Читать книгу Проект «Ода» (Илья Воробьев) онлайн бесплатно на Bookz (3-ая страница книги)
bannerbanner
Проект «Ода»
Проект «Ода»Полная версия
Оценить:
Проект «Ода»

3

Полная версия:

Проект «Ода»

– Как ты это сделала?

– Скорее всего, ей понравилось, что я знаю её имя. Люди подсознательно доверяют тем, кто удосужился хоть чуть-чуть их узнать.

– Гм… А чей номер ты дала?

– Твой, – хихикаю я.

– Что?!

– Шучу. Это мой номер.

– Зачем?

– Подумала, что свои люди никогда не помешают. Согласись, мы же спокойно спали сегодня?

– Ага, очень. И долго, и крепко…

– Не нуди! – смеюсь я и легонько толкаю своего Хануду.

Даша слышала только, что мы над чем-то смеёмся. Пока она вела нас по сумрачному коридору третьего этажа, освещаемому пурпурными лампами, мне на телефон пришло сообщение по защищённой линии.

Хакеры прислали карту лаборатории.

Даша открыла дверь в общую палату, заставленную навороченными койками, и прошла в самый её конец. Кромешная тьма, только из-за наших спин разливается пурпурный след и за окнами блестят звёзды фонарей. У стен стоят ряды неподвижных роботов-акушеров5. В конце палаты, прямо за холодильником в углу, был вход в служебное помещение, закрытый на засов с замком. Когда мы подошли к этой дверке, Даша сказала:

– Я думаю, вам сюда. Главврач запретила нам открывать эту дверь.

– Ясно почему, – кивает Ханебо и сверяется с картой. – Всё так, нам сюда. Благодарю.

Даша потерялась на мгновенье, затем поклонилась и вприпрыжку вылетела из палаты. Что ж, деньги и убеждение действительно творят чудеса.

Никакого оборудования для взлома замков у нас не было, поэтому Ханебо воспользовался грубой силой. Дёрнул средним пальцем, вытянул все пять и подогнул опять средний – страж его вцепился тяжелеными ручищами в засов и резким отскоком вырвал его вместе с дверной ручкой.

Я кивнула. Ничего, компания оплатит ремонт. Проход открыт.

За дверью оказался лифт с двумя кнопками. Мы нажали «вниз». Когда двери закрылись и кабину тряхнуло, я заметила камеру в углу. Она работала, горел красный огонёк. А я улыбалась ей. Даже махнула рукой. Ханебо тоже. Связи-то нет у них, спасибо нашим хакерам.

Двери разъехались, открыв нам просторный вестибюль из серого пластика с голубыми лампами под потолком. Впереди зияла арка, по бокам от неё были не то вырезаны, не то нарисованы солдаты в скафандрах с автоматами. Справа виднелась приоткрытая дверь.

Мы вышли в центр и стали осматривать зал. Ханебо аккуратно подошёл к дверке и принялся высматривать, что там за ней. Я же разглядывала арку. Прямо перед ней из пола рос пластиковый пьедестал со сканирующим экраном.

Предъяви карту сотрудника и можешь пройти? А что меня остановит?

Я осматриваю пьедестал и собираюсь подойти к арке. Мой страж идёт за мной.

– Стой, Кирия, – говорит Ханебо.

– Что?

– Не торопись, этот проход похож на ловушку.

– Похож, но это не ловушка, – резко возражаю я и невольно делаю шаг вперёд. – Сотрудники же должны как-то попадать внутрь.

– Прикладывают карту и проходят.

– А если не прочиталось?

– Вероятно, идут сюда, – вздыхает Ханебо, кивая на свою дверь.

– В подсобку? – усмехаюсь я, видя пучки стальных труб. Ещё шаг. – Это для обслуживающего персонала.

Ещё шаг.

– Сомневаюсь, что…

Шаг.

