Видящая

Глава 7 Кажется – не значит есть

Солнечный день незаметно сменился сумерками. Мел медленно побрела к особняку, кутаясь в куртку. Она настолько была погружена в свои мысли, что не заметила, как оказалась у дверей своей комнаты, возле которых ее ждал, прямой как струна, Фрэнк. Он объявил ей о том, что ее ожидают на ужин.

Мел приняла душ и переоделась в первое попавшееся платье. Им оказалось темно-зеленое вязаное платье с длинным рукавом и небольшими карманами по бокам, которое приятно льнуло к телу. Быстро окинув себя взглядом, она отправилась на очередную пытку. По пути на ужин она прихватила горсть конфет из вазы и сунула их в карман. К своему удивлению, она начала без труда находить часто посещаемые ею здесь места.

В сумрачной обеденной, при свете свечей, кроме надменной мачехи и сводного брата, она никого не обнаружила. Они разместились за длинным столом, что выглядело, на взгляд Мелинды, немного нелепо и бестолково. Здесь царила оглушающая тишина, не прерываемая ни разговорами, ни звуками столовых приборов. Сейчас они смотрели на нее.

Анна была похожа на восковую фигуру. На бледном лице выделялись губы, накрашенные красной губной помадой, что придавало ей сходство с кровожадной вампиршей. Сейчас на ее лице отсутствовали какие-либо эмоции. Она спокойно указала кивком на приборы, которые ее дожидались прямо напротив Эрика.

– Извините, я, наверное, опоздала?

Оставив без внимания ее извинение, Анна позвонила в колокольчик, лежащий рядом с ней. Двери, ведущие в кухню, распахнулись, и вот уже три человека в униформе порхали над ними, разливая напитки и предлагая разные блюда.

Когда блондинка отпустила всех слуг, стало так тихо, что Мелинде кусок в горло не лез. Эрик тоже почти ничего не ел и смотрел на нее исподлобья, когда Анна не глядела в их сторону. Казалось, он что-то хотел сказать девушке, но не решался первым заговорить и, тем более, сделать это при матери.

Анна тоже практически не притронулась к еде. Ее маленькая рука, с тонким запястьем и ярко-красным лаком на ногтях, сжимала стакан с покачивающейся в нем янтарной жидкостью.

«Неужели все эти яства окажутся на помойке?» – невольно подумала Мел, оглядывая стол, ломившийся от обилия еды, которую никто из присутствующих в этой комнате не ел. «В приюте не одобрили бы такое расточительство!» Она представила лицо главной настоятельницы, когда та узнала бы об этом. Мелинда не заметила, как на ее губах заиграла полуулыбка. Казалось, она уже пробыла здесь целую вечность!

Мелинда решила хоть что-то проглотить, иначе долго она здесь не продержится и падет от голодной смерти. Первой нарушила молчание Анна.

– Завтра мы уберем этот отвратительный цвет с твоих волос. Ты опозоришь отца, если появишься в таком виде в обществе.

Мел, к счастью, не так давно познакомилась с этой особой, но у нее сложилось впечатление, что та не совсем трезва.

– Я всем довольна, – тихо произнесла Мел. Ей не хотелось лезть на рожон, тем более при Эрике. Мел казалось, что он еще не был потерян для этого мира, как его мать. Анна грозно смотрела на девушку, а костяшки пальцев руки, сжимавшей стакан, побелели. И тут тишину пронзило громкое шипение:

– Не советовала бы перечить мне! Со мной эти твои фокусы не пройдут! Я могла бы сделать так, что ты бы здесь больше никогда не появилась, и это не составило бы никакой трудности для меня! Ты… Ты… – затем она резко осеклась, поняв, что наговорила лишнего.

Непонятно, откуда взявшаяся злость так же резко сменилась тем же равнодушием, с которым она ее встретила.

Эрик во все глаза косился то на мать, то на Мелинду. Может, даже пытался понять, на чьей он стороне в этой, пока еще неравной схватке.

– Мне кажется, я вправе сама решать, как мне поступать со своей внешностью, – спокойно ответила Мел, потом уставилась в свою тарелку и стала выбирать из салата зеленый горошек и откладывать его на край тарелки. Она сама себе удивлялась, откуда у нее взялось столько сдержанности и терпения за каких-то пару дней. Сказки про Золушку теперь казались ей не такими уж и сказками.

