп и покосившегося штакетника. Из-за каждой оградки рвались с цепей обрадовавшиеся веселью псы. Окна пугали тьмой и скрытыми за ними возможными неприятностями, уличное освещение отсутствовало как явление. Отличная декорация для фильма ужасов. Натуру даже выбирать не надо, снимай любой дом с любого ракурса, и зритель ужаснется. Запах гнили и сгоревшего мяса на чьих-то вчерашних шашлыках добавляли натурализма. Путь оставался только вперед.
Злобно-восторженный лай усиливался, к ночной потехе подключились едва ли не все собаки города. Подгоняемый наступавшей на пятки погоней Михаил через пару кварталов выскочил в соседний район. Словно машину времени включили: из кровавой мистики девятнадцатого столетия – прямиком в цивилизацию века двадцать первого. Дорожки блестят помытой тротуарной плиткой, бордюры побелены, трава на газонах подстрижена. Под ногами идеальный асфальт.
Не цветные многоквартирные коробки привлекли взгляд, а то, что обрамляло путь. Слева – глухой забор чьей-то охраняемой территории. Справа высились недоразобранные строительные леса, они перекрывали проход между двумя фасадами зданий, находившихся на этапе отделки. Михаил нырнул туда, в могучую черноту тени.
Преследователь не отставал. Однако, здесь, в кромешной тьме, он лишился преимущества. Свет мощных ламп с улицы падал сзади, и хребты наваленных стройматериалов выглядели противотанковыми заграждениями: стены, доты, ямы, баррикады из чего-то вроде стальных ежей. Внутри мог спрятаться полк. Мотострелковый. Вместе с техникой и поддерживающей авиацией. Последняя, видимо, уже приземлилась, причем вертикально, чем произвела соответствующие разрушения.
Михаил втиснулся в одну из ниш и замер. Дрожащие пальцы подобрали с пола обрезок арматуры, сердце приняло грудную клетку за боксерскую грушу, внутри организма стало тесно до невыносимости. И жарко. И сухо. И больно.
Дальше не убежать, нет сил. Сейчас все решится.
Над буреломом застыло грозное пятно. Тень прислушивавшегося преследователя нависла почти над самой нишей. Она опасливо и сосредоточенно покачалась из стороны в сторону, но двинуться в неизвестность не решилась. Михаил задержал дыхание. Сознание проклинало предательские удары изнутри.
Незнакомец выбрал не рисковать. Отступив в полосу света, он чертыхнулся, тихий голос просипел:
– Ну, попадись еще… Выпотрошу. Обещаю.
Силуэт в освещенном проеме, похожий на изображение святого внутри сияющего нимба, исчез.
Нервы не железные, а организм иссяк и выдохся, как проколотый бурдюк с вином. Михаил разрешил себе выдохнуть и тут же упал в одышке, закашлявшись так, будто наглотался напалма. Сердце взрывалось. Гортань выжигалась горячей сухостью, забывшие о тренировках мышцы трещали, ныли и грозились лопнуть. Когда он последний раз так напрягался? Лет десять назад? А регулярно? Вообще двадцать, даже двадцать пять. В армии. С тех пор жил себе припеваючи, в ус не дул.
Пробил истерический смех, когда перед глазами возникла картинка с видом, как он поет и в ус дует. Колени постыдно дрожали. Одновременно хотелось смеяться и плакать.
Все. Все кончилось. Все кончилось хорошо. Нужно успокоиться и решить, что делать дальше. Как пробираться в свой район. И понять, что, вообще, происходит.
Сколько прошло времени с момента отключки – неизвестно. Судя по темноте и отсутствию людей под тусклым светом фонарей, уже поздняя ночь. Та же самая или следующая? Или… может быть, он долго пролежал в клинической смерти, если его опять доставили в морг?
Осторожное выглядывание убедило: рядом никого нет. Михаил направился в другую от морга сторону, продираясь через сваленные доски и буераки. Перед выходом на освещенное пространство он разорвал по шву подобранный пластиковый пакет с цветочками, полученное полотнище прикрыло бедра. Какая-никакая, а одежда. Ну, видимость одежды. Для начала сойдет. Придерживая псевдоодеяние руками, он двинулся вперед.
Перед глазами высилась знакомая по последнему воспоминанию элитная многоэтажка.
Домой отменяется. Сюда. Здесь расскажут, что случилось.
Михаил прятался от случайных прохожих между припаркованных машин или за деревья, короткие перебежки от одной тени к другой упорно вели его к цели. Хорошо, что ночь. Если бы тени были от солнца, а не от уставших от жизни фонарей, ему бы не поздоровилось. Еще триста метров. Еще сто. Еще пятьдесят…
2
У бордюра перед подъездом дремала та самая машина. Значит, Жанна дома.
