Тёмный маг. Книга 2. Начало пути

– Магия, это, конечно, дело хорошее, и среди слуг Рода Демидовых найдётся немало тех, кто довольно неплохо ею владеет, – она продолжала лукаво улыбаться, – но выводить пятна при помощи магии сложновато.

– Какая всё-таки магия – несовершенная штука, – я покачал головой и вышел из прачечной.

Выйдя в очередной коридор, я увидел вышедшего мне навстречу Лео и быстро свернул в сторону своей комнаты. Почему они никак не могут понять, что я нуждаюсь в одиночестве хотя бы на пару часов в день? Спрятавшись в какой-то нише, я дождался, пока озабоченный Лео пройдёт мимо, и только после этого выбрался обратно в коридор. Оборотень всё это время прятался вместе со мной. Вот кто меня понимает почти на мистическом уровне.

– Мне интересно, Гвэйн, все с кем я общаюсь в последнее время, и у кого я не вызываю неосознанную тошноту, чисто интуитивно тянутся ко мне по заветам предков? Или это их собственный идиотизм? – волк сел и посмотрел в ту сторону, куда ушёл Лео. – Да восстанет Империя, и встанет Лазарев во главе, как это уже было! И верные вассалы окружать его будут подле трона его, и править он будет, опираясь на преданность и умения их. И вернётся былое величие! А-ха-ха! – Я пафосно поднял руку и засмеялся над своими словами.

Гвэйн почти минуту оценивающе на меня смотрел и, мотнув головой, повернулся ко мне спиной. Да. В моё могущество даже оборотень не верит. Быстрее бы прошли эти чёртовы каникулы. Постояв ещё минуту посреди коридора, я отправился дальше исследовать замок.

Сам Новый год прошёл скучно. Слишком чопорно. Он практически не отличался от всех остальных вечеров. И мне снова не удалось от него отвертеться. Однако совершенно неожиданно я получил подарки.

Роман подарил мне странный серебряный медальон. Он был такой старый, что серебро уже не очищалось, оставаясь чёрным. Повертев его в руках, я обнаружил неприметную кнопку, которая по идее должна была его открыть. Но, то ли кнопка сломалась, то ли она и не работала никогда, но медальон упорно не хотел открываться. Не удивлюсь, если Гаранин его на помойке нашёл и подумал: «А чего добру пропадать? Его же подарить кому-нибудь можно».

Рассматривая подарок, я заметил на задней крышке практически стёртую гравировку. Долго приглядываясь, наконец, смог разглядеть силуэт волка, вставшего на дыбы. Где-то я уже таких волков видел.

Решив выяснить всё у Григория, засунул медальон в пакет, с которым приехал сюда. Всё оставшееся время я старательно отгонял от себя мысль, что Роман не просто так подарил мне игрушку Лазаревых. Возможно ли, что это просто случайность? Или он так сильно меня ценит, что дарит слишком дорогие подарки? Ещё бы инструкции вложил, что это вообще такое. Вроде артефакт, а вроде просто медальон. Не удивлюсь, если узнаю, что туда очередной портретик Великого князя ну или уже императора Григория вставлен. А что, Хмырю можно такой таскать и время от времени любоваться, а Гараниным нельзя? Чем Гаранины хуже всяких там Хмырей?

Гвэйн с любопытством первое время рассматривал медальон, но потом потерял к нему интерес. Можно ли сделать так, чтобы этот комок шерсти умел разговаривать? Мне кажется, он слишком много знает и понимает. Скорее всего, что-то всё-таки помнит из своей человеческой жизни.

Подарок подразумевал, что я должен что-то подарить в ответ. Мой взгляд упал на стол, где лежали золотые запонки, зачем-то подаренные мне Демидовым. Решив две проблемы одновременно: куда деть запонки и что подарить Роме, я привёл подарок в первоначальный вид, предварительно убрав карточку со своим именем. Если Лео и узнал впоследствии свой подарок, то вида не подал. Вот что значит аристократическая выдержка.

А вот что подарить самому Лео, я не знал. Ну не этот же старый медальон передаривать. Уже отчаявшись что-то придумать, я спросил у дрыхнувшего на моей кровати Гвэйна.

– Ты же откуда-то знаешь этот замок. Ну, помоги мне, что ты валяешься! Может, здесь ещё какая-нибудь заначка Лазаревская припрятана. Да так, что даже хозяева найти её не смогли!

