Джек Уайт. Загадки разума

– Ты всегда убегал от неприятностей, верно, Джек? – противный хриплый голос вдруг раздался где-то позади меня.

Я застыл на месте, как вкопанный, не в силах пошевелиться. Образ этой женщины вдруг исчез передо мной. За спиной я почувствовал чье-то ледяное дыхание. Я был не в силах обернуться. Мне казалось, что вот-вот я потеряю сознание.

– Я чувствую твой страх, – хрипела женщина. – Ты никогда не видел смерть, Джек? Что же испугало тебя в этом лице? Быть может, осознание того, что это твое лицо?

Вдруг я закричал и, резко обернувшись, взмахнул рукой, в которой держал лампу, в надежде нанести удар по этому зловещему существу. Но моя рука лишь скользнула в немую пустоту, прорисовав сплошную блеклую линию, исходящую от лампы.

За спиной вновь раздался голос, я снова резко обернулся и увидел в пяти шагах эту старуху. На руках у нее уже не было младенца. Под ее ногами я увидел брошенный платок, который из ослепительно белого превратился в грязный, наполовину истлевший, кусок ткани. Куда же подевался тот младенец?

Мне хотелось поскорее вырваться из этого места, но я от страха потерял ориентацию и не мог сообразить, в какую сторону нужно бежать. Взгляд был прикован к этой старухе, которая вновь начала двигаться в мою сторону.

Наконец, я собрался с силами и, заикаясь, спросил у нее:

– Кто ты? Что тебе от меня нужно?

– Чего ты боишься, Джек? Того, что тебя не было рядом в тот миг, когда я умирала? – проскрипела старуха. – Хочешь взглянуть на мое лицо?

– Кем бы ты ни была, я прошу, оставь меня в покое, – выдавил я.

– Не бойся, Джек. Мы уже встречались прежде. Или ты не признаешь собственную мать?..

Я и вправду чуть было не лишился рассудка. Это совсем не было похоже на сон. Все происходило наяву. В какой-то момент старуха остановилась.

– Почему же ты бросил меня, когда я так в тебе нуждалась?

– О чем ты? – дрожащим голосом произнес я. – Ты не моя мать. Тебя не существует. Мне это всего лишь кажется…

– Я так реальна, как и ты, Джек, – старуха в мгновение оказалась рядом, коснувшись мертвенно-серой рукой моего лица.

Ее прикосновение было обжигающе ледяным. От неожиданности я потерял равновесие и упал на палубный настил, едва не выронив лампу. Подумал, что если свет погаснет, то я умру от страшного шока. Мысль о пребывании в кромешной тьме убивала. Я не знал, кто на самом деле был передо мной, решив, что это лишь призрак. Но почему он явился ко мне в этом образе?..

Я был уже не в силах подняться и лишь беспорядочно пятился назад, держа в одной руке лампу, перебирая то рукой, то ногами, как измученный раб. Вокруг раздавались какие-то жуткие звуки вперемешку с детским плачем. От одного этого плача можно было сойти с ума. Казалось, что меня окружили сотни плачущих младенцев. А этот леденящий хрип старухи и вовсе поселился в моей голове.

Старуха вдруг замерла. Медленным движением она поднесла свои уродливые кисти к лицу и стянула с него вуаль. Я замер, увидев под тканью ее лицо.

Передо мной стояла моя мать с истлевшим почти до костей лицом и бездонными черными глазами. Впрочем, вместо глаз у нее зияли черные дыры. Но даже в таком образе я узнал черты, напоминающие образ моей родной матери. Это мертвое лицо принадлежало ей.

Вытянув свои костлявые руки, она направилась ко мне.

– Обними же меня, Джек…

В тот же миг окончательно потерял сознание.

                                                   * * *

Открыв глаза, я не сразу понял, где нахожусь. Мне казалось, что я умер и попал в ад. Вокруг царил кромешный мрак. Лампа уже давно погасла. Не знаю, сколько времени я был без сознания, но странно, что никто из команды Блэйка так и не спохватился меня.

Я был не в силах пошевелиться. Вспоминая последние события, меня охватила ледяная дрожь. Мне казалось, что я вот-вот заплачу, ведь помнил все, что происходило. Образ той старухи, напоминавшей мою мать, никак не выходил у меня из головы.

Я лежал на спине неподвижно, боясь сделать хоть какое-то движение. Мое дыхание напоминало страдания раненого бойца на поле боя, который истекал кровью и захлебывался ею от каждого глубокого вздоха.