Ждать, пока выйдет? А вдруг не одна? Вдруг испугается человека в наряде аборигена, вышедшего на тропу войны с отходами цивилизации? Крик поднимет. Лучше самому. Михаил выбрал момент, и его нелепая фигура, чья еще более нелепая тень от наддверной лампочки за несколько метров уменьшилась от бесконечности до незаметности, прокралась к видеодомофону. Номер квартиры… хорошо, что поговорили по этому поводу. Пик-пик-пик – три единицы. Вызов. Зуммер. И – блаженство. Сквозь металлическую решеточку на динамике прошелестело:
– Кто там?
– Жанна?
– Кто это?
– Прости, пожалуйста. Это… Михаил.
– Михаил?! – в голосе сквозило недоверие. – Ты жив?
От нахлынувших эмоций Жанна обратилась к нему на ты. В прошлый раз до этого, кажется, не дошло. Или…
На лбу стало липко от пота.
– Как видишь. – Михаил нервно помахал рукой в зрачок видеокамеры.
Теперь он сомневаться во всем. И в том, что было раньше, и сейчас, и вообще.
Голос из стального ящичка произнес:
– В призраков я не верю… Это действительно ты. Почему опять в таком виде? Снова амурная история, приключений не хватило?
– Я пришел по тому же поводу.
– В каком смысле?
– Узнать.
– Подожди… – Жанна отвлеклась на что-то, и через некоторое время раздалось желанное: – Поднимайся, поговорим здесь.
Ракета чудо-лифта вознесла, позволив не пересечься ни с кем из соседей. Тоже счастье. При виде Михаила они сподобились бы вызвать полицию или скорую психиатрическую помощь.
Жанна встретила его в открытых дверях. На ней был запахнут халатик, в котором ее благодеяниями недавно щеголял Михаил. Ножки погружены в пушистые тапочки. И никакой косметики. В глазах, направленных в его переносицу – испуг и любопытство.
– Ты же умер?
Он взял ее маленькую ручку в свою.
– Я столь бесплотен?
– А врачи диагностировали смерть.
Жанна посмотрела на исхлестанное ветками тело, в районе бедер завернутое в полиэтилен. Придерживаемые одной рукой, чтобы не свалиться, красочные цветочки радовали глаз, но не грели. Понятно, что не знай она Михаила раньше, близко бы к порогу не подпустила.
– Какие врачи? – Он запнулся и вскинул незанятую поддержкой «одежды» руку в останавливающем жесте: – Стоп. Можно по порядку, с того момента, как мы выпили за любовь, и я потерял сознание?
– Войди для начала, а то соседей всполошишь. – Сонная фигурка подалась в сторонку. – В такое время нормальные люди спать изволят.
– Прости. – Михаил резко понизил голос. – Ты одна?
С этого надо было начинать, но Михаилу в очередной раз повезло, в ответ так же тихо упало:
– Одна.
Дверь затворилась.
Когда кровоточащие ноги, вытертые о половичок, вделись в те же вчерашние тапки, глаза обежали квартиру. Ничего не изменилось. Михаила окружали прежние шик, блеск и окончательно согнавшая с себя сон красота по имени Жанна, сообщившая:
– Мы разговаривали, ты упал. Я решила, что ты перепил, и попыталась втащить тебя на диван, но у тебя остановилось сердце! Я вызвала «Скорую», врачи констатировали смерть.
– От чего?
– Сказали, отравление некачественным алкоголем.
– Некачественным? – Михаил покосился на кухонный шкафчик со злополучным питьем.
– Не смотри так, это стандартная формулировка, чтобы с анализами не возиться.
Глубокие глаза Жанны стали темными, она насупилась, сжавшиеся губы выглядели злобным оскалом. Даже красивые конусы под халатом, которыми недавно любовался взор, обратились в несущие смерть тараны.
– Ясно. – Последовавший за этим вздох показал собеседнице, что Михаил никакой не мститель, пришедший за кровью, а несчастный страдалец.
Личина монстра-убийцы, примененная Жанной в качестве защиты, сменилась жалостью:
– Слушай, если второй раз повторяется одно и то же… Может, у тебя аллергия на что-то? Например, на спиртное. Сейчас люди так питаются, что у каждого найдется какая-нибудь непереносимость.
– Болезни в моем организме уничтожены главным природным лекарством. Никаких аллергий. Тем более, на спиртное. Даже как вариант не рассматривается.
Категоричность ответа подтвердили поза и взгляд.
– А ты не думал … – Жанна умолкла на миг, белые зубки пожевали губу. – Может быть, тебе вообще нельзя пить? Как тебе такое объяснение?
Как? Логично, как многое в жизни. Прошлое пробуждение тоже было в морге. Тоже после бурного застолья. Здесь явно что-то наклевывается.