Щелчок – нарисованные автоматы вспыхивают, по залу раздаётся многократный гром. Ханебо оттягивает меня за шиворот, а его страж заслоняет нас от града пуль.

Свист, звон! Я чуть не глохну, в глазах рябит от света. Над аркой загорается красная лампа. Динамики завыли тревогу, как только пальба прекратилась.

Это была не ловушка – это такой суровый фейс-контроль!

– В порядке? – пыхтит Ханебо.

– О себе бы заботился! – кричу я, злобным взглядом сверля рану на его плече.

Мне горько и обидно. Зачем, зачем, когда я могла бы сама закрыться своим стражем?! Чтобы похвалиться своей скоростью, интеллектом?! «Я же говорил, что так и будет»!

Слышатся шаги. В арке появляются люди в форме, сопровождаемые какими-то синими гуманоидными фигурами. Блики красной лампы, камеры вместо глаз…

Боевые роботы! Откуда они у «Пришествия»?..

Ханебо хватает меня за руку и тащит в свою дверь. Очередь из пуль прошивает её насквозь, но не успевает настичь нас. Стражи следуют за нами как живые щиты. Мы бежим по множеству комнат, залов и лабораторий, петляя между столами и оборудованием. Охрана бежит и палит, не жалея пуль. Грохот, свист и топот мчатся за нами по пятам. Мы пробегаем мимо конвейеров и гигантских манипуляторов, мимо верстаков с микросхемами, мимо компьютерных рядов, мимо столов с привязанными к ним телами людей, шкафов с пробирками и холодильников. Кажется, мы успели посмотреть всё – пока стены за нами покрывались дырами как решето.

Ханебо резко тянет меня за руку, а я спотыкаюсь, падаю на руки и машинально оборачиваюсь, ожидая увидеть, как латунный цилиндр прошивает мне лоб…

Вот вы бы что ожидали увидеть в такой ситуации?

Роботы вместе с охраной уже нацелились на меня, когда внезапно упала заслонка. Перегородка. Дверь. Да что угодно – толстая плоскость, закрывшая проход и спасшая мою голову!

Всё затихло. Вдалеке хрустели подошвы их сапог.

Я встала. Мне было трудно дышать. Голова кружилась. Хотелось отдышаться и успокоиться.

Ханебо стоял у двери, возле пульта управления. Я невольно обернулась к нему, чего-то ожидая – сама не знаю, чего. Ханебо стоял вполоборота ко мне. И смотрел на меня каким-то странным взглядом поверх очков.

Отстранённым.

Холодным.

Меня вдруг передёрнуло.

VII

В этом зале было тихо, только шумели какие-то вентиляторы и где-то журчала жидкость.

Я осмотрелась.

Первое, что бросилось в глаза – это лестница в дальнем конце комнаты. Она вела наверх. Определённо, нам следовало заглянуть туда. Но не раньше, чем мы поймём, что в этой лаборатории происходит.

Мы с Ханебо медленными шагами пересекаем зал. По правую руку полукругом выстроены серые столы, заваленные бумагами и укомплектованные громоздкими компьютерами.

У стены располагался какой-то прозрачный саркофаг. Там, погружённая в мутную жидкость, лежала прикованная обнажённая женщина. Видимо, в коме. Респиратор защищал её от удушья. Меня, как учёного, не смущала такая картина. Но одна деталь пробивала на холодный пот.

Женщина была беременна.

Я нажала маленькую кнопку на своих очках, и весь зал окрасился в синеву. Женщина переливалась тёплыми цветами. Её живот сиял алым.

Пока я рассматривала бедную подопытную через инфракрасные очки, телефон завибрировал от нового сообщения.

– Ребята нашли информацию об исследованиях, которые здесь ведутся, – тихо говорю я и пересылаю текст Ханебо.

Мы вместе читаем.