Анна пожала плечами, ее губы скривились в полуулыбке. Ее перепады настроения пугали еще больше.

– Как знаешь.

Когда Мел решила, что с нее на сегодня хватит, она встала, бросив взгляд на мальчика, послала ему еле заметную улыбку и, не сказав ни слова, направилась к выходу.

– Здесь принято желать друг другу доброй ночи.

"После такого ужина несварение и плохой сон обеспечены", – подумала про себя Мелинда.

– Мои искренние пожелания Вам спокойнейшей ночи! – И она присела в шуточном реверансе.

– Я просила не называть меня на вы! – Анна поправила на голове и без того идеально зачесанный назад пучок волос.

Проигнорировав ее просьбу, Мел, на этот раз уже без промедления, отправилась к себе.

Бессонница настигла ее и сегодня. Мел ворочалась с боку на бок, постоянно взбивала подушки, но сон никак не хотел окутать ее своими объятиями и предать недолгому забытью. Она не знала, сколько так пролежала, как в дверь кто-то тихо постучал. Мелинда вскочила, а сердце тем временем выпрыгивало из груди. Казалось, здесь никогда ничего не происходит просто так, и это еще больше наводило на мысль не открывать.

Через пару секунд послышался стук, который был чуть громче. Мел встала, накинула на себя длинный, доходивший почти до щиколоток белый халат и, ступая босыми ступнями по розовому ковру, поплелась открывать.

Отворив дверь, она вглядывалась в кромешную тьму бесконечного коридора, не додумавшись посмотреть вниз.

– Это я, можно войти?

Это был Эрик. Он был таким маленьким, что она его не сразу заметила. Отойдя в сторону, она пропустила мальчика и закрыла двери на ключ.

Мальчик казался сонным. На нем была голубая пижама с рисунками, бриджи которой доходили до колен, что придавало ему очень забавный вид.

– Не спится? – Мел присела на кровать и включила ночник, в то время как Эрик расположился в большом кресле, в котором казался совсем маленьким и хрупким, а сумрак придавал его коже еще больше бледности. Он начал внимательно рассматривать комнату, не упуская ни одной детали.

– Твоя комната такая… Такая… – казалось, он не знал, как корректней выразиться.

– Розовая? Девчачья? – помогла ему Мел.

Эрик хохотнул. Мелинда улыбнулась в ответ.

– У меня кое-что для тебя есть. Не было возможности отдать за ужином. – Она встала и начала искать свое платье, которое надевала накануне вечером.

Возвращаясь к кровати, в руках она сжимала горсть конфет. Мелинда помнила, как Анна запрещала ему прикасаться к ним. Мел высыпала целую горку сладостей рядом с ним, глаза Эрика округлились от неожиданности, и он, недолго думая, принялся за первую. С уже набитым ртом он произнес еле различимые слова благодарности.

Мел ждала, когда он расправится с конфетой, прежде чем спросить:

– Что же тебя привело в столь поздний час ко мне?

Мальчик молча смотрел на нее, не спеша отвечать. У девушки было ощущение, что он принимал решение, сказать правду или соврать. Но Мел, скорее всего, распознала бы фальшь.

– Мне приснился плохой сон, и больше заснуть я не смог.

Он опустил глаза и начал разворачивать следующую конфету.

– Мне тоже не спалось.

Она сняла халат и в пижаме забралась на кровать с ногами, не отрывая взгляд от полуночного гостя.

– Расскажи мне, как давно ты занимаешься верховой ездой?

– Да сколько себя помню! Я люблю очень лошадей. Они мои друзья, – трогательно признался он.

– Катарина тоже была для тебя другом? – Мел и сама не заметила, как выпалила это.

– Нет, – Эрик начал разворачивать следующую конфету. – Она была очень странная. И мама не одобряла нашего общения, боялась, что я стану таким же.

– Но ведь и со мной тоже она запретила разговаривать.

– Ты не такая, как она! – с горячностью проговорил он.

– Это как? Какой же была она?

– Скучной. Она мало разговаривала, часто не выходила из своей комнаты. Мама говорила, это от того, что она плохо себя вела и постоянно была наказана. Знаешь, а ведь у тебя почти такое же лицо, как и у нее! – вдруг переключился он.

– Что же с ней случилось?

– Она заболела, и я ее долго не видел, а к ней в комнату мне входить было не велено. Но я и сам не хотел.