Я почувствовал легкое дуновение. И откуда здесь взялся ветер? Затем мои ноздри уловили запах сырости и гнили. А то, что случилось дальше, и в самом деле едва не лишило меня всех жизненных сил. Когда я попытался подняться, над головой вдруг вспыхнуло ярко-голубое пламя, а затем воззрился образ той уродливой старухи.

Она мгновенно оказалась рядом и одной рукой схватила меня за горло, все ближе склоняя свое мертвенно-пепельное лицо. Я не мог пошевелиться. Я глядел точно в ее черные, наполненные смертью глаза, а она лишь испускала и без того истошные ужасные вздохи. Мне хотелось потерять сознание, но, как назло, ничего подобного не происходило.

В какой-то момент я все же обрел контроль над своим телом, и уже хотел занести руку, чтобы нанести удар, как вдруг она схватила меня за правую кисть. Я вскричал от боли. Картина была ужасающей. Одной костлявой рукой она сжимала мое горло, второй мою кисть, повиснув надо мной, словно черное облако. При этом это чудовище что-то про себя проговаривало, а мне казалось, что голоса раздаются в моей голове.

Затем я испытал невыносимую боль. Старуха еще сильнее сжала мою кисть, но отпустила горло. Взяв в свои ледяные костяшки левую руку, она начала сдирать кольцо, которое когда-то подарила мне мать. Я кричал от боли, но при этом не мог пошевелиться. Она будто насмехалась надо мной и все приговаривала что-то хриплым голосом, словно вырвавшимся из ада.

Мои глаза, казалось, вот-вот вырвутся из орбит. Я видел, как тонкая струйка крови стекала по моей руке, когда она беспрерывно выкручивала это кольцо своими гнилыми когтями. Мне даже казалось, что услышал хруст своей фаланги. Боль была невероятной, но я просто не мог пошевелиться.

– Нет! Оставь его! Не тронь кольцо! – лишь выкрикивал я.

– Джек, – сухо кряхтела она. – Кольцо верну тебе, когда узнаешь свое предназначение. А пока постарайся преодолеть свой страх. Или твой страх одолеет тебя…

В тот же миг все исчезло, и надо мной вновь сгустилась непроглядная тьма. Прекратился ветер, не было слышно даже писка корабельной крысы. Я чувствовал, как болела правая кисть. Она будто горела, хоть и была ледяной на ощупь. Я никак не мог понять, что же с ней сделала старуха. От такого зрелища я никак не мог прийти в себя и продолжал лежать неподвижно.

Вдруг скрипнул деревянный настил, от которого смердело гнилью. Я слегка приподнялся на локтях. Где-то впереди я уловил еле различимое, но уже знакомое до боли шарканье.

– «Боже, неужели снова», – подумал я, ежась от холода.

Кажется, старуха возвращалась. Но я не мог пошевелиться. Голос из темноты звал меня по имени. Вот еще и еще… Это был тот самый хриплый голос.

Левой рукой я нащупал лампу, лежащую рядом со мной. Зажечь ее я не мог, но надеялся использовать в качестве оружия. Нужно было подняться – лежа на полу, я был уязвим.

Мне стоило огромных усилий подняться на ноги. Но в такой тьме я едва не потерял равновесие, и чуть было не упал. Из того места, откуда доносилось шарканье, я уловил слабое свечение. По мере приближения свет становился отчетливее. Возникло странное ощущение: вокруг ничего не было видно, кроме этой блеклой желтой точки где-то шагах в двадцати от меня.

Так как отступать было некуда, я приготовился сражаться. Когда эта точка замерла на довольно близком расстоянии, я сорвался с места и с криками бросился на нее. В это мгновение мне было плевать – умру я или нет. Испытать пережитый страх еще раз мне более не хотелось.

Во тьме я взмахнул рукой, в которой крепко сжимал лампу, и наугад нанес удар. После точного попадания послышался чей-то хрип. Но то был не женский хрип, а скорее грубый мужской. Тот, на кого я напал, оказался сильнее и нанес мне удар в ответ, угодив прямо в висок. От такого потрясения я тут же рухнул на деревянный настил, вдобавок ударившись об него затылком.

Дикая боль пронзила тело, а затем резко вспыхнула и в голове. Я вновь мгновенно потерял сознание.

Очнулся я от громогласного голоса капитана. В ушах звенело, но было слышно, как Блэйк, стоя недалеко от меня, отчитывал кого-то из своих подчиненных.