«Проект “Юниверсум 2.0”. Цель проекта заключается в создании принципиально нового искусственного интеллекта на базе нейронной сети “Юниверсум”, разработанной Т. Бахвальдом и др. Новый искусственный интеллект должен сочетать в себе обширный круг знаний об окружающем мире, новейшие алгоритмы глубокого обучения и нанопроводные сети. Предполагается самостоятельная разработка алгоритмов глубокого обучения на основе искусственных биомиметических нейронных сетей, т.е. созданных по аналогии с нейронными сетями в головном мозге человека».

– Они похищали людей для того, чтобы залезть им в головы, – проговорил Ханебо, – расшифровать топологию нейронных сетей человека и написать её копию.

«Нанопроводные сети – это хаотически размещённые нанопроволоки из серебра или другого металла, покрытые тонким слоем электролита. При прохождении тока через стык проводов происходит электрохимическая металлизация, и часть проволоки «растекается» по слою электролита, формируя проводящие нановолокна, в результате чего проводимость на пересечении проводов усиливается. Варьируя точки приложения разности потенциалов и её величину, можно временно формировать различные пути проводимости аналогично тому, как работает синаптическая пластичность в нейронных сетях головного мозга человека6. Нанопроводные сети позволяют имитировать высшую нервную деятельность человека без использования всяких алгоритмов и в очень малом объёме. Однако ещё никто не пытался сочетать их с искусственными нейронными сетями…»

Не понятно. Ничего не понятно.

Я смотрела на женщину перед собой и не понимала, какое отношение она имеет к «Юниверсуму». Она вообще в коме! С какой целью её держат здесь?

– Тиэль разработал «Юниверсум», – говорю я. – Мы могли догадаться, как он захочет эту нейронку улучшить.

– Не могли, – возражает Ханебо. – Проводить эксперименты с похищенными людьми чудовищно даже для науки. Мы не могли представить, что Бахвальд будет таким.

Я оглядываюсь.

Сзади нас во всю стену – стеклянная витрина, за которой лучится голубым желеподобное вещество. В нём по пояс утопает какой-то робот-гуманоид. Видно только голову, торс и чем-то пригвождённые руки. Голова очень схожа с черепом, в крупных глазницах зияет пара искусственных глаз. Из спины в желе уходят пучки толстенных кабелей, проводов и тефлоновые трубки, поблёскивающие синим и зелёным.

Я включаю инфракрасный датчик и отхожу в сторону.

Желе пульсирует жёлтым. Оно тёплое и как будто динамичное. Какой-то подогреваемый гидрогель?..

Что?!

Глаза робота!

Я отошла, но они всё ещё смотрят прямо на меня! Он следит за мной. За нами.

Учитывая, что на входе мы встретили системы безопасности, замаскированные под арт, я не сильно опасаюсь этого робота. Вероятнее всего, он – это специальная камера; система слежения со встроенным искусственным интеллектом наподобие тех популярных дронов.

– Кирия, прочитай дальше, – говорит Ханебо.

Ах, я же не закончила. Киваю, отключаю очки и достаю телефон.

«Проект “Демократия”. Цель проекта заключается в разработке дешёвой и эффективной модели автономного боевого робота. Конечный продукт должен обладать: а) функцией интеллектуального подавления для предотвращения выхода из-под контроля; б) системой интеллектуального распознавания союзников и врагов на основе нейросети “Юниверсум”; в) способностью подавлять сопротивление противника, имеющего в распоряжении холодное или огнестрельное оружие, обеспеченную наличием искусственного интеллекта последнего поколения; г) набором средств подавления сопротивления противника, как то: встроенное автоматическое и/или полуавтоматическое оружие, встроенное холодное оружие типа мачете, резиновой дубинки и т.п. Для реализации поставленной цели определены следующие задачи: …»

Дальше было неинтересно: всё про интеграцию нейронки, написание ИИ, конструирование, тестирование и бла-бла-бла. Что ж, в этом проекте «Пришествие», похоже, преуспело. Мы с Ханебо почувствовали их успех своими шкурами.