Наступила тишина. Мел не знала, стоит ли сейчас спрашивать об остальном: ведь его детская непосредственность могла сыграть ей на руку.

– Может, ты когда-нибудь покажешь мне, где находилась ее комната?

– Она, наверное, закрыта. Я слышал, как отец приказал строго-настрого Френку, чтобы он закрыл комнату на замок. Мне влетит, если узнают, что я там был.

– Но мы никому не скажем! – Мел заговорщически подмигнула.

– Это будет нашей тайной?

– Именно!

Эрик улыбнулся. И теперь уже более расслабленно развалился в кресле.

– Расскажи, как ты жила там? Это было страшно? Среди других детей. Они так злы и жестоки, как про них рассказывают?

Мелинда знала, что обижаться на мальчика было глупо, ведь все сказанное им только что не было укором или оскорблением.

– Совсем нет. И очень даже весело! Садись рядом, я тебе расскажу.

Он сел рядом на кровать. Мел начала рассказывать про свою жизнь в приюте, про проделки, которые она учиняла, и как часто ее хотели выставить из этого заведения.

В это время проходивший мимо ее спальни Фрэнк услышал детский смех и не мог в это поверить. Он остановился, прислушиваясь к происходящему за этой дверью. Девушка о чем-то увлеченно вещала маленькому хозяину, прерываясь на то, чтобы посмеяться вместе с ним. Фрэнк посмотрел на часы. "И это в три часа ночи!" – подумал он, и лицо старика расплылось в полуулыбке. Он медленной, уставшей походкой пошел к себе в комнату.

Лучи утреннего солнца уже ласкали сквозь прозрачные шторы лица спящих детей.

Они разговаривали почти до утра, и поэтому не сразу услышали громкий стук в дверь. Первой открыла глаза Мел. Она приподнялась на локтях, стряхивая с себя остатки сна и стараясь понять, что вообще происходит. Детская маленькая рука покоилась рядом с ее правой ногой.

Спрыгнув с постели, она пошла открывать очередному похитителю спокойствия. Им оказался Фрэнк. Он стоял на пороге с подносом в руках, лицо его, как всегда, выражало полное безразличие.

– Маленькому хозяину пора к себе.

Оглянувшись, Мел поняла, что полночный гость, еще полностью не проснувшись, поплелся к выходу. Мелинда даже не хотела спрашивать, откуда Фрэнк узнал о нем, она впустила старика к себе.

Когда дверь за ними закрылась, она поставила поднос с завтраком на тумбочку и опять увалилась на кровать.

Открыв глаза, Мел поняла, что солнце переместилось выше и уже не било так по глазам. Сейчас бы Мел не отказалась поваляться в постели и посмотреть телевизор. Она всегда об этом мечтала в приюте. Но, увы, там этого не было предусмотрено. Был общий зал, в котором воспитанницы проводили свое свободное время, и там стоял один небольшой телевизор, из-за которого разгорались жаркие споры, а иногда доходило и до драк. Да и настоятельницы не приветствовали такое времяпрепровождение.

В этом поместье Мел не видела никаких информационных технологий. Ни телевизоров, ни радио, компьютеров и тому подобных вещей. "Будто в средневековье застряли. Главное, чтобы за вышивание или вязание не усадили".

На душе остался неприятный осадок после вчерашнего ужина, хотя ей и похлеще в приюте доставалось. Но эта снежная королева выбила ее из колеи.

А вот Эрик, в противоположность своей матери, ее покорил. Он оказался очень сообразительным мальчиком, казалось, с ней он стал самим собой, смеялся. "Кто бы мог подумать! Мой сводный брат!" – улыбнувшись, подумала Мелинда. Мел надеялась, что ему не достанется за полночные прогулки по этому темному холодному особняку.

Раздался стук в дверь. Мел подумала о том, что стала пользоваться здесь завидным количеством внимания.

На пороге стоял Фрэнк.

– Я пришел забрать у вас поднос, мисс, и справиться о вашем самочувствии.

– Фрэнк, извини, я так ни к чему и не притронулась.

– Вас внизу ожидает леди Анна. У меня еще кое-что для вас. Вот! – он протянул ей свернутый лист бумаги. Развернув его, она обнаружила предложение, написанное крупным, старательно выведенным почерком. Записка гласила: «Маман сделала так, как и обещала вчера. Скажись больной, я всегда так делаю. Встретимся в 12.30 у парадной лестницы, и возьми ключ у Фрэнка».