Логику можно найти во всем, ну нужно ли? Журнал «Наука и жизнь» однажды сообщил, что девяносто девять процентов умерших от рака при жизни ели огурцы. Вывод о природе рака, весьма логичный, напрашивался сам собой, но кто назовет его правдой?
– Народ говорит, что в России один показатель здоровья: можно пить или нельзя пить, – отделался шуткой Михаил. – Что было после того, как я отключился?
– Хочешь сказать – умер.
– Пусть так, – не стал он спорить с очевидным для посторонних фактом.
– Тебя накрыли простыней и, как дрова, уволокли на носилках. Прошли сутки, и ты снова являешься с того света. И как там? Расскажешь?
– Там нормально. И запасные части высоко ценятся.
– Что?
Он болезненно поморщился и отмахнулся. Итак, прошли сутки. От смерти до смерти. От морга до морга. Михаил поднял ноющую от боли ногу: в ступне торчала огромная заноза. Прислонившись к косяку, он осторожно вытащил причину неприятностей и рыскнул глазами по сторонам – куда бы положить?
– Дай, выброшу. – Жанна кончиками пальцев приняла окровавленную щепку. – Иди в душ, а я придумаю что-нибудь с одеждой.
Вот это дело. Но сначала…
– Можно попить? – попросил он.
– Чего?
– Да хоть воды из-под крана, только побольше!
Конечно, душа просила чего-то покрепче, но пришлось сдержаться.
Воды Жанна не пожалела. Когда огонь внутри организма погас, опорожненная сувенирная кружка объемом под литр вернулась на стол, Михаил некстати икнул, извинился и скрылся в ванной.
Израненное тело превратилось в выполненный ножом по холсту рисунок ребенка.
– Йод и бинт принести? – донеслось с той стороны двери. – Или пластырь?
– Не сейчас.
Кого Жанна видела в нем? Вчерашний спаситель второй раз возник в невообразимом облике. Судьба била по заду и по голове – он изворачивался, удирал и жил себе дальше. Михаил был из поколения, много пережившего из-за событий в стране и мире и страдавшего от единственного недуга – излишней тяги к уходу от реальности в душевность призрачного бытия. Страдал и он. Возможно, Михаил многого бы достиг, если бы не решил, что теориям о возрастных кризисах нужно верить. Мужчины созданы для войны, их дело побеждать. Когда (вариант: если) победили – удерживать завоеванное. Но стоит решить для себя, что ты больше не участник боевых действий в войне за счастье, тогда – все.
Очищающий водопад глушил звуки, мысли стекали вместе с грязью, и через минуту Михаила вынесло за пределы мира, вернув в материнское лоно, где он растворился в счастливом отрешении и неведении.
Счастье омовения было долгим и прекрасным. Простая радость – и такой оживляющий эффект. Давно подмечено: чем проще радость, тем она приятнее. Мир принадлежал любителям простых радостей, остальным приходилось подстраиваться и делать вид, что они такие же. Или что хотя бы понимают, о чем речь. Жалко непростых.
Михаил перекрыл воду. Прекратившийся шум словно подал знак, дверь бесцеремонно распахнулась.
– Вот, возьми запасной халат. – Жанна совершенно не стеснялась чужого мужчины, перешагивающего бортик ванны во всем древнегреческом великолепии.
Про великолепие – это, конечно же, к слову. Погрубевше-разжиженный Аполлон – тоже Аполлон, но возраст, как вчера верно заметила Жанна, меняет людей. И, вопреки ее мнению, не только женщин. На Аполлонов, как и на Афродит, любят глядеть в расцвете лет, потом они превращаются в Вакхов и сатиров.
Михаила смерил оценивающий взгляд:
– Не знаю, что еще предложить. В мои вещи ты не влезешь.
Это точно. Миниатюрное холмистое тельце хозяйки было раза в два тоньше и на голову ниже.
– Спасибо. – Михаил потянулся за одеянием.
Когда он запахивался, чужие плутовские глаза разглядывали его намечающийся животик.
– Вижу, спортом занимаешься.
Причем здесь спорт? Ах, вот в чем дело. Соответствие размера и возраста. Точнее, несоответствие. По сравнению с ровесниками живот Михаила не выглядел пузом. Но если сравнивать с одногодками новой приятельницы…
А не надо сравнивать. Судя по тону, высказанное – скорее комплимент, чем укол.
С другой стороны, откуда Жанна знает про размеры животов его ровесников?
– Угу, – произнес Михаил, недовольный как разглядыванием, так и выводами. – Особенно сегодня.
– А что сегодня?
– Сбежал из ада.
– Из з… – Полное лукавства личико отвернулось, глаза указующе скосились на кокетливо отставленный собственный тыл.