Гвэйн посмотрел на меня, закатил глаза и сполз с кровати. Когда он потрусил к двери, я даже опешил, но волк обернулся и нетерпеливо посмотрел на меня. В очередной раз ущипнув себя за руку, а я делал это частенько, когда дело касалось этого проклятущего волка, – я пошёл за ним.

На этот раз обошлось без разгромов, дыр в полах и тому подобного веселья. Мы довольно долго плутали по замку, заходя в такие места, из которых я самостоятельно ни за что не выбрался бы, пока не очутились в подвале. Точнее, это было какое-то складское помещение, в котором Демидовы хранили продукты.

За время блужданий я заметно проголодался. Заметив целую гроздь колбасы, свисавшей с потолка, отломил кусок и дал такой же кусок Гвэйну. Перекусив, мы отправились дальше. Пройдя полутёмный длиннющий подвал насквозь, мы остановились у стены, рядом с которой стоял стеллаж с сырами.

Гвэйн присел на задние лапы, затем подпрыгнул, повиснув на четвёртой полке. Стеллаж содрогнулся и со скрипом отъехал в сторону, открывая очередной проход.

– Ничего себе, – я протёр глаза. – Откуда ты всё это знаешь? – не удержавшись, спросил я у волка. Гвэйн только коротко взглянул на меня и решительно направился к проходу. Я поспешил за ним, на ходу вытаскивая фонарик. Помня наше падение в тайный проход, теперь не выходил из своей комнаты без этого очень нужного предмета.

Пройдя короткий коридорчик, мы оказались в круглой комнате. Выйдя на середину этого каменного мешка, я почувствовал, что на меня накатывает неизвестная мне ранее клаустрофобия. Единственное, чего мне хотелось – это убраться отсюда куда-нибудь подальше.

Гвэйн, похоже, переживал похожие эмоции. Встряхнувшись, он подбежал к одному из шкафов, стоявших вдоль стен этой странной комнаты, и коротко тявкнул.

Я подошёл к нему на негнущихся ногах. Полки шкафа были в основном пустые, но на одной из них лежала небольшая коробочка. Паника захлестнула меня с головой. Уже не соображая, что делаю, я схватил эту коробочку и пулей вылетел из комнатки. Волк в это время уже ждал меня возле стеллажа с сырами.

Как только я выскочил наружу, Гвэйн снова повис на полке, и стеллаж встал на место.

– Дима, что ты здесь делаешь? – услышав раздражённый голос Лео, я подскочил на месте. Вовремя же мы успели выйти из тайника.

– Я колбасы захотел, – ответил первое, что пришло мне в голову.

– А что на кухне она закончилась? – Лео разглядывал меня, хмурясь при этом.

– Я не знаю, где кухня, а сюда забрёл случайно. Я замок исследовал. – Честно признавшись, я покосился на сидящего рядом со мной оборотня. Вид у волка был совершенно равнодушный. Словно это не он меня по сомнительным местам таскал, а я его.

– И что же ты высмотрел во время своего исследования? – Демидов скрестил руки на груди.

– А почему здесь то и дело встречаются волки Лазаревых? – Я и правда пару раз видел волков, в том или ином виде. И да, я прекрасно помню, что лучшая защита – это напасть первым и пинать желательно в печень.

Лео опустил руки, а Гвэйн посмотрел на меня и тряхнул головой. Ну не умею я выкручиваться из щекотливых ситуаций, что теперь поделать.

– Мы были преданны короне, – наконец, тихо проговорил Демидов. – Наверное, мы единственные, кто остался предан императорам до самого конца. Как ты понимаешь, это не та информация, которую будут выставлять на всеобщее обозрение после падения Империи. Хотя сейчас всё больше и больше старой знати задумывается о том, что, возможно, они сделали это зря. Я об уничтожении Тёмных. Но речь не об этом. Этот замок когда-то принадлежал Лазаревым. Здесь была официальная резиденция одного из Великих князей. Однажды произошёл несчастный случай, и треть замка была охвачена пожаром. К счастью, Великий князь не пострадал, – когда он это произнёс, Гвэйн тяжело вздохнул и лёг, спрятав морду в лапы. – Я не знаю почему, но Лазаревы решили не восстанавливать замок и подарили его вместе со всем содержимым моему тогдашнему предку.

– Аттракцион небывалой щедрости, – я закатил глаза. – И, правда, на фига напрягаться и что-то восстанавливать, если можно преданным людям сбагрить? И на ремонт тратиться не пришлось, и твой предок стал ещё преданней.