Открыв глаза, я увидел перед собой лишь расплывчатую картину. С трудом поднявшись на локтях, ощупал голову. Она была перевязана, кто-то также обработал нанесенную неизвестным веществом рану у виска. Я понял, что капитан закончил свой разговор и направился ко мне. Резким движением он вновь опрокинул меня на койку, которая располагалась в каюте боцмана.

Мужчина уселся на скрипучий стул и уставился на меня.

– Что это на вас нашло, Джек? – вдруг спросил он. Мои глаза еще плохо видели, но выражение Блэйка напоминало мне ужасное недоумение. – Зачем вы напали на моего помощника?

– Простите, капитан, – проскрипел я. – Я думал, это была моя мать…

– Что? О чем это вы?

– В это трудно поверить, но там была…

Я закашлялся. Мне было довольно трудно произносить слова, в голове до сих пор стоял звон от сильного удара. Мысленно я проклинал этого помощника, которому, вероятно, тоже досталось.

Блэйк протянул стакан рома, который я в ту же секунду опрокинул. Мне как будто стало легче.

– Объясните мне, что там произошло? – не успокаивался Блэйк. – Мой старпом Эд доложил, что вы с криком бросились на него и огрели лампой по голове, на что он ответил вам тем же.

– Я же сказал, что сожалею о случившемся. Мне трудно говорить. Ох, и сильно же он ударил меня. Блэйк, вы и представить себе не можете, что происходило в трюме…

– Это я и хочу знать. Вы так себя вели, будто призрака увидели.

– Возможно, так оно и было. Все было как наяву. Я услышал пение. Затем увидел женщину, она сидела там и напевала колыбельную для своего мертвого младенца.

– Звучит как бред, – сухо произнес капитан. – Вы отдаете отчет своим словам? Кто, черт возьми, мог петь в моем трюме? Да еще и женщина!

– Я думал, вы сможете ответить мне на этот вопрос, капитан.

Я собрался с силами и продолжил. Блэйк внимательно слушал меня.

– Когда она развернула платок, я увидел младенца. Это был я, капитан. Этим мертвым младенцем был я… Его лицо было бледным, а она ни с того, ни с сего превратилась в жуткую уродливую старуху. Она вдруг пошла на меня, я стал отступал. И когда она открыла свое лицо, я узнал в ней свою мать! Мне стало так страшно, что я тут же потерял сознание.

Блэйк молчал, он ждал от меня продолжения рассказа. Я перевел дух и продолжил.

– Все действительно происходило, как наяву. Она говорила со мной…

– О чем она говорила? – ровным тоном спросил Блэйк.

– О том, что меня не было в тот момент, когда она умирала. И это было так. Я был далеко на севере. Отец писал, что ее состояние ухудшается, но прибыть до ее кончины я не успел. Не было ни дня, чтобы я не ругал себя. Я ведь мог быть с ней, но предпочел уехать, так как дела для меня были превыше всего.

Блэйк молчал. Он смотрел в одну точку и, казалось, думал о своем. Но я продолжил.

– Я не присутствовал на похоронах. И вообще, узнав о ее смерти, замкнулся в себе. По прибытии домой я отказывался глядеть на ее портреты. И мне показалось, что я даже забыл, как она выглядела. Так было легче. Я много раз посещал ее могилу и рассказывал ей о своих морских путешествиях. Никогда прежде я не чувствовал себя таким одиноким. Почему вы все время молчите, Блэйк?

– Я слушаю, – спокойно ответил капитан. – Мне кажется, вы и сами дали себе ответ. Ваша мать ждала вас и только вас. Вероятно, ей никто не был нужен, кроме родного сына. Но вас рядом не оказалось, и для нее это было большим потрясением. Представьте, каково это: умирать в окружении слуг и своего мужа, но без родного сына? Сразу все поймете.

Он был прав. Да я и сам это прекрасно понимал.

– Но к чему все это? Она лишь напугала меня. Она держала на руках мертвого меня, вы понимаете? Что это значит?

– Для нее вы умерли, Джек, – отрезал капитан. – Вы не заботились о ней и не приехали в самую трудную минуту. И то, что вы все это время ругаете себя, не снимает с вас ответственности за ее смерть.

– Это какая-то чепуха! – возмутился я. – Почему именно сейчас она явилась ко мне? Именно тогда, когда я попал на ваше злосчастное судно!