«Как вчера и обещала? Это что еще значит?» – подумала Мел. – «Неужели та и вправду решила заняться сменой моего имиджа?»

– Фрэнк?

– Вот, держите, мисс, – он вытащил ключ из кармана и вручил ей.

Мел и не думала, что правильный Фрэнк может вот так нарушать правила.

– Я вам очень благодарна! – Мел потянулась к Фрэнку и заключила его в объятия. Но, не изменяя самому себе, он не подал виду, а выражение лица осталось невозмутимым. Коротко кивнув, он вышел.

Настенные часы показывали уже 12:10. Позавтракав уже остывшей едой, она наспех надела свитер и брюки и направилась к назначенному месту.

Мел, очень осторожно озираясь по сторонам, уже спускалась по лестнице, где на удивление было многолюдно. Но, к ее облегчению, Анны нигде не было видно. Девушка пересекла холл и оказалась в главной парадной, где в углу, ближе к галерее, ее ждал Эрик.

–Ты опоздала, – недовольно пробурчал он.

– Извини, – Мел пожала плечами.

– Иди за мной. Надо постараться как можно меньше попадаться всем на глаза. – У него был сонный вид, наверное, он, так же как и она, недавно проснулся. "Интересно, как проходят его будни?"

Они направились к западному ризалиту, который, как оказалось, по стилю отличался от остальной части здания. Здесь преобладали светлые постельные тона. Пройдя через комнату, напоминающую столовую с длинным столом, они попали в огромную бальную залу. Увиденное Мел, будто сошло из кадров фильмов про жизнь аристократических семей, с баллами и роскошными приемами. С одной стороны- три пары арочных окон, которые напоминали триумфальную арку, с другой – огромные зеркала, отделанные позолотой и окруженные свечами. Потолок был выполнен в виде сводов. Центр был расписан сценами из жизни людей и ангелов, восседающих на тронах в облаках. По периметру потолок был украшен изящной позолоченной лепниной

– Ну же, пошли! – Эрик потянул ее за руку.

– Постой! – она никак не могла оторвать взгляд от всего этого величества. Эрик сложил руки на груди.

Для него это была повседневность, а для Мел – настоящая сказка. Она поражалась, как в этом здании могло уживаться столько стилей. От скупых каменных барельефов и темного дерева до утонченного ренессанса. Архитектура не была ее любимым предметом в приюте, но кое-что она все же усвоила.

Пройдя залу, они оказались в другом коридоре. Он был оформлен в золотых и бежевых тонах. Стены были декорированы кожей, множеством фресок и бронзовыми статуэтками. Двери здесь тоже были более массивными, с тяжелыми карнизами и колоннами.

– Я тоже живу в этом ризалите.

– В чем? – шепотом спросила девушка.

– Крыле.

– Так бы сразу и сказал, – недовольно ответила Мел.

– Мы на месте! – Эрик воззрился на нее, остановившись у одной из дверей, ничем не отличающейся от других.

– Почему Фрэнк дал мне ключ? – озадаченно спросила Мел.

– Наверно, ты ему нравишься. Если нас тут поймают, нам очень влетит.

– Представляю. Даже бабушка не хотела говорить мне, где находится эта комната.

– Кто? – непонимающе уставился на нее Эрик.

– Бабуля моя.

Вдалеке послышался шум и еле различимый звук шагов.

– Быстрее! – скомандовала Мел, она быстро открыла дверь, затащила мальчика внутрь и незамедлительно закрыла дверь на ключ.

Глава 8 В комнате Катарины

Через какую-то половину минуты мимо двери кто-то прошествовал, не останавливаясь. Мел обернулась на Эрика и вздохнула с облегчением. Воздух в комнате был затхлым, будто ее не проветривали очень долгое время.

– Катарина… Она умерла здесь, – шепотом признался Эрик, чуть поежившись. Мел начала озираться по сторонам. Большие окна комнаты выходили на южную сторону, что делало ее светлой. Комната была декорирована в светлых тонах. Стены были отделаны белыми деревянными панелями и шелковыми обоями с кремовыми и золотистыми узорами.