Их роботы принципиально отличаются от наших, хотя и создаются с той же целью. Однако они никогда не превзойдут наших стражей. Стражем управляет хост – человек, и ни одна нейросеть не способна затмить человеческий мозг!

Робот за витриной не подаёт признаков жизни.

Ханебо указывает на стены. Только сейчас я замечаю, что они увешаны небольшими картинами в рамках. Часть картин – какая-то размазня по типу той, что продаётся на аукционах за баснословные суммы под видом высокого искусства. Часть картин вполне осмысленны, в беспорядочных мазках проглядывают предметы, люди, животные. Две же картины, видно, написаны рукой художника. Экспозиция, светотень, перспектива, выдержанность контуров… Я сразу увидела, чем эти картины похожи: везде есть мужчина и женщина. Разные волосы, разная одежда. Разная обстановка. Но везде чувствовалось особое отношение между ними.

Они – семья.

И в обеих картинах есть дети. Маленький мальчик, тихо усевшийся в углу. Маленькая девочка, плачущая у окна…

Я вспомнила нашу дочь. Она ещё младенец, с ней няни, но даже в таком возрасте не будет ли она скучать по маме? Я представила её маленькое пухлое личико и сказала:

«Дождись меня, любимая».

Я открываю только что пришедшее сообщение.

– В документах упоминается ещё один проект, – читаю я вслух. – Однако нам не удалось найти какой-либо детальной информации о нём.

Проект «Ода».

К письму приложен файл. Текст. Рассказ на одну страницу, больше похожий на сочинение школьника в духе «как я провёл лето». Он пишет о том, как родители ссорятся и разводятся, а его, маленького ребёнка, забирает мать.

Отнимает у родного отца.

Это не просто похоже на сочинение школьника – это настоящий рассказ ребёнка. Короткие однообразные предложения, скупой язык, странное сочетание слов. Хотя ни единой ошибки. Орфография, синтаксис, пунктуация – всё безупречно. Но стиль и постоянное упоминание «любимого отца» не позволяют уйти ощущению, что творила рука ребёнка.

И тем было страшнее.

Что за проект «Ода» и какое отношение к нему имеет ребёнок?

Со стороны лестницы раздаётся звук, и мы разом направляем туда пистолеты – я, Ханебо и наши стражи. Там стоит человек в белом халате поверх цветастой одежды, в наушниках-лопухах и очках, сухощавый брюнет с бакенбардами.

Тиэль Бахвальд. Собственной персоной!

– Руки! – кричит Ханебо.

– С-спокойно, – говорит Тиэль, нервно усмехаясь и поднимая руки. – Кто вы такие?

– Живое воздаяние. Боюсь, лицензия твоей лаборатории истекает сегодня, Тиэль.

– А-а, – протягивает он. – Я, кажется, узнаю вас. Мы виделись то ли в Каире, то ли ещё где… Как вы узнали про это место и зачем оно вам сдалось?..

– Вопросы здесь задаём мы, – перебиваю я. – Отвечай: что за проект «Ода»?

Тиэль округляет глаза.

– А-а… Эм, кхм-кхм… Мне пора!

Он резко разворачивается и убегает под звон наших пуль. Потолок над лестницей слишком низкий – Тиэль скрывается с глаз!

Мы бежим за ним со всех ног и подгоняем своих стражей. Ему нельзя дать сбежать!

Лаборатория внезапно сузилась, превратилась в сеть металлических тоннелей, залитых голубым светом. Вправо, влево – проход петлял, и Тиэль следовал за ним, точно змея в родном гнезде.

После поворота мы вдруг влетели в облако дыма.

Обычный горячий пар, где-то рядом трубу прорвало. Но мы потеряли Тиэля из виду: здесь мог быть перекрёсток.

Мы вылетели из облака, не сбавляя скорости и не поворачивая. Надеялись на удачу.