Мои предки – это нечто. Чем больше я о них узнаю, тем больше мне хочется абстрагироваться от этого семейства. Вот только семью не выбирают, смирись, Митя.

Лео смерил меня очень странным взглядом.

– Это, конечно, не моё дело, но когда ты уже начнёшь разговаривать не как малолетний оборванец со столичной паперти? Может, начнёшь уже соответствовать своему происхождению и не позорить собственного отца своими манерами, точнее, их отсутствием? – зло проговорил Демидов.

У меня же от такого заявления глаз дёрнулся. Если бы моему отцу что-либо не нравилось, он бы непременно мне сказал. Ведь, сказал бы?

– Что ты имеешь в виду? И да, ты прав – это не твоё дело.

– Ты ведёшь себя неподобающе! – он всплеснул руками. – Я понимаю, тебя воспитывают в рамках вседозволенности, но ты хотя бы базовые понятия этикета подтянул, что ли. А то тебя страшно в высшее общество выпускать.

– То есть тебе не нравится, как я разговариваю? – я прищурился. Как будто я сам напрашиваюсь оказаться в этом высшем обществе.

– Я открою тебе страшную тайну: как ты разговариваешь, не нравится никому. Но это поправимо, нужно всего лишь убрать из твоей речи жаргонные словечки, и с тобой уже можно будет разговаривать, не испытывая при этом желания закрыть себе чем-нибудь уши. Непонятно, где ты вообще нахватался этих вульгаризмов? – Понятно, ему не сказали про мой странный порыв нести свет знаний в трущобы. А вот сам виноват, надо было у моего отца поинтересоваться. Тем более, что он тайну из этого не делает и жалеет только о гибели Быка, как бы это не звучало странно.

– Не нравится – не слушай, – довольно миролюбиво посоветовал я ему.

– Дима, не обижайся, но ты, как, ни крути, аристократ. И тебе будет просто необходимо вести переговоры и встречаться с самыми разными не менее влиятельными людьми. Если, конечно, у тебя нет плана пустить с молотка всё своё имущество в первый же день, после того как ты вступишь в права наследства. Может быть, ты задался целью основать славную династию портовых грузчиков? Нет? Тогда тебе нужно оставить эти дурные привычки.

– Тебя мой отец попросил? – Спросил я довольно агрессивно. – Чтобы ты на меня надавил?

– Нет. – Лео задумчиво разглядывал меня. – Александра Юрьевича, похоже, как это ни странно, всё устраивает. Так что, считай это моей личной инициативой. Как бы ты ни бежал от своего происхождения – далеко ты не убежишь, можешь мне поверить.

– Знал бы ты что-то о моём происхождении, бежал бы от меня подальше и не оглядывался. Хотя ты же Демидов, так что здесь возможны варианты, – пробурчал я.

– Что ты сказал? – Лео нахмурился.

– Сказал, что, я тебе подарок приготовил. Только ты своими нравоучениями мешаешь мне его тебе вручить, – и я сунул в руки опешившему Лео коробочку.

Демидов недоумённо посмотрел на коробочку, затем перевёл взгляд на меня, затем снова на коробочку и открыл её. На красном бархате лежала пара обручальных колец. Тонкие, из белого золота с вкраплениями сверкающих бриллиантов. Да что же я не открыл эту коробку сразу-то? Вот вряд ли бы Лео такой обалденный подарок получил бы.

– Спасибо, – хриплым голосом поблагодарил меня Лео, проводя пальцем по сверкающим граням. – О боже, – он закрыл глаза, прислушиваясь к чему-то. – Откуда ты узнал, что я очень сильно люблю изделия древних Тёмных мастеров?

Они ещё и Тёмные. Зашибись через колено. А произошло это потому, что я всё никак не могу почувствовать и как следует увидеть магию.

– Догадался, – я натянуто улыбнулся, направляясь к выходу из подвала, чтобы побыстрее попасть в свою комнату и как следует пожалеть себя. Возможно, даже всплакнуть в подушку.

Я злобно посмотрел на идущего рядом со мной Гвэйна. Вот же… Такой подарок Демидову подогнал. Прямо Великий князь, раздающий дорогущие подарки фаворитам.

– Дима, хорошо подумай над моим предложением. – Крикнул мне вслед Лео.

– Угу, обязательно подумаю, – я, может быть, ошибаюсь, но мне почему-то не показалось, что мне что-то предложили. Просто носом натыкали, как котёнка в случайную лужу.