– Скажите: вы верите в то, что видели внизу? – вдруг спросил Блэйк. – Вы испытали настоящий страх, не так ли?

– К чему вы клоните?

– Ни к чему, – обреченно вздохнул капитан и встал со стула, который чуть не развалился на месте. – Приходите в себя. Вас ждет работа. Не забывайте, что вы на моем судне, и прохлаждаться здесь я никому не позволю.

– Капитан, что это за фокусы? – я был вне себя. Блэйк ушел от ответа, и меня это страшно злило. – Ответьте мне! Я требую ответа.

Блэйк немного помолчал и, не поворачиваясь, добавил:

– Можете считать это своим проклятием, – усмехнулся он и с силой захлопнул за собой дверь каюты.

Мысленно я послал его ко всем чертям. Я не понимал, что произошло, и никто не мог дать мне ясного ответа. Голова просто раскалывалась, ссадина на виске все еще дико пульсировала.

Я вдруг вспомнил о том, что старуха вместе с кожей содрала с пальца кольцо, подаренное моей матерью. Пока я разговаривал с Блэйком, то совсем забыл об этом. Я быстро вытащил руку из-под простыни, которой укрывал себя все это время, спасаясь от озноба, и не поверил своим глазам. На пальце действительно отсутствовала реликвия. Более того, на нем не было ни царапины, а ведь то чудовище с такой силой сдирало кольцо, что кровь сочилась из-под прочного серебряного ободка. Как же так? Выходит, все было наяву? Куда же, черт возьми, подевалось кольцо? Неужели та старуха и вправду была призраком моей матери и забрала драгоценность? Нет, все это похоже на бред.

Ощущение было не совсем отчетливым. Я несколько раз сжал пальцы в кулак, проверяя работоспособность кисти, – все в порядке. Но ведь я чувствовал боль. Каждое прикосновение чудовища доставляло ужасную боль. В конце концов, я видел собственную кровь. А теперь на руке не осталось и следа.

Эта загадка для меня еще не скоро разрешилась, и до самого конца путешествия я никак не смог избавиться от чувства постоянного присутствия старухи на корабле. А все оставшееся время, когда я пребывал один, приходилось оглядываться и прислушиваться к любому постороннему звуку. Мне казалось, что призраки прошлого не оставят меня в покое, пока я нахожусь на этом проклятом корабле.

Мне также вспомнились слова Блэйка о якобы нависшем над судном проклятии. Может, появление призрака как-то связано с этим проклятием? Да нет, не может этого быть. Я вообще всегда считал себя человеком далеким от всякого колдовства, за которое, кстати, можно было смело лишиться головы. Я также не верил в истории, которые рассказывали старые моряки о якобы мертвых островах, кораблях-призраках и подобной чепухе.

Но мне трудно представить себе то, что увиденное мною было сном. Я находился там. Я видел это существо и говорил с ним. Я чувствовал боль, и каждая клетка моего тела была пропитана страхом. До конца этого путешествия я, так или иначе, намеревался найти ответ к этой страшной тайне. И ведь, как оказалось, борьба с призраком не прошла бесследно. Периодически моя рука холодела, а порой даже отнималась.

До конца своих дней я терпел это неприятное чувство, которое то и дело донимало меня и не давало спокойно жить.

Глава 4. Тень сомнения

Солнце близилось к закату. Недавний дождь наконец-то заставил как следует вымыться всю команду. От большинства из подчиненных капитана воняло бродячими псами.

Небо покрылось маленькими розово-серыми тучками, сновавшими в полном беспорядке на фоне гладкого голубого ковра. Солнце все быстрее теряло свою безукоризненную округлую форму, сменяя ярко-желтый цвет на сладостно розовый.

Прошла еще одна неделя моего пребывания на «Неприкосновенном». Время от времени я вспоминал призрака моей матери. Я и правда давно поверил в то, что это была она. Но все время задавался вопросом: в чем заключалась цель ее появления? Все-таки я впервые в жизни столкнулся с призраком. Да и до конца все же не был уверен, было ли это наяву.

Я работал на судне, не покладая рук, как и все остальные. Многие из матросов по-прежнему испытывали ко мне неприязнь. Я частенько враждовал с Хэнком, в основном из-за Пита. Меня приводило в бешенство его хамское отношение к юнге. Чем мог, тем помогал пареньку.

Капитан Блэйк все время игнорировал мои просьбы на то, чтобы Хэнк обращался с Питом помягче. Парню нужна была не плеть, а хорошая и верная рука, которая поможет ему встать на ноги.