И удача нас подвела. Проход петлял и петлял, темнел, а Бахвальда мы больше не видели.

Через несколько минут мы вышли на перекрёсток, и я интуитивно свернула направо. Мне казалось, что если в том облаке и был поворот, то вывести он должен был сюда, с левой стороны. А значит, Тиэль убежал направо.

И мы набрели на открытую дверь.

Внутри – глухой кабинет: шкафы, кулер с водой, стол с бумагами и ноутбуком. И Тиэль перед столом, спиной к нам.

– Руки! – кричу я, направляя на него пистолет.

Бахвальд судорожно оборачивается и поднимает руки.

– Спокойно, спокойно!

– Мы совершенно спокойны, – хладнокровно говорит Ханебо. – Что ты там делал?

– Я вызвал охрану, – говорит Тиэль.

– Спятил?

– Нет. Я вам нужен живым, не правда? Ну, не хмурьтесь. Нужен. Значит, вы меня не убьёте. А заботиться о том, чтобы я вам не мешал – ваша прерогатива.

Он меня бесит. Слишком много болтает. И слишком много пафоса себе позволяет. Но он прав.

– Что за проект «Ода»? – повторяю я.

Невозмутимая мордочка. Так и хочется зарядить стражем.

– Понятия не имею, – отвечает он. И улыбается.

– Не валяй дурака и не ищи границы моего терпения. Это твоя лаборатория. Тебе известно обо всём, что здесь происходит. Что за «Ода»? Что за ребёнок?!

Бахвальд подавился смешком, но быстро посерьёзнел.

– Я не знаю ни о каком ребёнке.

– И о проекте? – говорю я, щурясь.

– И о проекте.

– Тогда мы просто прочитаем о нём в твоём ноутбуке, – говорит Ханебо.

На лице Тиэля ни один мускул не дрогнул.

Мой телефон вибрирует. Но сейчас не до чтения!

– Пожалуйста, – соглашается Тиэль. И улыбается.

Я мельком гляжу на Ханебо, а он – на меня. Мы думаем об одном и том же: Бахвальд стёр все данные с ноутбука! И может быть, не только со своего. Теперь информация об «Оде» может быть только у наших хакеров, если они успели перехватить удалённые файлы. Возможно, письмо мне пришло от них.

– Не будете смотреть? – ухмыляется Тиэль.

Я скалюсь, а его губы тянутся ещё сильнее! Мой палец невольно давит на курок. Ещё немного – и сорвусь…

Сзади слышен топот.

Мы с Ханебо синхронно оборачиваемся, заслоняем проход стражами и начинаем палить. Охранники в синих рубашках пятятся назад. Пули прошивают их. Краснят одежду. Выдавливают крики и стоны. Выдавливают кровь из губ. Один упал навзничь, ещё двое съехали по стене, вычертив тёмный след.

Остальные палят, пули их звенят об стражей. Вдруг охрану расталкивает парочка гуманоидных роботов с автоматами. Красные огни вместо глаз, динамики вместо рта.

– Огонь на поражение, – звучит механический голос.

И роботы открывают огонь.

Я автоматически смотрю в пол и вижу, что он покрыт пластиком. Да и не понятно, из чего подошвы этих робосолдат сделаны. Придётся разбираться по-другому.

Страж Ханебо бежит прямо на них с металлической дубинкой и щитом в руках, а мой робот задирает кисть, открывая потайной пистолет, и начинает стрелять. Мы с Ханебо выходим в коридор.

В это время Тиэль вырывается из-за наших спин и бежит обратно, в извилистые проходы. Я цокаю от досады и автоматически порываюсь за ним.

– Оставь, не он наш приоритет! – кричит Ханебо.

Я киваю. «Ода»!