С очень нерадостными мыслями я направился в свою комнату. Гвэйн плёлся рядом, время от времени на меня поглядывая. С Новым годом тебя, Дмитрий Наумов. С новым счастьем! Лучше бы я действительно к Дубовым поехал!

Глава 5

Наконец, этот незабываемый для меня Новый год подошёл к концу, и я с превеликим удовольствием вернулся в школу. Ещё две недели назад, если бы кто-нибудь мне сказал, что я буду рваться в Столичную школу магии, я бы послал шутника. А сейчас только что дни в календаре не вычёркивал, пытаясь таким вот нехитрым способом приблизить этот день.

В последний день каникул меня, Лео и Романа загрузили в машину, чтобы выкинуть у ворот школы. Я уже с утра собрал свой пакетик, но тут в мою комнату вошёл дворецкий с очень дорогим даже на вид чемоданом в руках. После прокола с библиотекой, его, видимо, отозвали от слежки за мной, мне на радость. Сейчас я увидел Ефима впервые за несколько дней.

– А это зачем? – спросил я, а Гвэйн подошёл к чемодану, брошенному дворецким на кровать, и тщательно его обнюхал.

– Леопольд Данилович сказал, что вам не во что упаковать ваши вещи, Дмитрий Александрович, – чопорно произнёс Ефим и принялся быстро упаковывать костюмы, рубашки, брюки и даже бельё, вытаскивая это всё из шкафа.

– А зачем вы всё это упаковываете? – спросил я, не переставая хмуриться.

– Это ваши вещи, Дмитрий Александрович. Или вы хотите оставить их здесь? – впервые на его лице промелькнули эмоции. – Боюсь, что, когда вы в следующий раз захотите нас навестить, эти вещи будут вам безнадёжно малы. Вы сейчас находитесь в таком возрасте, когда необходимо каждые несколько месяцев обновлять гардероб чуть менее, чем полностью.

– Да? – я посмотрел на одежду, сшитую для меня специально приглашённым в поместье портным. А может быть, это Саша попросил Демидовых?

– Конечно, Дмитрий Александрович, я в этом полностью уверен, – Ефим положил свитер поверх всего остального и захлопнул крышку чемодана.

Ну что же, теперь во всяком случае Первый факультет перестанет собирать вещи и переделывать их под меня. Так что какие-то бонусы от поездки сюда я всё-таки получил. Кроме того, что научился худо-бедно различать нити собственного дара. Поэтому будем считать, что страдал я здесь не зря.

Лимузин довёз нас до ворот замка, а когда ворота за нами захлопнулись, то стало понятно: для нас снова наступили школьные будни.

В своей комнате я впервые воспользовался шкафом, развесив и разложив вещи. Ну что же, сейчас я хотя бы одет прилично. Спустившись в общую гостиную, я узнал у Лео, что студенты Второго факультета прибыли на место обучения за день до нас.

Решив, что ничего криминального не делаю, направился прямиком к их помещениям. Обещание, данное самому себе – поговорить с Егором, требовало сделать это именно сегодня, буквально немедленно, не дожидаясь начала занятий.

Пошёл я один, оставив Гвэйна на его диване. Оборотень сразу же на нём развалился, как только мы вошли, позволяя двум хорошеньким девушкам тискать себя. На меня он посмотрел немного затуманенным взглядом и даже сделал попытку подняться, но я махнул рукой, оставляя его наслаждаться женским обществом. Сам же побрёл на поиски Дубова.

Дойдя до двери помещений Второго факультета, я остановился. Отучившись в школе уже полгода, я ни разу не сталкивался с тем, чтобы представители двух факультетов ходили друг к другу в гости. Все встречи проводились на нейтральных территориях, даже свидания. Но, кто-то не так давно сказал, что я ломаю все сложившие устои. Пускай и этот раз не станет исключением.

Недолго думая, я постучался. Мне никто не ответил, дверь не открылась и вообще никаких признаков жизни я не заметил. Тогда я постучался сильнее и настойчивее. Опять тишина. Какой гостеприимный факультет, обалдеть просто. Да меня на улице в банде лучше встречали. А может, они просто не слышат? Тогда надо стучать громче, и я постучал ногой. Дверь в помещения факультета сразу же отворилась, и на меня недоуменно уставился староста.

– Я, конечно, дико извиняюсь, что потревожил вас в столь неудобное вечернее время, но мне бы хотелось увидеться со своим другом Егором Дубовым. Он на первом курсе учится. Это как-то можно устроить? – я решил проявить вежливость, очень для меня нехарактерную. Староста смерил меня недружелюбным и непонимающим взглядом.