– И что же вы от меня хотите, мистер Уайт? – причитал капитан. – Чтобы я сам менял ему пеленки?

– Я просто хотел вам сказать, что, будь я на вашем месте, то покончил бы с тем беспределом, что творится на этом судне…

– Но вы не на моем месте, так что извольте делать то, что вам велено, и не совать свой нос туда, куда не нужно.

– Очень жаль, – подытожил я, – что это не так, капитан Блэйк.

Ближе к вечеру ветер заметно переменился. Тучи над головой сгущались в единый рваный серого цвета ковер. Нутро подсказывало, что стоит ждать шторма. И вот уже спустя несколько часов матросов, в том числе и меня, швыряло по палубе из стороны в сторону от могучих волн, с треском ударявшихся о корпус обветшалого судна. Мне казалось, еще чуть-чуть – и волны раздавят нас, как скорлупу ореха. Я как можно скорее забился в свою каюту и не высовывал оттуда носа, покуда не прошел шторм.

Кстати, хотел немного рассказать вам об обстановке и порядке на корабле Блэйка. Ума не могу приложить, почему же он так гордился своим судном. «Неприкосновенный» просто кишел мелкими грызунами, которые питались галетами, остатками неиспользованной провизии и размножались с такой скоростью, что были частыми гостями во всех каютах. Порой они бегали по кроватям, тарелкам, из которых ели матросы. Из-за довольно скудного питания у членов команды постоянно были проблемы с желудком.

На каждого из матросов приходилось по четыре сухаря в день. Сухари были настолько черствыми, что ими можно было вбивать гвозди в дубовые доски. Не хватало также и питьевой воды. Блэйк постоянно увиливал от ответа на вопрос о выживании при таких скудных запасах.

Матросы редко мылись, отчего на телах многих из них завелись телесные паразиты. Я в свою очередь стал чувствовать себя намного хуже после изнуряющих работ, постоянных ночных дежурств и ужасного питания. Мои ладони начали трескаться, а ногти ломаться. Я перестал бриться, так как на это у меня не было времени, а когда оно все-таки находилось, я валился с ног от смертельной усталости. Под постоянным воздействием ветра, морской воды и солнца моя кожа окончательно огрубела.

Горячую пищу команда получала раз в сутки. Раздавали ее порой на несколько человек в одной миске.

Я заметно похудел. Глядя на себя в зеркало, заметил, что выглядел почти как скелет, обтянутый кожей с густой светлой бородой и сальными растрепанными волосами, свисавшими почти до носа. Я не любил носить бороду, и потому при первой же возможности занялся бритьем.

Кстати говоря, приближался тот день, о котором упоминал Блэйк еще в самом начале нашей встречи. День, когда, как он выразился: «Ты все увидишь своими глазами». Действительно, лучше бы мне так и не довелось увидеть этого.

Честно говоря, даже не знаю, с чего начать. Наверное, как всегда с того, что я после изнурительного трудового дня вернулся в свою каюту, где делал кое-какие записи в своем дневнике. Снаружи шел небольшой дождь, и настроение у меня было совсем паршивое.

Я налил себе рома и не спеша сделал подряд несколько долгожданных глотков. В дверь каюты постучались, я попросил человека войти. Со скрипом дверь распахнулась, и на пороге показался Пит. Я жестом предложил ему войти. Судя по всему, у него были для меня какие-то новости.

Я заметил, что у юнца дрожали руки. Я предложил ему сесть, но тот отказался.

– В чем дело, Пит? – спросил у него я. – Не бойся меня, садись. Я не капитан, и нечего передо мной стоять, как караульный его величества.

Юнга робким движением взял табурет и уселся на него.

– Ну, говори, зачем пожаловал? – спокойно спросил я. Этот паренек был мне симпатичен, и я не хотел его обижать. – Тебя Блэйк ко мне направил?

Юнец кивнул, затем произнес:

– Капитан велел передать вам, чтобы вы ничему не удивлялись и вели себя спокойно…

– Что? О чем это ты? – недоумевал я. Уж в себе ли Пит?

– Вспомните ваш недавний разговор, сэр, – пробормотал Пит, оглянувшись на дверь, будто опасаясь, что сейчас кто-нибудь войдет.

– Разговор о чем? – я терял терпение. – Пит, мне до смерти надоели все эти ваши загадки. Хоть кто-нибудь на этом судне может внятно объяснить, в чем дело?