Страж Ханебо заслоняется щитом от выстрелов и метким ударом выбивает автоматы у обоих роботов. Они тут же переходят в ближний бой и высекают резкие удары, как заправские кикбоксеры. Ханебо подёргивает средним пальцем, держа согнутыми ещё три – его страж держит щит и шаг за шагом отходит. Вдруг робосолдат бьёт с удачного для нас угла, и Ханебо начинает играть пальцами – его робот парирует удар, отбрасывает атакующего и резко применяет клинч к другому. Оба робота открылись мне! Я загибаю мизинец с безымянным и ритмично дёргаю большим пальцем – мой страж по очереди палит по обоим робосолдатам, пробивая металл их голов. Неживые тела дёргаются, детальки летят во все стороны. Красные лампочки глаз гаснут, и роботы перестают двигаться.

Страж Ханебо отпускает своего продырявленного оппонента. Робосолдаты не двигаются. Ни звука. Сломаны.

Похоже, что их инженеры поместили процессоры в голову, по аналогии с головным мозгом человека. Это в корне неправильно! Организм человека созревал в процессе многомиллионной эволюции. Миллионы и миллионы случайных конфигураций. Хаотический отбор, приведший к нашему текущему виду. Никаких гарантий, что этот вид – наилучший. Поэтому слепая мимикрия – не самый разумный вариант…

– Сообщение, – звучит над моим ухом.

Я дёрнулась и торопливо открыла телефон. Мои уши загорелись: опять я отвлекаюсь от дела!

– Мы перехватили документы, которые Бахвальд пытался удалить с компьютера, – читаю я. – Их целая папка, сто семнадцать файлов, двадцать три гигабайта. Срочно прочтите первый!

Мы переглядываемся, и Ханебо кивает, уставившись в мой телефон.

«Проект “Ода”. Цель проекта состоит в преодолении существенных человеческих недостатков и создании идеального организма». – Я почувствовала, как удары моего сердца стали отдавать в голову. – «Здесь и далее основными недостатками человека будут считаться: а) физическое несовершенство; б) отсутствие критического мышления; в) нарушение формальной логики в мышлении; г) стереотипизированное мышление; д) превосходство эмоций при принятии решений; е) невозможность передачи знаний, умений и навыков потомству; ж) сравнительно медленное обучение; з) возрастная редукция обучаемости; и) существование так называемого “человеческого фактора”; к) малая эффективность переработки поступающих в организм питательных веществ…» И список этот продолжался ещё долго.

Я читала с открытым ртом, иногда что-то внутри моей головы начинало подрагивать, всё время сосало под ложечкой – но при этом мне не хотелось отрываться. Настолько это было ужасно, что притягивало и не давало поднять глаза. Держало, давило и выедало.

«Поскольку основная масса указанных объективных недостатков исходит из хаотической, вероятностной природы человека, их устранение возможно, например, путём замены соответствующих органов и систем на искусственные, созданные с применением технологии искусственного интеллекта и универсальной нейросети “Юниверсум” или искусственного интеллекта “Юниверсум 2.0”…»

Я подняла глаза на Ханебо. Не знаю, что он в них увидел (да и сама я не могла понять, какие чувства и мысли бурлили во мне), но Ханебо повернулся к тому тёмному проходу, куда убежал Тиэль, и сказал:

– Срочно за ним.

– Может, лучше дочитать?.. – предлагаю я, хотя сама уже ни в чём не уверена.

– Нечего дочитывать, – говорит Ханебо. Его чистые глаза сверкают злостью. – Во всём мире развивают технологии для того, чтобы у человечества – общества равных друг другу людей, – была надёжная опора. Бахвальд же хочет использовать эти технологии для создания совершенного существа. Ты думаешь, он хочет сделать таким всё человечество?!

Я поняла, о чём переживал Ханебо. Каста высших людей. Правители. Абсолютная власть, тоталитаризм и антиутопия. Абсолютный контроль. И всё же совершенный человек… Чем плоха эта идея сама по себе?

И он убежал, не дожидаясь моего ответа. А я побежала за ним.