У окна стоял красивый расписной секретер, справа от него ажурное кресло, с красивыми, вырезанными из дерева подлокотниками. Слева от секретера стоял массивный деревянный письменный стол. У стены расположилась огромная кровать, оформленная колоннами по углам и балдахином, а у ее подножия стоял большой сундук-кассоне, украшенный инкрустацией из разных пород дерева.

Мел присвистнула от торжественности и богатого убранства этой комнаты. Девушка обратила внимание, что Эрик тоже с неподдельным интересом осматривается здесь.

– Ты никогда не был здесь? – не без удивления спросила она.

– Нет! – было заметно, что обсуждать это он не хотел.

При входе, в углу, притаилось огромное зеркало в пол. По периметру его украшала деревянная резьба. Оно казалось слишком большим для этой комнаты. Кое-где оно было потертым. Медленно, как завороженная, подойдя к нему ближе, она увидела отпечаток руки. Сама себе она в этом зеркале казалась худенькой и бледной. Мел поднесла свою руку к отпечаткам, будто оставленным ее прикосновением.

Взглянув на свое отражение, она отшатнулась. На нее смотрели грустные глаза с бледного уставшего лица Катарины. Длинные темные волосы рассыпались по ее плечам, резко контрастируя с белой, будто фарфоровой, кожей. Белое платье до колен, которое она уже видела. "Неужели опять наваждение или сон?" В этот раз Катарина не улыбалась, а очень внимательно глядела на сестру в отражение, взглядом проникая в душу, в самые потаенные мысли. Она будто пыталась говорить одними глазами, не отравляя заветный смысл ненужными словами.

Мел поняла, что ноги ее уже не держат, а сама она летит в пропасть, обуреваемая тревогой и одиночеством, но это были уже не ее чувства, не ее тело.

Ее длинные черные, как смоль волосы, резко контрастировавшие с лежащим у ее ног снегом, падали на лицо, закрывая карие миндалевидные глаза, смотрящие на холодную мраморную плиту. Даже не верится, что под ней лежало уже давно остывшее тело ее матери. «Почему так мало?» – спрашивала она себя. Что-то было не так во всех событиях ее последних лет, какая-то страшная тайна пряталась, до которой она пока не могла добраться, но в скором будущем, как надеялась, все откроется. Их с сестрой жизни были подчинены суровым законам, и чтобы выжить и карабкаться вверх, нужны качества беспринципных лидеров, идущих по скелетам тех, кто против них. Тряхнув головой, она попыталась отогнать мысли, зарывающие ее попытки стать более соответствующей ее окружению, глубоко, под эту мерзлую проклятую землю.

Резко развернувшись, она широкими шагами направилась к лошади, стоящей у массивных кованых ворот, являющих собой произведение искусства, предназначенного для взоров несуществующих посетителей и пустых глазниц вечных призраков. Ее темно-синий плащ развевался на ветру, как она знала, не перестававшем здесь господствовать, наметая высокие сугробы, в которых утопали ее черные до колен сапоги. Для матери было выбрано именно это безлюдное кладбище, не желавшей, чтобы случайные посетители нарушали вечный покой этого, ставшего особенным для нее с отцом места.

Куда ехать дальше, что предпринять, в какую бездну свалиться, ничего не помнить о своем прошлом и при этом никогда не прийти к пониманию того, что ничего хорошего в будущем не ждет.

Потеряв счет времени, она стояла, впиваясь безумным взглядом в массивную изящную ограду, при этом тормоша гриву своего чистокровного скакуна. «Нужно ехать!» – скомандовала себе Катарина. Скоро настанет конец и забвение ее поглотит – она знала это точно так же, как и то, что скоро закат, и солнце уйдет за одинокую гору, видневшуюся вдалеке. Вскочив на Марса, она неспешной рысью направилась на восток, в проклятое место, в которое она бы никогда не подалась, будь у нее выбор, в приют заблудших.

Смотря вперед, она все же обращала внимания на красивые суровые пейзажи, проплывающие мимо нее, и теперь ее голову занимали мысли о прошлом, когда она находилась в счастливом неведении, не заботясь о собственной внешности, правилах поведения и осторожности. Так прошел час беспрерывной скачки, пока вдалеке не показались остроконечные крыши домов и звуки жизни. Она уже еле держалась верхом, когда, накинув капюшон, въехала в городские ворота, и медленно побрела сквозь людные, выложенные булыжником улочки. Этот город был очень древним и хранил в себе образы былого великолепия. Несмотря на отпечаток времени, которое не щадило ни людей, ни города, и тем более ее, ее время утекало, как вода. Оставаться инкогнито здесь было очень сложно, судя по многочисленным взглядам, бросаемым на ее высокородного жеребца, за которого ее отец выложил кругленькую сумму.