– Что тебе нужно? – он решил уточнить, какие именно черти меня сюда принесли.

– Поговорить мне нужно. С Дубовым. Егором. Первокурсником. Так понятнее? – Я практически по слогам произнес фразу, пытаясь донести до парня смысл моей просьбы.

– А ты не обнаглел? – староста Второго факультета прищурился.

– Пока ещё нет. Кроме того, я всё ещё крайне вежлив. А это даже для меня удивительно. Но, если сильно нужно, могу и понаглеть. А у вас это принято, да? – мне начал надоедать это бессмысленный диалог. Почему я должен стоять и перед кем-то отчитываться, если я просто хочу увидеть друга?

– Ты вообще в курсе, Наумов, что вход на территорию другого факультета запрещён, и возможен только по специальным приглашениям? – из-за спины старосты показался мой давний знакомый Полянский. Находясь на своей территории да под защитой старших товарищей, он вскинул подбородок и скрестил руки на груди, поглядывая на меня свысока. Правда, выглядело это скорее нелепо, нежели устрашающе.

– Интересно, кем это запрещено? В школьных правилах об этом нет ни слова. И это известно всем, кто умеет читать, – я слегка наклонил голову, чтобы видеть прячущегося за старостой Полянского и уставился ему в глаза. – А вот тем, кто всё же умеет читать, но по какой-то непонятной для меня причине этого не делал, видимо, пришлось довольствоваться слухами. Кто-то где-то сказал, другой не дослышал, а третий не так понял. В народе это называется «сломанный телефон». Именно так появилось это правило, я ничего не путаю? – поинтересовался я, стараясь сохранять спокойствие.

– Тебе не кажется, что ты слишком борзеешь, Наумов? Здесь тебя некому защитить. – ответил сквозь зубы Полянский.

– Да мне защита особо не требуется. И твоему старосте помощь особо не нужна. А если бы ему помощь всё-таки понадобилась, то ты-то чем можешь помочь? Разве что в качестве живого щита тебя использовать, – я на секунду замолчал, переводя дыхание. – Кстати, Полянский, что ты раздухарился, как павлин? Лиза, наверное, где-то рядом, а тебе так не хватает в списке достижений какого-нибудь героического поступка? Например, выгнать с территории наглого хрена с Первого?

Я смотрел на краснеющего Полянского и испытывал при этом какое-то извращённое удовлетворение. Староста в наш разговор не лез. Более того, он выпрямился, сложив руки на груди, и посматривал на Дениса с неудовольствием. Потому что тот нашу словесную перепалку явно проигрывал.

– Именно поэтому негласное правило школы гласит о том, что студенты не должны посещать помещения других факультетов. Чтобы не обострять и без того натянутые отношения. – Знакомый голос раздался у мня за спиной. Я обернулся и увидел того, ради кого я сюда притащился. Развернувшись, я побрёл подальше от всё ещё стоявшего в дверном проёме старосты Второго факультета, махнув рукой Егору, чтобы тот следовал за мной. Дубов глубоко вздохнул, покачал головой и пошёл в мою сторону.

– Наш разговор ещё не закончен! – прокричал мне в спину Полянский, но я даже не повернул голову в его сторону. Зачем тратить время на не несущие смысловой нагрузки угрозы. – Наумов, слышишь? Ты меня оскорбил! – продолжил вопить Полянский. Видимо староста пригрозил сделать с ним что-то ужасное, раз он так надрывается.

– Иди, директору пожалуйся, придурок. Вячеслав Викторович будет в восторге, уверяю, – бросил я в его сторону, и завернул за угол.

– Наумов, я вызываю тебя на дуэль! Ты слышишь меня? – Я настолько охренел от этой новости, что замер на месте. А затем развернулся, чтобы идти обратно, но ту меня за рукав схватил Дубов и потащил по коридору подальше от своего факультета.

Метров через десять Егор меня отпустил, и мы молча дошли до нашего любимого кабинета. Как только дверь закрылась, Дубов повернулся ко мне. Глядя на его серьёзную физиономию, я сразу же заподозрил недоброе.

– И что ты собираешься делать? – наконец, спросил Егор.

– Ты о чём? – я нахмурился, не понимая, что он имеет в виду.

– О том, что представитель бедного в настоящий момент, но всё ещё знатного Рода бросил тебе вызов? – Егор потёр виски. – Официальной фразой при свидетелях.