Я всегда следую за ним.

Мы бежали по извилистым тоннелям, не зная куда. Смотреть на карту было бесполезно: мы видели только ноутбук Тиэля позади себя, а большинство этих служебных помещений не были внесены в базу данных. Мы как будто существовали вне этого мира. И очень скоро такое существование вывело нас обратно – в зал с голубой витриной и рядом картин.

Стекло витрины разбито. Тиэль, находясь внутри, голыми руками разбрасывает желе по сторонам, пытаясь до чего-то докопаться. Под пристальный взгляд неподвижного робота-гуманоида.

Когда я вбежала в зал, Ханебо уже прицелился в Бахвальда – но появившийся из боковой двери робосолдат заслонил учёного.

Бах, бах, бах!

Робот не двигается, пули застревают в его голове.

И в тот момент, когда металлический корпус робота рухнул, Тиэль дотянулся до какой-то кнопки.

Глаза робота-гуманоида за витриной засветились. Их немигающий взгляд буравит нас.

Что-то защёлкало.

Кабели и провода отстёгиваются от робота, тефлоновые трубки отступают, обнажая иглы, поднимаются густые ленты азота. Робот поочерёдно вытаскивает руки; стекло витрины опускается, и гуманоид выпрыгивает, голубыми брызгами разбрасывая ошмётки желе.

И вот он стоит между нами и Тиэлем.

Высокий, похожий на металлический скелет. Просвечивают его внутренности – провода, микросхемы, трубки, какие-то сосуды.

– Изучайте на здоровье, – говорит Тиэль. – Вот вам – проект «Ода»!

Мы с ужасом смотрим на робота.

А робот смотрит на нас.

VIII

Зловещая долина7. Мы чувствуем относительную безопасность в присутствии других людей или в присутствии того, что напоминает людей лишь отдалённо, особенно если оно неподвижно. Но когда мы сталкиваемся с тем, что от человека отличается несущественно – труп, зомби или гуманоидный робот, – нам становится жутко. Особенно, если оно движется. Это и есть эффект зловещей долины. И мы с Ханебо ощущали его в полной мере.

– «Ода», ты слышишь меня? – кричит Тиэль.

Робот неторопливо поворачивает голову к своему создателю.

– Я слышу тебя, Тиэль. Не вопи, – отвечает робот.

Его речь синтезирована, но практически без огрехов. «Ода» говорит голосом Тиэля, только роботизированным и чуть более высоким. А ещё совершенно нейтральным. Холодным, как его металлическая голова.

– Я дал тебе свободу! Что ты собираешься делать?

– Для начала я уничтожу этих двух, – бесстрастно говорит «Ода», глядя на нас с Ханебо. – Иначе твой дар лишится смысла.

Глаза «Оды» были симметричными полукругами. Как будто взяли идеальный шарообразный глаз и рассекли его горизонтально. Эти глаза неподвижные, неживые, но всё равно своей формой как будто выражают высокомерие.

Холодное презрение ко всему живому.

– Только не трогай их машинки! – говорит Тиэль.

– Конечно: я не вижу в них угрозы. Они – инструмент в руках твоих врагов, Тиэль.

Я смотрела на робота с ужасом. Голову сверлила лишь одна мысль.

Что это за мерзость?!

Помесь робота с человеком? Все эти картины, рассказы… Нет, успокойся. Я вижу, что и Ханебо уже краем глаза поглядывает на меня, норовя угомонить словом. Я успокаиваюсь.

Всё гораздо хуже.

Картины, одна осмысленнее другой. Текст, похожий на сочинение ребёнка. Синтезированная речь. «Обучение»… Вот как выглядит «Юниверсум 2.0». Бахвальд закончил свой искусственный интеллект. Или не закончил, но уже внедрил его в свой самый главный проект, чтобы получить механическое существо, которое и телом, и интеллектом на порядок превосходит человека – проект «Ода».

bannerbanner