Обогнув бесконечно длинную ограду, она въехала в ворота, ведущие к заднему входу в здание. Спешившись возле массивного строения в готическом стиле и отдав лошадь подошедшему человеку в плаще, она медленной, нерешительной походкой направилась к двери и постучала четыре раза с расстановкой на третьем и четвертом ударе, говорившем о принадлежности к вхожим. Не прошло и пяти секунд, как отворилась бесшумно дверь, и показался довольно внушительного роста привратник, но, как потом она заметила, весьма глубокого возраста старик. Затем прошло еще не менее минуты, пока он изучал ее сверлящим оценивающим взглядом, прежде чем отошел в сторону, пропуская незваную гостью. Связка ключей, выглядывающая из-за пояса провожатого, зловеще позвякивала, предупреждая о возможных последствиях этого холодного гостеприимства. Она быстро шла за провожатым, стараясь не отставать, мельком вырывая этюды роскошной обстановки и отмечая некоторые детали убранства. После двух больших холлов и гостиной началась непрекращающаяся череда лабиринтов коридоров, похожих на пещеры, от которых их отличало только наличие мягких темно-зеленых ковров, приглушающих эхо шагов. Ощущение бесконечного блуждания прекратилось, когда они остановились у небольшой деревянной двери, ведущей, как она уже поняла, в ее временную обитель. Здесь он молча развернулся и двинулся в обратном направлении, не дав никаких наставлений.

Уставившись на дверь и не решаясь зайти, она удивленно увидела свою бледную руку, тянущуюся к красивой ручке в виде извивающейся рептилии. Дверь с легкостью поддалась. Переступив порог, она стала тщательно осматривать комнату, отметив неуместную и бездушную изысканность всего окружающего, и почувствовала себя еще более не в своей тарелке. В комнате уже горело несколько свечей, хотя улицу только начали окутывать сумерки. Несмотря на то, что комната была маленькой, большую ее часть занимала кровать, так же она отметила наличие шкафа, на дверцах которого были выгравированы какие-то узоры, которые она не планировала рассматривать. Была еще одна дверь, ведущая, как она уже догадалась, в уборную.

Подойдя к окну в виде арки, Катарина увидела внизу небольшой, разбитый пустынный сад, находящийся почти на обрыве, и одинокую фигуру на его краю, пристально уставившуюся в пропасть. Это был мужчина, в позе которого читалась глубокая задумчивость, а в массивной фигуре – стать и сила. Его темные волосы разметал ветер, скрывая частично его профиль. И этой занимательной фигурой она залюбовалась, застыв и прижимая лоб к холодному стеклу.

Один взгляд на этого мужчину давал ощущение окружающей его пустоты, как эта пропасть, в которую он так пристально и самозабвенно смотрел. За этими мыслями она не заметила, как фигура резко развернулась. На таком расстоянии его лицо рассмотреть было невозможно, но она чувствовала пронзительный взгляд, обращенный на нее. Она пришла именно к нему.

Катарина отскочила от окна, чуть не запутавшись в собственном плаще. Обругав себя за несдержанность и собственную трусость, она двинулась к большой кровати, с красивым темно-красным балдахином. Присев на край, она почувствовала, что продрогла до боли в костях. Не раздеваясь, она откинулась назад и мгновенно провалилась в царство забытья.

– Мелинда! Мелинда! Очнись! Ну, очнись же!

В сознание постепенно проникал голос и становился все громче. Приоткрыв глаза, Мелинда поняла, что Эрик тянул ее за руку. На его лице читался испуг и неподдельное беспокойство. Он не знал, что делать, а в глазах дрожали слезы. Она уже порядком успела позабыть, что ему только восемь. Сейчас она смотрела на многоуровневый потолок, лежа на паркете. Мел уже второй раз теряла здесь сознание. Все больше начинало казаться, что это пристанище хочет расправиться с ней.

Приподнявшись на локте, она схватилась за голову свободной рукой. На затылке она нащупала огромную шишку.