– Да он псих, – я прошёлся по кабинету, обдумывая создавшееся положение, но всё ещё не веря в его серьёзность. – Я тебя искал. Никого не оскорбил ни разу, и даже почти не употреблял жаргонных выражений, чтобы бедный, но гордый аристократ внезапно почувствовал себя оскорблённым. Неужели его слова кто-то воспримет всерьёз? Ведь свидетелей-то действительно куча!

– Дима, это действительно серьёзно. – Егор хмуро посмотрел на меня. – Я помню, что ты намеренно вычеркнул все нюансы, касающиеся магии из своей жизни, но, просто поверь, это очень серьёзно.

– Во что я опять вляпался по незнанию? – резко развернувшись, я сел за первую попавшуюся парту и посмотрел на него, стараясь не сорваться и не продемонстрировать, как я действительно умею выражаться.

– От дуэли нельзя отказаться. – Егор подошёл к моей парте и сел рядом. – Если один представитель древнего Рода вызвал другого представителя хоть какого Рода при свидетелях, то дуэль состоится во что бы то ни стало.

– А причина? Должна же быть хоть какая-то причина, – я провёл пальцем по губам и сразу же одёрнул руку. И так с трудом отучился ногти грызть, когда нервничаю, не стоит возвращаться к дурацким привычкам.

– Оскорбление чести и достоинства, как вариант. – Ответил Егор, вздохнув. – Никто не будет спорить, что ты Денчика почти размазал, да ещё и на глазах у Лизки. Ну и все знают, что твой отец был причиной обучения Полянского на Втором факультете, а не на Первом. И это не прибавляет ему любви к тебе.

– Я-то тут причём? – В ответ на мой вопрос Дубов в который раз уже пожал плечами. – Ладно, он кретин, но что-то действительно делать надо. Что будет, если я откажусь? Вот прямо сейчас пойду и скажу, что если ему так хочется умереть, то может разбежаться и башкой о стену долбануться, – хмуро сказал я, не отрывая от Егора пристального взгляда.

– Отказаться от магической дуэли – это опозорить свой Род и стать изгоем для общества и своего Рода. – Дубов явно процитировал какое-то правило. – Если вызов брошен, то условия, место и время, разумеется, диктует тот, кого на это мероприятие пригласили. Что конечно может играть нам на руку. Хотя я понятия не имею, что ты можешь сделать, чтобы победить потомственного дуэлянта, без применения, хм, своих семейных навыков.

– А разве дуэли не запрещены? – я сделал ещё одну попытку отвертеться. Если бы этот придурок вызвал меня, как Лазарева, я бы даже не парился. Отказался, да ещё и морду бы ему набил. Просто и без затей. Возможно даже при тех же свидетелях, которые при вызове присутствовали. Мою Семью и так никто не любит, и в обществе о ней не принято даже думать. И уж точно я не стал бы защищать честь козла-Казимира… Вот только на кону стоит честь Александра Наумова.

– Дуэли запрещены. Для неодарённых. У магов дуэли не только разрешены, но ещё и приветствуются. Чтобы спорщики разбирались только между собой, не вовлекая в разборки собственные семьи и ни в чем не повинных обывателей. – Пояснил Егор.

– Да скорее магам дуэли разрешили, чтобы они поубивали уже, наконец, друг друга и не мешали неодарённым жить, – пробурчал я. – Значит, отказаться нельзя? Сам же говорил, что это позорит Род и так далее по списку. Посмотри на меня. Я единственный представитель своей Семьи и позориться дальше просто некуда, – я развёл руками.

– Но ведь ты для всех Наумов, а не… кто-то ещё, – Егор напомнил мне о том, о чём я и сам догадывался.

– Ой, да ладно. Покажи мне хоть одного человека, который не знал бы, что Саша мой приёмный отец. – Я настойчиво перебирал варианты.

– Это неважно, Дим, – Егор посмотрел сочувственно. – Недавно акции «Даукантес» рухнули на восемнадцать пунктов только потому, что владелец компании в больницу загремел, прыщи на заднице выводил. Только представь, сколько проблем будет у твоего отца, если ты откажешься от дуэли?

Я несильно стукнулся лбом о парту. Нет, таких проблем я Саше точно никогда не доставлю.

– Может, мешок на голову, а тело в болото? – я поднял голову. – У меня там знакомые есть, по старой памяти помогут труп спрятать. Ну а нет соперника – нет проблем.

– Думаю, это будет не самый лучший вариант, – Обдумав моё предложение, сказал Егор.