Вдруг Пит резко поднялся, опрокинув табурет, и поспешил к выходу.

– Главное постарайтесь сохранять спокойствие, – напоследок повторил юнга и молча вышел из каюты, оставив меня в полном недоумении.

Боже, у меня внутри все кипело от злости. Я решил, что Пит спятил, когда передавал это бесполезное сообщение от Блэйка. Затем я услышал, как кто-то снаружи копошился возле моей каюты. Я понял, что меня хотят запереть, молниеносно вскочил с койки и бросился к двери. Щелкнул засов, и я оказался в плену собственной каюты. Возмущению моему не было предела. Я с такой силой колотил в дверь, что, казалось, она вот-вот слетит с петель.

– Что это значит?! – вопил я. – Кто запер мою дверь? Пит, это не смешно!

Но, похоже, снаружи уже никого не было. Тот, кто меня запер, сразу же удалился. Ломиться дальше в закрытую дверь было бесполезно. Мне оставалось лишь гадать, кто и зачем это сделал.

Я перебирал в голове все варианты произошедшего. Также вспомнил слова Пита о том, чтобы я ничему не удивлялся и сохранял спокойствие. О чем, интересно, шла речь?

Впрочем, время и так шло ко сну. Я спокойно лег на свой лежак с надеждой, что завтра меня все же выпустят на волю и извинятся за эту глупую шутку.

Я лежал с открытыми глазами около десяти минут, размышляя над словами Блэйка о проклятии. Последнее событие никак не выходило у меня из головы. Я встретился лицом к лицу с предполагаемым призраком своей матери. Может, мне суждено было попасть на этот загадочный корабль, чтобы встретиться с ней? Правда, я никак не улавливал смысла сказанных ею слов.

И потом вспоминал слова капитана о том, что придет час, когда я все увижу своими глазами… И тут вдруг заявляется Пит со странным посланием. Потом некто запирает меня в этой затхлой каюте наедине со своими мыслями. Неужели завтра меня ждет то, о чем предупреждал Блэйк?

Я едва успел оправиться от встречи со зловещим призраком, и морально не был готов к каким-либо новым загадкам. Пожалуй, на сегодня хватит с меня приключений. Уверен, что завтра ничего не произойдет, и как только я проснусь, то немедленно направлюсь за информацией к капитану. Я уверен, что Блэйк найдет этому объяснение.

Эту ночь я провел как в бреду. Мне снились кошмары, в которых шторм то и дело гонял мой корабль, разрушая его и поглощая целиком со всей моей командой. Мне снилась моя мать в образе той ужасной старухи. Во сне она почему-то смеялась надо мной и моими страхами. Затем появился тот самый призрак, от которого я должен был убежать. Он преследовал меня повсюду. Последнее, что я запомнил – это домик моих родителей в Портсмуте. Когда-то в нем было так уютно из-за большого количество проживавших в нем людей, включая моих родителей и прислугу. Но сейчас он остался совсем пустым и одиноким. Я стоял в саду и глядел на веранду, на которой мы с отцом когда-то играли в пиратов, сражающихся с гвардейцами его величества. Одного из последних, впрочем, изображал отец. Я же предпочитал играть роль пирата. Сейчас я будто со стороны наблюдал за этой картиной.

Затем вмиг все исчезло, и на пороге дома я увидел свою мать, которая звала меня. Я, как завороженный, шел на ее голос. По мере моего приближения та удалялась от меня.

В какой-то момент я очутился в гостиной собственного дома. Она была точь-в-точь такой же, какой я видел ее в последний раз. Голос моей матери все звал меня, хотя саму ее я уже не видел. Он становился все слабее и слабее. Я уже не понимал, откуда она меня зовет.

Мне казалось, что звук доносился со второго этажа. Добравшись до лестницы, я стал подниматься по ступеням. Подняв голову, увидел, как некая тень скользнула в дверной проем коридора, расположенного на втором этаже. Очутившись в этом темном пространстве, увидел множество дверей по обеим сторонам стен. Повсюду сбоку были подвешены свечи, тускло освещавшие мрачный коридор. Сейчас я боялся по нему идти.

В конце была расположена спальня моих родителей. Я увидел, что тень скользнула именно за эту дверь. Остальные двери, впрочем, были заперты. В данную минуту мне вовсе не хотелось идти в конец коридора, но ноги сами шли вперед. Даже во сне я испытывал неимоверный страх.